 |
 |
  |
|
 |
|
|
Иван А. Держанский
Peth i dirathar aen
|
| (1) | (а) [ИГ [ИГ -nte- ] i [ГГ harar mahalmassen ]] |
| "[они], которые [сидят на тронах]" | |
| (b) [ИГ [ИГ i Eru ] i [ГГ or ilye mahalmar ea ]] | |
| "[Единый], который [есть над всеми тронами]]" |
[ИГ (NP, Noun Phrase) - именная группа, т. е. имя и его зависимые, ГГ (VP, Verb Phrase) - глагольная группа, т. е. глагол и его зависимые]
Однако мы не знаем, является ли это необходимым условием для использования подобной модели. Это было бы так, если бы структура относительного распространителя выглядела как [i ГГ], какой она представляется на первый взгляд.
| (2) | [ИГ ИГ i ГГ] |
Заметим, что в группе, вводимой с помощью i, нет указания на лицо (ср. коптское phê et-hemsi hi pthronos "тот, который сидит на троне" [Примечание 2] и f-hemsi "он сидит"), хотя указание на число там присутствует. Способ образования относительных придаточных, применимый лишь к подлежащим, вполне параллелен образованию действительных причастий; пример (1b) мог бы быть выражен как *i Eru i or ilye mahalmar eala [дословно "Единый, над всеми тронами сущий"].
Если именная группа i Cherdir Perhael "мастер Сэмуайз" также кореферентна с подлежащим присоединяемого относительного придаточного, то estathar должно быть глаголом в форме страдательного залога. Хотя я назвал окончание -r в [c]uinar показателем множественного числа, я не отвергаю возможности того, что -r в estathar является фонологически совпадающим с ним показателем страдательного залога. Такая омонимия не привела бы к неоднозначности, так как глагол с окончанием -r с лёгкостью интерпретируется как активный, если подлежащее стоит во множественном числе, и как пассивный, если число подлежащего единственное. Можно предположить, что у множественного числа пассива есть особый показатель. Это приводит нас к следующему:
Смелая гипотеза #1 (морфологическая): Окончание -r в estathar является показателем единственного числа в страдательном залоге, омонимичным показателю множественного числа в действительном залоге -r, как в [c]uinar.
§2 что должны назвать
Если -r в estathar - это то же -r, что и в [c]uinar, то estathar является безличным множественным, которое переводится глаголом в пассиве, чтобы по-английски лучше звучало. То, что на синтаксическом уровне нет элемента, соотносящегося со словом "ни", не так удивительно, если учесть, что такого элемента нет и на уровне семантики. А форма множественного числа глагола может в синдарине употребляться без подлежащего для выражения безличного значения (ср. в иврите [и русском] qôr'im 'ôtô "его зовут", но hêm qôr'im 'ôtô "они зовут его"). Другая возможность заключается в том, что в синдарине нет присутствующего в квэнья различения между формами третьего лица глагола (содержащими в себе местоименный показатель подлежащего) и формами, немаркированными по лицу (обычно используемыми с именным или местоименным показателем соответствующего лица и числа). Действительно, в "Этимологиях" нередко встречаются нолдоринские формы глагола, не содержащие показателей согласования с подлежащим и притом помеченные как "3 ед.", например sôg (LR:388 s.v. SUK- "пить") или orthor "побеждает, завоёвывает" (LR:395 s.v. TUR-). [Примечание 3 ]
Если в относительном придаточном с i есть собственное подлежащее, его необходимо анализировать как самостоятельное предложение. Действительно, разложение nai как nâ + i "[да] будет [так], что" (R:68) указывает на то, что i - это союз, похожий на английское that [или русское "что"] и вводящий предложение, а не глагольную группу. Временной союз mennai "пока не" (KvnS, VT41:5) можно сходным образом разделить на menna + i "до [такого] времени/места, что" (ср. итальянское finche < fin(o) + ché). В KvnS содержится также целевая конструкция i erenekkoitanie "чтобы он их разбудил", которую можно рассматривать как предложение, вводимое элементом i, при том условии, что в глагольной форме находится и показатель субъекта. Я бы предположил, что приставка e-, в "Рукописи Koivieneni" (KvnM, VT28) присутствующая, что характерно, во всех вариантах конструкции i V-nie и притом отсутствующая в предложениях типа na V, является именно показателем подлежащего. Её распределение в таком случае объясняется тем, что i вводит предложение, а na - глагольную группу. [Примечание 4]
| (3) | a. na-i [П [ИГ -lye] [ГГ hiruva Valimar]] |
| "да будет так, что ты найдёшь Валимар" (R:68) | |
| b. menna-i [П [ИГ Orome] [ГГ tanna lende]] | |
| "пока [не случилось так, что] Оромэ туда пришёл" (KvnS) | |
| c. i [П [ИГ e-] [ГГ -renekkoitanie]] | |
| "что он их разбудил бы" (KvnS) |
[П - предложение, sentence (S)]
Это указывает на то, что структуру относительных придаточных с i в (1) следует анализировать по модели (4а), где ИГ/ИГ является фонологически пустой категорией в позиции подлежащего. (Я использую запись X/Y, заимствованную из категориальной грамматики и грамматики фразовой структуры, для обозначения ситуации "X с опущенным Y-ом", где X и Y - любые категории) Если это так, то (4а), вполне возможно, является лишь одной из возможных реализаций (4). Если это так, то (4а), вполне возможно, является лишь одной из возможных реализаций (4), наряду с (4b), где относительное придаточное присоединено к фразе, извлечённой из внутренней позиции в глагольной группе.
| (4) | [ИГ ИГ i П/ИГ] |
| a. [ИГ ИГ i [П ИГ/ИГ ГГ]] | |
| b. [ИГ ИГ i [П ИГ ГГ/ИГ]] |
Можно предположить, что по причинам синтаксического характера применимость конструкций с i ограничена, хотя и не настолько, скорее всего, чтобы исключить прямые дополнения. Нам известно, что в квэнья i не склоняется (LR:361), что является аргументом в пользу моего предположения о том, что это союз (как "что" в "человек, что пришёл"), а не относительное местоимение (как "который" в "человек, который пришёл"). Языки мира используют разные стратегии, чтобы обойти неспособность средства связи быть маркированным с помощью падежа и/или предлога или послелога, как это происходит в (5d): средство указания на роль выделяемого составляющего может а) быть отдельным местоимением или местоименным элементом, как в литературном валлийском, иврите, арабском или персидском, б) быть вынесенным (т. е. с фонологически пустым дополнением), как в английском и разговорном валлийском или в) вовсе пропадать, как в японском или китайском. Вторая стратегия весьма редка и в квэнья всё равно неприменима, так как квэнийские падежные окончания нельзя использовать сами по себе, в отличие от английских предлогов.
| (5) | a. *[город], что [я поехал в него] |
| b. *[город], что [я поехал в] | |
| c. *[город], что [я поехал] | |
| d. [город], в который [я поехал] |
Если относительные придаточные с i в квэнья вообще могут использоваться с косвенными составляющими, они должны употребляться по модели (5a) либо (5c). Это означает, что (5d) должно переводиться либо как *osto i lenden tanna, либо как *osto i lende.
Что же касается прямых дополнений, то они зачастую могут быть извлечены и без употребления самостоятельного местоимения даже в тех языках, которые используют такие местоимения для косвенных составляющих.
| (6) | a. *[человек], что [я его видел] |
| b. [человек], что [я видел] |
К примеру, в персидском местоимение обязательно в shæhr-i ke be-an ræftæm "город [такой], что я в него поехал", но может опускаться в mærd-i ke [u-ra] didæm (или mærd-i ke didæm[-æsh]) "человек [такой], что я его видел". С другой стороны, в коптском местоименная клитика дополнения -if в pesbios têrif etuintasif (досл.) "вся её жизнь, что она её имеет" пропускаться не может. [Примечание 5] Нам неизвестно, что происходит в квэнья, но (6b), видимо, должно переводиться либо как *atan i tirnenyes, либо как *atan i tirnen.
Всё это приводит нас к следующему:
Смелая гипотеза #2 (синтаксическая): В нолдорине и синдарине (по крайней мере на его ранней с точки зрения первичного мира стадии) дополнение может выделяться в относительном придаточном без использования специального связывающего слова (в отличие от того же коптского)
§3 кого они должны назвать
Помимо конструкции с элементом i, в квэнья существует также механизм образования относительных придаточных предложений, при использовании которого синтаксическая роль выделяемого составляющего может быть любой, а его грамматические признаки выражаются склоняемым союзным словом ya (LR:399 s.v. YA- "там, вон там"). Эта конструкция в корпусе засвидетельствована три раза, причём в двух случаях ya стоит в косвенном падеже (дательном или местном); разумно предположить, что оно может быть и дополнением при предлоге. Как видно из примера (7с), оно также согласуется со словом, к которому относится, по числу. Символ "п" указывает на пустую категорию, символы в нижнем регистре указывают на синтаксическую функцию (подлежащее, косвенное дополнение, обстоятельство) составляющих во вложенном придаточном.
| (7) | a. [ni véla tye] ya [пподлежащ rato nea] |
| "[я вижу тебя] что [может быть скоро]" (Arct.) | |
| b. [tanya wende] yar [i vilya ata miqilis пкосв. доп.] | |
| "[та девушка] которой [воздух даёт поцелуи]" | |
| c. [Vardo tellumar] yassen [tintilar побст. i eleni] | |
| "[Залы Варды] в которых [мерцают звёзды]" |
Мне кажется, что нолдоринское/синдаринское образование относительных придаточных с i может соотноситься и с этой конструкцией. Верно, что показатель i в i sennui Panthael estathar aen внешне неотличим от формы единственного числа артикля или от той единственной формы артикля, которая присутствует в квэнья, но нам следует заметить, что квэнийское ya соотносится с нолдоринским i, как в кв. Yavanna, нолд. Ivan(n) (LR:399 s.v. YAB, KvnM); отсюда следует...
Смелая гипотеза #3 (этимологическая): Синдаринский относительный показатель i в i sennui Panthael estathar aen восходит к протоэлдаринской основе YA- (как и квэнийское союзное слово ya), а не к основе I- (как определённый артикль i, его форма множественного числа in и квэнийский союз i).
Заметим, что i согласуется по числу в поздней фразе gyrth i chuinar (< in + *cuinar), что указывает на его роль как относительного местоимения. С другой стороны, отсутствие такого согласования в более раннем firn i guinar не обязательно является аргументом против подобного предположения (ср. французское qui, не различающее чисел, но сочетающееся с предлогами).
Таким образом, представляется вполне вероятным, что в синдарине указательные элементы: артикль (и, скорее всего, союз) i и относительное местоимение *ya - совпали в едином относительном элементе, сочетающем в себе синтаксические свойства их обоих.
Примечания автора
[1] В голдогрине í является "неопределённой несклоняемой относительной частицей" (РЕ11:50).
К сожалению, примеров употребления этого слова нет.
[2] Alexis Mallon. Grammaire Copte. Beyrouth: Imprimerie Catholique, 1956.
[3] Заметим также, что в голдогрине, похоже, форма третьего лица является немаркированной, ср.
ôni cailthi "он поцеловал" (досл. "дал поцелуй"), nôbi i-mab "он взял руку" (РЕ11:11),
где формы ôni и nôbi даются как простые формы прошедшего времени для глаголов antha- "давать" (РЕ11:19)
и nab- "брать, хватать".
[4] Это сильно расходится с предложением Патрика Уинна и Кристофера Гилсона ("Деревья золотые
и серебряные", VT27:7-41), которые считают, что esen, eren и -sen/-ren являются вариантами одного и того же местоименного
элемента третьего лица единственного числа. Они интерпретируют его как показатель дополнения, если он выступает как префикс, и как показатель
подлежащего, если он фонологически независим. Подобное распределение, кажется, корпусом не подтверждается, ср. независимое местоимение в me lumna
"нам тяжело" (LR:56) и префиксы субъекта в nilendie "я пришёл", nimaruva "я буду жить" (SD:56) и
sealálan "они растут" (KvnM).
| Новости | Кабинет | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы | Пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Кто есть кто | Поиск | Одинокая Башня | Кольцо | In Memoriam |
|
|
 | ||
|
Отзывы Архивов
|
Хранители Архивов |
