Часть первая. Дорога.

       Наконец-то я еду на Зилант. До последнего момента я сомневалась в благотворности этой затеи: поехать в шумное молодежное сборище, зная трех с половиной человек, - и это учитывая мой преклонный возраст, цивильность и общую (причем еще с юных лет) нелюбовь к большим тусовкам и ночному образу жизни. И все-таки я еду. Отец провожает меня на поезд, заносит вещи в вагон и по традиции требует звонить. Также по традиции я звонить обещаю, - хотя в душе уверена, что не стану этого делать: нужно же хоть четыре дня отдохнуть от домашних проблем. В нашем купейном вагоне - тишь да гладь, народу мало. Зато в соседние плацкартные вагоны ломится буйная публика с рюкзаками, дрынами, гитарами и хайратниками. И вот с этими мне провести целых четыре дня! Боже, боже, во что я ввязалась! Однако же я помню о том, что меня пригласили в гости - и после проверки билетов я извлекаю из недр своей сумки бутылкку красного вина, коробку конфет и упаковку ветчины - и отправляюсь во второй плацкартный вагон. Кстати, о вине: три бутылки красного я тащила с собой по просьбе Фирнвен из Саратова - в том числе одну "Ахашени", - специально под заказ. Однако в гости же тоже не пойдешь с пустыми руками - поэтому я с некоторым сожалением решаю, что Фирнвен обойдется двумя бутылками, - а третья пойдет в дело сейчас. Как потом выяснилось, расчет мой оказался верен.
       По дороге во второй вагон наблюдаю курсирующую по тамбурам молодежь: народ, так же как и я, перемещается от компании к компании. Больше половины пассажиров плацкартных вагонов явно едут туда же - в направлении Зиланта. Второй вагон я прошла два раза из конца в конец, прислушиваясь к звукам гитар и разговорам, доносящимся из разных углов. А дальше - дальше нужно было найти тех, к кому в гости я, собственно, и приперлась. А стало быть, нужно кого-то спросить. Тут-то в очередной раз и обнаружилась моя удивительнейшая способность (точнее, наоборот, неспособность) опознавать людей по фотографиям в Интернете. Собственно, надо полагать, что фотки в Интернете для того и вывешиваются, - чтобы "чайнику" было удобнее опознавать всяких культовых персонажей. Но мне, - то ли зрение плохое виновато, то ли воображение у меня слабое, - это мало помогает. Так, я перепутала по фотографиям Тайэрэ и Сэйанн, приняла какую-то юную соплюшку-блондинку за известную менестрельшу Ларису Бочарову и с совершенно равнодушным видом прошла в метро мимо ожидавшей меня Иллет. Единственное существо, которое я в свое время безошибочно опознала по фотке, - это известный Алексей Свиридов, он же Сорокдевятый - вероятно, причиной точного узнавания была борода и усы. Вот и на сей раз я совершила роковую ошибку, а именно: подойдя вплотную и проникновенно глядя в глаза невысокой рыжеволосой женщины средних лет в защитном комбинезоне, поинтересовалась у нее робко, где здесь найти: некую известную в фэндоме монстрицу. В ответ дамочка рявкнула (экое богатейшее грудное контральто), что это она самое и есть. Я была несказанно удивлена и сконфужена, так как (опять-таки по фотке в Интернете) представляла себе женщину:
       А) более молодую
       Б) черноволосую
       Однако громов и молний на мою грешную голову, к счастью, не воспоследовало (видимо, решили, что я безнадежна - в плане почитания ветеранов фэндома и тому подобное). Дальше пошло легче, - я даже сама удивилась тому, что я, обычно такая необщительная, в этот раз так легко вписалась в компанию, стянувшуюся в одно купе (всего, кажется, пять женщин, включая меня, - и четверо мужиков, - еще с десяток фигур маячили на более отдаленном расстоянии). Способствовал моему расслабленному состоянию и стаканчик непонятной оранжевой жидкости, которую мне любезно налил Ящер (=Кор=Сергей Стучков), и которая представляла собой какую-то дикую смесь водки с перцем, соком и настоем зверобоя, кажется. Напрасно я уверяла, что не пью крепкое спиртное: меня заставили выпить залпом, после чего мне стало совсем хорошо. В свою очередь Ящер презрительно посмотрел на принесенную мною бутылку вина (между прочим, натурального дорого грузинского вина, которое просто так не купишь в магазине), - и заявил, что он такое не пьет (и вообще настоящие мужчины такое не пьют). Однако снисходит к женским слабостям. Открытую бутылку пустили по кругу прямо из горла (так как стаканов катастрофически не хватало), - но в основном распили ее мы с Натальей, отхлебывая по очереди. (я сразу же пояснила уважаемой монстрице, что ввиду своей исключительной цивильности, пользуюсь только паспортными именами, - то есть в сети я, конечно же, могу написать все, что угодно, но в реале - хоть тресни меня, буду называть Натальей, - и получила таки согласие). А когда бутылка благополучно скончалась, то, поскольку я по-прежнему категорически отказывалась от употребления крепких напитков, то мне вручили бутылку сидра, в обнимку с которой я и просидела до тех пор, пока народ начала расходиться. Я немало позабавилась тому факту, что, как и в самый первый свой приход в Нескучный Сад в Москве, я в очередной раз оказалась в обществе Черных. Это же прямо несчастная судьба какая- то, - то, что я, вполне себе блондиночка, оказываюсь неизменно в компании самых отъявленных "темнушников". Что бы сказал на этот счет уважаемый Лорд Айренар Нарготрондец? Ох, я ведь мало того, что подаю руки извратителям, да ведь еще и руки после этого не мою! Ужас, ужас! Между тем компания как раз бурно обсуждала проблему виртуального происхождения Лорда Айренара - прямиком от известных монстриц Кинн+Рин (так сказать "мама" и "папа" - хотя вообще-то это две девушки). Те из едущих, которые не имели доступа в сеть, с интересом выслушивали рассказы сетевиков о похождениях Лорда Айренара Непримиримого и крестоносицы Ольги Брилевой, - эта милая парочка со щитами и автоматами наперевес успела- таки достать всех присутствующих. Между тем разговор плавно переполз и на мою скромную персону. И узнала тут я о себе страшные вещи: Оказывается, я являюсь "восходящей звездой сетевого фэндома" (знать бы еще, что это такое - сетевой фэндом, равно как и фэндом вообще), и обо мне говорят (!) на различных каналах и конференциях (причем по закону подлости именно на тех каналах, на которые у меня нет доступа - так что я лишена возможности лично убедиться в существовании этих разговоров). Я робко поинтересовалась на тему: "А оно мне надо?" (комментарий Ниенны, которая как раз в этот момент поедала вареных раков: "Вот, она молодец - правильно понимает ситуацию") - на что получила столь же убийственных ответ: "Поздно, батенька, уже прокомпостировали". Далее меня принялись утешать в таком стиле, что это, мол, не страшно, и не больно (в смысле, быть звездой фэндома) - а поскольку я все еще сомневалась, то добавили для полного кайфа: "Ну ты же такая хорошая!"        А еще меня начали приглашать на игру "Лэйтиан" (две очаровательные темненькие девушки - темненькие и по убеждениям, и по цвету волос - Раэнорэ и Вардвэндэ) - игра состоится на полигоне в Московской области предположительно летом 2002 года. Поскольку я начала в очередной раз долго и нудно возражать (дескать, надо дожить до 2002 года, ребенок маленький, работа ответственная, игрового опыта не имею и тэ дэ и тэ пэ), то Раэнорэ сообщила мне дословно следующее: "О, игровой опыт - это не главное. Главное - я точно знаю, что ты на полигоне не напьешься и не будешь буянить! Поэтому я тебя с радостью приглашаю". Вот оно как - не напьюсь и не буду буянить - удивительная, однако, проницательность со стороны юной Раэнорэ, которая видит меня первый раз в жизни в течение 30 минут. Наверное, я таки произвожу впечатление существа исключительно положительного (вот не знаю только, хорошо это или плохо).
       Пили и пели до двенадцати ночи: время, достаточно позднее для меня, - и явно слишком раннее для большинства остальных. Пела Ниенна, устроившись с гитарой прямо возле меня - голос- таки хорош: низкий, грудной, - если бы подвыпившая компании еще не подпевала ей, слушалось бы гораздо лучше. Но пела она в основном обычные бардовские песни и, почему-то, Ларису Бочарову в многочисленном ассортименте - своих собственных песен от нее в поезде так и не добились. Проблема была в тех немногочисленных цивилах (всего человек 5-7, кажется), которым выпало несчастье ехать в этом плацкартном вагоне: очень цивильная пожилая тетенька уже часов в десять вечера (детское время!) пригрозила вызвать милицию. "Дома будете петь!" - этот аргумент был убийственным и совершенно неотразимым, - и чем дальше, тем громче раздавались недовольные голоса. Наконец, Кор волевым решением разогнал тусовку ("Вы что, в самом деле хотите, чтобы менты сюда заявились?!") и развеселая публика стала потихоньку расползаться по своим полкам и вагонам. Интересно, что по настоящему пьяных нашлось всего двое: милая девушка Анжела, которая еще два дня в Казани потом страдала от похмелья и здоровенный мужик по прозвищу Арлекин - этот просто уснул, сидя на полке, не приходя в сознание. Простившись с хозяевами, пошла спать в свой купейный вагон и я.
       Утро принесло неприятный сюрприз - выйдя с тяжеленной сумкой (включавшей в себя, в числе прочего, две оставшиеся бутылки вина) из вагона, я не нашла обещавшую встретить меня Фирнвен. Поэтому, уныло пройдясь вдоль перрона, я пристроилась к людям, которые держали перед собой табличку "Зилант-2000" (в надежде, что куда-нибудь они меня довезут) Тут я увидела еще две знакомые физиономии - Кэт Кеменкири и Любелию (с которыми раньше успела мельком познакомиться в Нескучнике) - и обрадовалась им, как родным. Выяснилось, однако, что существа с табличкой не собираются никого встречать и куда-либо доставлять. Их задача - другая, а именно, - встретить некую именитую писательницу-фантастку, которой на Зиланте будет вручаться премия. Поскольку мы я, ни Кэт, ни Любелия не являлись именитыми писателями, то нас в очередной раз бросили на произвол судьбы (девчонки, как и я, приехали в первый раз). Тут ко мне подошел незнакомый мужик и сообщил, что меня искали (интересно, как он решил, что искали именно меня - этого я так и не поняла). Я обрадовалась, что это, должно быть, Фирнвен (то есть, пардон, опять-таки Тася) - так оно и оказалось. Таиска просто не записала номер моего вагона, - поэтому бегала по всему поезду и, по счастью, налетела на Ниенну (в отличие от меня, Фирнвен знала ее в лицо), - и та ее отослала ко мне. В общем, встретились и, наконец-то, после трехмесячной сетевой переписки, полюбовались друг на друга. Проклятый Интернет - и Таиску я также не узнала по фотокарточке! (наверное, все-таки компьютерное сканирование чего-то там искажает - иначе непонятно, отчего я раз пять так грубо облапошилась). Зато она меня узнала - по описанию: собственно, мой шестидесятый размер, круглую рожу и очки спутать ни с кем невозможно. "И бросились они друг к другу в объятия:"
       Однако на особенно трогательные сцены времени было мало - пора было отправляться в гостиницу. Тут выяснилось еще несколько неприятных моментов, а именно, - что ни я, ни Таис не знали адрес гостиницы (в конечном итоге выяснилось, что она называется не "Полет" - как было написано на Зилантовском сайте, а вовсе даже "Авиатор" - смысл, конечно, близкий, но все же не одинаковый). Большинство народу ехало в Профилакторий (в том числе Ниенна с мужем, севшие в машину на наших глазах и весело помахавшие нам ручкой), - нам же все-таки пришлось искать гостиницу, так как там нас ждала Элла (Сэрмал) с мужем. Решили тоже взять такси - за восемьдесят рублей - по московским меркам вполне по-божески, но Таис была в ужасе. Таксист долго кружил по городу, проклиная буйную молодежь, которая сама не знает, что ей нужно, - и норовя нас высадить то в одном неподходящем месте, то в другом. Наконец он все-таки привез нас в "Авиатор", - и, - о, радость! - Элла действительно ждала нас в холле. К счастью ей удалось забронировать для меня одну койку в трехместном номере (заплатив за сутки вперед) - протолкавшись к стойке администрации, я получила ключ и квитанцию и все вместе мы поднялись на шестой этаж. Однако сюрпризы были еще впереди. Номера в гостинице были блочными: двойной и тройной номера. В "двушке" жили Элла с мужем Васей. В "трешке", куда мне надлежало скинуть свои вещи, жила: супружеская пара, явно не выразившая большого удовольствия от того, что к ним в номер ввалилась комания (то есть я, Таис и Элла) . "Сколько же вас?" - поинтересовался ошалевший молодой муж, - и получив ответ, что только я одна, а остальные сейчас уйдут, вздохнул с некоторым облегчением. Номер, конечно, не похож на те четырехзведочные заграничные отели, к которым я успела привыкнуть за последние годы в командировках и во время отпуска, ну да ничего: в давней молодости мы живали и не в таких условиях. Самое главное для жизни имеется: кровать, стол, шкаф и тумбочка; а также холодильник (со сломанной дверкой), в который можно положить купленный на рынке батон колбасы местного производства (из какого сырья сделана, науке неизвестно, зато стоит в полтора раза дешевле, чем в Москве). Туалет и даже душ имеются в коридорчике блока.
       Кинув вещи, умывшись, переодевшись и мельком выяснив у супружеской пары, что они также на Зиланте первый раз и никого не знают, - я ушла вместе с Таис в номер к Элле - пить чай. Собственно, на этом предыстория заканчивается - спустя два часа мы были готовы отправиться на битву: то есть, извиняюсь, в Гайдар-сарай, на регистрацию и открытие мероприятия.

Часть вторая. Начало.

       На регистрации - не протолкнуться: очередь, как в универсаме советских времен. Или как на таможне при приемке документов на оформление. Пока Вася занял для нас очередь, стою в сторонке и тихонько разглядываю публику. Вот жутковатая для меня новость (впрочем, я это знала и раньше, но как-то подсознательно, а теперь увидела наяву), - две трети (если не больше) народу разгуливают в шикарных игровых прикидах: средневековые инквизиторы, эльфийские витязи, барышни в бархате и кринолинах - придворные дамы неизвестных дворов неизвестных королевств в неизведанных мирах: Древнерусские и скандинавские дружинники. Волколаки и оборотни (с болтающимися ушами и хвостом). Черноплащники - рыцари Аст-Ахэ "в черном с серебром". Роскошные вышивки и бисерные фенечки. И среди всего этого разноцветного великолепия - я, в темном деловом пиджачке и брючках, в удобных туфлях без каблуков. И ведь хотела же привезти свое синее вечернее платье - оно, правда, не изображает какого-либо конкретного персонажа - но длинный подол, бархат и декольте вполне могли бы в совокупности сойти за подобие прикида. Да, но к платью нужно же было тащить туфли-лодочки - а от этого добра у меня и на работе ноги устают. (Еще украшения и вечернюю сумочку. И духи, конечно) Нет уж, не дождетесь! Затравленно озираюсь по сторонам - и взглядом выхватываю в толпе немногочисленных цивилов, не озаботившихся, также как и я, подходящим к случаю нарядом: вот Любелия в свитерочке и джинсиках, и Кэт Кеменкири - в простом шерстяном платье. Элла тоже без прикида. И Иллет. Нет, все-таки я не одинока!
       Наконец, сую свой паспорт в регистрационное окошко и получаю бейджик - бумажный прямоугольничек, затянутый целлофановой пленкой, на котором начертаны мои ФИО. Туда же при необходимости можно написать игровое имя/ник/псевдоним - однако я воздерживаюсь от этого - не хватало еще, чтобы кто-нибудь меня окликал этой дурацкой (а ведь прицепилось же!) собачьей кличкой "Сабрина". Заодно регистрирую свою подругу Натали, которая должна приехать шестого числа. Оба бейджика благополучно перекочевывают в карман куртки - носить на себе прищепку я не собираюсь, доставать заветную бумажку буду исключительно по надобности.
       Следующий этап бурной деятельности - узнать расписание. Это оказывается легче сказать, чем сделать - потому что стабильного расписания еще не существует. Узнать в эти первые часы удается немного, а именно: ярмарка работает на втором этаже. Туалет - на первом. Гарбероба не существует. Буфет есть в ДК Гайдара - в подвале и в ДК Ленина (это напротив ДК Гайдара) - на первом этаже. Менестрельник - первый тур - будет в два часа дня в ДК Ленина. Фирнвен живет в 36 школе в спортзале. Открытие Зиланта состоится в четыре часа дня в актовом зале. Пока что на первое время этого более чем достаточно. Не найдя пропавшую Фирнвен, идем на менестрельник и часа два наблюдаем, как начинающие барды и скальды терзают инструменты и уши слушателей (впрочем, попадаются и неплохие исполнители, но их, увы, меньшинство). Среди неплохих - как раз появившаяся Таис (то есть, пардон, уже Фирнвен - в черно-красном прикиде феаноринга, с обручем на волосах), - которая поет две песни, в том числе одну - без сопровождения. Зато некий белобрысый молодой человек, назвавшийся Гортхауэром (интересно, которая реинкарнация по счету?) - поет трагическую песнь под названием "Судьба Саурона" ("то есть это как раз я размышляю о своей собственной судьбе" - застенчиво поясняет сей восходящий талант). Новоявленный Саурон поет из рук вон плохо: с такими вокальными данными вряд ли бы ему удалось одолеть Финрода в поединке. Итоги первого тура обещают объявить на следующий день (их действительно, как потом выяснилось, объявили, но так, что практически никто из прошедших на второй тур, в том числе Таис, об этом не узнали - так как ребят не нашли в круговерти многочисленных мероприятий). После менестрельника в фойе Таис знакомит нас с участниками будущей летней мистерии по "Лэйтиан" - ура, среди них есть даже двое парней (один орк Больдог и один феаноринг). Зато походники из отряда Эдрахила и сам Эдрахил - сплошь девицы, да такие маленькие да тощенькие, что просто страшно становится за их здоровье в предполагаемом походе. Того и гляди, до съедения волколаками дело не дойдет -помрут раньше своей смертью. Элла, глядя на своих будущих товарищей по дружине, приходит в ужас, - и собирается отказываться от игры. Таис ее бурно уговаривает. В результате договариваются устроить "Эдрахилу" экзамен - если сумеет рыкнуть командным тоном - значит, годится на роль.
       Зато в четыре часа идем на официальное открытие - актовый зал ДК Ленина полон битком, в задних рядах сидят на коленках друг у друга. В Президиуме - из знакомых лиц (то есть МНЕ знакомых) - Алексей Свиридов и Лариса Бочарова. Затем в течение часа следуют торжественные речи, тосты, здравицы и награждения - как ни странно, это оказывается интересно, и даже меня, совершенно нового человека, захватывает поток общих трогательных воспоминаний (вызывают на сцену ветеранов первых Хоббитских Игрищ, участников первого Зиланта, хранителей известных сетевых файлов - в том числе и Арды-на-Куличках). Сидящая прямо впереди Иллет, обернувшись, специально для меня комментирует: "А вот этот: клуб когда-то основал: И еще вот эта дамочка: с закидонами - но талантлива. Она из клуба "Тирион"(как будто бы мне это должно о чем-то говорить). А вот этот - не боись, тоже пришел в фэндом в возрасте тридцати пяти лет, и быстро сделал карьеру (Вот досада, опять мне кто-то пророчит карьеру! Не хочу, не буду!): А вот завтра Кэтрин Кинн приедет - я тебя с ней познакомлю". Народ между тем продолжает умиляться - кого-то уже качают на руках (кажется, как раз Свиридова) - и я с изумлением замечаю, что аплодирую вместе со всеми. А дальше - оргкомитет желает фестивалю успешной работы (а участникам - надо полагать, приятного отдыха), - и народ расходится. В семь часов вечера - концерт Скади - но я не купила на него билет, а без билета не пускают. Поэтому просто слоняюсь без дела, подходя по очереди то к одной компании, то к другой.
       Иллет зовет нас с Эллой в видеосалон - смотреть отчеты по играм, но меня это мало интересует. В фойе замечаю Наталью (которая Васильева) - батюшки, на ней тоже уже прикид, да какой характерный! То есть, если быть совсем точной, в такого рода прикидах ("черно-серебряные") ходит четверть Зиланта - но сейчас, глядя на Наталью, сразу можно определить: кто здесь законодательница моды - а кто - жалкие эпигоны и подражатели. Потому что Ниенна в своем костюме (совершенно простом - черный длинный плащ, черная бархатная блуза, из украшений - многочисленные серебряные застежки на груди) СМОТРИТСЯ, - а многочисленные девочки в таких же плащиках - увы, в массе своей не смотрятся. "А во лбу звезда горит", - вот теперь, пожалуй, я бы ее узнала ("Ах, вот такие красивые серебряные украшения делают в клубе "Тирион": Я так хотела у них заказать - но мне неудобно: они же все там такие светлые: А я такая ТЕМНАЯ" - скромно потупив глазки). Интересует меня сейчас один вопрос: когда Наталья будет петь сольный концерт? (который был заявлен в программе Зиланта, опубликованном в Интернете) - в ответ слышу трагическое сообщение о том, что концерт отменили. Ах, жалость! Скорее всего, это технические накладки - оргкомитет не справляется с ежегодно растущим потоком участников, исполнителей, докладчиков, семинаров, разбросанных по разным местам помещений, - да и просто не справляется в этом бардаке. Вот и Наталья- Иллет также не знает, где и когда ей завтра читать доклад (на семинаре по толкинистике - а где сие будет, пока науке неизвестно), и Фирнвен-Таис не знает, дадут ей концерт или нет. Но Ниенне нравится изображать из себя мученицу за веру и убеждения (сильно сомневаюсь, что оргкомитету есть дело до ее убеждений - тут и не таких видали). "Буду петь по кабакам! - трагическим голосом возвещает Натали, косясь ведьминским глазом на своих поклонниц.- Пиво отрабатывать!"
       Н-да, желание погибнуть за свои убеждения - страшная сила. "Где ж на всех найти костров - значит, безработица" Но мое дело маленькое: по кабакам - так по кабакам (в итоге два таких кабацких концерта я таки прослушала, но об этом позже, лучше буду рассказывать по порядку). Поскольку делать здесь, по-видимому больше нечего, - возвращаюсь в Гайдар-сарай, - где, к счастью, нахожу Фирнвен и напоминаю ей об ожидающих ее бутылках вина (двух оставшихся). В итоге мы едем в гостиницу все вместе: я, Элла с мужем, Иллет с дочкой и Таис с подругой (точнее, с другом - потому как Хэлек из Екатеринбурга - это девица с мужской квэнтой, и называть ее следует в мужском роде, - это как раз те парадоксы фэндомского сознания, о которых мне еще предстоит узнать). Фирнвен едет на трамвае прямо в прикиде - поверх черно- красного хитона она одевает серый эльфийский плащ с капюшоном и длинным хвостом. Другие едут также в игровой одежде: из-под вполне современных курточек и плащиков выглядывают подолы длинных бальных платьев, за спиной торчат дрыны в чехлах, а кое у кого - и без чехлов. Я интересуюсь, как реагируют на подобную публику жители Казани? - "А, да ничего, они уже привыкли! Это же десятый год подряд такое безобразие! Разве что иногда спрашивают, не артисты ли мы, - думают, что самодеятельность". Однако по дороге Иллет откалывается от нашей компании и уезжает к себе - она живет с семьей где-то на частной квартире. А мы идем в номер и приканчиваем-таки бутылку "Ашахени" на четверых. После чего поем песни: Таис играет на гитаре, Хэлек - на мандолине. Поскольку администрация гостиницы имеет указание разгонять гостей в одиннадцать часов (во избежание эксцессов - кто ж ее знает, эту буйную молодежь с непонятными наклонностями), - то без четверти одиннадцать наши гостьи (ох, еще раз - гость и гостья) - чинно уходят. И только я собираюсь залечь спать (поскольку ночью-то в поезде мне выспаться не довелось) - возвращается из загула супружеская пара, которой также не терпится поделиться своими впечатлениями.
       Наконец, укладываемся спать. После целого дня впечатлений и двух стаканов красного вина сплю я как убитая. Просыпаюсь от охов и вздохов на соседней кровати. Оборачиваюсь: Ох, лучше бы не оборачивалась: молодые супруги явно думали, что я еще сплю. Теперь желательно как можно тише повернуться обратно к стенке и снова прикинуться спящей - кажется, это мне удается. Через полчаса или час (уже около девяти утра - часов при себе у меня, как всегда, не имеется - счастливая, потому как) все-таки собираюсь вставать: под одеялом натягиваю на себя трусы-колготки и ползу к умывальнику. Затем к Элле - пить чай. Супружеская пара (за сутки я так и не запомнила их имена - жена, кажется, Оксана, а вот муж остался для меня безымянной загадкой) собирается уезжать и пакует вещи. Поэтому, выходя из гостиницы, я обращаюсь к дежурной администраторше с просьбой забронировать освободившуюся койку для моей подруги, которая должна приехать на следующий день. "Я готова заплатить за лишнюю ночь!" - в четвертый раз упрямо повторяю я, - на что тетка мне снисходительно объясняет, что платить совершенно необязательно: на грязную койку все равно никого не подселят, а смена белья будет только после праздников. Попросту это означает, что под шумок я могу привести к себе в номер кого угодно - совершенно бесплатно. Ура - значит, сегодня Таис пойдет ночевать ко мне, и у нас наконец-то будет время поговорить в спокойной обстановке. А Натали завтра тоже вселится без проблем. Проанализировав в уме эту несомненно приятную информацию, еду в Гайдар- сарай в исключительно хорошем настроении.
       В ДК между тем продолжается бардак - секция толкинистики должна была начаться в десять утра, но начало переносится на двенадцать. Это неудобно для Иллет: ей читать доклад, а уже через час - в актовом зале петь сольный концерт. Однако на самом деле семинар не начинается и в двенадцать: во-первых, нет ключа от кабинета, где должно проходить заседание, во-вторых, опаздывает председатель - та самая Кэтрин Кинн. Поэтому заседание открывает Иллет, - и первый доклад читает Кэт Кеменкири - что-то на тему сопоставлений греческой и средиземской мифологии. Само по себе это интересно, - но я пока не могу сообразить, куда реально ее выкладки можно приложить, - поэтому слушаю вполуха. А вот и председательша! Как - вот эта худенькая аккуратная блондиночка в очках и синем костюмчике и есть та самая ВЕЛИКАЯ и УЖАСНАЯ Кэтрин Кинн, именем которой в сети пугают детей и неофитов? Мысленно я заношу Кэтрин Кинн в список виденных уже мною монстров (главным образом монстриц) - будет повод для написания мемуаров на старости лет. Ведет она однако себя прилично - то есть пальцы особенно не гнет, а тихо и ехидно улыбается, слушая докладчиков. Потом читает доклад Иллет - но я его уже видела в виде статьи (зато записываю на диктофон вопросы и обсуждение - кое-что из этого мне может пригодится), потом Светлана Таскаева (Анариэль) - к ней я должна подойти попозже. А вот дальше приходится разрываться: то ли продолжать слушать семинар, пополняя свое образование (хотя что толку: все равно мне уже не прочесть двенадцать томов "Истории Средиземья" в оригинале - значит, по-видимому, я совершенно безнадежна), - то ли бежать в ДК Ленина на сольный концерт Иллет. А, да ну ее, эту науку - в конце концов, я приехала отдыхать! - И дилемма решается в пользу концерта. На семинаре остается Фирнвен с диктофоном - она, в случае необходимости, запишет что-то особо ценное. Зато я записываю концерт (как всегда, в самый драматический момент диктофон ломается, державшаяся на соплях крышка, о которой меня предупреждала Натали, с грохотом отлетает в сторону, - и дальше Вася - Эллин муж - полчаса пытается вставить ее на место. Уф, удалось!)        После концерта мы идем обедать в местную забегаловку - цены по московским меркам просто смешные - за двадцать рублей можно сожрать полный обед. Зато пока мы стоим в очереди, ко мне и Иллет прикадривается местный облезлый мужичонка подходящего возраста (то есть лет пятидесяти, примерно). Вообще, надо заметить, что жители Казани исключительно общительны - то кондукторша в трамвае начинает рассказывать трагическую историю своей жизни, то какие-то малолетки начинают приставать к Васильевой с гитарой, требуя сыграть песенку ("Что, прямо на улице играть?" - огрызается Наталья, стряхивая с себя подрастающее поколение).
       После обеда, избавившись, наконец, от незадачливого поклонника, мы расходимся - Иллет с Эллой идут снова в видеосалон - там будет отчет по той игре, которую делала сама Иллет летом - "Ангмарские войны". Я возвращаюсь в школу - на семинар по толкинистике. Договариваемся снова встретиться вечером. Как раз выясняется, что я пришла к шапочному разбору - все самые интересные доклады зачитали без меня. К счастью, Фирнвен удалось записать кое-что на диктофон (в том числе чрезвычайно интересовавший меня доклад "Об особенностях эльфийского менталитета"). Когда народ начинает расходиться, я разыскиваю Светлану Таскаеву (Анариэль) - и объясняю ей (в который уже раз) сферу своих интересов. Поясняю, что меня к ней направила Нина Новакович - она кивает, вроде довольная. Обещает помочь, дает свой электронный адрес. В общем - "не так страшен монстр, как его малюют". Светлана дает мне еще несколько толковых рекомендаций. При этом она, в соответствии с лучшими традициями своего собственного перевода, все время говорит "БЭрЭн", отчего я каждый раз по возможности незаметно, но страдальчески морщусь.
       "Почему все интересуются "Лэйтиан" - задает Светлана риторический вопрос. - "Почему не "Нарн и Хин Хурин"? - Пытаюсь, как могу, пояснить свою позицию: "Мрачно, гадко, чернушно" - "Зато РЕАЛИСТИЧНО!" - утверждает Светлана. "Ну да бог с вами - "Лэйтиан" так "Лэйтиан" ("А вот как вы танец Лютиэнь собираетесь передавать"? - н-да, а я и не знаю, как. Скорее всего, до танца Лютиэнь дело никогда не дойдет).        Возвращаюсь к Фирнвен и объясняю ей свою гостиничную ситуацию - ночую, мол, одна. Она собирается пойти на очередной семинар по организации ролевых игр ("Ролевая игра как дар" - так это называется) - и мы договариваемся встретиться после десяти вечера и вместе ехать в гостиницу. Итак, с шести до десяти вечера нужно убить время. Можно снова разыскать Иллет - после отчета она с семьей и Элла с мужем отправились смотреть турнир ("А он как даст ему железякой по шлему - а шлем всего полтора миллиметра толщиной. Сразу в больницу отвезли"). Можно отправиться на большой концерт, который начинается в ДК Ленина в семь вечера - там будут петь все известные менестрели.

Воспоминания о Зиланте - часть 3
Последние дни

       Проводив Наталью и Анжелу в профилакторий, я еще успеваю заскочить на Большой Концерт и послушать несколько выступлений (ассортимент менестрелей все тот же - Джем, Тэм, Дэн Назгул и прочая - а я-то все надеялась, что будет выступать Лора). Дослушать до конца не успеваю - так как обещала зайти за Фирнвен на семинар и вместе ехать в гостиницу. Уже в темноте иду в тридцать шестую школу. В фойе школы слоняется без дела "пес Хуан" - невероятно тощий черный дог с необрезанными ушами - как потом выяснилось, собачка принадлежала кому-то из членов Оргкомитета. Ну надо же было довести собачку до такого состояния - у нее же лапы подгибаются и ребра торчат изо всех щелей! Бедненький! Однако, вроде бы, не голодный: Семинар еще не закончился - жду в коридоре. Наконец появляется Таис, довольная успешно проведенным семинаром. Пока она еще ходит по школе - предупреждает своих о том, что не будет ночевать, отдает какие-то вещи, - я стою возле лестницы с Таискиной гитарой наперевес (естественно, раскачиваю драгоценной гитарой так, что она того и гляди стукнется об стенку). Встречаю Кора и сообщаю ему о том, что "ваши поехали в Профилакторий". Наконец приходит Таис и мы едем в наш пятизвездочный отель. К счастью, бесплатное вселение Таис на освободившуюся койку происходит без проблем. В честь этого мы пытаемся открыть еще одну (последнюю) бутылку вина --но: Вот незадача, пробка никак не поддается нашим усилиям - даже с помощью штопора. Стучимся к Элле - они с мужем уже легли спать. Идем к соседям - но и у них ничего не получается. Вот что значит дорогое вино: сработано на совесть. Пробка крепко застряла в горле и нам не удается ни протолкнуть ее внутрь, ни выковырять наружу. Наконец, удается ножичком расковырять пробку и налить в стакан через образовавшуюся дырочку. Правда, вино получается слегка с примесью мелко накрошенной пробки, но это в двенадцать ночи уже не имеет большого значения. Затем также тяжкими усилиями открывается банка шпрот - тупым ножом без открывалки. Выпив стакан вина и закусив местной колбасой и шпротами (другой еды нет), я слегка успокоилась. Таис играет на гитаре, которую я все-таки ухитрилась не разбить - все песни сплошь трагические, или, как говорит Иллет - "нолдорские кричательные". Или "светлые хлюпательные". Ночью - самое оно. Особенно, когда ты перед этим наслушалась темных- претемных, но тоже хлюпательно-кричательных - идеологический противовес, так сказать. Вообще-то я люблю печальные песни любой расцветки, но в больших дозах - явно вредно для здоровья. А особо трагические образцы совершенно необходимо через раз разбавлять крутым стебом - для того, чтобы равновесие, о котором столь долго говорили большевики, наконец-то восторжествовало. Элла за стенкой что-то бормочет по поводу того, что ей не дают спать. Перепев весь репертуар, Таис укладывается около трех часов ночи - и засыпает буквально на полуслове, как раз в момент, когда я ей начинаю рассказывать что-то на мой взгляд необыкновенно важное - но утром уже не вспомнить, что именно.        Собираемся в ДК как обычно, около 10 утра. Времени у меня немного - через час я должна ехать на вокзал, встречать приезжающую Натали (которая категорически заявила, что без моей помощи не доедет). Из-за этой встречи я пропускаю главный хит всей фестивальной программы - премьеру рок-оперы "Тампль". Однако остается надежда, что кто-нибудь запишет (хотя, конечно, это нужно писать на видео, а не просто на диктофон). До поездки успеваю заглянуть на ярмарку и еще раз изучить ассортимент продающихся кассет, книжечек в мягких обложках с образцами фэндомской поэзии, фенечек и игрового оружия. Затем в ДК Ленина - полчаса слушаю какой-то совсем маленький концертик - в зале не более полутора десятка слушателей, хотя две девушки, имена которых не отложились у меня в памяти, играли неплохо. Зато народ подтягивается на премьеру - через полчаса актовый зал будет набит битком.        Трамвай до вокзала тащится не меньше сорока минут, но я все-таки приезжаю с запасом времени. Дико холодно - как похолодало вчера вечером, когда мы стояли на ветру перед ДК Ленина, так уже хорошая погода больше не вернулась. А ведь в первые два дня можно было бегать из одного клуба в другой без куртки. Чтобы согреться, захожу в здание вокзала и поедаю купленные тут же беляши - как ни странно, они даже оказываются съедобны (дальнейшая экспертиза показала, что со мной ничего не случилось, - в Москве закусывание вокзальными пирожками может привести иной раз к весьма неприятным последствиям). И выхожу через пятнадцать минут, как раз наталкиваясь на Натали, только что сошедшую с поезда - он пришел на несколько минут раньше расписания. По счастью, вещей у нее нет, вопрос с гостиницей также можно считать решенным (учитывая опыт ночевки Таис в номере), - поэтому едем сразу на фестиваль. По дороге я рассказываю Натали все свои вышеописанные приключения.        Идем сначала в ДК Ленина - вновь приехавших нужно прежде всего накормить. Народу в буфете мало - в основном все на рок-опере. Мы пьем кофе и едим какие-то запеканки с грибами, слегка, правда, подгоревшие. Затем изучаем расписание концертов в фойе - и в очередной раз ничего не понимаем. Вроде бы концерт Потани должен быть где-то в кинозале - но где сие есть, не очень понятно, да и в любом случае мы уже опоздали. В три часа концерт Медведева - и одновременно концерт Джэм на четвертом этаже. Решаем пойти туда - но концерт то ли отменяется, то ли переносится: нет ключей от зала. На наших глазах происходят долгие переговоры с нервничающей исполнительницей - чем они окончились, мы так и не поняли. Идем в актовый зал - но застаем только самую концовку премьеры и бурные продолжительные аплодисменты. Основные актеры - Йовин, Тэм, Лора и другие выходят на поклоны. Затем народ в массовых количествах вываливается в фойе.        В коридоре Наташа Васильева опять бурно и громко рассказывает кому-то про отмененный концерт. Точнее, теперь выясняется, что концерт ей предлагали одновременно с премьерой, а она как раз хотела посмотреть и так далее:
       Затем мы замечаем Таис - и во второй раз идем с ней вместе в буфет. Тут наконец происходит знакомство Натальи и Таис, ранее имевшее место исключительно в сети. Таис уговаривает Наталью принять участие в игре - Наталья отказывается, но зато обещает прислать вместо себя Юльку (еще одна наша институтская подружка) на роль волколака. Правда, Юлька на самом деле не хочет играть волколака - так как она по натуре не злобная, а белая и пушистая, но зато она точно ЗНАЕТ, как это нужно делать и готова поделиться своим актерским опытом. "Во- первых, нужно надеть маску и намазать глаза фосфором. Во-вторых, нужно взять с собой куриную косточку и в самый трагический момент начать этой косточкой смачно хрустеть - в темноте будет не видно, зато СЛЫШНО. В-третьих, нужно надеть искусственные когти - и из темноты ударить жертву когтистой лапой. В-четвертых, нужно заранее налить в бутылочку мясную кровь (желательно слегка протухшую) и в момент съедения пленника незаметно разлить содержимое бутылочки вокруг - будет классный ЗАПАХ. Вот тут-то съедаемые должны окончательно впечатлиться и задуматься о своей трагической участи". От идеи с бутылочкой тухлой крови я давлюсь поедаемой в этот момент замечательной казанской булкой. Таис бурно радуется доставшемуся ей таланту. Правда, Юлька читала "Сильм" десять лет назад, а "Атрабет" и "Законы и обычаи", равно как и другую рекомендованную литературу, не читала совсем, но для волколака грамотность не обязательна. Таис перебегает с места на место, оставляет нам какие-то свои вещи, с кем-то договаривается, снова прибегает и наконец скрывается по направлению к тридцать шестой школе, велев искать ее там до бала. Или - на балу в семь вечера.
       Таким образом, мы снова двигается в сторону тридцать шестой школы - хотя пока толком не знаем, что нам там нужно делать. Таис уже скрылась в недрах тусовки. Зато на ступеньках школы обретается совершенно замечательная компания: совершенно трезвая и веселая Наташа Васильева (с гитарой, в черной блузе, но без плаща - плащ отдали какому-то маньяку для участия в параллельно идущем в ДК Гайдара железячном турнире. Почему-то ему понадобился именно ЧЕРНЫЙ плащ), а с ней, - о, радость! - вместо оголтелых чернушников: Кэт Кеменкири и Любелия. И еще - Ассиди из Петербурга, с которой мы как раз здесь и знакомимся. Оказывается, девицы в очередной раз уговаривают Ниенну спеть, и Джаргал ушел искать хоть сколько-нибудь подходящий зал. Поразмыслив и осознав, что до бала еще как минимум три часа, решаем присоединится к компании. Ниенне общество нормальных здравомыслящих людей со стебными наклонностями и не отягощенных желанием борьбы за веру и истину явно идет на пользу - она расцветает, рассказывает невероятно смешные байки и вообще явно радуется жизни. При этом без плаща отчаянно мерзнет, - аж лицо посинело и зубы стучат, - но героически отказывается от попыток окружающих хоть что-нибудь на нее накинуть.
       - Ниенна, оденься! Наталья, заболеешь!
       - Ну и пусть! Если и заболею, то уже в Москве! (и пусть им всем будет стыдно, - явственно читается в подтексте)
       Наконец все-таки удается накинуть на нее сначала кеменкириевский платок, а затем мой пиджак - благо мой шестидесятый размер можно набросить поверх гитары.
       - Ой, вот мне тут пиджак дали! Можно сказать, от смерти спасли!
       Ну, АКТРИСА: А за окном заседает Кэтрин Кинн с кружком каких-то единомышленников, - заседают в хорошем светлом классе со множеством столов и стульев, и заседать, судя по всему, будут долго, - нам же нужен зал для импровизированного концерта. Проблема выживания Кинн и Ко из класса обсуждается всерьез и долго, чтобы в итоге все-таки быть отвергнутой:
       - Нет, вы только представьте себе, что потом будут говорить эти светлые ортодоксы: Ниенна и НИЕННАХНУТЫЕ девочки ВЫГНАЛИ Кэтрин Кинн с семинара (оказывается, это продолжается семинар по толкинистике - очередной бардак с заявленной программой, так как официально заседания семинара был заявлены только на один день, и я понятия не имела о продолжении).
       Мы переглядываемся со смехом - так как в нашей компании на "ниенновскую девочку" тянет разве что Ассиди, да и та - с трудом. Попутно выясняется радостный факт, что мы с Кэт Кеменкири не только земляки родом из славного города Люберцы, но еще и учились в одной школе, и даже у одного учителя истории (которая и направила нас после школы на путь истинный, точнее на исторический факультет, - только Кэт кончала МГУ). Наше с Кэт братание еще больше усиливает общее приподнятое настроение.
       "И пришли Берен и Лютиэнь к воротам Ангбанда - а на верхушке ворот орк сидит, которого Эльфище играет. Чистенький такой орк, аккуратный, с гитарой. Берен и Лютиэнь обалдели - они, видишь ли, по Профессору играть собирались, а тут чувствуют, что что-то не то: Спрашивают робко:
       - Это Ангбанд?
       - Ангбанд.
       - А вы: неужели вы орк?
       - Ну да: орк. А какого орка вы, собственно, ожидали увидеть? - Ну:
       - Такого грязного, лохматого, грубого, невоспитанного?
       - Ну... да.
       - Тогда вы ошиблись адресом. Это вам не сюда. Это вам к сыновьям Феанора" - заливается соловьем Наталья, вспоминая свои первые Хоббитские Игрища - то ли в девяносто первом, то ли в девяносто втором году.
       Поскольку Кинн со товарищи явно не собирается в ближайшее время освобождать помещение, и еще один присмотренный Джаргалом зальчик так же оказывается занятым, то решаем вернуться обратно в ДК Гайдара - заодно найти Натальин плащ, который обещали возвернуть к пяти часам. Там же можно будет засесть в буфете и сдвинуть при необходимости столы. Вернувшись, еще какое-то время продолжаем трепаться у входа, - постепенно к нашей компании присоединятся все новые существа, привлеченные, видимо, нашим громким и радостным смехом.
       Наконец, поскольку плащик никак не находится (заиграли во время турнира), а мы окончательно замерзли, спускаемся в буфет. Сдвинуть столы и стулья, образовав свой кружок - минутное дело. Я и Любелия идем за едой и пивом. Я предлагаю Любелии угостить Ниенну - но она отказывается: "И без нас найдется, кому ее накормить - вот сейчас тут как раз набегут идейные ниеннисты". Эта идея меня не слишком устраивает - не хватало еще черноплащников в нашу замечательную, цивильную, ироничную компанию. "А я вообще ярая антиниеннистка" - соглашается со мной Любелия. Ну, я не то, чтобы ярая, - но во всяком случае - ни сном, ни духом. Идейные темные, однако, все-таки появляются в лице очень милой, очень молодой и очень застенчивой девушки в черном кафтанчике, - у которой Натали (моя подруга) вот уже в течение десяти минут пытается узнать ее имя. Диалог звучит примерно так:        - Ну как тебя зовут?
       - Ой: у меня тут такое:
       - Ну КАК тебя зовут?
       - Ой: ну у меня мужская квэнта:
       - Ну КАК тебя ЗОВУТ?
       - Ой... ну многиЕ... плохо относятся к нистан (кажется, именно так называются эти самые девицы-трансвеститы)
       - НУ КАК ТЕБЯ ЗОВУТ, скажешь ты наконец или нет? - рычит Наталья и слышит в ответ робкое то ли "Даолэт", то ли "Даэрен" - точно мы так и не расслышали.
       - А тебя как зовут? - спрашивает в свою очередь это милейшее существо.
       - Наташа.
       - То есть: Просто Наташа и все?
       - И ВСЕ, - огрызается Натали и вернувшаяся с пивом Любелия восторженно аплодирует такому проявлению цивильных нравов.
       В итоге я принесла три бутылки "Балтики" - одну нам с Натали пополам, другую все-таки в подарок нашей менестрельше, а третью - по просьбе некоей юной студентки, назвавшейся Кэт и попросившей ее угостить "за бедность". Как потом оказалось, мы совершили жестокую ошибку, так как это создание опьянело буквально с двух глотков (кто же знал, что студенты могут быть столь восприимчивы к слабоалкогольным напиткам!) - и впало в грех необычайной и восторженной болтливости "непонятно об чем". Еще хуже было то, что разгоряченная Кэт утащила в уголок нашу певицу (тоже уже разомлевшую от вкушения алкоголя) и там они обе достаточно длительное время еще обменивались какими-то любезностями, в то время как собравшаяся публика в томлении ожидала обещанного концерта. Наконец, Любелия волевым решением оторвала Кэт от Ниенны и вернула последнюю в объятия заинтересованных зрителей. Однако и после этого спокойный концерт нам не удался. Проблема была в том, что как раз позади нас устроилась еще одна компания с гитарой - играют и поют полупьяные мужики так, что уши вянут сразу, однако совершенно искренне считают, что мы им не указ. Начинается свара: "А мы первые это место заняли!" - "А вас вообще тут не стояло!" и прочая и прочая. Некоторое время мы пытаемся поддерживать честную конкуренцию и столы поют по очереди. Для нашей компании - и песенный репертуар другой, не такой, как для идейных темнушников. Вместо надрывного крика - мягкая грусть, вместо "Воина Аст Ахэ" - "Берен и Лютиэнь" и изумительной красоты "Легенда" ("а она все ждет, она его ждет..."). И неожиданно - исполненный высокой и светлой эльфийской печали "Элостирион" ("И ПОСЛЕ ЭТОГО они еще будут говорить, что я Темная", - закончив петь, под аплодисменты комментирует Наталья). Какой-то прохожий мужичонка явно из местных, не имеющий, по-видимому, отношения к фэндому, просит Наталью спеть что-то из репертуара "Иванушек-интернешнл". "Слышь, мать, а вот такое ты знаешь: "Кукла Маша, кукла Гриша, кукла Таня-аааа...?"        Наконец, нам действительно надоели эти, которые орут и без толку терзают гитару за задним столом. "Хей! Я знаю, как заставить ЭТИХ заткнуться!" - кричит Ниенна, вскакивая на стол.        - Эй, народ, подпева-а-ай!
       "Марш феанорингов" - очень старая песня, написанная Иллет. Поют все (точнее, даже не поют, а скандируют, стуча кулаками и отбивая ритм о скамейку) - и наш стол, и соседний, проходящие в этом момент по залу с тарелками картошки и бутылками пива также останавливаются и подпевают. Но Ниенна со своей голосиной перекрывает всех:        "Пусть даже Эндорэ падет во прах,
       Все будет Илуватору во славу!"
       - Передайте Иллет, что она написала хит!!! (крики столпившейся публики "Браво!", "Ура!")        - Ну, мать, выиграла состязание!
       Но после этого всплеска нам что-то уже не поется. Опять бренчит расстроенная гитара сзади. Опять Кэт пытается оттащить Ниенну в сторону. Подходят к столу другие менестрели (в основном менестрельши), тоже уже в хорошем состоянии - Тэм, Йовин, Лора: Темная- Претемная Ниенна радостно обнимается и целуется со Светлой-Пресветлой Лоркой.
       - Идемте на бал. После бала можем сюда вернуться снова.
       Глядя на Ниенну, понимаем, что вряд ли она будет в состоянии вернуться обратно, - однако нам действительно пора на бал. Недопитые бутылки пива и недоеденная шоколадка остаются на столе:
       И вот - бал в фойе ДК Ленина. Если я в первый свой день приезда удивлялась прикидам участников, то теперь нам с Натали остается только открыть рот от изумления: в таких роскошных бальных платьях фланирует публика по фойе. Натали спешно делает фотографии - я толкаю ее в бок, обращая ее внимание на особо затейливые наряды. Даже черноплащники скинули свои привычные одеяния и, забыв про СКОРБЬ и ПАМЯТЬ, в кои-то веки облачились в разноцветное сверкающее великолепие дешевых шелков, бархата и искусственных стразов. Однако - такие игровые костюмы должны стоить целое состояние! Вид этого зрелища в очередной раз повергает Натали в уныние и вызывает у нее приступ жестокой самокритики: поскольку мы с ней обе начисто лишены способностей к рукоделию, а между прочим даже для той Лэйтиановской игры, в которой мы обещали Фирнвен принять участие, нужно заиметь хоть какие-то скромненькие прикиды. Ладно, мне на роль надзирательницы достаточно иметь черные штаны и черную рубаху - невелика проблема, но вот Наталье, если она все-таки соберется в свиту Ородрета, по штату положено какое-никакое, но платьишко. А вот и Фирнвен: сменившая черно-красный прикид феаноринга на небесно-голубое длинное платье. Заодно она утешает Натали и обещает ей дать на прокат свое платье - благо, размер одинаковый. "А за меня не бойся, у меня в Саратове есть еще несколько прикидов, - необходимое приданое опытного игровика". А вот на мой размер готового прикида точно не найдется:        Вот и музыка. Первый танец - менуэт. Немногочисленные жалкие цивилы (кроме нас с Натали, еще так и не переодевшаяся Любелия и какой-то молодой человек в клетчатой рубашечке) робко отходят в сторонку - чтобы не затоптали. "А у нас прикиды цивилов!" - гордо заявляет Любелия, оправдывая тем самым наше существование на этом празднике жизни. Проблема заключается еще и в том, что с нашим маленьким росточком (Любелия еще ниже нас) за стеной кринолинов и высоченных бальных головных уборов нам не видно танцующих; к тому же нас оттесняют хронисты с видеокамерами. Еще часть не имеющей подходящих нарядов публики столпилась на балконе и наблюдает зрелище сверху, - но там тоже не протолкнуться, а из задних рядов ничего не видно. Кое-как находим дырочку, в которую можно вести безопасное наблюдение. Жалко, однако, что из всех этих блистательно разодетых барышень и несколько меньшего количества молодых людей по настоящему танцевать умеет едва ли десятая часть. Остальные просто прыгают под музыку - что менуэт, что вальс, что диско - все едино. Натали ворчит и недовольно комментирует: "А вон та спину не держит. А этот вот ноги не так ставит", - мне же пока нравится красивое и пестрое зрелище само по себе. Наконец, энергия публики выплескивается из чинных бальных танцев в общий хоровод: все хватаются за руки и по закручивающейся спирали носятся по залу - причем под конец под вполне современную музыку а ля металлическая дискотека. Некоторое время я раздумываю, не присоединиться ли к всеобщему безумию (так как вышеупомянутый молодой человек в клеточку уже скачет вместе со всеми, и даже отсутствие прикида ему не мешает), - но все-таки решаю не делать этого: вдруг от моих прыжков пол в ДК Ленина обрушится? (Хотя отплясывала же я летом в Словении народные танцы - и ничего) А Натали и вовсе не склонна к пляскам. Зато из круга танцующих вырывается Вардвэндэ - подруга Раэнорэ (вот она, как мы успели заметить, танцует как раз хорошо, - гибка и пластична), - и, убедившись в том, что мы не собираемся плясать и прыгать, сдает нам на хранение свой фотоаппарат и записную книжку.
       Таким образом, дальнейшее наше наблюдение за балом сводится к наблюдению за Вардвэндэ, - мы боимся ее потерять в толпе и остаться с ее фотоаппаратом: нам чужого не нужно, у нас свое есть. Постояв еще некоторое время, решаем снова спуститься в буфет - промочить горло хотя бы газированной водичкой, хотя можно и пивом. Фотоаппарат остается с нами, поскольку вытащить Вардвэндэ с танцев до их окончания явно не представляется возможным.        А в буфете опять менестрельское сборище - те же знакомые лица, включая все-таки дошедшую Наташу Васильеву. Снова сдвигаются стульчики, снова начинается пение. Публика на сей раз собирается еще более разношерстная - часть нашей дневной компании, включая нас, Любелию и Ассиди (Кеменкири к этому времени куда-то пропала), присоединившиеся Элинор и Анжела, Адан ака Павел Кожев, вчерашние мужики (в том числе опять пьяный Арлекин, с которым я познакомилась еще в поезде). Поскольку Ниенна уже давно и сильно хороша, то и репертуар вечернего концерта напоминает вчерашний: опять "Серебряные бубенцы" (кто-то из мужиков достает из недр одежды какие-то колокольцы непонятного назначения и начинает позвякивать ими в такт пению), опять "Марш Нуменорских легионеров". Последняя песня приводит присутствующих, особенно мужского пола, в состояние экстаза, - примерно такое же, если не более сильное, в какое днем нас привел "Марш феанорингов": все вскакивают со своих мест, грозно блестя очами и потрясая кулаками. Переглянувшись, мы с Натали и Элинор остаемся из принципа сидеть на своих местах.
       Не выдержав, ушла Любелия. Через какое-то время поднимается и мы, - наш уход проходит незамеченным.
       Теперь нужно найти в суматохе Вардвэндэ и все-таки отдать ей фотоаппарат, затем найти в очередной раз исчезнувшую Фирнвен и снова пригласить ее на ночевку, - так как за весь день нам так и не удалось толком поговорить. Бал кончается в одиннадцать, в это время ДК закроют, и Фирнвен обещает прийти после одиннадцати и привести с собой друзей. Как вскоре выяснилось, это была ошибка.
       Вот мы и снова в гостинице - усталые, но довольные. Натали, к счастью, пропустили без проблем. Вскоре возвращаются Элла с мужем - они вместе с Иллет опять смотрели турнир. Затем мы садимся ужинать. Поскольку мы опять толком не успели купить никакой еды (Казань - не Москва, здесь магазины не работают после семи вечера), то Элла жарит в некой таинственной сковородке некие сверхтаинственные куриные окорочка, и угощает голодную Натали. Попутно Элла, Вася и Натали заводят необычайно философский разговор о сильных личностях и их роли в истории: в продолжение нашей переписки о судьбе феанорингов. Заодно происходит разборка на тему о том, кого можно считать феанорингом - а кого нет. Элла настаивает на том, что она настоящий феаноринг, хотя мы сильно в этом сомневаемся. Зато Вася - арфинг, и в этом через полчаса беседы уже не сомневается никто.
       Как раз в это время меня вызывает администраторша. Это пришла Фирнвен с двумя подружками, а их не пропускают в гостиницу: посещение гостей официально разрешено до одиннадцати часов. Спутницы Фирнвен - позавчерашний (ая) Хэлек (кстати, с косой и весьма развитой фигурой) и еще некий (некая) Маглор - короче, в нашем полку феанорингов прибыло. Маглор сегодня ночью уезжает домой и ей(ему) нужно переждать где-то несколько часов до поезда. Следует длинное препирательство с дежурной администраторшей - я прошу разрешить ночевку девицам на грязном белье в порядке исключения, естественно, за деньги. Когда наконец уже удается договориться и я собираюсь идти за деньгами, выясняется, что Хэлек забыл(а) паспорт в тридцать шестой школе. Тут уже дежурная уперлась рогом - без паспорта она не пустит в свою твердыню никого. Двоих пустит, а третья пускай ночует, где хочет. А девицы тоже уперлись: эльфы - неразлучный народ. В общем, пришлось им все-т аки развернуться. Поскольку в тридцать шестую школу им дорога тоже уже закрыта (местная охрана строга и сурова к юношеству), то остается, по-видимому, вокзал. Ситуация невеселая, но сделать ничего нельзя. Извинившись и попрощавшись до утра, возвращаюсь в свой номер.        Между тем Элла хвастается своим новым мечом, купленным на ярмарке. На наш взгляд, железяка как железяка, здоровая и тяжелая, разве что хорошо отполированная. Но, глядя на сияющую Эллу, мы дружно выражаем свое восхищение. Еще через полчаса умной беседы я заявляю, что хочу спать, и компании перебирается к Элле в комнату. Засыпая, через стенку я еще слышу их приглушенные разговоры и даже, кажется, Васино пение.
       Утром первая проблема - разбудить Натали. То, что это трудно, я знаю уже на протяжении пятнадцати лет. Пока я умываюсь, кипячу чай, режу остатки колбасы, - Наталья продолжает лежать с закрытыми глазами и мычит что-то неопределенное. Пока я, собравшись, читаю отчеты и информацию по Фирнвеновским мистериалкам, Натали медленно, все еще с закрытыми глазами, вылезает из постели и тянется к банке с кофе (не поленилась привезти с собой на один день). Наталья пьет кофе и ест колбасу - я читаю отчеты и мерзко хихикаю над описаниями приключений оруженосца Нолофинве. За стеной Элла собирает вещи - они возьмут сумки с собой и прямо с фестиваля поедут на вокзал. Мы же решаем оставить вещи в номере и заехать за ними вечером перед отъездом.
       Последний день. Последний раз - ставшие родными и знакомыми лица. Прикидов стало меньше - народ уложил в рюкзаки бальные платья и переоделся в дорожную форму. Последний раз - бардак. Расписания концертов нет вообще. ДК Ленина с утра закрыт. Все, что удается узнать, - что официальное закрытие состоится в четыре часа дня.
       Последний раз - ярмарка. Снова покупаем какие-то кассеты, книжки. Выполняя просьбу Ланки, покупаю видеокассету с игрой "Сильм-2000", прошедшей летом у них на Украине. На ярмарке встречаются Фирнвен (не выспавшаяся после ночи на вокзале) и Вардвэндэ: они представляют две разные мастерские группы, делающие игры по "Лэйтиан". Тут же происходит знакомство, обмен информационными материалами, идеями и приглашениями. Натали же нацеливает свой фотоаппарат: снимок называется "Единство Светлых и Темных сил" и изображает черно- красную нолдэ Фирнвен в обнимку с "ниеннисткой" Вардвэндэ.
       Потом мы еще некоторое время слоняемся по ДК и, натыкаясь на знакомых, выясняем, кто, когда, каким поездом и в каком вагоне едет в Москву. Оказывается, наш поезд будет просто переполнен участниками Зиланта: Ассиди едет во втором вагоне, Иллет в третьей, Ниенна в четвертом, Любелия в восьмом: Всем обещаем зайти в гости. А в фойе тем временем прилепили объявление: "Сольный концерт Фирнвен состоится на лестнице в тридцать шестой школе в одиннадцать утра". Замечательно! Вот так жизнь исправляет ошибки оргкомитета: одни поют в кабаках, другие - на лестницах. Главное, в конечном итоге, - чтобы слушатели остались довольны. Бежим в тридцать шестую школу. Правда, я уже слушала Таис в гостинице, но все равно, - своих необходимо морально поддерживать. На самом деле концерт не совсем на лестнице, а в школьном коридоре, и, подстелив на пол мою многострадальную куртку, нам удается устроиться вполне с удобствами. Снова записываем концерт на диктофон (в итоге некоторое Таискины песни, например, про Фальку и любимая мною "Айканаро" оказались записанными у меня на кассетах аж по три раза).
       Мы хотим заловить Таис и пригласить ее с собой обедать (к нам присоединяется и Элла), - а заодно и выбрать время для нормального разговора, - но слушатели ее долго не отпускают и, отправившись наконец с нами в ДК Гайдара, она тащит за собой хвост из каких-то трех своих знакомых (но по дороге из троих попутчиков остается лишь один молодой человек, имени которого я так и не запомнила, - потому что он поддерживал общий разговор лишь в начале обеда, а потом просто уронил свою буйную голову на стол и уснул).        Между тем с Натали происходят странные вещи: всю дорогу , окруженная стайкой эльфийских красавиц, она занимается тем, что сочиняет себе: квэнту феаноринга. Идет и бормочет: "Так, значит я феаноринг: Нет, то есть женщина-феаноринг: Подданная Маэдроса: Участвовала в Резне..." Я слушаю ее в тихом ужасе: вот так, оказывается, вчера еще нормальный человек сходит с ума, становясь фэном и квэном. Того и гляди, еще ВСПОМИНАТЬ начнет! Воистину, дурной пример заразителен.
       Обед затягивается: собственно, основная программа фестиваля закончена и нужно протянуть время до торжественного закрытия. За картошкой и сосисками приходится стоять длинную очередь в буфете, - но в последний момент нам картошки не хватает, и приходится обойтись пельменями. За соседним столом опять поет Васильева - сменившая черные крылья на простой защитный комбинезон. Натали вяло препирается с Фирнвен по поводу своего участия в мистерии. Кругом народные массы тихо посапывают, уткнувшись носами в столы, - отдыхают после буйства прошедшей ночи. Вдоль стен расставлены сумки, рюкзаки, баулы, приготовленные к отъезду. Зачехлены дрыны и гитары. Чувствуется усталость и некоторое пресыщение.
       Расходимся. Я, Натали и Элла идем на закрытие в ДК Ленина - Таис убегает по своим делам обратно в школу и обещает скоро подойти. Толком проститься мы так и не успеваем. В четыре часа церемония закрытия не начинается, - что и следовало ожидать. Зал опять набит битком - но Элла и Натали успели занять мне место. Однако это уже напрасно - все равно у нас нет времени дождаться начала заседания. Я, как всегда в таких случаях, нервничаю и периодически дергаю Натали за руку - смотрю время. Как раз в момент, когда Президиум поднимается на сцену, чтобы официально объявить об успешно проведенном десятом фестивале Зиланткон, - я решаю, что нам пора уходить. Выбираемся из ряда под возмущенный шепот соседей, которым мы второпях наступили на ноги. Элла также выходит вместе с нами, - сторожить оставшиеся без присмотра вещи. Успеваем забежать в буфет, - и там еще раз проститься с Васильевой. Дорога в гостиницу. Нужно еще скрыть тот факт, что Натали здесь бесплатно ночевала, - поэтому говорим, что я живу здесь одна, а она просто приехала помочь мне донести вещи. В номере второпях допиваем оставшиеся после последнего визита Фирнвен полбутылки вина, - не оставлять же качественный продукт на произвол местной администрации. Выпитое на голодный желудок, вино приятно шумит в голове. Вот и все. Четыре дня радости, молодости, давно позабытого буйства, - мы очень довольны проведенными выходными. Жаль, так и не было времени посмотреть сам город: из окна проезжающего трамвая был виден красивый местный Кремль.
       Снова вокзал, снова поезд. Тусовка разбредается по вагонам. Тут выясняется, что нам с Натали попались не слишком удачные попутчики: двое не в меру разговорчивых мужиков, явно обрадованных соседством с женским полом. Едва мы с Натальей успеваем забросить вещи, как начинается допрос: "А что это у вас за диктофон? (диктофон, как диктофон, однако..) А что вы с ним делали? (записывали, однако:) А что, тут весь поезд ВАШИХ едет? (интересно, каких- таких наших?) А, фестиваль фантастики: Так, значит вы тоже пишете фантастику?"
       Последний вопрос меня добивает, и я начинаю огрызаться. Натали предлагает идти искать Эллу в пятнадцатый вагон, и мы уходим, тем самым явно расстроив своих попутчиков. Находим Эллу, поедающую макароны из миски. Проблема однако в том, что у Эллы и Васи две верхние полки, и, поскольку их попутчики собираются ложиться, то нам негде сидеть. Поэтому, прихватив Эллу (Вася к этому времени ушел в другой вагон - кажется, навещать Иллет. Перемещения народа по вагонам продолжаются и на обратном пути:), мы возвращаемся к себе в купе - к явной радости любителей женщин и фантастической литературы. Далее, наш блистательный разговор в течение двух часов перебивался бесцеремонными репликами изголодавшихся мужиков, становившихся все настойчивее по мере опорожнения все большего количества бутылок пива.
       - А, так вы не пишете фантастику? А тогда зачем вам фантастический фестиваль?
       - А, так у вас еще и компьютер дома есть? А на нем вы тоже пишете фантастику?
       - А в какие-такие игры вы играете? В дочки-матери?
       - А почему это вы, девушки, не хотите с нами разговаривать?
       При последних словах окончательно упившийся фантаст решился погладить меня по головке. Тут мои нервы, расслабившиеся за прошедшие четыре дня, не выдержали, и я заявила, что находиться в купе с этими: больше не желаю и отправляюсь в путешествие по поезду. В вагон второй, третий, четвертый или восьмой - словом, в любой, где есть хоть одна душа из тех, кто за последние дни успел стать знакомыми и родными, и с кем можно нормально потрепаться на НОРМАЛЬНЫЕ темы. Элла и Натали меня отговаривают - наверное, все уже легли спать, отсыпаясь за три бессонные ночи. В конце концов собирается и Элла к себе в вагон. Едва мы укладываемся, в наше купе приходит проводница вместе с начальником поезда: оказывается, наш галантный попутчик, опорожнивший пять бутылок "Балтики", замечен в отправлении естественных надобностей прямо в тамбуре поезда (не иначе, не добежал до туалета). Однако сам он уже в таком состоянии, что на ругань железнодорожных служащих не реагирует, и в конце концов они в сердцах захлопывают дверь: Утром он спал до последнего и едва открыл глаза лишь в тот момент, когда мы уже выносили вещи из купе.
       Москва, Казанский вокзал. Завтра на работу. До свидания, Зилант. Встретимся в следующем году?

Записала Р.Д.

Верстка - Анжела