Реклама

Na pervuyu stranicu
Cabinet professoraCabinet Professora
  Annotirovanniy spisok razdelov sayta

Образцова Марина. Курсовая по курсу мифологии студентки I-го курса Университета истории культур. Москва, 2001.

Сравнение эпоса Народного и эпоса Художественного на примере "Сильмариллиона" Дж.Р.Р.Толкиена

Содержание


1.Вступление

2.Сюжет и композиция

3.Пространство и время

4.Психология и мотивации

5.Эпические герои

6.Мир вещей

7.Заключение

8.Список литературы



 

Вступление


Что такое народный героический эпос, все мы хорошо знаем. А что же такое эпос художественный? Наверное, и с этим литературным явлением многие из нас не раз встречались. В книжных магазинах можно найти сотни книг, повествующих о богах и героях, о великих подвигах и кровопролитных битвах - все это плоды фантазии современных отечественных и зарубежных авторов. Они создают в своем воображении целые миры, населяя их вымышленными героями, деяния которых порой в точности повторяют подвиги героев народного эпоса, героев, в существование которых люди верили.

И насколько же эти авторские произведения соответствуют канонам реального фольклорного произведения? Соблюдаются ли в них художественные принципы, свойственные народному творчеству? И можно ли их назвать героическим эпосом? Вот какие вопросы я ставила перед собой, собираясь писать эту работу.

Для сравнения я выбрала одно из самых интересных и самых близких к народному эпосу произведений нашего века - "Сильмариллион" Джона Рональда Роуэла Толкиена. "Сильмариллион", или Эпос нолдор, - не самое известное произведение Толкиена, мировую известность автор приобрел благодаря своему "Властелину Колец". Но о нем здесь не будет речи, так как "Властелин Колец" - произведение уже не эпическое, а чисто литературное.

Интересно лишь то, что "Сильмариллион" является своеобразным преддверием "Властелина Колец", обе книги, хоть и в разных жанрах, повествуют об истории одного и того же мира, и герои, действующие во "Властелине Колец", являются потомками тех героев, что действовали в "Сильмариллионе"; а иногда это те же самые герои как, например, Галадриэль или Кирдан Корабел. Ведь, как говорил один из героев Толкиена хоббит Сэмуайз, "┘а Сильмарил в конце концов попал к Эарендилу. А потом┘Ох, хозяин, а я ведь об этом раньше и не думал! Ведь у нас с собой есть частичка того же самого света, ну, в этой стеклянной звездочке, которую вам дала Владычица! Значит, если разобраться, мы из той же самой истории и она продолжается! Неужели все великие истории - бесконечные?"

Я решила провести сравнение "Сильмариллиона" с фольклорными эпическими памятниками по следующим параметрам: сюжет и композиция, пространство и время, психология и мотивации, эпические герои и мир вещей. При этом я брала для сравнения только собственно Квенту Сильмариллион, то есть Повесть о Сильмарилах, начиная с главы шестой "О Феаноре и освобождении Мелькора", и не касалась Акаллабет, Падения Нуменора и Повести о Кольцах Власти и Третьей Эпохе.



 

Сюжет и композиция


Одним из главных признаков эпоса является, в большинстве случаев, его героическое содержание. То есть, как правило, он рассказывает о битвах, произошедших в далекое эпическое время и повлиявших на состояние теперешнего мира. В этих битвах принимали участие герои прежних времен - эпические герои. Согласно замечанию В.Я.Проппа, "┘содержанием эпоса всегда является борьба и победа, борьба эта всегда очень трудна, требует напряжения всех сил героя, но зато она в эпосе всегда приводит к победе".[1]

Борьба, которую ведут эпические герои, может преследовать разные цели. В эпосе архаическом герой, как правило, добывает какие-либо предметы (причем в разряд подобных "предметов" может входить, например, солнце) и попутно уничтожает враждебных ему персонажей. Надо сказать, что далеко не всегда герой эпоса сознательно добывает нужные для человечества вещи, чаще всего он совершает подобные благодеяния ненамеренно; показательным в данном случае является образ трикстера, получивший особенно яркое воплощение в мифах североамериканских индейцев. На раннеархаической ступени развития человечества таких понятий, как патриотизм и чувство долга перед сородичами, ещё не существует, они появляются в более поздних формах эпоса.

В раннегосударственном эпосе мы сталкиваемся с новой формой борьбы - борьбой за власть, и связанных с ней родовых законах. Подобную картину отражает скандинавская Старшая Эдда, та её часть, которая посвящена собственно героям, а не богам. Кроме того, складывающиеся государственные институты непременно влияют и на образ и задачи эпического героя. И появляется новый тип героя, верного чувству долга и готового постоять за честь свою и своей страны.

О чем же повествует "Сильмариллион"? Героичность его содержания не вызывает сомнения. Бесконечные кровопролитные бои в нем сменяются поединками, а то и просто стычками. Многочисленные герои совершают разнообразные, причем далеко не всегда военные, подвиги.

Главная сюжетная линия произведения связана с утратой родом Финвэ величайшего сокровища - Сильмарилов. Сильмарили были похищены Морготом - черным супостатом. А Моргот не кто иной как главное темное божество рукотворного пантеона Дж.Р.Р.Толкиена. Дальнейшее развитие сюжета связано с безуспешными попытками потомков Финвэ вернуть Сильмарили. Причем в борьбу против Моргота втягиваются все населяющие Средиземье народы, и проклятье нолдор зачастую ложится на существ, никак не относящихся к роду Финвэ.

Пять Великих Битв, не считая Войны Гнева, описывает "Сильмариллион": Первая Битва из Войн Белерианда произошла ещё до прихода нолдор в Средиземье, в ней принимали участие синдар, нандор и гномы, и нельзя сказать, кто победил; Вторая Битва Войн Белерианда зовется Дагор-нуин-Гилиат, Битва-под-Звездами, в ней сражались нолдор, только что пришедшие в Белерианд, и закончилась она гибелью Феанора и пленением Маэдроса его старшего сына; Дагор Аглареб, Достославной Битвой, называлась Третья Великая Битва из Войн Белерианда, она окончилась победой, и после неё началась осада Ангбанда - твердыни Моргота; закончилась она Четвертой Великой Битвой из Войн Белерианда - Дагор Браголлах, Битвой Внезапного пламени, в которой сражались нолдор, синдар и люди; и, наконец, Пятая и последняя из Битв, в которой принимали участие объединенные силы эльфов, людей и гномов - это Нирнаэт Арноэдиад, Бессчетные Слезы, в ней они и были полностью разбиты.

Кроме этих битв в книге описываются ещё и иные, но они не имеют столь глобального характера и сводятся к противостояниям между отдельными расами. Среди таких "противостояний" особо надо выделить три братоубийственных резни между эльфами: Резню в Альквалондэ, Убийство Диора и Разорение гаваней, что были вызваны проклятием валар и клятвой Феанора, так как: "┘сыновья Феанора скорее низвергнут в прах все эльфийские королевства, чем дозволят, чтобы кто-нибудь другой завладел Сильмарилом, ибо ими движет Клятва".[2]

Таким образом битв - одного из главных показателей героического эпоса, в которых доблесть героев может проявиться наиболее ярко, в "Сильмариллионе" достаточно. Кроме того в книге присутствуют и такие героические деяния, связанные с именами определенных героев, как убийство чудовищ и добывание магических предметов. А так же ряд "мирных" подвигов, к которым можно отнести посольство Эарендила и спасение Маэдроса Фингоном.

Интересны методы борьбы героев против Моргота. Наряду с простыми битвами применяется и магия, в частности магические песни, что очень напоминает карело-финскую "Калевалу". Особенно ярко это проявляется в главе "О Берене и Лютиэнь". Лютиэнь вообще действует только с помощью магии и песен, причем в архаическом сознании эти две вещи часто неотделимы друг от друга. Также известно, что в самом знаменитом поединке Фелагунда с Сауроном (в той же главе), они состязались в песнях могущества "┘Звучала песня лиходейских чар,/Пронзая и срывая все покровы┘Но Финрод встал и вопреки судьбе/О стойкости запел и о борьбе┘Так с песней песнь сходилась, как в бою,/И Фелагунд, слабея, пел свою┘"[3] Лютиэнь поет трижды: первый раз на мосту, который ведет на Тол-ин-Гаурхот: "┘В тот час явилась Лютиэн и, встав на мосту┘запела песнь, которой не могли сдержать каменные стены┘"[4], после чего Берен был освобожден из темницы; но также и с помощью пса Хуана. Второй раз в Ангбанде: "┘Внезапно Лютиэнь ускользнула от его взора и, окутавшись тенью, запела песню такой великой красоты и слепящей силы, что Моргот невольно заслушался; слепота поразила его, и он напрасно вращал глазами, стремясь отыскать её взглядом┘тогда Лютиэнь, подхватив свою крылатую оболочку, взмыла в воздух, и голос её хлынул, подобно дождю, изливающемуся в бездонные черные омуты┘"[5] и влюбленным удалось похитить у Моргота Сильмарил. И, наконец, третий раз в чертогах Мандоса: "┘она преклонила колена пред Мандосом и запела┘и была эта песня прекраснее всех, что когда либо слагались из слов, и печальней всего, что когда-либо слышал мир. Неизменная и вечная, поныне звучит она в Валиноре, за пределами мира, и, внимая ей скорбят валар. Ибо Лютиэн сплела воедино две темы - печаль эльдар и скорбь людей┘и дрогнул Мандос, чего не случалось с ним прежде и не случится никогда впредь┘"[6] Так Лютиэнь воссоединилась с Береном, ибо ей был дан выбор, и она выбрала смертный жребий Берена.

Также, как песнопевец, известен сын Феанора Маглор: "┘Маглор был лучшим песнопевцем древности, не считая лишь Даэрона из Дориата".[7] Маглор, правда никогда не использовал песни в бою.

Структура "Сильмариллиона" достаточно своеобразна. Он очень напоминает народный героический эпос на поздних стадиях его развития, то есть тогда, когда людям было уже недостаточно просто одной песни о каком-либо подвиге. Теперь слушатели хотели знать все о героях, принимающих участие в действии: их родословную и биографию. Такому эпосу свойственны биографическая, генеалогическая и хронологическая циклизации, что мы собственно и наблюдаем в "Сильмариллионе". Различные главы книги объединены в основном по генеалогическому принципу. Весь текст можно разделить на несколько циклов, повествующих о различных потомках Финвэ и не только о них, и лишь условно связанных между собой, наподобие Калевалы или Старшей Эдды. Кроме того, все описываемые события четко локализованы во времени, и их последовательность точно оговорена.

Все это видно и в самом тексте книги, который постоянно отсылает нас к различным песням, в которых подробно говорится о тех или иных событиях. Таких песен в "Сильмариллионе" множество и они рассказывают либо о каких-то героях как "Нарн-и-Хин-Хурин" - "Песнь о детях Хурина" или "Лаэр Ку Белег" - "Песнь о Великом Луке", то есть о герое Белеге Куталионе; либо о каких-то знаменитых подвигах: "Лейтиан" - "Освобождение от оков", песнь о Берене и Лютиэнь, или событиях: "Альдудениэ" - Плач по Древам, "Нолдолантэ" - "Падение нолдор" и т.д.

Кстати, раз уж "Сильмариллион" более всего напоминает эпос раннегосударственный, в нем непременно должно иметься такое явление, как борьба за власть, и она в книге присутствует. В основном верховной властью над нолдор жаждал обладать Феанор: "┘Он требовал владычества над всеми нолдор - раз Финвэ умер - и отвергал установления валар"[8], но: "┘хотя Феанор и подвигнул всех на уход, далеко не все согласны были признавать его королем. Куда больше любили они Финголфина с сыновьями - и множество жителей Тириона отказались подчиниться Феанору, даже если и пойдут с ним".[9] А после смерти Феанора борьба как таковая пропадает, потому что: "┘Маэдрос просил прощения за Араман и отказался от прав на владычество над нолдор, сказав Финголфину: "Если бы никакие беды не разделили нас, - правление, по справедливости, перешло бы к тебе, старейшему в роде Финвэ и одному из самых мудрых". Но не все его братья в душе согласились с ним".[10] Правда, несмотря на свое несогласие, они никогда не пытались отнять власть силой, и с тех пор главенство над нолдор передавалось от одного к другому в доме Финголфина. Так, после его смерти: "┘в печали Фингон принял главенство в доме Финголфина и верховное владычество над нолдор".[11] Любопытно, что власть передается старшему в роду, а не от отца к сыну, потому что после смерти Фингона власть перешла к его брату Тургону: "┘ибо Тургон из могущественного дома Финголфина был сейчас по праву королем всех нолдор",[12] а не к его сыну Эрейниону. "┘Эрейнион Гиль-Галад, сын Фингона, был провозглашен верховным королем нолдор в Средиземье┘"[13] только тогда, когда пал Гондолин, и Тургон погиб. Гиль-Галад был верховным королем нолдор в Средиземье, а верховным королем нолдор Валинора считался Финарфин, старший в роду Финвэ, и единственный оставшийся в живых из трех братьев: "┘Финарфин презрел поход и возвратился назад, исполнясь печалью и гневом на дом Феанора, ибо был в родстве с Ольвэ Альквалондским; и многие из его народа шли с ним, в скорби повернув вспять┘они получили прощение валар, и Финарфину было доверено править остатками нолдор в Благословенном Краю".[14]

Композиция "Сильмариллиона" очень своеобразна, так как главная сюжетная линия, то есть собственно борьба нолдор с Морготом, постоянно прерывается то просто абзацами, а то и целыми главами, повествующими об истории других народов Средиземья. Со временем они несомненно становятся причастны к судьбе Сильмарилов, но это проявляется далеко не сразу, и не для всех описываемых событий принцип причастности соблюдается. Для народного эпоса было бы характерно описывать такие вещи по мере их сопричастности. Вообще Эпос нолдор освещается как будто с позиции совершенно постороннего лица, да ещё и много лет спустя после описываемых событий. Тогда как уже во время борьбы нолдор, синдар и людей с Морготом, была возможность записать её историю - руны были изобретены; не говоря уже о песнях, наиболее приемлемой форме бытования фольклора.



 

Пространство и время


Особенности пространства и времени в "Сильмариллионе" неразрывно связаны с особенностями сюжета и композиции.

По словам В.Я.Проппа, "┘фольклор знает только эмпирическое пространство, то есть то пространство, которое в момент действия окружает героя┘то, что происходит за его пределами не может стать предметом повествования┘время в фольклоре так же не терпит перерывов┘есть только эмпирическое время, измеряемое не числами, днями и годами, а действиями героев".[15]

Но в "Сильмариллионе" эти фольклорные законы не всегда соблюдаются. Действие постоянно переносится с одного места на другое и "скачет" во времени, а происходит это потому, что предметом повествования становятся разные герои. И глава об исходе нолдор из Валинора соседствует в тексте с главой о синдар и гномах Белерианда. В результате сюжет дробится на множество составляющих, каждое из которых образует новую историю с новым героем. И это справедливо не только в отношении целых глав, но касается и одной главы, в рамках которой может действовать несколько героев одновременно. Время существует в книге как "реальная форма мышления", то есть существуют определенные системы летоисчисления, и в их рамки вписываются те или иные события. Таким образом, получается зависимость событий от времени, а не наоборот. Существуют, например, абстрактные временные единицы - годы, в которые ничего не происходит, в тексте очень часто можно встретить такие фразы: "┘прошло ещё тридцать лет┘", "┘пробежала почти сотня лет с Дагор Аглареб┘", "┘когда со времени прихода нолдор в Белерианд минуло свыше трех сотен лет, во дни Долгого Мира┘", "┘когда прошло четыре сотни и девяносто пять лет после появления Луны┘" и т.д. Надо отметить, что такое понятие как Долгий Мир для эпоса вообще крайне сомнительно - если нет действия, то не о чем и рассказывать.

Начиная с главы "О Феаноре и освобождении Мелькора" и до главы "Об исходе нолдор" вроде бы никаких перерывов ни во времени, ни в пространстве не наблюдается. Завязка действия происходит в Валиноре, и поначалу главным героем является Феанор. Моргот похищает Сильмарилы, и нолдор отправляются в поход. Но уже следующая глава "О синдар" переносит нас, во-первых, в прошлое и, во-вторых, в совершенно другое место - в Средиземье. И далее на протяжении ещё двух глав идет рассказ о вещах, пока лишь отдаленно имеющих отношение к нолдор и их року. Главу "О Солнце, Луне и Сокрытии Валинора" вообще можно отнести к космогоническим мифам, причем многие мотивы здесь напоминают египетскую и скандинавскую мифологии. Например, ладьей Солнца правит дева Ариэн, а ладьей Луны юноша Тилион, которые перекликаются со скандинавскими девой Солнцем и юношей Месяцем. Кроме того, Тилиону пришлось боротся с духами тьмы, насланными Морготом, и в Старшей Эдде колесницы Солнца и Месяца также преследуют волки Обман и Ненавистник. А путешествие Солнца и Луны по небу напоминают плавание ладьи египетского Ра: "┘но вскоре слуги Ульмо уносили Солнце в глубину, и оно спешило пройти под Землей, незримо явиться на восток и там вновь взойти на небо┘",[17] которое так же происходит по небесному и подземному Нилу.

Итак, только после главы "О людях" на сцену опять выступают злополучные нолдор. Об их приходе в Белерианд говорится в главе "О возвращении нолдор". Теперь театр действия надолго и прочно закрепляется в Средиземье, в эльфийском Белерианде. Что подчеркивается следующей главой "О Белерианде и владениях в нем".

Кстати, с этой главой связана ещё одна интересная особенность литературного эпоса. А именно, подробное описание местности, на которой разворачиваются события. Фольклор мало прибегает к подобным описаниям, но это и понятно, каждый слушатель прекрасно представлял себе географию своего мира, особого упоминания удостаивались лишь вещи необычные, например, потусторонний мир. Эпос же литературный просто не может обойтись без подробных объяснений, так как говорит о мире вымышленном. Вот с каких слов начинается эта глава: "Здесь рассказано, каков был в древности облик земель на севере и западе Средиземья, куда пришли нолдор, а также каким образом держали владыки эльдар свои земли, и о союзе против Моргота после Дагор Аглареб, Третьей Битвы в Войнах Белерианда".17 Но те места, где не происходит действие, с точки зрения народного эпоса, неинтересны, а здесь мы встречаем множество таких чисто географических описаний, которые с легкостью заменила бы всего одна карта. Таковы Таур-им-Дуинат, Лес-под-Звездами, Дор-Динен, Безмолвный Край, Пустынный Край, Димбар и т. д. Поэтому глава "О Белерианде и владениях в нем" вообще могла бы быть выброшена из текста, как совершенно неэпическая.

Следующая глава "О нолдор в Белерианде" повествует о судьбе некоторых потомков Финвэ после их прихода в Белерианд. В ней, в частности, говорится о постройке Тургоном Гондолина и Финродом Нарготронда, описания с точки зрения эпоса совершенно оправданные, так как речь идет о чем-то выдающемся и необычном; а также приводится диалог из которого Тингол узнает правду о резне в Альквалондэ. Далее идет глава "О Маэглине", которая хоть и имеет отношение к нолдор, но отношение лишь генеалогическое, её главный герой Маэглин не сыграл никакой сколько-нибудь значительной роли в борьбе народов Средиземья против Моргота, не считая его предательства, из-за которого пал Гондолин. Следующая глава "О том как люди пришли в Белерианд" дает нам точные, но на деле не такие уж нужные, сведения о генеалогии Трех Племен Аданов и их географическом местоположении в Белерианде. Глава " О разорении Белерианда и гибели Финголфина" вроде бы снова возвращает нас к року нолдор, но с середины главы повествование переключается на судьбу Хурина и Хуора. Далее следует опять же совершенно самостоятельная глава "О Берене и Лютиэнь". Но она уже имеет отношение к нолдор, так как повествует о судьбе Сильмарила. "О Пятой Битве: Нирнаэт Арноэдиад" рассказывает следующая глава, о последней битве в истории Войн Белерианда. Но и она, и глава "О разорении Белерианда и гибели Финголфина", как будто подготавливают нас к следующей самостоятельной главе "О Турине Турамбаре". Глава "О гибели Дориата" возвращает нас к судьбе Сильмарила и далее уже до конца собственно "Сильмариллиона" ни на что не отвлекается. Довершает картину разорения Белерианда глава "О Туоре и падении Гондолина", а глава "О путешествии Эарендила и Войне Гнева" замыкает цепь трагических событий, начинающихся с главы "Об исходе нолдор".

Стоит ли говорить, что раз начав с главы "О синдар", события уже постоянно перемещаются во времени то назад, то вперед.



 

Психология и мотивации


Народный эпос отличается от любого литературного произведения тем, что его события вовсе не обязательно должны иметь четкую мотивацию, а причинно-следственная связь вообще может отсутствовать. Согласно В.Я.Проппу, "┘художественная система фольклора существенно иная, чем система литературных норм или законов. Фольклор вовсе не стремится к изъятию противоречий, скорее наоборот: противоречивость свойственная фольклору, носит характер яркости и контрастности".[18] Логические мотивировки, вносимые в народный эпос относятся к более поздним стадиям развития произведений.

То же касается и глубокой психологической подоплеки, которая абсолютно нормальна для любого литературного произведения, более того, без нее многие из них просто не могли бы существовать. Но эпос - не роман. Применительно к нему действуют совершенно другие законы. А потому "┘психологических романов, построенных на сложности человеческих взаимоотношений, с диалогами, взаимными объяснениями и т.д. в фольклоре не бывает┘".[19]

В "Сильмариллионе" такие формы общения встречаются довольно часто, а наряду с диалогами и объяснениями встречаются даже собственные мысли, которые герои не высказывают вслух. Особенно показательна в этом отношении глава "О Берене и Лютиэн", в которой герои постоянно выясняют отношения путем диалогов. Кстати, такой герой "Сильмариллиона" как Элу Тингол вообще практически не действует, а только рассуждает и, чаще всего, осуждает. Этой психологией насквозь пронизан "Сильмариллион", его герои полны самосознания, они горды и непреклонны, каждый из них личность. А потому не редкость подобные высказывания: "┘заслужил я смерть или нет, я приму её от тебя; не приму лишь этих слов - "низкорожденный", "соглядатай", "раб". Клянусь кольцом Фелагунда, что дал он моему отцу на поле битвы, мой род не заслужил подобных имен ни от одного эльфа, будь он хоть трижды король",[20] "┘Почему должны мы, выжившие на Вздыбленном Льду, носить имя наушников и предателей?"[22] и т.д. Часто характерной чертой героев Эпоса нолдор становятся лишь личные качества, а не деяния их рук. Например, о сыне Феанора Карантире известно, что он был самым резким, вспыльчивым и надменным из братьев, и впоследствии, что бы о нем ни говорилось (а за весь "Сильмариллион" говорится о нем не так уж много), постоянно подчеркиваются эти черты его характера: "┘Карантир же по надменности не скрывал презрения к безобразию наугримов┘",22 "мрачный Карантир" и т.д. Кстати, Карантир, Куруфин и Келегорм - все отличались необузданным нравом и с успехом могли бы быть объединены в один персонаж, недаром даже имена у них созвучны. Далее, такой герой как Диор Аранел известен тем, что он как наследник трех племен аданов, эльдар и майар Благословенного Края - прекрасен. Этой исчерпывающей характеристики хватило ему на всю его недолгую жизнь: "┘Диор встал и застегнул на своей шее Наугламир; и теперь уже он казался прекраснейшим из детей мира".[23]

Литературные характеры всегда четко проработаны, тогда как характеры эпические, как правило ограничиваются выделением одной или нескольких черт, наиболее типичных для данного персонажа. И потому зачастую эпические герои бывают намного ярче литературных персонажей. Но это связано так же и с тем, что героями эпоса становятся необычные люди, "┘"средних", каковых в жизни именно большинство, в фольклоре не бывает".[24]

В "Сильмариллионе" представлено колоссальное количество обычных персонажей; Эарвен, Эленвэ, Амариэ, Гелмир, Фалатар, Аэрандир и т.д. - о многих из них известны лишь имена и родственные связи. А остальные эльфы и люди, которые даже не выделяются из множества, как например нандор. Для народного эпоса это невозможно: "┘в фольклоре фигурируют только те лица┘которые будут играть свою роль в развитии действия┘и только с точки зрения своих действий они представляют интерес для слушателя".[25] С этой точки зрения совершенно непонятно наличие в эпосе нолдор таких персонажей, как, например, Амрод и Амрас, кстати, даже немыслимых друг без друга, которые вообще за все время своего существования ничего не совершили, мы знаем лишь об их "геройской" смерти. Оба погибли в нападении на подданных Эарендила в устье Сириона. Подобны им и Ангрод с Аэгнором - эти двое известны в основном благодаря своим речам, которых тоже было не так уж много. Можно даже сказать, что они принимали участие лишь в одном знаменательном диалоге, в котором Тинголу открылась вся правда о приходе нолдор в Средиземье. Они также погибли в один день в Дагор Браголлах. И, что касается этих парных героев, их, как и в случае с Куруфином, Карантиром и Келегормом, можно было бы объединить и сделать из двух персонажей одного. Герои известные лишь своими речами, а не действиями, для эпоса - понятие невозможное. Конечно, в поздних формах народного эпоса герои разговаривают значительно больше, но не в ущерб действию, ведь они прежде всего воины.

Вообще разработка характеров у Толкиена достаточно своеобразна. То он прибегает к детальным мотивациям тех или иных поступков, ещё усугубляя это диалогами, то вообще не утруждает себя созданием какой бы то ни было последовательной линии развития того или иного персонажа.

Вот, например, такой герой как Маэдрос. Изначально он был благороден, верен дружбе с Фингоном, мудр и спокоен, но под конец повествования он меняется, принимая участие в нападении на Дориат и Гавани, хоть и говорится, что: "он воистину сожалел об этом". А потом предпринимает попытку похитить Сильмарили из лагеря Эонвэ, когда ему уже было разрешено вернуться в Валинор и там ожидать решения валар. Его поведение непоследовательно, что для фольклора в общем-то не является недостатком, но тогда Маэдрос должен был бы быть от начала до конца либо благородным и справедливым, либо жестоким и безжалостным. А если рассматривать его как героя романа, то недостаточно мотивировок для его поступков, мы можем лишь догадываться, что всему виной тяготеющая над Маэдросом клятва, да и то благодаря случайному высказыванию о его брате: "┘Душа Маглора была измучена и иссушена тяготой страшной клятвы"[26] - наверное, она же ожесточила и Маэдроса.

Что касается моральных и этических норм, то эпических героев далеко не всегда можно назвать образцами для подражания, особенно много примеров такой "безнравственности" в ранних архаических памятниках. Роланд, верный своему долгу вассала и превыше всего ставящий честь - явление гораздо более позднее. Но это связано с тем, что: "┘ эпические герои находятся как бы в иной плоскости, нежели обыкновенные люди".[27] Современные моральные нормы им чужды, а жизнь многих героев вообще относится к тем временам, когда и самих этих норм ещё не существовало. "┘Герои привлекают аудиторию не своими этическими качествами, а неслыханностью совершаемых ими деяний".[28]

И в "Сильмариллионе", в соответствии с лучшими законами эпоса, можно встретить подобных "мало нравственных" персонажей, совершающих соответственные поступки. Стоит вспомнить лишь резьбу в Альквалондэ или убийство Диора и изгнание его детей. При этом побуждения у героев Толкиена вполне эпические - ярость, гнев, безрассудство и т.д. Но если при чтении эпоса народного подобные безнравственные поступки вызывают у нас не ужас, а скорее изумление, то деяния героев эпоса литературного, как героев романа, мы оцениваем совсем по-другому, со всей строгостью существующих нравственных и моральных законов. А самое интересное, что и сам автор прекрасно сознает всю чудовищность поступков его героев, о чем неоднократно говорится в книге, и порицает их. Эта психологическая направленность литературного произведения, отличает его от народного творчества. Кстати сказать, такое событие как братоубийственная резня в Альквалондэ эпосом была бы абсолютно оправдана, так как она была необходима для достижения нолдорами своей цели и исполнения клятвы.



 

Эпические герои


Каждый эпос, народный или художественный, должен иметь главного героя, эпического воина и не только воина, вокруг которого группируются все остальные действующие лица. Эпос народный дает нам сколько угодно подобных примеров. Это скандинавский Сигурд, он же Зигфрид, греческие Одиссей и Ахилл, русские Илья Муромец и Добрыня Никитич, можно привести ещё много имен.

Подобных героев и в "Сильмариллионе" достаточно, причем их подвиги различны и отнюдь не всегда это битвы.

Но в первую очередь, мне бы хотелось остановиться на одном из них, а именно на Куруфинвэ Феаноре. Даже по словам самого Толкиена, "┘Феанор был создан самым доблестным, выносливым, прекрасным и умным, самым умелым, сильным и искусным среди Детей Илуватара".[29] В данном описании он предстает перед нами как идеальный эпический герой. Феанор - создатель Сильмарилов - роковых камней, которые и стали своеобразным ядром эпоса нолдор. Я бы сказала даже, что Сильмарили были единственными главными героями в "Сильмариллионе", потому что только они имели отношение практически ко всем событиям описанным в книге. И эти камни, лучшее из творений Феанора, были у него похищены, а, кроме того, был убит его отец Финвэ, который "┘был ему дороже света Валинора и беспримерного деяния собственных рук".[30] Итак, и по своему рождению, и по стечению обстоятельств, Феанор становится центральным героем эпоса нолдор и инициатором завязки действия, а уже вокруг него собираются остальные действующие лица, многим из которых ещё только суждено стать героями. Они идут за Феанором, влекомые его волей. И над всеми ими уже тяготеет проклятие валар и не менее страшная клятва, данная Феанором и его сыновьями. Так мы впервые сталкиваемся с роковой обреченностью: "┘Тогда клятва твоя неисполнима, ибо никого из валар не одолеть тебе - ни теперь и никогда впредь в чертогах Эа, пусть даже Эру, коего ты призывал, сделает тебя втрое сильнее, чем ты есть",[31] о которой ещё пока не догадывается или не хочет догадываться главный герой. Впоследствии тема рока читается уже во всем, что так или иначе имеет хоть какое-то отношение к Сильмарилам.

Но Толкиен достаточно сурово обходится с этим своим центральным героем: Феанор погибает, как только нолдор приходят в Средиземье. Ибо, как истинный эпический герой, он безрассуден и пылает гневом, презревая опасность, "┘но нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух, что едва он отлетел, - тело Феанора стало золой и развеялось, как дым┘Так закончил жизнь величайший из нолдор, чьи дела принесли им огромную славу и гибельнейшую беду".[32] Более дом Финвэ не дал ни одного героя, хоть отдаленно похожего на Феанора, даже его сыновья никогда не смогли сравниться с отцом.

Сыновья Феанора вообще довольно любопытные персонажи. Выражение "Сыны Феанора" в Эпосе нолдор имеет совершенно независимое положение, и часто даже не уточняется, кто из них имеется в виду. Самым хорошо прописанным персонажем является старший сын Маэдрос, который отличался, как уже говорилось, благородством и верностью; будучи другом Фингона, он сожалеет о тех лишениях, которые дом Финголфина претерпел во льдах Хелкараксэ, и впоследствии отказывается от верховной власти в их пользу. В Дагор Браголлах: "┘Маэдрос совершал чудеса храбрости, и орки бежали перед ним, ибо с тех пор как его пытали в Тангородриме, дух его был подобен ослепительно белому пламени, и казался он возрожденным из мертвых".[33] А после подвига, совершенного Береном и Лютиэнь, Маэдрос создал Союз Маэдроса для борьбы с Морготом, после чего разыгралась знаменитая битва Нирнаэт Арноэдиад. Затем, несмотря на то, что он участвовал о Второй Братоубийственной Резне, Маэдрос жалел об изгнании детей Диора. Что, однако, не помешало ему впоследствии напасть на подданных Эарендила, но: "┘многие сородичи сынов Феанора┘взбунтовались и погибли, защищая Эльвинг от своих же вождей - таковы были страдания и смятенья в те дни в душах эльдар".[34] После этой последней братоубийственной резни из сынов Феанора в живых остаются только Маэдрос и Маглор. Они после Войны гнева и предприняли отчаянную попытку похитить Сильмарили из лагеря Эонвэ, но так как они потеряли право на камни: "┘ибо, ослепленные клятвой, сотворили они множество жестоких деяний, из которых худшее - убийство Диора и разорение Гаваней",[35] Маглор бросил Сильмарил в Море, а Маэдрос: "┘В муке и отчаянии бросился он в зияющую пропасть, что дышала огнем, и так встретил свой конец; а Сильмарил, что был с ним, сокрылся в недрах земных".[36] Об остальных братьях в "Сильмариллионе" почти ничего не говорится, об Амроде и Амросе упоминается только вскользь, а о Куруфине и Келегорме говорится в главе "О Берене и Лютиэнь" и, кроме того, они вместе с Карантиром также много говорят. Мне кажется, что из семи сыновей Феанора - персонажей в общем-то второстепенных, можно было бы сделать троих полноценных героев. Объединив, Маэдроса с Маглором, Келегорма, Куруфина и Карантира, и Амрода с Амросом.

Сразу после гибели Феанора на сцену выступает ещё один герой рода Финвэ. Это Фингон Отважный, сын Финголфина. В своей жизни он совершил лишь один подвиг: "┘он решился на дело, справедливо почитаемое высочайшим из сотворенного принцами нолдор: один, ни с кем не посоветовавшись, отправился на поиски Маэдроса",[37] но даже не это является большей его заслугой, потому что намного важнее было то, что: "┘Фингон подвигом своим заслужил великую славу, и все нолдор восхваляли его; а ненависть между домами Финголфина и Феанора была предана забвению" .[38] Итак, пред нами своеобразный тип героя миротворца, его удел не битвы, хоть он и принимает в них участие, но не бранными подвигами заслужил он себе немеркнущую славу. Фингон гибнет в Нирнаэт Арноэдиад - Битве бессчетных слез, последней Великой битве объединенных сил эльфов и людей. "┘Вся стража Фингона погибла, и он остался один и сражался с Готмогом, покуда другой балрог, подкравшись сзади, не хлестнул его огненным бичом. Тогда Готмог зарубил Фингона черной секирой, и белый пламень вырвался из разрубленного шлема короля. Так пал Фингон, Верховный Владыка нолдор, и тело его вбили в песок булавами, и голубой с серебром стяг втоптали в лужу его же крови┘"[39]

Ещё один герой, заслуживший себе вечную славу, "мирным подвигом" - Эарендил: "┘Эарендил Эльфид, сын Туора и Идриль Келебриндал┘необыкновенной красотой отличался Эарендил, лик его словно сиял неземным светом; сочетались в нем краса и мудрость эльдар с силой и мужеством людей древности; и так же, как у Туора, отца его, слух Эарендила был наполнен голосом Моря".[40] Туор был смелым воином, а на склоне лет он с Идриль отплыл на Запад, к закату, и больше не вернулся. Эарендил, после падения Гондолина, жил в устье Сириона и: "┘два стремления родились в его сердце, сплетаясь в тоску об открытом море: он желал Отыскать Туора и Идриль, которые так и не вернулись; замыслил он также найти последний берег и, прежде чем настигнет его смерть, принести на Запад, валар, послание от эльфов и людей, что склонит их сердца к состраданию бедам Средиземья┘"[41] Его замысел удался, он достиг Благословенного края: "┘прощения просил он нолдор и сострадания их неисчислимым горестям, милосердия людям и эльфам и помощи в нужде. И мольба его не была отринута".[42] Хотя это был не единственный его подвиг. Эарендил, вознесенный валар на небо, принял участие в Войне Гнева и сразил Анкалагона Черного, самого сильного из крылатых драконов Мелькора.

Наличие в "Сильмариллионе" подобных героев ставит перед нами вопрос: а что же собственно можно считать подвигом и кого можно считать героем?

Вот, например, отец Фингона - Финголфин. Из его подвигов нам известны только два. Первый - это незабвенный переход нолдор через льды Хелкараксэ: "┘Немногие деянья нолдор в грядущем превзошли в тягостях и скорби этот отчаянный переход"[43] и второй - его геройская смерть, в которой он проявляет себя как истинный эпический герой: "┘столь бешеная ярость была в нем, что глаза его сверкали, как у валар┘"[44] Финголфин решился на то, что должны были давно уже сделать сыновья Феанора - он вызвал на поединок Моргота и был убит: "┘Орки не похвалялись исходом единоборства у врат; и не сложили песен о нем эльфы, ибо слишком велика была их скорбь".[45] После смерти Финголфина "┘верховного короля нолдор, самого доблестного и величавого из древних эльфийских владык┘"[46] главенство в доме Финголфина и верховное владычество над нолдор принимает Фингон.

В один ряд с героями-эльфами встают герои-люди, не менее доблестные и отважные: "┘Всех их постигло Проклятье Нолдор, но они совершили великие деяния, что и поныне вспоминают эльдар в преданиях о древних владыках".[47] Только вот рок тяготеет над ними, пожалуй, ещё больше, и это связано не только с их смертным жребием, недаром одним из имен для людей у эльдар было - Носящие в себе проклятье. Герои-люди как будто с самого рождения обречены на страдание и, что бы они ни делали, они уже ничего не смогут изменить. Но это сознание собственной обреченности не делает из них пассивных жертв рока, наоборот, чем безвыходнее ситуация, тем отчаяннее и безрассуднее они сражаются с судьбой. "Иначе говоря, судьба всесильна, но человек, невзирая на судьбу, не предаваясь отчаянию или преждевременной радости, должен исполнять свой долг, должен всегда оставаться человеком".[48]

Таков Берен - единственный действительно идеальный герой "Сильмариллиона". Вообще глава "О Берене и Лютиэн" по своей форме, наверное, наиболее близка к народному эпосу, так как немотивированность и нелогичность здесь доведены до абсурда. Берен - единственный мужчина, оставшийся в живых из племени Беора, и ему уже нечего терять. Он мстит оркам за смерть своего отца и становится непримиримым врагом всех прислужников Моргота: "┘Наконец Моргот назначил за его голову награду не меньшую, чем за голову Фингона, верховного короля нолдор; но орки скорее бежали без памяти, заслышав о его приближении, нежели пытались схватить его".[49] Не менее характерно то, что свой величайший подвиг Берен совершает из-за любви: "┘Суждено ему было обрести свет - Лютиэнь; будучи бессмертной, она разделила с ним смерть, будучи свободной, приняла его оковы".[50] Лютиэнь тоже совершила свой подвиг - "┘единственная из эльдар умерла и покинула мир".[51] И если бы не Лютиэнь и пес Хуан, которые выступили в роли своеобразных магических помощников, подвиг Берена непременно окончился бы героической смертью.

Еще один герой с поистине трагической судьбой - Турин, "┘человек этот - не Берен. Велик его жребий, и это открыто всем, кто ни взглянет на него, но и черен┘"[52] Турин ещё не родился, а уже был проклят Морготом. Этот прекрасный воин "┘темноволосый и светлокожий, с серыми глазами и лицом прекраснее, чем у всех смертных, живших в Давние Дни. Речь его и повадки носили печать древнего королевства Дориат, и даже среди эльфов его можно было принять за нолдора высокого рода; потому многие называли его Аданедэль, Человек-Эльф"[53] всю жизнь сражался с неумолимым роком и пал в неравной битве. Все его деяния злополучны: он убивает своего лучшего друга, позволяет погибнуть влюбленной в него эльфийской деве - Финдуилас и, наконец, женится на собственной сестре. Лучше всего его охарактеризовал Глаурунг - дракон, которого Турин впоследствии убивает: "┘Неблагодарный приемыш, разбойник, убийца друга, похититель чужой любви, тиран Нарготронда, неразумный воитель, покинувший родичей на произвол судьбы".[54] И этот подвиг - убийство дракона - роднит Турина с Сигурдом. Обстоятельства боя детально повторяют убийство Сигурдом Фафнира: "Сигурд и Регин отправились на Гнитахейд и нашли там след Фафнира, который он оставил, когда полз к водопою. Сигурд вырыл большую яму возле следа и засел в ней. И когда Фафнир пополз от сокровища, он изрыгал яд, и яд падал на голову Сигурда. И когда Фафнир проползал над ямой, Сигурд вонзил ему в сердце меч. Фафнир затрясся и стал бить головой и хвостом. Сигурд выскочил из ямы и они увидели друг друга".[55] "Турамбар же на закате пришел к Нен-Гириту и там узнал, что Глаурунг залег на краю отвесного берега Тейглина┘дракон лежал у Кабед-эн-Араса, где река протекала по узкой расщелине┘решил Турамбар в сумерках пробраться ближе, под покровом ночи спуститься в расщелину и переправится через бурный поток, а затем взобраться на откос и подкрасться незаметно к дракону┘к полуночи дракон пробудился и с великим шумом и грохотом переволок через расщелину переднюю часть тулова и начал подтягивать брюхо┘Турамбар, собрав всю свою волю и мужество, вскарабкался по склону и добрался до дракона. Выхватив Гуртанг и всею мощью своих мускулов и своей ненависти вонзил его в мягкое брюхо Змея по самую рукоять. Глаурунг же, почуяв смертную боль, взметнул вверх тулово, рухнул на мост поперек расщелины и лежал так, извиваясь в предсмертных корчах".[56] Таким образом, и Сигурд, и Турин ранят драконов снизу, находясь один в яме, другой в расщелине так, что змей не может их видеть.

Кстати, Турин Турамбар единственный герой "Сильмариллиона", который, по большому счету, не имеет никакого отношения к "Сильмариллиону". Его судьба - это борьба с Морготом и его приспешниками, причинившими столько зла его роду.



 

Мир вещей


Народный героический эпос большое внимание уделяет вещам, окружающим героя, особенно его оружию, доспехам и боевому коню. Если героем становится музыкант, как, например, Садко в русской былине, то соответственно говорится о его музыкальном инструменте, хотя, впрочем, музыкальные инструменты и сами по себе играют в эпосе значительную роль. Потому что представление о музыке или песне, как о чем-то магическом, очень древнее и, естественно, оно переходит и в эпос. Так же в эпосе часто упоминаются различные драгоценности и просто нечленимые сокровища. А.Я. Гуревич пишет: "┘Вещи, являющиеся прямым продолжением субъектов действия и, более того, сами чуть ли не субъекты его, выполняют в композиции древней песни важнейшую роль┘".[57]

В "Сильмариллионе" фигурирует несколько необычных мечей, обладающих подчас не менее необычной судьбой. К ним относятся: меч Финголфина - Рингил, Льдистая Звезда, и меч Тингола - Аранрут, Гнев Короля, о которых кроме имени в книге ничего не сказано. А также кинжал Ангрист, который "┘был сделан Телхаром из Ногрода┘он разрубал железо, как дерево┘",[58] этот кинжал прославился тем, что именно им Берен вырезал Сильмарил из железного венца Моргота, после чего клинок сломался. Так же мы знаем, что Моргот вышел на поединок с Финголфином с Молотом Подземного Мира - Грондом.

Больше известно о Англахеле и Ангуиреле, мечах, выкованных Эолом, Темным Эльфом. Эол - герой кузнец, напоминающий мрачного Вёлунда из Старшей Эдды. Оба меча были выкованы из железа, упавшего с неба, подобно сверкающей звезде, и разрубали любое железо, добытое из земли. Но об Ангуиреле, похищенном у Эола его сыном Маэглином, по словам самого Толкиена "┘в нашей истории нет ни слова┘". И тем удивительнее судьба его брата - Англахеля.

Эол отдал Англахель Тинголу как плату за позволение жить в Нан-Эльмоте. Позднее меч в качестве дара был преподнесен Белегу, одному из подданных Тингола, и Мелиан сказала: "В этом мече таится лихо. Черная душа его создателя все ещё обитает в нем. Он не полюбит руку, которой будет служить, и не долго будет он при тебе".[59] И она была права, так как именно этим мечом Турин убил Белега - своего друга. Впоследствии Англахель был перекован для Турина оружейниками Норготронда "┘и хотя остался он навечно черен, края клинка засияли бледным огнем┘"[60] и получил новое имя - Гуртанг, Смертное Железо. С помощью Гуртанга Турин и убил прародителя всех драконов - Глаурунга. Но и сам Турин, узнав о том, что рок его свершился, прибегает к единственному, что у него осталось - к своему мечу "┘"Привет тебе, о Гуртанг! Не ведаешь ты ни верности, ни господина, кроме лишь руки, что вздымает тебя. Нет крови, от которой ты откажешься. Возьмешь ли ты кровь Турина Турамбара, дашь ли мне скорую смерть?" И зазвенел ответно ледяной голос клинка: "О да, я с радостью отведаю твоей крови, чтоб забыть вкус крови Белега, моего господина, и Брандира, убитого неправедно. Я дам тебе скорую смерть".[61] Турин бросается на меч и погибает, а Гуртанг Англахель распадается на две части. Меч и его господин были похоронены в одной могиле.

Такова судьба, наверное, самого удивительного меча в "Сильмариллионе". Толкиен придает ему все черты самостоятельного, полноправного героя, даже наделяя его речью. Естественно, что он уже не воспринимается просто как вещь.

Кроме оружия главного героя в эпосе так же часто упоминаются различные сокровища, сокровища, которые почти всегда неотделимы от проклятья. И в первую очередь среди таких сокровищ в "Сильмариллионе" надо назвать Сильмарили. Хотя, как я уже говорила, Сильмарили, по моему мнению, и являются главными героями эпоса нолдор, не смотря на то, что по своей сути, они все-таки вещи.

Итак Сильмарили - камни Феанора - "┘По виду были они подобны огромным алмазам┘их вещество подобно алмазным кристаллам, но много крепче, так что никакой силе в Арде не замутить и не уничтожить его┘внутренним огнем Сильмарилов Феанор сделал благой свет Дерев, что все ещё живет в них, хоть сами Древа давно исчахли и не сияют более┘но так как они поистине живые существа, они любят свет, вбирают его - и возвращают лучами ещё более прекрасными".[62]

Моргот похищает Сильмарили и впоследствии вставляет камни в свой железный венец, в знак того, что он Владыка Мира. Вообще, на определенном этапе повествования Сильмарили отождествляются с властью и об этом неоднократно говорится в тексте: "┘Но когда победим и вернем Сильмарили - тогда мы и только мы будем владеть Меркнущим Светом и царить над блаженством и красотой Арды. Никто не лишит нас этого!"[63] - вот что говорит Феанор нолдор, побуждая их идти в Средиземье. А наследники Феанора были названы Отлученными, "┘ибо верховное владычество и в Эленде, и в Белерианде перешло от них, старших, к дому Финголфина, также и из-за потери Сильмарилов" .[64] По словам Мелиан, "┘свет Амана и судьба Арды заключены ныне в этих творениях Феанора".[65] Но, хоть в камнях и был заключен свет Благословенного Края, они несли на себе проклятье и были по сути своей гибельны, так в этом величайшем сокровище соединились жизнь и смерть: "┘они сгубили Феанора и ещё много других, но первой из смертей, что принесли они и ещё принесут, была смерть Финвэ".[66]

Берену и Лютиэнь, как уже было сказано, удается вырезать один из камней из венца Моргота, ибо именно такой выкуп назначил Тингол за свою дочь, а Мелиан сказала: "┘Либо ты, либо твоя дочь обречены - тобой же. А судьба Дориата сплелась сейчас с судьбой более могущественного королевства".[67] Кстати, после благословления Варды, ни смертная плоть, ни лихо, ни нечистые руки не могли, коснувшись Сильмарилов не обжечься и не иссохнуть, но когда Берен взял камень в руки: "┘Сильмарил покорился его прикосновению и не ожег его".[68] И позднее этот из трех камней был связан с ещё одним легендарным сокровищем - ожерельем Наугламир. Наугламир с Сильмарилом носила Лютиэнь, "┘ Лютиэнь, носившая ожерелье со священным алмазом, была прекрасней и величественней всех, кто когда-либо обитал вне пределов Средиземья".[69] Но Сильмарил и ускорил её с Береном конец. А после их смерти Наугламир передается Диору Элухилю - их сыну, что вновь пробуждает к жизни клятву Феанора и приводит к разорению Дориата и гибели Диора. И впоследствии благодаря именно этому из трех камней Эарендил, муж Эльвинг, дочери безвинно погибшего Диора, достигает наконец Благословенного Края: "┘И говорят мудрецы, что именно мощью священного этого алмаза они наконец приплыли в воды, что не знали иных кораблей, кроме кораблей тэлери┘",[70] и вымаливает у валар снисхождения к мятежным нолдор и милости к другим народам Средиземья. Эарендил же с Сильмарилом на челе в своем корабле Вингилоте был поднят в небесный океан. Оставшиеся два камня были отняты у Моргота валар в Войне гнева, и, после безуспешной попытки оставшихся в живых сынов Феанора отнять их, были потеряны для них навсегда. "┘Так Сильмарили нашли себе пристанища: один в небесной выси, один в огненном сердце мира и один в глубинах вод┘"[71]

Ещё одно роковое сокровище, так же принесшее своим обладателям немало бед - это Ожерелье Гномов, Наугламир, "┘самое прославленное гномье изделие Предначальной Эпохи".[73] Наугламир был сделан гномами для Финрода Фелагунда, а после разорения его твердыни Нарготронда Хурин приносит Наугламир в Дориат. Вот здесь-то ожерелье и попадает в тенета рока, потому что "┘Тингол долго сидел в молчании, глядя на бесценное сокровище, что лежало на его коленях, и пришла ему мысль, что ожерелье надо переделать и вправить в него Сильмарил".73 Таким образом, Наугламир становится причиной гибели Тингола, а впоследствии и царя Ногрода, который умирая налагает проклятье на все добытые ими сокровища, в том числе и на Наугламир. Но и само по себе гномье ожерелье становится неотделимо от Сильмарила и отдельно о нем уже больше нигде не говорится.

В соотнесенности сокровища и рока у Толкиена нет ничего нового, так как на протяжении всей истории эпоса, да и в менее архаической литературе последующих веков мы часто встречаемся с подобной темой. Особенно ярко она представлена в "Песни о Нибелунгах".

Также в "Сильмариллионе" есть еще одна "вещь", которая не может не напомнить нам о влиянии на творчество Толкиена скандинавской мифологии и эпоса. Это цепь Ангайнор, которой дважды был скован Моргот. Её прототипом можно назвать путы Глейпнир, которыми асы связали волка Фенрира.

Интересной особенностью "Сильмариллиона" является то, что в нем очень большое внимание уделяется кораблям. Это можно назвать сравнительной редкостью для народного героического эпоса, в котором они встречаются не часто. В основном упоминание кораблей характерно для тех народов, которые жили на побережье и активно осваивали морские просторы, например, у греков в "Илиаде" и "Одиссее", но даже там к ним относятся лишь как к средству передвижения. А в Эпосе нолдор корабли - почти что живые существа. "┘Вещи не нейтральны┘они тесно связаны с их обладателями, а подчас находятся в магическом взаимодействии с ними".[74]

Вот что говорят о них тэлери, морской народ: "┘белое дерево обрабатывали мы своими руками, а белые паруса ткали наши жены и дочери. А потому мы не отдадим и не продадим корабли ни другу ни союзнику┘они для нас то же, что камни для нолдор, - труд наших сердец, и второй раз нам подобного не совершить".[75] Корабли воплощают мечты и чаяния тэлери, их вольную душу, они их дети.

Кроме кораблей тэлери нам известны ещё два знаменитых судна: Эарраме, Крыло Моря - корабль, построенный Туором, на котором он с Идриль Келебриндал отплыл на Запад: "┘ впоследствии пели о том, что Туор, один из всех Смертных Людей, был причислен к более древнему народу и соединен с любимыми им нолдор; и судьба его отделена от судьбы людей"[76]; и Вингилот, Пеноцвет - корабль, на котором на Запад отплыл Эарендил: "┘Весла его были золотые, борта сложены из белых берез, срубленных в Нимбретиле, а паруса сияли, словно серебряная луна┘"[77] И после того, как посольство Эарендила увенчалось успехом, "┘Вингилот валар благословили и перенесли через Валимар на крайнюю оконечность мира; он прошел во Врата Ночи и был поднят в небесный океан. Стал этот корабль невыразимо прекрасен и наполнен живым светом, чистым и ясным, а на носу его сидел Эарендил Мореход, сверкая пылью эльфийских алмазов, и на челе его блистал Сильмарил".[78]



 

Заключение


Итак, в заключении мы снова вернемся к вопросам, поставленным в самом начале работы. А именно: насколько "Сильмариллион" Дж.Р.Р.Толкиена соответствует канонам реального фольклорного произведения? Соблюдаются ли в нем художественные принципы, свойственные народному творчеству? И можно ли его назвать героическим эпосом?

Начнем с последнего. Безусловно, Эпос нолдор - героический эпос, хоть и созданный одним человеком, да ещё и во время очень далекое от нашего эпического прошлого. Но, если задуматься, а такое ли оно далекое, как кажется на первый взгляд. Ведь самому Толкиену довелось принять участие в Первой мировой войне, а значит, такие понятия как герой и героический не были для него абстрактными. Вообще, как я уже говорила, вопрос о том, что можно считать подвигом и кого можно считать героем очень сложен.

Далее, анализ, данный в моей работе, показал, что структура "Сильмариллиона" очень сложна. И некоторые главы книги несомненно соответствует мировым фольклорным памятникам. Но это можно сказать далеко не о всем, с чем нам приходится сталкиваться в "Сильмариллионе".

Как уже говорилось, более всего книга напоминает народный героический эпос на поздних стадиях его развития. Только тогда становится возможным и даже необходимым объединение стольких разрозненных и практически самостоятельных сюжетов между собой. Да и многие герои "Сильмариллиона" по своим личным качествам соответствуют героям более позднего времени. Времени, когда такие понятия, как честь, совесть, верность и патриотизм, уже не только возникли, но и сделались своеобразным эталоном поведения. Хотя имеются в эпосе нолдор и черты архаического фольклора.

Но главным отличием "Сильмариллиона" от народного эпоса является его пронзительная психологичность. Дух осуждения и сомнения, которым пронизано все произведение. Герои и события эпоса народного восхищали и удивляли. Во все описываемое верили и не сомневались. Но осуждать и порицать деяния героев никому бы и в голову не пришло.



 

Список литературы


  1. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.

  2. Мелетинский Е.М. "Эдда" и ранние формы эпоса. М., 1968.

  3. Мелетинский Е.М. Избранные статьи.Воспоминания. М., 1998.

  4. Шталь И.В. "Одиссея" - героическая поэма странствий. М., 1974.

  5. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., 1958.

  6. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976.

  7. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. СП-б., 1996.

  8. Стеблин-Каменский М.И. Миф. Л., 1976.

  9. Гуревич А.Я. "Эдда" и сага. М., 1979.

  10. Жирмунский В.М. народный героический эпос. М-Л., 1962.

  11. Гринцер П.А. Древнеиндийский эпос: генезис и типология. М., 1974.

  12. Радин П. Трикстер. СП-б., 1999.

  13. Толкиен Дж.Р.Р. "Сильмариллион". СП-б., 2000.

  14. Старшая Эдда. Исландский эпос. СП-б., 2000.

  15. Песнь о Нибелунгах. Германский эпос. СП-б., 2000.



Примечания

1 Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., 1958. С. 5-6.

2 Толкиен Дж.Р.Р. Сильмариллион. СП-б., 2000. С. 190.

3 Там же. С. 193.

4 Там же. С. 197.

5 Там же. С. 205-206.

6 Там же. С. 213.

7 Там же. С. 297.

8 Там же. С. 84.

9 Там же. С. 87.

10 Там же. С. 118.

11 Там же. С. 172.

12 Там же. С. 226.

13 Там же. С. 285.

14 Там же. С. 92.

15 Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976. С. 91-92,95.

16 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 106-107.

17 Там же. С.126.

18 Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976. С. 311-312

19 Там же. С. 91.

20 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 187.

21 Там же. С. 141.

22 Там же. С. 121.

23 Там же. С. 277.

24 Пропп. В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976. С. 100.

25 Там же. С. 91.

26 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 289.

27 Гуревич А.Я. Эдда и сага. М., 1979. С. 49.

28 Там же. С. 49.

29 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 103.

30 Там же. С. 80.

31 Там же. С. 88.

32 Там же. С. 114.

33 Там же. С. 169.

34 Там же. С. 288.

35 Там же. С. 295-296.

36 Там же. С. 297.

37 Там же. С. 117.

38 Там же. С. 118.

39 Там же. С. 222.

40 Там же. С. 282.

41 Там же. С. 287.

42 Там же. С. 291.

43 Там же. С. 94.

44 Там же. С. 170.

45 Там же. С. 171.

46 Там же. С. 171.

47 Там же. С. 164.

48 Гринцер П.А. Древнеиндийский эпос: генезис и типология. М., 1974. С. 313.

49 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 183.

50 Там же. С. 185.

51 Там же. С. 214.

52 Там же. С. 244.

53 Там же. С. 243.

54 Там же. С. 248.

55 Старшая эдда. СПб., 2000. С. 229.

56 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 258-259.

57 Гуревич А.Я. Указанное сочинение. С. 67.

58 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 201.

59 Там же. С. 232.

60 Там же. С. 243.

61 Там же. С. 264.

62 Там же. С. 66.

63 Там же. С. 85.

64 Там же. С.118.

65 Там же. С.138.

66 Там же. С. 139.

67 Там же. С. 189.

68 Там же. С. 206.

69 Там же. С. 276.

70 Там же. С. 289.

71 Там же. С. 297.

72 Там же. С. 123.

73 Там же. С. 271.

74 Гуревич А. Я. Указанное сочинение. С. 59.

75 Толкиен Дж.Р.Р. Указанное сочинение. С. 90.

76 Там же. С. 286.

77 Там же. С. 287.

78 Там же. С. 292.

 


Новости | Кабинет | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы | Пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Кто есть кто | Поиск | Одинокая Башня | Кольцо | In Memoriam

Na pervuyu stranicy
Хранитель: Oumnique