Мелькора следует сделать изначально гораздо более могущественным (ср. "Финрода и Андрет"). Обладает величайшей мощью после Эру (следовательно, величайшей среди сотворенных). (Он должен был создавать, изобретать, начинать; Манве, менее могущественный, должен был улучшать, выполнять, завершать).

Позднее, даже объединенных сил всех валар не хватает на то, чтобы обуздать или "сковать" его. Отметить, что в начале истории Арды ему в одиночку удалось заставить валар уйти из Средиземья.

Войну с Утумно валар начали нехотя, по-настоящему не надеясь на победу; эта война была задумана скорее как отвлекающий маневр или диверсия, чтобы получить возможность вывести квенди из сферы его влияния. Но Мелькор уже начал становиться "Морготом, тираном (или центральной тиранической волей) в сочетании с его прислужниками". Лишь все это в целом обладало прежней силой цельного Мелькора; так что если добраться до "Моргота" и хотя бы на время изолировать его от прислужников, он делался куда более управляемым, и валар было под силу справиться с ним. Валар обнаружили, что могут уничтожать его прислужников (войска, балрогов и т.п.) по отдельности. И когда они наконец приходят в саму Утумно, то обнаруживают, что "Морготу" в этот момент не хватает "сил" (во всех смыслах) укрыться от прямого личного контакта. Манве наконец встречается с Мелькором лицом к лицу, чего не бывало с тех пор, как он вошел в Арду. Оба изумлены: Манве осознает, насколько Мелькор измельчал как личность; Мелькор тоже осознает это, со своей точки зрения: он теперь обладает меньшей силой, чем Манве, и более не в силах запугать его взглядом.

Либо Манве говорит ему, либо он сам внезапно понимает, что произошло (возможно и то и другое): он "расточился". Но жажда иметь подчиненные, повинующиеся ему создания сделалась для Мелькора привычной и необходимой, так что даже если этот процесс и можно было обратить вспять (вероятно, можно, но лишь ценой абсолютного и неподдельного самоуничижения и раскаяния), он не способен заставить себя пойти на это [1]. У него, как и у прочих персонажей, должен быть решающий момент, когда он колеблется: он готов раскаяться - и не раскаивается, и становится еще злее и глупее.

Возможно (он считает это возможным) он тогда, именно в тот момент, мог быть вопреки своей воле подвергнут унижению и "скован" - ??если? и прежде, чем его рассеявшиеся силы соберутся вновь. И так - сразу, как только он отверг в душе раскаяние - он (точь-в-точь как позднее Саурон по его примеру) изображает самоуничижение и раскаяние, про себя издеваясь над всем этим.. На самом деле, он испытывает от этого некое извращенное удовольствие, словно оскверняя нечто священное - [ибо сама мысль о возможности подлинного раскаяния, если только это не была особая благодать, ниспосланная ему Эру в тот момент, была хотя бы одним, последним, проблеском его истинной изначальной природы] [2]. Он делает вид, что испытывает угрызения совести и раскаяние. Он на самом деле преклоняет колени перед Манве и сдается - в первый момент затем, чтобы его не сковали Цепью Ангайнор: он боится, что, если его скуют ею, ему уже не сбросить этих оков. Но ему вдруг тут же приходит мысль проникнуть в этот хваленый Валинор, и разрушить его. И потому он обещает сделаться "последним из валар" и служить всем и каждому, помогать (советом и своим уменьем) в исцелении всех зол и несчастий, что он сотворил. Именно это обещание соблазняет или обманывает Манве - следует показать, что Манве тоже имел свой внутренний недостаток (хотя и не грех [3]): он (отчасти из излишнего страха перед Мелькором, отчасти желая обуздать его) слишком увлекся исправлением, исцелением, восстановлением - даже просто сохранением status quo, - вплоть до того, что утратил всю творческую силу и даже способность разбираться со сложными и опасными ситуациями. Вопреки советам некоторых валар (например, Тулкаса) он уступает мольбам Мелькора.

Мелькора ведут в Валинор; он идет последним (кроме Тулкаса [4], который следует за ним, неся Ангайнор, и позвякивает цепью, чтобы напомнить о ней Мелькору).

Но на совете Мелькору не сразу дают свободу. Собрание валар не потерпит этого. Мелькора отправляют в Мандос (побыть в уединении, поразмышлять, закрепить свое раскаяние - а также обдумать планы исправления) [5].

Тут он начинает сомневаться, так ли уж умны были его ухищрения. теперь он с радостью отбросил бы их и поднял пламенный мятеж - но поздно: он полностью оторван от своих прислужников и находится на вражеской территории. Он не в силах. Поэтому ему приходится проглотить горькую пилюлю (однако ненависть его от этого очень возрастает, и позднее он всегда обвинял Манве в вероломстве).

Конец истории - освобождение Мелькора, разрешение присутствовать на Совете, сидя у ног Манве (как дурные советники во позднейших историях - сказать, что он был их прообразом?) можно сотавить примерно таким же, как он был.

[2] Скобки авторские, вставлены после того, как это было написано. - прим. изд.

[3] Каждое конечное создание имеет свои слабости: способность к неверным поступкам в определенных ситуациях. Это не грешно, если происходит непреднамеренно и если существо делает все возможное (даже не то, что следует), что считает нужным - сознательно стремясь служить Эру.

[4] Тулкас представляет собой хорошую сторону "насилия" в борьбе со злом. Это отказ от всяческих компромиссов, готовность скорее принять возможное зло (например, войну), чем пойти на переговоры; такие, как он (??даже в приступе гордыни) не помышляют, что кто-либо ниже Эру способен исправить это или переписать наново историю Арды.

[5] Исправления того зла, что он совершил. - прим. изд.