...Так у престола Единого сошлись в противоборстве и споре могучие песни. Одна была дивной, глубокой, неспешной, и красота неизбывная силы великой крылась в безмерной печали ее. Другая, тщеславная песнь, велась теперь ладно и громко, но голос ее был назойлив, как гром многих труб, без конца повторяющих вздорный крикливый напев...

Был Эру, Единый, был тот, кого в Арде зовут Илуватаром. Явил он Айнур, Священных, рожденных от мыслей его; и они были с ним, когда ничего еще не было.

И он говорил со Священными, открывая им замыслы музыки, - и Айнур пели ему, и Эру угодна была эта песнь.

Тогда они все пели порознь или не очень большими хорами, в то время как прочие слушали голос собратьев, - поскольку в начале никто из Священных не знал иных замыслов Эру, кроме лишь тех, из которых сам вышел. Но постепенно и медленно каждый из них начинал постигать песню каждого. Ибо, внимая друг другу, учились они обретать понимание, - и делалась все благозвучней волшебная песнь.

И вот было так, что Единый призвал к себе Айнур и возвестил им в величии Замысел песни, превосходивший все те откровения, что дотоле открыл он Священным. Столь дивным предстал свет начала ее, и столь неизмерною - слава ее завершения, что пение Айнур смолкло - и, изумленные, молча склонились они перед Эру.

И Эру сказал им: "Я возжелал, дабы вместе, в согласии, последовав за моей мыслью, вы создали ныне Великую Музыку. Я возжег Негасимым Пламенем ваши сердца. Теперь да явит же каждый из вас свою силу, и Замысел сей да украсит он по своему разумению, - и стану я созерцать этот труд ваш, и слушать, и радоваться той красоте, что пробудите вы в своей песне".

И тогда голосами всех Айнур, подобными арфам и лютням, свирелям и трубам, альтам и органам, голосами, подобными неисчислимым хорам, стала вершиться Великая Песнь. Слаженным было звучанье неслыханной музыки; ввысь устремлялась она и к глубинным пределам; и многозвучные волны ее переполнили залы чертогов Илуватара, а эхо ушло в Пустоту - и так перестала та быть пустотой. Воистину сказано, более дивная песнь прозвучит перед троном Илуватара только в Конце Всех Времен, когда созидать ее станут и Айнур, и все Дети Эру. Ибо Вторая Великая Песнь будет звучать так, как ей подобает, а замыслам будет дано тогда Бытие в миг, когда истинный смысл их откроется всем; и тогда все поймут до конца тайны мыслей друг друга, а Эру возрадуется - и одарит созидающих Музыку скрытым огнем.

Пока же Илуватар только внимал трудам Айнур и, созерцая их, радовался, ибо доныне та музыка, что вершилась у трона его, вся была совершенна. Но длилась чудесная песнь, и вот возомнил как-то Мелькор, будто он волен вплести в нее новые образы и порождения собственных мыслей. Они зазвучали иначе, чем требовал Замысел Эру, - ведь Мелькор решил возвеличивать в силе и славе один лишь свой голос в великих хорах.

Могуществом грозным и знаниями Мелькор щедрей всех других был наделен среди Айнур; он получил долю каждого из неисчислимых даров, что доверены были собратьям. Часто бродил он один и искал Негасимое Пламя, ибо он жаждал испробовать силу в творении. Мелькору мнилось, будто Илуватар не обращает свой взор к Пустоте, которую Мелькор задумал заполнить. Но он не сумел найти то Негасимое Пламя, что скрыто в Илуватаре. Мелькор скитался один, и стали терзать его новые помыслы, несхожие с мыслями всех остальных. И иные из них он дерзнул воплотить ныне в музыке - и нарушил ее.

Те, кто вел свою песнь подле Мелькора, были встревожены, не ведая, как поступить; их голоса прерывались в растерянности, музыка их замирала. Иные же предпочли подпевать новой песне, забыв свои прежние замыслы. В музыке их становилось все более звуков кричащих и резких - и наконец, словно море, они поглотили ту дивную песнь, что была создана прежде.

Илуватар же созерцал все труды Айнур и слушал, пока не взметнулся у трона его темный яростный шторм и высокие волны не двинулись друг на друга войной, неукротимые в гневе.

И тогда встал Илуватар - и Айнур видели, что он улыбался. Он воздел левую руку - и тотчас над грохотом бури возвысился новый и полный величия Замысел, с прежним несхожий и схожий, - и в нем была новая сила и новые мощь и краса. Но с шумом взвился голос Мелькора, боровшийся с Замыслом Эру. Опять поднялись всюду темные волны, выше, чем прежде; многие Айнур смутились и больше не пели - и Мелькор возобладал вновь.

Тогда во второй раз встал Илуватар - и Айнур видели, что теперь его лик был суровым. Он воздел правую руку - и в сердце смятения зазвучал Третий Замысел Эру, неисчерпаемый, плавный и нежный, который ничто более не могло превозмочь.

Так у престола Единого сошлись в противоборстве и споре могучие песни. Одна была дивной, глубокой, неспешной, и красота неизбывная силы великой крылась в безмерной печали ее. Другая, тщеславная песнь, велась теперь ладно и громко, но голос ее был назойлив, как гром многих труб, без конца повторяющих вздорный крикливый напев. Но замысел Мелькора тщился напрасно затмить собой первую песню - ведь та принимала все самые смелые и горделивые звуки его, вплетая их в свой неизменно прекрасный, торжественный голос.

И в ярости этой борьбы, что сотрясала все залы чертогов Илуватара и дрожью терзала безмолвие, недвижимое прежде, Илуватар встал в третий раз - и лицо его было ужасно. Он воздел обе руки, и вот - единым аккордом, глубоким, как Бездна, возвышенным, как вечный Небесный Свод, пронзительным, как сияние взгляда Илуватара, - Музыка прекратилась.

Тогда Илуватар заговорил. Вот что сказал он: "Могущественны все Айнур, а самый могущественный среди них - Мелькор. Но дабы ни он, ни другие, не вольны были забыть: я - Илуватар, я ныне открою вам все, что содеяла Песнь, и позволю взглянуть на нее. И ты, Мелькор, тоже постигнешь: нет замысла, что не имел бы истока во мне, и я говорю: тот, кто думает, будто творит свою новую песнь, сам служит великой, неведомой вам до поры моей цели - воистину, ваши труды удивительней, чем сами вы в силах помыслить".

И дрогнули Айнур, и устрашились, хотя до конца слов Илуватара они не постигли еще. Мелькор же ощутил тайный стыд, и сердце его преисполнилось яростью.

А Эру спустился в величии к Айнур и вышел из залов прекрасных дворцов, которые он для них создал. И Айнур последовали за ним.

И ступив в Пустоту, Илуватар повелел им: "Узрите дело Музыки вашей!" И вот - он дал им власть видеть то, что прежде они только слышали, и Айнур видели, как поворачивается в Пустоте юный Мир, сотворенный их песнью; они, удивляясь, смотрели, а Мир оживал, раскрывая историю новых эпох, и Мир этот был в Пустоте, но он не был рожден Пустотой.

И Айнур молчали; но вновь повелел им Илуватар: "Узрите дело Музыки вашей! Узнайте, о чем была Песнь! Найдет в моем Замысле каждый из вас все, что мог полагать он творением только своим, и ты тоже, Мелькор, увидишь свои сокровенные мысли. Смотри же: они - часть единого целого и служат для славы его".

И еще многие тайны поведал тогда Священным Илуватар. Воистину верно, что им сказано слово о том, что было, есть, будет, а каждый из них помнит замысел песни, которую создал он сам, и потому в Мире мало что скрыто от Айнур. Но ни в одиночестве, ни даже всем вместе им все-таки не провидеть всего: никому не явил до конца своих замыслов Эру - и с каждой эпохой в Мир входит извне то, что не было предречено: то, чему нет истоков в прошлом.

И вот, когда перед ними предстало Видение Мира, Айнур узрели дотоле неведомое: ибо они созерцали, как Детям Илуватара был дан во владение приуготовленный дом. И открылось Священным, что всеми трудами своими над музыкой они помогали убранству той дивной земли, они украшали ее, не помышляя, что в созидании Мира есть и иная, великая цель.

Ибо Дети Илуватара сотворены им одним. Их не было в Замысле, что возвестил он Священным в начале; лишь с песней, звучавшей у трона Единого третьей, они вошли в Мир. Никто из Священных не приобщен к тайне их сотворения. Но возлюбили Детей Эру Айнур больше всего, что есть сущего в Мире, видя, сколь удивительны эти создания, свободные и несхожие с Айнур - поскольку мысль Эру воплотилась в них по-иному.

Вот как дано было Айнур проведать о Детях Единого; так постигли они еще малую толику мудрости Эру.

Эльфами и Людьми называют теперь Детей Эру, Перворожденными и Пришедшими Следом. В ослепительной круговерти огней, в необъятных просторах выбрал Илуватар твердь, что стала их домом - в Глубинах Времени и между бесчисленных звезд. Малой могла бы она показаться тому, кто, постигая могущество Айнур, которым все в Мире подвластно, не ведает ни остроты, ни пристальной силы их взгляда; тому, кто следит созидание бездны пространств, не оделив своим взором столь многих чудесных, исполненных тонкого совершенства творений, убравших по воле Священных поля беспредельного Мира.

Но сами же Айнур, которым открылось Видение, возрадовались, узнав, где живут Дети Эру, и мысль самых мудрых и славных тотчас устремилась туда. И первым средь них вновь стал Мелькор - ибо и ныне, как в Музыке, он был величайшим из Айнур. Вначале старался он даже себя убедить в том, что зван оказать Детям Эру немалую помощь, велевши всему, что есть в Мире, служить им, и правя жарою и холодом, что принес он с собою. Но множество щедрых прекрасных даров Эру Эльфам и Людям зажгли его зависть - и он возжелал подчинить Детей Эру во всем своей воле и, став Властелином над ними, рабами, вершить их судьбу.

Но были другие Священные, обратившие взгляды к Земле, к Арде, как нарекли свой дом Эльфы: свет дарил радость сердцам их, многоцветию красок дивились их взоры - и несказанно тревожил их рокот ревущих морей. И, познав воздух и ветры, и каждую твердь из слагающих Арду, железо и камни, злато и серебро, превыше иных стихий Мира Айнур восславили воду. Так говорят Эльдар: воистину, и поныне в воде живет эхо Музыки Айнур; многие из Детей Эру вслушиваются, забыв обо всем, в немолчный шум волн, не зная, что слышат в ворчании моря то древнее эхо.

Свои помыслы посвятил водам Арды тот Айну, которого Эльфы зовут именем Улмо; мудростью и глубоким знанием Музыки наделил его Эру. Благороднейший Манве возлюбил голоса всех ветров, а о трудах в лоне Арды задумался Ауле, кого Илуватар одарил знаниями и искусством лишь немногим менее Мелькора. Радость и гордость Ауле - творения и дела рук его; он не стремится к власти и не похваляется своим мастерством, он щедр, забота его - не богатство, но труд и созидание нового в Арде.

И было так, что Илуватар обратил в Глубине Времен слово к Улмо, сказав ему: "Постиг ли ты, что совершилось, когда здесь, в малом мире, к твоим владениям пришел с войной Мелькор? О жестоких холодах он помыслил - но не осквернил красоты рек, не погубил он источников. Взгляни: лютым морозом его рождены снег и льды! Жар и огонь создал Мелькор - но не иссушил вод, не заставил умолкнуть он бурное море. Взгляни еще раз: восстали высокие тучи, изменчивые туманы, белые облака! Слышишь ли ныне ты, как на Землю падает дождь? А в тучах искусство твое станет ближе деяниям Манве".

И Улмо ответил: "Воистину, Вода премного чудесней, чем мог я помыслить! Как в тайных раздумьях не видел я снежные хлопья, так в музыке моей не было шума дождя! Отныне я стану вершить свою песнь вместе с Манве, дабы вдвоем мы сумели создать еще более дивную музыку, дабы возрадовать сердце твое!"

Так Манве и Улмо объединили свои силы и замыслы, чтобы совместно вершить волю Илуватара в Мире с начала Времен.

Однако, пока говорил Улмо, а Айнур созерцали Видение, оно было нежданно сокрыто от взора их - и исчезло; и показалось им, будто в тот миг они узрели воочию новую сущность - Тьму, которой они не изведали раньше иначе, как в мыслях. Но красота Мира, явившегося перед ними по воле Единого, овладела думами каждого Айну, ибо постигли они, что круги времени не сомкнулись еще и история Арды не завершила свой путь в миг, когда Видение Мира померкло. И говорят, оно прервалось до прихода Эпохи господства Людей и угасания Эльфов; поэтому, хоть Валар творили Великую Музыку, им не дано ни провидеть истории Поздних Времен, ни знать о Конце.

Вновь дрогнули сердца Айнур, но Илуватар призвал Священных к себе и сказал: "Мне ведомо ваше желание: дабы все то, что явлено было в Видении, теперь обрело свою жизнь - не только лишь в помыслах ваших, но в Бытии, коим я наделил вас. И посему говорю я: Эа! Да будет так! Я изолью в Пустоту Негасимое Пламя, и станет оно сердцем Мира, и да возникнет сей Мир. И те из вас, кто пожелает, смогут теперь сойти в Эа".

Так наступил этот миг, и увидели Айнур в неизмеримой дали ослепительный свет, будто там воссияло яркое облако с бьющимся в нем огненным сердцем. И они поняли: то не было больше Видением, но ныне Илуватар сотворил Эа - Мир Сущий.

И иные из Айнур и по сей день остаются с Илуватаром за пределами Мира, тогда как другие, исполненные величия и красоты, силы и мудрости, издревле покинули Эру и низошли в Мир. И было так, что, быть может, по слову Единого или в знак верности и любви этих Айнур к Арде, с тех пор все их могущество оказалось связанным с Миром и пребудет в нем навсегда - дотоле, пока срок Бытия Мира не завершится. И Айнур те стали жизнями Мира, а Мир стал их жизнью. Потому Эльфы нарекли их Валар - Силами или Стихиями Мира.

Но когда Валар ступили в Начале Начал из Пустоты на поля Эа, Мир, представший пред ними в бесформенной тьме, поразил их - ибо в нем не было еще ничего из тех дивных картин, которые предвосхищало Видение. Потому что Великая Музыка возносилась в помыслах Айнур в чертогах, не ведавших времени, а знание, данное им Илуватаром, хранило в себе лишь предвидение Эа, и ныне Валар стояли у истока Времен, созерцая тот Мир, что был ими только предсказан, и который им теперь предстояло создать.

Так началось великое дело Валар в неведомой и пустынной земле, и прошли несчетные и забытые ныне эпохи, пока в Глубинах Времени и среди неоглядных безжизненных сфер не пришел час и не появился дом для Детей Илуватара. И главную долю трудов в Мире исполнили Ауле, Манве и Улмо. Но и Мелькор был там, и первым он вмешивался во все, что думали сделать другие Валар, и обращал их труд, если мог, к своей пользе. Это он дал земле жестокий огонь. А когда Земля была еще юна и полна пламени, Мелькор возжелал владеть ею, и другим Валар он сказал так: "Она станет моим королевством. Отныне объявляю я Землю своей!"

Но Манве был братом Мелькора в Замысле Илуватара, и это его песнь ответила Мелькору в музыке, что поднялась у трона Единого во второй раз,- и вот Манве призвал многих духов спуститься на поля Арды на помощь Валар, дабы Мелькор не смог помешать им завершить начатое и дабы не увяла земля, не успев расцвести. И Манве сказал Мелькору: "Не можешь обрести ты сие королевство один, ибо многие трудились здесь наравне с тобою". И Мелькор начал битву с другими Валар, но в тот раз потерпел поражение. Он удалился в другие области - и делал там, что хотел. Однако желание завладеть королевством Арды ни на миг не оставляло его.

Каждый из Валар избрал себе в Арде видимый облик. Их привела в Мир надежда и любовь к Детям Эру, и стали подобны они королям и королевам Эльдар и Смертных, - но еще более величавы обличия их, более благородны и властны. Образы эти соединяют Валар с видимым Миром, однако Повелители Арды нуждаются в них куда меньше, чем мы в одежде. И как мы можем сбросить свое одеяние, так и Валар могут оставить свой облик, и тогда даже Эльфы не в силах увидеть Великих. А если желают Владыки вернуться опять к зримой плоти, тогда принимают одни из них образ мужей, а другие - обличие жен, ибо несхожая стать им суждена изначально, и выбор ее - не в их власти; так и мы различаем девиц и мужей по одеждам, зная при том, что не платье - причина различия их. А Валар могут порой воплощаться еще и в другие, непостижимые образы - удивительные, внушающие трепет и страх.

У Владык появилось в те дни много разных помощников, великих и малых, и вместе они украсили и возделали Арду. И вот, приняв зримые земные обличья, они вошли как благие прекрасные повелители в ее благоухающий сад, дабы возрадоваться сотворенному миру. Но и Мелькор, воспылавший безудержной завистью к деяниям Валар в Арде, тоже вернулся туда. Он тоже создал себе земной образ - властный, но темный и грозный, исполненный злобы и ярости.

И он ступил на поля Арды, облеченный неизмеримым могуществом, как Вала, в величии не сравнимый ни с кем, - он явился подобный горе выше туч, что возникает из моря, закованный в лед, коронованный молниями, блеск глаз его ярок был, словно огонь, а взгляд был пронзительней холода смерти.

Так началась первая битва Мелькора с Валар за владычество в Арде, но о том времени Эльдар знают немногое. Ибо Валар, учившие Эльфов в земле Валинора, мало что говорили о войнах, гремевших в Мире задолго до прихода Эльдалиэ. Перворожденным известно, как разрушал Мелькор Землю, которую долгим старанием украшали Валар, готовя ее к появлению Эльфов.

Они созидали новые земли, Мелькор же низвергал их; углубляли долины, а Мелькор равнял их с поверхностью; вздымали высокие горы, а Мелькор обрушивал их, превращая в ничто. Они наполняли моря - он же думал, как иссушить их. И не было такого деяния Валар в Арде, которое не осквернил бы он или не уничтожил.

Однако труд Валар все-таки не был напрасен, хотя ни один из их замыслов не воплотился в Мире таким, каким они видели его некогда в Начале Начал. Медленно остывала Земля, и, наконец, она обрела свою форму. И появилась та твердь, которой суждено было стать домом для Детей Илуватара - в Глубинах Времени и между бесчисленных звезд.

Взято с сайта Знание-Сила с разрешения переводчика.