[Gamaun]

- Никогда не верь бродячим певцам и музыкантам, говорила мне матушка, упокой Господь ее душу... Ни скотиной, ни пожитками твоими, ни деньгами не погнушаются проходимцы, - быстрый взгляд в сторону Гаэта, - и что уж говорить о невинных дочерях наших!

Дородная матрона быстро и раздраженно перетряхивала постель Патрика, опять занимающегося сегодня с Арчибальдом чем-то дурнопахнущим.
Гаэт следил глазами за тем, как кормилица хлопочет, прибираясь в шатре и бормоча себе под нос гневные обличения мужскому коварству.

- Думают ли они о девушке, соблазненной и брошенной на позор и горе? - голос Гертруды, взволнованной собственной речью, возвысился и задрожал. - О нет, они срывают грубой рукой цветы невинности и топчут их, глухие к чужому страданию...
Гаэт загрустил, раздумывая о том, не к нему ли относится эта тирада и какое отношение он может иметь к делу соблазнения невинных?

- Ведь для них нет ничего святого, - продолжала ворчать кормилица, выбивая дух из подушки так яростно, как будто она была одним из тех проходимцев. Их невольно становилось жалко...

- Ну ка, голубчик, - прервалась она, - переберись на другую постель, - будь любезен.

Гаэт приподнялся, все еще неловко из-за ран, от которых он до сих пор не вполне оправился, и перебрался на другую сторону шатра. Теперь настала очередь его ложа, на которое она набросилась как стервятник на падаль.

- Или вот бывает, что пригреют человека, окружат его заботой и лаской, а он не то чтобы добром отплатить, а наоборот, - еще один многозначительный взгляд на барда, - поступает самым недостойным образом и нарушает душевный покой той, что спасла его от неминуемой смерти...

- Кто же это вам так не угодил, матушка Гертруда? – удивлённо приподнял брови Гаэт. – Или вас обидел кто-то? Хотя… (он смерил кормилицу глазами) вряд ли у кого-нибудь хватит на это духу…

Гертруда задохнулась от возмущения. Он никак издевается над ней? Или на самом деле не понимает, о чем она ведет речь?

- Я думаю, ты понимаешь, о ком я говорю, - сказала она, многозначительно покачивая головой.
- Откровенно говоря – НЕТ, - серьёзно сказал юноша, глядя на Гертруду. – Даже и не знаю, о ком можно было бы сказать столько… плохого.
Под доверчивым и искренним взглядом юноши она невольно растерялась.

- Известно, о ком... О нем... О богохульнике... Об Арчибальде, будь он неладен! – Гертруда с явным облегчением нашла ответ. Она даже шумно вздохнула, размышляя о том, что, подумать только, даже старый мошенник может иногда пригодиться!

- А что Арчибальд? Не знаю, за что вы на него так сердитесь… Он, конечно, иногда забывается… (Гаэт улыбнулся, вспомнив о недавних экспериментах Арчибальда и Патрика) Иногда не думает о последствиях… Но он очень много знает. Я иногда даже удивляюсь тому, сколько книг он прочитал… сколько ему известно о разных травах и камнях…Мне кажется, он человек достойный.

- Это потому что ты не вынес от него столько, сколько нам довелось!!! – матрона встрепенулась как боевой конь, заслышавший звуки горна, - Этот враг рода человеческого чуть не разрушил замок! Он проводит свои нечестивые эксперименты, от которых попахивает колдовством (и не только!) и никогда, никогда и никому не позволяет прибрать в своей комнате! Честному человеку нечего скрывать, таково мое мнение.

- Он просто не любит, когда ему мешают… Мой… отец тоже не любил, когда я отвлекал его от работы, когда мешал ему делать записи или разбираться в свойствах трав… И… зачем так плохо относиться к человеку, если не знаешь его по-настоящему? Не у вас ли говорят – «возлюби… эээ… друга своего», так?

- Прежде чем возлюбить кого-нибудь, не мешало бы сначала к нему присмотреться! – фыркнула Гертруда.

Снаружи послышался шум, и в шатер, отодвинув полог, вошли посмеиваясь Патрик и Арчибальд, вымазанные мелом...

- Ну вот, легок на помине, - произнесла Гертруда вместо приветствия.
- И тебе привет, прелестница! – ответствовал Арчибальд.
- Какая я тебе прелестница, старый олух! – возмущению ее не было предела, - Ты вымазан с ног до головы, постыдился бы показываться в таком виде перед людьми!
- Нельзя судить о содержимом по оболочке, - назидательно изрек он, наставив на нее указательный палец, - никогда не доверяй первому впечатлению...
- В твоем случае, - ехидно пропела она, - первое впечатление было самым правильным!
- Гертруда! – воскликнул разом вспыхнувший наставник, явно не желая слышать продолжения.
Но заинтересовавшиеся Патрик и Гаэт хотели продолжения... По крайней мере Патрик, который выразил свой восторг громким уханьем.
Гаэт ничего не сказал, только сочувственно взглянул на старого алхимика.

- Гертруда, я тебя предупреждаю!
- Этот великий ученый появился впервые на пороге замка обмазанный дегтем и облепленный перьями!!! Бесстыдник!!! Если бы не доброта господина нашего, святого человека, который принял его как родного и поручил ему обучение леди Гламорган, бродил бы он по дорогам, и по сей день... в перьях!!!
Побагровевший ученый пулей вылетел из шатра, а молодые люди, стеная от хохота, повалились на только что убранные постели.
- Нет, вы меня уморите когда-нибудь! – проговорил Патрик, утирая слезы, - Неужели на самом деле в перьях? Преставляю себе картинку!!! Хотел бы я это увидеть!
- Подожди, поболтаешься у него в подручных, еще увидишь, - пробурчала себе под нос Гертруда, очевидно довольная эффектом, произведенным ее речами.
- Зря вы его так, - проговорил Гаэт, отдышавшись от смеха. – Я… я бы не стал издеваться над этим. Когда-то… несколько месяцев назад… меня невзлюбили в одной деревне… в общем, крестьяне хотели сделать со мной то же самое… Добрые люди предупредили меня и спасли… Но я не знаю, как я пережил бы это… И мне на самом деле жаль беднягу.
Бард поднялся с постели и медленно вышел из шатра – искать Арчибальда.

- Вот от таких тихих да смазливых беды не оберешься, - покачала головой Гертруда, - Они с Арчибальдом - два сапога пара... Как будто нам одного блаженного было мало!

Выглянув наружу, Гертруда увидела, как Гаэт подошёл к разозлённому алхимику, который устроился на берегу ручья, подальше от шатров и от их обитателей. Они говорили не дольше нескольких минут, и обратно они шли вместе. У входа в шатёр Гаэт хлопнул Арчибальда по плечу, шёпотом сказал ему что-то, - оба рассмеялись, - и вернулся к себе.
- Что это ты наговорил старику? – удивился Патрик. – Я думал, он будет не в духе, по крайней мере, ещё дня три…
- Ничего особенного я ему не сказал, - отозвался бард. – Просто поговорил с ним. Я ведь понимаю его. И… чтобы успокоить кого-нибудь, разогнать тяжёлые мысли, совсем не нужно говорить что-то особенное. Я умею принести умиротворение в душу одним звуком голоса. Или… или песней… Но это… я уже вряд ли смогу…
Гаэт помрачнел и умолк. Он всё ещё не мог петь, и это не давало ему покоя…