Цитата:
Lilith пишет:
Да, конечно, Лютиэн он сам отпустил из Дориата, еще и провожатых дал, а убили его злые гномы просто так.
|
Да, убили его злые гномы не просто так. А по своей жадности, цинизму, синдарофобии и презрению к чужой жизни. Хотя... хорошо бы кто-нибудь разработал в этом духе позднюю концепцию самого Профессора: "Тингола вынудили вести войну за пределами Дориата". Например, успешно умыкнув сокровища, Наугламир и заложников. Очень СЛОЖНАЯ там обстановка, требуется определить роль в событиях фаэнориони, оссириандцев, Белегоста, Берена и Лутиэн - и взаимные связи между ними.
С Лутиэн, конечно, ситуация намного хуже. Однако... в тех же ЗиОЭ согласному одобрению домов отводится некоторое место: можно понять, что вступление в брак в реальной практике не считалось делом исключительно и сугубо личным, в котором все решают самостоятельно будущие супруги.
Конечно, и о такой возможности там идет речь; но очевидно, что брак, заключенный вопреки мнению одного или обоих домов, в любом случае встречал сопротивление обычая. Как это происходит и у людей, те, кто желает чего-то своего, странного (в любой области), вынуждены преодолевать сопротивление среды. Неразумная, но повсеместная мера, призванная оценить необычное стремление проверкой носителей на упорство и прочность.
Далее, среди людей власти и силы произвольное поведение в матримониальных делах всегда приветствовалось меньше, чем среди людей бедных. Надо полагать, эдиль свойственно то же различие: недаром в хрониках совершенно посторонние для Финвэ лица бестактно рассуждают, на ком ему следовало бы, а на ком - не следовало, жениться. Королевский дом.
И в конкретном случае сталкиваются две реальности: закон, признающий возможность заключения брака двумя эдиль даже без каких-либо свидетелей, кроме них самих, и обычай, не велящий пренебрегать отношением дома, волей отца и государственной политикой.
В этой последней реальности Лутиэн занимает уникально высокое положение по рождению. Ее отец - один из трех первых лехинд, сакральных посланников-королей эдиль. По численности его народ занимает второе место, однако правит он не в Валиноре, а в Энноре. С другой стороны, Элу - верховный король Белерианда и Севера, а еще "высочайший из Эрухини", что бы это ни значило. Что хуже, мать Лутиэн - Айну, и в этом с ней никто не может сравниться (природа самой Лутиэн тоже была необычной, не полностью эльфийской)...
После рождения дочери Тингол находился в щекотливом положении: ведь единственный возможный супруг, брак с которым не стал бы для нее мезальянсом - Ингвион, принц ваньяр. Да и то лишь в силу очевидной невозможности объявить мезальянсом
всякий брак (это было бы заносчиво и невежливо, хотя и правда). Очень бедный выбор. Поэтому наверняка Элу готовился к неравному браку (например, у него был старый друг, равный ему самому - хотя и не супруге). Но реальность превзошла его ожидания.
Сравнивая общественное положение Ингвиона и Берена, и в меньшей степени - их личное дело, нельзя не отметить контраста. Неприятного для Тингола как потенциального тестя.
Берен - гуманоид другого, по тогдашним представлениям, биологического вида. Через 80 солнечных лет максимум он умрет, а это ничтожный срок - и говорить о соединении судеб не приходится (так что сложно было сказать, можно ли вообще считать подобный союз браком). Возможно, Тингол был также в курсе, что короли нолдор законодательно предписали подданным-эдиль и -эдайн раздельное оседлое проживание, и предполагал, что они, будучи вменяемы, сделали это не без причин / знал причины.
Далее, Тингол видел кошмары о приходе людей еще до того, как получил реальные сведения о существовании такого народа в замыслах Эру - поэтому к людям относился очень настороженно и, в частности, полностью запретил им пересекать границу Дориата (Берен это нарушил и потом долго скрывался). При первой личной встрече с аданом Элу мог убедиться, что боялся не зря: ведь он, как и другие эльфы, видел тьму в сердцах людей, неприятно напомнившую ему о нолдор.
О Берене лично: подозрительный субъект, нарушитель границы и специального закона, скрывавшийся на территории королевства. Очевидно, прекрасный диверсант, раз его долго не могли обнаружить. Пришел из-под Тени. Мелкий лендлорд, который по идее был бы под рукой принца, подчиняющегося в свою очередь другому принцу, и только потом - королю. Число звеньев сократилось на одно только потому, все принц поглавнее не стал передавать землю никому из принцев поменьше взамен погибшего - за фактической утратой этой земли. Наконец, свои возможные владения Берен потерял полностью, быть может, из-за нарушения Законом и утраты благословения Сил // правды земли.
Любопытно, что не один Тингол считал в тот момент Лутиэн не в своем уме и ограничивал ее свободу, пока та не одумается. Возможно, именно "зеркало" в лице Келегорма изменило позицию короля.
Еще одно: нельзя сказать заранее, родятся ли от такого брака наследники. Затягивающееся нервное ожидание (Лутиэн-то может долго ждать, а муж-то ее через декаду-другую скончается!) плохо скажется на политической обстановке в Королевстве. А если наследники будут - но смертными? Тогда к своей возможной гибели Элу придется готовить каждого заново, имея на все обучение лет по 20-30? А потом Дориатом будет править слабая и смертная династия? А если родятся эдиль - с какого нежного возраста внукам придется расти без отца?
И весь этот комплекс проблем, плюс собственные политические интересы Дома Беора - должны были украсить собой Тысячу Пещер.
Тогда молвил Тинвелинт:
- Стать мужем моей Тинувиэль, прекраснейшей девы мира, и принцем лесных эльфов - пустячная просьба для незваного странника и чужестранца. Позволено ли и мне будет просить в ответ о какой-нибудь малости?
Элу, конечно, поступил неадекватно, глупо и попросту аморально, однако нельзя сказать, будто речь идет просто о безответственной злодейской выходке. Не знаю, на что рассчитывал Тингол, но лет за 5-45 у Берена были хорошие шансы покинуть Эннор, и тогда (а может, и раньше, после рассеивания "безумия") Лутиэн можно было бы выпустить. Возможно, король сравнивал такие сценарии, как "около 30-40 лет в противоестественном квази-браке, возможную скорбь по Берену и навсегда одинокую жизнь" и "от 5 до 40 лет комфортного заточения, возможную скорбь по Берену и открытую перспективу брака в дальнейшем"[*]. Учитывая его отношение к людям вообще и Берену в частности, стоит ли удивляться, что второй вариант казался ему привлекательнее?
Должен заметить, что необычность происходящего осознавались и самими Береном и Лутиэн. Они не воспользовались законом, причем сама такая мысль была высказана Лутиэн только после возвращения из Ангбанда. Но даже тогда она не собиралась вынуждать семью и Королевство к полному принятию ее воли: идея заключить брак через простую взаимную клятву связывалась с добровольным изгнанием.
Last but not least: Элу понял свою ошибку и исправился, а это достижение нельзя назвать частым среди эльфийских владык.
[*] Как известно, холостые эдиль могли влюбляться вновь, и жениться без влюбленности тоже могли. И расставаться меньше чем за год до намеченной свадьбы, с разрывом помолвки - тоже. Поэтому, предотвращая брак Лутиэн с Береном, король не закрывал для нее нормального будущего полностью. Лишь в меру ее отношения к Берену и себе, которое, вероятно, многие принимали за психическое расстройство, временное помрачение. И (см.выше), даже не относясь к этой любви как к помрачению, можно было увидеть массу тяжелых последствий в будущем, а настоящая любовь у холостых эдиль тоже могла быть преходящей (Финдуйлас).