[Unicorn]

Планы сэра Ричарда достичь замка Уайтфорд во`время окончательно рухнули.
В довершении всех неприятностей, в тот самый день, когда к отряду столь неожиданно и так некстати, пристали незнакомые путники, начался дождь.
Хляби небесные разверзлись и, как это часто бывает в начале лета, после нескольких дней изнурительного зноя дождь лил и лил, не переставая. Старая римская дорога, за которой давным-давно уже никто не следил раскисла и стала совершенно непригодной для путешествия. Верхом ещё можно было пробраться, но с тяжело нагруженными повозками, портшезом леди Глиморган, а теперь ещё и с раненными…
Видно Судьба вознамерилась чинить им препятствия. Сэр Ричард смирился с неизбежным, распорядился укрепить лагерь и остаться в нём. Людям Харольда было позволено развлекаться охотой, у женщин и Арчибальда хватало забот по врачеванию избитых путников, а сэр Ричард был предоставлен самому себе.
Третий день он любовался, как за откинутым пологом его шатра с неба на землю течёт вода.
Он не появлялся в шатре леди Бланшефлер, а только посылал к ней своего оруженосца Мартина и справлялся нет ли у госпожи каких пожеланий. Мартин возвращался с неизменным ответом, что миледи всем довольна и ни в чём не нуждается.
В конце концов, то что раньше казалось Ричарду возможным между им и Бланшефлер, перевернулось в его представлениях, теперь ему было очевидно, что Бланш не только не может испытывать к нему приязнь, а напротив имеет все основания ненавидеть его.
Она ведь не знала, как всё было тогда у замка Торнтон. Как погиб Брайэн...
Тогда тоже шел дождь, холодный осенний дождь.
Армия старого короля Генриха была приведена в боевую готовность и правитель Англии собирался мечом доказывать свою правоту старшему из оставшихся у него сыновей Ричарду и своему бывшему союзнику и сюзерену его континентальных владений - королю Франции Филиппу, за мудрость прозванному Августом.
Никто не думал, что дело дойдёт до войны отца и сына. С тех пор, как Де Бар с Джонатаном и Брайаном переправились через Английский канал и присоединились к рыцарям короля Генриха, они следовали за верховным сюзереном Англии вместе с его многочисленным двором. Старый король был лёгок на подъём, с вечера он мог не давать никаких распоряжений, а наутро его рыцари спешно седлали лошадей и скакали за много лиг туда, куда им приказывал синьор.
Хотя в последнее время здоровье короля ухудшилось он всё-таки не подавал виду и по прежнему проводил целый дни в седле или упорядочивал дела в своём огромном государстве. Но разногласия с принцем Ричардом всё больше удручали его.
Когда Марешаль представлял королю Генриху сыновей лорда Глиморгана, тот со вздохом сказал.
- Надеюсь они будут верны мне больше, чем мои собственные дети.
Вскоре все все были поражены событиями в Бонмулене, когда старый король отказал принцу Ричарду в престолонаследии и тот на глазах у всех баронов принёс королю Франции ленную присягу за все свои владения и объявил себя вассалом Франции.
Как герцог Аквитанский он мог это сделать, но тем самым нарушил клятву верности отцу.
Обо всем это де Бар узнал от отца. Ле Марешаль присутствовал там, когда всё совершилось и он осуждал принца Ричарда, хоть тот и был его любимым учеником в ратных искусстах. Ле Маешаль знал и воспитывал сыновей старого короля, всех, кроме принца Джона. Двое уже покоились в земле. Джеффри Бретонский – погиб на турнире во Франции, а Генрих Молодой – встретил смерть в болотистых землях Гаскони, в бесконечной войне с отцом. Теперь со старым королём собирался воевать принц Ричард герцог Аквитанский.
Да, в тот ужасный день шел дождь…Ричард де Бар, мальчики и ещё несколько рыцарей сидели в шатре графа Вильяма. На этот раз для королевской ставки не нашлось ни замка, ни манора** ни даже фермы и шатры развернули на поле у подножия холма. Только на следующий день двор старого короля Генриха должен был достичь замка Торнтон. Там все смогли бы отдохнуть. Король думал задержаться в Торнтоне и ещё раз встретиться с сыном, прежде чем их армии сойдутся на поле.
В шатре было даже уютно, задёрнутый полог не позволял осеннему ветру проникнуть за двойные полотняные стены, увешанные звериными шкурами, две жаровни с горячими углями распространяли приятное сухое тепло. Скамьи придвинули к столу, и рыцари удобно расположились для вечерней трапезы.
Жареные кролики, только что снятые с вертелов исходили ароматным паром на плоских хлебах, по поводу такого собрания гостей из дорожного сундука сэра Вильяма даже была извлечена скатерть, кувшины и дорогие кубки.
Скромно ожидал своего времени приглашенный к трапезе жонглёр*** с ротой.
Но весёлой беседы не клеилось.
- Боже, проклятие лежит на этой семье, сетовал ле Марешаль. Они не остановятся, пока не истребят друг друга и не ввергнут государство в великую смуту усобиц.
Брайан Глиморган, как и сир ле Марешаль, как и Ричард де Бар признавал правоту старого короля, но пылкий Джонатан всё время спорил с Ричардом и братом.
- Разве герцог Аквитанский не по закону требовал от отца признать себя наследником престола. Неужели Джон Лекленд более достоин этого? – Возмущался Джонатан.
- Король ещё жив, и в силах сам править в своих владениях. И не пристало принцу Ричарду проявлять такое непочтение к отцу. – Вздыхал Марешаль.
- Разве ты стал бы предателем, ради короны? – Тихо спросил Джонатана де Бар.
- Не ради короны, а ради рыцарской славы и доблести. – воскликнул юноша. Ты ведь знаешь, что принц Ричард принял крест и хотел отправляться в по Стезе Господней?* А отец – старый король не позволил…
- Не вижу связи между короной и паломничеством.
- Но пока он будет в походе старый король может умереть.
- Да, - покачал головой Брайан, - только вчера он внезапно почувствовал себя так дурно, что даже спешился, лёг на землю и стонал от боли
- Никто не знает, как излечить этот недуг. Был при короле один лекарь, мессир Жак, вот он-то смог бы, но его давно уже нет при дворе.- Сказал седобородый рыцарь который сидел на скамье рядом с марешалем.
Ричард де Бар невольно поднял руку и дотронулся до шрама на лице. Если бы не мессир Жак, не сидеть бы ему сейчас тут. Этот лекарь спас ему жизнь.
- Когда бы Жак знал, как плохо нашему синьору то он бы вернулся, где бы сейчас не был, - сказал ле Марешаль. – Значит, ты пошел бы за герцогом? – Сурово нахмурившись обратился он к Джонатану.
Тот побледнел, но не отступился от своих слов.
- Да, милорд. Ибо считаю его притязания справедливыми.
В таком случае я прошу тебя покинуть мой шатёр. И мы вернемся к этому разговору завтра, - тоном не допускающим возражений отрезал Марешаль.
Джонотан бросил умоляющий взгляд на де Бара, но тот едва заметно пожал плечами и указал своему воспитаннику глазами на выход. Сейчас было лучше всего убраться с глаз сэра Вильяма. Ричард знал нрав своего отца и мог поручится, что сможет смягчить его, но только не сейчас.
Джонотан встал, поклонился Марешалю и вышел.
- Беда, что этот юноша ставит что-то выше верности своему королю, - проворчал Марешаль. Надеюсь прогулка под дождём немного остудит его пыл и послужит уроком почтения к нашему сюзерену.
Никто из присутствующих не решился возражать. Промолчал и де Бар.
О, как жестоко потом сожалел он о своём молчании!

После выходки Джонотана все разошлись довольно скоро. В шатре Марешаля остался только Ричард.
Сэр Вильям молча смотрел, как его оруженосцы убирают остатки трапезы, снимают крышку стола с козел и готовят походное ложе.
- Отец! – Обратился к нему Ричард.
- Я знаю, о чём ты станешь просить. Снисхождение для этого мальчишки. -
Сэр Вильям тяжело поднялся со скамьи. - Думаешь один он рассуждает подобным образом. Половина войска короля Генриха…лучшая половина. Кончится тем, что мы останемся с королём в жалком меньшинстве. Но и тогда я буду с ним. Надеюсь и ты, сын мой!
- Да, отец!
- А за этого сопляка Глиморгана не тревожься. Побродит по лагерю, остудит голову, может к утру и поубавит дури. Иди спать, Дикон, - Марешаль положил руку на плечо сына. Завтра мы выступаем к Торнтону, там и обсудим наши дела…
Последнее граф произнёс уже не для сына, а скорее для себя.

В ту же ночь де Бар проснулся от того, что кто-то сильно трясёт его за плечо.
- Милорд! Сэр Ричард! – услышал он голос Брайана.
- Что? – Де Бар схватился за меч, лежащий у изголовья и быстро поднялся, озираясь по сторонам. Ни звуков битвы, ни сигналов тревоги, - Что случилось, Брайан?
- Джонотан! – В неверном свете масляной плошки Ричард заметил, как по щекам юноши ползут слёзы, - Он… бежал к войску герцога Аквитанского.
- Кровь Христова! Откуда ты знаешь?
- Я пытался задержать его! Милорд! Я виноват, что не сказал вам раньше, он уговаривал меня перейти на сторону принца, я отказывался и мне казалось что я смог убедить его не совершать столь позорного шага, он согласился…но…просил не говорить вам…я дал слово. А нынче ночью…
- Одевайся! Седлай коней, возможно, мы нагоним и вернём его до того как всё откроется!
Ричард с помощью Брайана уже закреплял латные перчатки, когда раздался сигнал тревоги.
- К оружию, к оружию… авангард войска Герцога Аквитанского приступом взял замок Торнтон.

***

Де Бар поднялся, подошёл к выходу и опустил полог. Как бы он хотел забыть всё, что было дальше! Но нет, вечным проклятием останутся эти воспоминания. И за гранью земной жизни они станут жечь его в Аду, куда он, несомненно, отправится за все свои прегрешения.
Ричард не мог сказать сколько раз меч его поднимался и лишал жизни создание Божие. Сколько раз он убивал…но ведь его предназначеним в этом мире было сражаться и Ричард не страшился предстать с ответом перед высшим Судьёй, когда придёт время.
Но гибель Брайана… нет, этому он не найдёт оправданий!
Чей-то спор снаружи прервал невесёлые размышления Ричарда.
- Милорд отдыхает, - различил он в шуме дождя голос Мартина.
- Скажи, что меня послала леди Бланшефлер, и сон с него как рукой снимет! – Сердито отвечал хриплый низкий голос, тем не менее, принадлежащий женщине. Его де Бар так же сразу узнал
Грузно прохлюпали по вязкой земле неторопливые шаги,
Ричард тяжело вздохнул и приготовился к нелёгкому разговору.
Полог взметнулся вверх и на пороге шатра возникла необъятная фигура матушки Марго.
- Сэр Ричард! – Приступила она к делу без всяких подходов и объяснений, - меня беспокоит поведение леди Глиморган!
………………………………………………………………………………………….