[Alla]

Ответ Светланы Лихачевой.

Несколько слов в заключение по разным пунктам, наиболее показательным:

Кинн: “Я все-таки литературной критики от филолога ждала, а не пассажей про шлюшек. Следопыт, ну где твоя квалификация литературоведческая? Я уже обрадовалась - а, думаю, вот сейчас человек всем покажет, как надо писать толковые отрицательные рецензии... и нифига. Знаешь, как обидно? в смысле -
обидно получать стандартную статею под девизом "как он посмел грязными
лапами в чистый мир Толкина?”

Филологический разбор тут делать не на чем. Перед нами - среднестатистический образчик массовой литературы, претендующий на глубину там, где ее нет. Можно писать исследование о тенденциях массовой литературы в целом, можно подробно разобрать женский любовный роман как жанр - но странно было бы применять подходы психологической, формальной, мифологической и прочих школ ко всевозможным “В плену страсти”, “Ложные клятвы” и прочей ерунде, которой завалены книжные лотки, верно? Можно рассматривать эволюцию детектива как жанра - но разбирать “Месть Бешеного”, “Любовь Бешеного”?... Ну, право. Ну, ничто здесь не провоцирует серьезного научного исследования: перед нами - стандартная тусовочная проза, не в худшем своем варианте, но - тусовочная проза, и этим все сказано. Филологу здесь делать нечего. Филологу остается пожать плечами и отойти в сторону. А вот читатель как таковой непременно откликнется на прочитанное, раз уж прочитал, пусть и на уровне “понравилось-не понравилось”, и почему. Более того, поскольку _публикация_ книги (любой, в том числе и каких-нибудь там “Ложных клятв”) это, хочешь не хочешь, факт литературной жизни, данный факт обрастает и прочими подлежащими оценке внелитературными подробностями. В частности, подробностями взаимоотношения с издательством и т.д. Я высказался на тему, отчего эта книга дурна: несоответствие проработки деталей (от русоволосого Фингона до рабства у эдайн), фиаско общего замысла, плюс непорядочность там, где речь идет о публикации как таковой (заимствование чужих материалов). Что еще можно прибавить об этой книге? Да ничего :-(((
Скажу больше: требовать серьезного научного разбора этой тусовочной прозы - значит, искусственно приписывать ей бОльшую значимость и намеренно отвлекать внимание от ее несостоятельности как Книги с большой буквы. Помните рассуждение о пользе “Исторической Точки Зрения” в “Баламуте”? “Когда специалист знакомится с мыслями древнего автора, он не помышляет о том, считать ли написанное истиной. Ему важно, кто повлиял на этого древнего автора, насколько его взгляды согласуются с тем, что он писал в других книгах, какая фаза в его развитии или в общей истории мысли этим иллюстрируется, как все это повлияло на более поздних писателей... что сказали ученые в последнее десятилетие и каково “состояние вопроса в настоящее время”. Вот-вот, мысль улавливаете? Давайте разберем эту книгу с точки зрения юнгианских архетипов и бахтинских хронотопов... возможно, это отвлечет нас от того факта, что она пуста. Разумеется, всякий филолог - априори читатель; но здесь филолог умолкает, ибо сказать ему нечего. А читатель говорит: эта книга лжет. Потому-то и потому-то. И зря она это делает. Как филолога, меня эта книга ну никак не затрагивает: она осталась вне рамок моей профессиональной сферы, так же, как и Перумовы с Танями Гроттерами. А как потомка народа эдайн эта книга возмущает меня до глубины души.
Вот прошла сколько-то лет назад такая толкино-литературная сенсация, “Черная книга Арды” называется. Кто восхищался, кто возмущался, кто возмущался теми, кто возмущался ЧКА, апеллируя к правам автора на собственное мнение и собственную интерпретацию событий. В одном из отзывов, за авторством Ринона, был постулат, который я запомнил надолго как очень точную и емкую, и очень, на мой взгляд, правильную формулировку:
“Почему я не могу относиться к ЧКА как к просто "взгляду, имеюще-
му право на существование"? Ответ прост. Ведь если к вам подой-
дет незнакомый человек и скажет, что ваша мать - блудница, вы же
не сочтете это просто мнением, имеющим право на существование,
так?... Если бы эта книга говорила только о Мелькоре - пусть бы.
Но она лжет на тех, кто мне дорог, на то, что мне дорого. Я бу-
ду защищаться” (Ринон).
Ваша книга лжет о тех, кто мне дорог. Ваша книга оскорбляет моих предков. И поэтому, на мой взгляд, она не имеет права на существование “как альтернативный взгляд на события”. Хотите писать Историю Обращения - пожалуйста. Своего - да десять тысяч раз пожалуйста. Другое дело, что _мне_ эта история скучна - вы не Льюис, “По ту сторону...” - не “Surprised by Joy”. Но подменять историю моего народа - историей обращения О.Брилевой?.. Вы подумайте, какая связь...

Далее - О.Брилева:
“Ни один из авторов позаимствованных стихов и песен не выражал мне своего возмущения и не требовал их убрать из романа - в то время как я вполне доступна в Сети, не скрываю ни своего электронного адреса, ни, раз уж так, настоящего. Издательство ЭКСМО трудно назвать "ничего не подозревающим", так как и глав.редактор, и корректоры видели в глоссарии сноски на авторов”.

(tentatively) А не предполагается ли, что процесс должен быть строго обратным? Оба автора доступны в сети и адресов своих не скрывают; разумно предположить, что человек, предполагающий использовать чужие стихи в своем собственном произведении, обращается к авторам с соответствующей просьбой, а авторы отвечают: весьма польщен, сочту за честь\мне все равно, делайте как знаете\мне бы этого очень не хотелось. А не авторы вынуждены “задним числом” искать “пользователя” и выражать свое возмущение?..
Перед написанием рецензии я говорил с обоими авторами, чтобы уточнить их мнение о происходящем (“понаслышке недовольны” меня не устраивало) и, в частности, сформулировав вопросы: 1) с их ли разрешения заимствованы стихи; 2) устраивает ли их подобное положение дел; 3) хотят ли они, чтобы об этом было упомянуто в моей рецензии, которая, возможно, будет размещена в официальных печатных изданиях. На основе личной беседы свидетельствую: оба автора от использования стихов в романе были в крайнем возмущении.
Издательство “ЭКСМО”, при наличии указанного мною пункта в договоре, со всей очевидностью полагается на порядочность человека, договор подписывающего, и, следовательно, удостоверяющего своей подписью, что материалы использованы с разрешения владельцев. И, “видя в глоссариях сноски на авторов”, предполагает (имхо), что авторы использование стихов санкционировали.

“* Да простит меня С. Лихачева, но я буду транслитерировать фамилию Профессора так, как привыкла”.

(пожимая плечами) Как скажете, леди. Аргумент, однако. То, что человек привык к тому, что дважды два - семь с половиной, разумеется, не отменяет того, что на самом деле - четыре. Но почему бы ему не считать про себя, что семь с половиной? Через буквы “ы” и “щ” не пробовали? :-))
Опять-таки, целые статьи у нас про транслитерацию толкиенов написаны, превосходно. А не проще ли (раз уж вы и с Письмами ознакомились) обратиться к одной-единственной первой строчке Письма 165, где специально для таких случаев многострадальный профессор говорит: “Моя фамилия - ТОЛКИН”...

"Это все равно, как попытаться дешевой потаскушке нашего времени объяснить суть понятия "целомудрие". Нет, слово она запомнит, и даже без ошибки напишет, но сути не поймет, а крайне удивится про себя: дескать, и есть же странные люди на свете, которые так по-дурацки устроены! Дешевая потаскушка при удачном раскладе и замуж выскочит, и детей родит, и даже к причастию ходить будет в положенные дни - а все равно спать с кем попало не перестанет, потому что не поймет по факту, "а зачем этого не делать", если и тебе хорошо, и хорошему другу, а то и подружке приятно". Непрофессионально это, и по-человечески гнусно, ставить оппонента в позицию бестолковой шлюшки (а впрочем, все зависит от того, какую цель преследует критическая статья. Если цель была - сказать автору "а по-моему, ты ....." - то мой упрек снимается: средства выбраны адекватные и цель достигнута, я чувствую себя оскорбленной)”.

(тихо оседая) При чем тут оппонент? Это - иллюстративный пример, не более того. Пример недоступности для личностного восприятия определенных понятий, если человек воспитан в другой культурной среде и при другом культурном коде (а я по-прежнему утверждаю, что в племенах людей, чьи обычаи и мировосприятие в большой степени “калькированы” с эльфийских, немоногамность и нецеломудрие отсутствуют по факту. Даже вы допускаете то же самое в отношении эльфов. Согласитесь, что эльфу было бы очень трудно объяснить суть (притягательность) публичного дома!). Если при каждом упоминании в тексте, скажем, Эразма Роттердамского о человеческой глупости читатель хватается за голову и говорит: это он меня имел в виду, гад! как это нетактично с его стороны! и вообще книгу - запретить! - так вина ли это Эразма Роттердамского? И что это говорит о читателе?... Правильно, нелестно говорит, хотя Эразм Роттердамский тут ни при чем. Я, конечно, могу в последующих своих работах, при всяком нехвалебном иллюстративном примере или эпитете ставить сноску: “К О.Брилевой данный пример (эпитет) не имеет ни малейшего отношения”, но в самом ли деле вы того хотите?
Письмо номер 43, на которое вы столь охотно ссылаетесь, иллюстрирует положение мир в _здешнем_ мире. Ключевая мысль (перечитайте внимательнее!) состоит в том, что во Вторичном (в данном случае Профессорском) мире законы действуют не всегда те же самые, и авторы фэнтези то и дело наступают на одни и те же грабли, “таща” во вторичный мир логику устройства первичного, а потом удивляясь, а почему же так тривиально все получается... В отличие от Толкина.

“Во многом я виновата сама. Например, я не предварила свой роман отпиской вроде "всякое совпадение персонажей с реальными лицами совершенно случайно" - и теперь это расхлебываю. Отписка должна была быть такой: как "внутренний автор" Берен Белгарион, так и "внешний автор" Ольга Брилева ни в коей мере не претендуют на то, что рассказывают историю о Берене и Лютиэн "какой она есть на самом деле" и знают что либо лучше авторов и собирателей древних сказаний (Берен Белгарион) или профессора Дж.Р.Р.Толкиена * (Ольга Брилева).”

А вам не приходило в голову, что заимствование полной системы имен и названий отчего-то подразумевает такую претензию? Несколько странно было бы читать историю альбигойских войн, где действуют виконты Тренкавели, граф Симон де Монфор, графы де Фуа, и т.д., и т.п., или историю войны 1812 г., где действуют Кутузов и Наполеон, - а потом вдруг выяснить, благодаря запоздалому уточнению автора, что “всякое совпадение персонажей с реальными лицами абсолютно случайно” - это, оказывается, вовсе даже не Наполеон и не Кутузов, а совсем иные люди, просто зовут их вот так же, представляете, какое совпадение, и помещены они в тот же исторически-культурный контекст, так уж вышло, а на самом деле это со-овсем другие люди, и дурак тот, кто этого не понял.

“Тем же простым читателям эклектика в основном нравится. Его радует, когда он разгадывает аллюзию на "Сирано" или "Гамлета" это как бы пароль и отзыв, знаки того, что мы живем в одном культурном пространстве. А критик губу дует. Ну, вот такая это разновидность человеческой породы”.

Во-первых, “простой читатель” - это в моих глазах выражение из серии: “простые советские труженики”. “Простые” у нас, как известно, только дубли бывают. А прием этот именно что из арсенала, применимого к “простым советским труженикам” - этакое авторское заигрывание с не самой образованной аудиторией. Вот читает роман “простой читатель”, филфаков не заканчивавший, встречает цитату про “многое на свете, друг Горацио” и радуется про себя: эка, какой я умный, цитату опознал, какой глубокий роман, однако, как раз для меня, умницы! И уже не задумывается, что, в общем, ни при чем здесь цитата-то. На дешевое самоутверждение этот прием работает, и не более. И в одном культурном пространстве мы не живем ни разу. Не Первая Эпоха на дворе, и даже не Четвертая.

От дальнейшей переписки я самоустраняюсь: у меня слишком мало времени, чтобы тратить его на переформулировку в десятый раз того, что и без того ясно, для того, кому не будет ясно и по сотому разу. Я и без того потерял на этом деле едва ли не час, который отчетливо принадлежит переводу “Лэйтиан”.

Из обсуждения мне одно высказывание показалось крайне любопытным, на него еще отвечу, потому что и впрямь интересно:

“То, что порча, которая делает людей гордыми, жестокими или склонными к внушениям врага, совершенно не затрагивает их сексуальную сферу - неправдоподобно. Толкин этого не описывает? Жанр этого не предполагает. Но в мире, где человек испытывает соблазн предать друзей, нет оснований предполагать, что он никогда не будет испытывать соблазна предать жену. В мире, где люди вообще способны на жестокость, нет оснований предполагать, что они не способны на жестокость к женщинам.
Знакомо ли людям запада желание оскорбить другого человека, сравнив его с глупой шлюшкой? Знакомо ли им желание унизить другого человека, чтобы превознестись над ним? Если им знакома гордость и жестокость (примеры можно найти), то странно ожидать, что эта гордость и жестокость никак не проявится в отношениях между полами. Просто человек темпераментный проявит ее в сексуальной сфере, человек
холодный - как-то иначе, и еще возгордится при этом своей чистотой. Но
гордость и жестокость останется гордостью и жестокостью”.

Чистая правда, все так и есть (правда, то, о чем вы говорите, называется не столько “гордостью”, сколько “гордыней”). С небольшой поправкой. Сдается мне, определенные народы наделены теми или иными грехами в большей или меньшей степени, вплоть до нулевой\высшей отметки. И гордыней и жестокостью люди Запада наделены - мало не покажется. Особенно на “островном” этапе, if you know what I mean. И я ни разу не скажу, что гордыня и жестокость - грехи “более лучшие”, нежели сексуальные искушения. Напротив, куда более худшие. Результат мы все из истории знаем. И на жестокость к друзьям эдайн способны, и на жестокость к женщине - десять раз. Вот только проявится эта жестокость иначе. У меня такое ощущение, что грехи более серьезные им мелкие грехи и перебивают: мелкой похоти они не знают именно потому, что гордыней одержимы: ну, выше они этого. Вспомните историю Алдариона и Эрендис: изощренное мучительство друг друга: тут и предательство с обеих сторон (failed expectations), тут и жестокость (как бы за failed expectations уязвить побольнее), и желание унизить. Но: никогда, НИКОГДА это желание не проявится в форме супружеской измены. Не окружал себя Алдарион гаремом, когда Эрендис ему на дверь указала. И Эрендис не ищет себе утешителя, хотя бы в пику ненавистному мужу. Хотя бы чтобы самоутвердиться и продемонстрировать, _что_ он теряет, отправляясь в очередное плавание. Опять-таки, не скажу, что это делает эдайн лучше: ну, ни разу не делает. Возможно, будь они уязвимы для _такого_ рода слабостей, были бы менее уязвимы для гордыни. Но... устроены они именно так, по факту. “Жанр этого не предполагает” - не аргумент. Или, скорее, контраргумент: исходя из мысли, что данный вторичный мир, мир профессора Толкина, создан в рамках определенного жанра, того, что жанр не предполагает, в нем быть по факту не может :-))) А может быть привнесено извне: апокрифистами, стало быть. Либо теми, кому ну ужас как хочется найти себе красивую “экологическую нишу” в толкиновском мире - “да грехи не пускают”, в здешнем мире он\она - ниже всякой критики. Потому давайте не себе поднимем планку, а в народе, на который претендуем, планку опустим: исходя из логики - в самом деле, ну, не бывает же такого целомудренного народа, автор придумал все, ведь я-то, любимый, совершенно не такой!...

Эрендиль