[Unicorn]

Рыцарь отсалютовал противнику и опустил меч.
- Довольно Стивен, теперь ты можешь идти, сказал он воину, с которым тренировался во внутреннем дворе замка.
Они прервали тренировку раньше положенного времени, чем рыцарь был крайне недоволен.
Сейчас его внимания требовал староста, который явился из деревни вместе с жалобщиками. Пришло время для разбирательства крестьянских тяжб.
В третий восход каждого месяца йомены могли явиться в замок. И Уилфред, сын Оуэна Уайтфорда, четвертого барона по праву наследования, нынешний хозяин владения, обязан был выслушать их и рассудить.
Так было всегда. И при отце Улфреда и при деде и прадеде… С тех пор, как славные предки сэра Оуэна явились на остров вместе с Вильгельмом Бастардом и мечом доказали свои права на эти земли. А потом каждому досталась его часть добычи. Первый синьор Уатфорда не был настолько приближен к новому королю Англии, чтобы рассчитывать на большее. Но он вполне удовольствовался тем, что получил.
Что говорить, для безземельного рыцаря и такое владение казалось очень щедрым даром Судьбы. К тому же первый из рода Уайтфордов получил в придачу к почти не разрушенному осадой саксонскому замку, трём деревням, лесу и мельнице, ещё и баронский титул.
А жизнь в глуши, в конце концов, имела свои преимущества.
За исключение сорока дней в году, установленных обычаем для службы у графа Томаса Корнуэльского, от которого бароны Уайтфорда, в подтверждение взаимных клятв, держали свои владения, хозяин замка был предоставлен самому себе.
Граф Томас исправно отправлял со сборщиком податей щитовые деньги в казну, и, если случалась война, мог спокойно оставаться в своём родовом замке на юге Англии.
Граф не собирал своего копья, так что сэру Уилфреду и думать нечего было о ратных подвигах.
А между тем, ему пошла уже двадцать восьмая зима.
Что за тоска проводить день за днём в замке, как будто в заточении.
***
Замковый двор быстро наполнялся людьми Уайтфорда.
Из поварни вышли женщины, оставили свои тренировки свободные от караула солдаты, конюхи широко распахнули дверь и стояли у входа в конюшни, громко персмеиваясь, им тоже хотелось послушать неутомимых спорщиков.
Судебное разбирательство обещало много интересного. Но к полудню оно изрядно утомило всех.
Солнце поднялось и стояло в зените, а Джон и Питер всё препирались из-за своего дела.
Они первыми явились на разбирательство, но никак не не могли изложить всех претензий.
- Я не должен копаться в помоях два срока подряд! – Орал высокий, худой как жердь Джон, наступая на Питера. – Нет такого закона, чтобы два срока…
- Но в прошлый раз, когда ты чистил ров, шли дожди! Он и дня не проработал, как вода поднялась, - пытался заручиться поддержкой зрителей толстый коротышка Питер. Милорд! Посудите сами, теперь солнце жарит вовсю, сточные канавы пересохли.
Управляющий развел руками и вопросительно посмотрел на барона, который сидел рядом с сыном на резной скамье под полотняным навесом.
И правда, летнее солнце висело на небе, как раскаленный шар, сэру Оуэну до смерти хотелось поскорее вернутся в прохладный зал, выпить кружку доброго эля, поиграть в шахматы, но это разбирательство так затянулось. А дело-то и яйца выеденного не стоило. Питер хотел увильнуть от тяжелой работы – это было ясно, как Божий день.
- Уилфред, решай этот спор скорее и пойдём отсюда, а не то я расплавлюсь, как воск в огне, - сказал сэр Оуэн сыну.
- Что? Да…милорд, - Улфред сконцентрировал своё внимание на Джоне и Питере. – О чём они спорят?
- Об очереди чистить ров, - с раздражением отвечал сэр Оуэн, - ты что же, не слышал?
Уилфред не слышал. Эти ежемесячные разбирательства были для него истинным наказанием. Но он исполнял свой долг и старался принимать решения по справедливости. Однако сегодня он не слышал ни слова из доказательств тяжущихся. Он думал о другом. Накануне в замок приходили женщины из того селения, что ближе к лесу. Среди них была одна… она ещё рассыпала ягоды. Отчего-то Уилфред теперь искал её глазами в толпе крестьян. Но она не пришла.
Молодой хозяин нахмурился и поднял руку прерывая спорщиков.
- Довольно! Я принял решение по этому делу.
Сэр Оуэн облегчённо вздохнул, управляющий почтительно наклонил голову, спорщики напряглись, в ожидании, в толпе стихли шуточки и смех, над замковым двором повисла тишина.
Уилфред сурово нахмурился.
- Джон и Питер отправятся чистить ров вместе, два срока подряд, - сказал он, тоном не допускавшим возражений, и поднялся со скамьи. Остальные споры мы разберём в другой раз и трижды думайте прежде, чем являться сюда искать моего правосудия по таким ничтожным поводам!
Лёгкий ропот возмущения возник, но тут же смолк. Решение Уилфреда многим показалось несправедливым, по обычаю властелин Уайтфорда улаживал любые споры своих людей.
Но кто бы решился возражать молодому хозяину, тем более сегодня, когда настроение его было хуже, чем всегда.
Все собирались уже разойтись, но тут из толпы крестян выбежала женщина с простоволосая, с заплаканным лицом. Она прижимала к груди спелёнутого младенца.
- Милорд! Милорд! - запричитала она, - я прошу защиты и правосудия. Колдунья из замка наслала порчу на моего ребенка, она лечила его...он уже поправлялся а вчера, вчера... он перстал дышать, весь скрючился, посинел, - Она с рыданием упала на колени и принялась разворачивать свивальник.
Женщины в толпе ахнули, когда увидели маленький труп.
- Его задушили, - воскликнул кто-то, и потом все разом закричали.
- Где колдунья! Где она? Забить её комнями, сжечь, проклятое отродье, она погубитвсех нас.
- Отец, где Этельфлид? - тихо спросил Уилфред.