[Unicorn]

Мория - Юникорн

- Доброе утро, милорд… - негромко произнесла девушка. Рыцарь быстро обернулся: в его взгляде было удивление, и … радость, он не заметил, как вошла Изольда.
Встретив его взгляд, она улыбнулась. Рядом с Ричардом она забывала свою печаль, сомнения… Как будто возвращалось то время, когда Маркус был ещё жив...
И сейчас она позабыла и о своём решении мстить и о тяжкой необходимости рассказать де Бару о странном видении.
Изольда была уверена, что сон её – вещий. Леди Бланш где-то близко, но во всё ещё во власти негодяев, похитивших её, и самое ужасное, что среди них Ворон. Но она не хотела говорить об этом теперь, когда он т а к смотрел на неё.
- Доброе утро, леди Айронхарт! – наконец, ответил рыцарь.
Изольда подала Ричарду ароматный напиток:
- Вам нельзя много ходить: поберегите силы…
- Я не могу больше оставаться в бездействии леди, - с неудовольствием поморщился де Бар. Собственная слабость выводила его из себя, он ещё ни разу не оправлялся от ран так долго.
- Я говорила с отцом, он пошлёт людей в окрестные селения, может быть кто-то уже знает о возвращении Эриксона в наши края.
- Это мало что даст…Эриксон опытен и осторожен, как северный волк, он никого к себе не подпустит и сумеет хорошо спутать следы.
И тут в ушах де Бара отчётливо прозвучал голос Гаэта – «Волки прячутся в норах и в тёмных дубравах, но охотники настигают их. Если будешь верен себе, если будешь настойчив и смел – догонишь врага и отомстишь».
Изольда напряженно выпрямилась при упоминании о Эриксоне.
Рыцарь внимательно посмотрел на неё: он понял, что что-то произошло за эту ночь, что-то безвозвратно изменилось, и это было связано не только с их прошлым разговором.
Во взгляде Изольды он прочёл некую отчаянную решимость и вместе с тем неуверенность.…
Ричард поставил на стол пустой кубок и медленно провёл пальцем по серебряному ободку.
Он хотел бы так много открыть ей, но не находил слов.
То как она менялась от радости к смущению, её странная печаль и задумчивое молчание беспокоили его всё сильнее.
А Изольда снова засомневалась, не решаясь открыть ему своё видение.
- Вас что-то волнует? Расскажите мне… - мягко произнёс Ричард.
Изольда внимательно и серьёзно посмотрела на него и неуверенно ответила:
- Да, я… мне нужно Вам сказать…
Но продолжить она не успела: в этот момент в дверь постучали – в комнату вошёл Мархаус Айронхарт.
- Salvete, - поприветствовал он гостя и дочь.
Ричард почтительно поклонился хозяину М...Т...
- Salve, pater... – отозвалась Изольда, вопросительно глядя на отца. Мархаус редко говорил на латыни – только в самых важных и значительных случаях…
«Что бы это могло значить?» - обеспокоено размышляла Изольда.
- Дочка, оставь нас ненадолго. Я хочу побеседовать с нашим гостем, - почтительно поклонившись Ричарду, попросил лаэрд.
Изольда была в растерянности, но отцу повиновалась и вышла, оставив Мархауса и Ричарда наедине.
Лаэрд Айронхарт дождался пока дверь за дочерью плотно затворилась и только тогда заговорил с де Баром.
- Вижу, что нынче ты чувствуешь себя лучше, - сказал лаэрд.
- Леди Изольда искусная врачевательница, - ответил рыцарь
Мархаус удовлетворённо кивнул.
За эти дни, проведенные в М…Т…Ричард испытывал к лаэрду всё возрастающую симпатию.
Мархаус принял его своём доме, ни о чём не спрашивая, значит доверял как члену своего клана.
- Я хотел поговорить с тобой, продолжал Мархаус, - хозяин и гость стояли в глубокой оконной нише, за стрельчатым окном с изящной каменной резьбой виден был двор замка, а за стеной М...Т...расстилались холмы, пестревшие частыми перелесками. - Дочь сказала мне, милорд, что ты хочешь отправляться в путь…, я дам тебе людей, сколько надо, чтобы они начали поиски леди …
- Гламорган, - в ответ на вопросительный взгляд лаэрда отвечал де Бар.
Мархаус ничего больше не спросил о Бланшефлер, и без предварительных пояснений и оговорок перешел к другому.
- Это дело решено, теперь я хочу поговорить с тобой о моей дочери. Но прежде…если можешь, идём со мной - я покажу тебе наш арсенал.
Там и поговорим.

***
Башня арсенала стояло особняком, грозно и мрачно выделяясь на общем мирном фоне. Её внутренние помещения сообщались с самим замком посредством подземного хода, устроенного на случай военной опасности.
В широком коридоре с низким сводом пахло древностью и заброшенностью, мороз пробегал по коже от вечного и промозглого сквозняка - единственного обитателя мрачного подземелья. В неверном и колеблющемся свете больших факелов причудливо и торжественно вырисовывались геральдические - родовые знаки и регалии Айронхартов.
Наконец долгий подземный ход кончился, и, поднявшись по невысокой винтовой лестнице, Мархаус и Ричард оказались в главном зале оружейни. Двуручные мечи, боевые секиры, булавы, кинжалы, дожидались своего часа в холодных непроницаемых стенах арсенала. Составленный в ряд копья с пеннонами и штандарты с драконом Айронхартов служили грозным украшением этой обители войны, наполненной славой прежних сражений, немеркнущей и во тьме подземелья.
Старый лаэрд подошел к длинному сундуку и откинул крышку, внутри завёрнутый в кусок мягкой хорошо выделанной кожи покоился меч
- «Справедливо разящий», старой закалки. Баланс безупречен!
Де Бар взял в руки большой меч. Мархаус с удовлетворением заметил как блеснули восхищением глаза воина, когда рукоять Разящего легла на ладонь .
- Это меч Пвилла, славного предка нашего рода.
- Он великолепен... - молвил Ричард, повёл мечом им перед собой, попробовал описать дугу над головой, но чуть не выронил оружие.
- Проклятье, - пробормотал он сквозь зубы.
- Плечо? -спросил Мархаус.
Ричард кивнул.
- У меня была такая рана, сынок, - сказал старый лаэрд; де Бар удивленно вскинул глаза на ирландца. Это слово Ричард слышал не часто, даже когда находился подле отца. Семья Айронхарта делает для него гораздо больше, чем он того заслуживает, если учесть тайные мысли о леди Изольде, кажется. Лаэрд хотел говорить о ней, к чему же эта прогулка по арсеналу?
- В нашем роду были славные воины, не всегда мы зависели от короля Англии или его наместника - лорда Риса, ап Гриффита, но времена славы нашей прошли, а род наш пресёкся, со смертью моего сына Маркуса. Голос старого лаэрда дрогнул.
Ричард молчал, высказывать соболезнования было неуместно. Айронхарт продолжил сам. Мальчик погиб случайно, от меча наёмника. Мы даже не знаем имени, чтобы отомстить, - в голосе лаэрда теперь звучала плохо сдерживаемая ярость.
- У нас осталась Изольда, теперь наше единственное дитя: вот об этом я и хотел говорить с тобой, Ричард. Я вижу, как она смотрит на тебя, скажи мне правду: что есть между вами? Обо всём расскажи мне здесь, - Мархаус повел рукой над мечами и щитами рода Айронхартов, словно призывая их в свидетели.
- Я бесконечно признателен леди Изольде за то, что она сделала для меня. Не встреться мне ваша дочь у Кастелл -а - Бере, так мы не говорили бы сейчас.
Мархаус кивал в сопровождение этих слов. Он ждал, что рыцарь скажет дальше.
Ричард понял, что на этот раз промолчать или обойтись полуправдой нельзя, и он со вздохом начал свой рассказ.
Он поведал Мархаусу и о том, что рассказал Изольде и об истинной причине гибели сыновей лорда Родерика. Де Бар был уверен, что правда не выйдет за пределы непроницаемых стен арсенала.
И чем дальше говорил Ричард, тем легче ему становилось. Они давно уже сели рядом на сундук, в котором лежал фамильный меч. Факелы трещали и освещали рыцарей неверным колеблющимся светом золотистого пламени. Тени от грозных знамен, что свешивались с балок, плясали по стенам башни, и среди этих призрачных напоминаний о былой славе рода Айронхартов звучал уверенный чуть приглушенный голос де Бара.
- И словом не обмолвился я графу Родерику, или леди Бланшефлер, об истинной причине гибели братьев Гламорган. Поверьте, лаэрд, не малодушие тому причиной. Мне легче было бы покаяться перед графом. И получить если не прощение, то хоть заслуженные упрёки.
Вина моя неизмерима, если бы я не отпустил в ту ночь Джонатана, возможно, оба сына графа остались бы живы, раскрыть правду о том, как Джонотан попал в Торнтон - означало обвинить одного из членов семьи в измене королю, а значит поставить Родерика Глиморганского и леди Бланшефлер под угрозу немилости верховного сюзерена и потери владений. Графу и без этого хватило горя, - тяжело вздохнул Ричард, -правду знает только мой отец граф Уильям ле Марешаль, но он поклялся на рукояти своего меча, что никому не откроет её.
Отец тоже чувствует себя виноватым.
- Letum non omnia finit…* - задумчиво произнёс лаэрд. - Но ведь это не всё, что ты хотел сказать мне?
- Не всё, - воцарилось тягостное молчание. И много времени прошло, прежде чем де Бар заговорил снова. Сейчас он не только для Мархауса, а и для себя самого искал верных слов и логичных объяснений всему, что случилось.
- Я знал леди Бланшефлер ещё ребёнком. Милое дитя, она всегда была столь доверчива: мне случилось надолго покинуть замок графа Родерика, когда я вернулся - Бланшефлер стала молодой леди. Она была сговорена с лордом Уайтфордом. Этот брак решился, ещё когда обрученные были детьми. Поэтому у меня и мыслей не было, да и мог ли я, бастард, надеяться породниться с таким древним и могущественным родом как ... Гламорганские. Я считал её... сестрой, мы были очень близки. Да...наверное, никого у меня не было ближе Бланшефлер и её братьев. - Мальчики погибли, а Бланш готовилась стать женой другого. Не могу сказать, что её будущее замужество печалило меня, лорд Уайтфорд достойный человек, насколько я слышал о нём. - Ричард опять замолчал. Мархаус не торопил его. Ждал. Лаэрд понял - Де Бар приблизился к самому тяжелому признанию.
- По дороге в Корнуолл, между мной и леди Гламорган произошло объяснение. Не знаю сам, как это вышло, но я дал ей слово чести что ни одна женщина, кроме неё не займёт моего сердца.
- Она хотела расторгнуть помолвку и стать твоей женой, - спросил Мархаус?
- Нет, - отрицательно покачал головой Ричард.- Но я дал ей слово: я сказал, что люблю её.
- И это правда?
- Я сказал это ей! - Повторил де Бар столь безнадёжно, с таким отчаянием, что Мархаус понял всё остальное. Лаэрд положил руку на колено сидящего рядом Ричарда.
- Ну вот, что, сынок. Я думал всё повернётся иначе и М…Т… обретет, наконец, защитника, а Изольда своё счастье. Но коль скоро это невозможно, то поклянись мне сейчас, что не станешь тревожить её сердце. Хватит и ей горя… Должно быть, она испытывает к тебе некоторые чувства, но если ты не станешь отвечать ей тем же - всё пройдёт. И она позабудет. Когда-нибудь придёт время, Изольда станет супругой того, кого сама изберёт, я решил, что не стану неволить её... так пусть сердце моей дочери до того дня останется в неведении.
- Я понял, отец! - сказал де Бар и положил свою руку поверх руки Мархауса. Клянусь! Ни единым словом, ни взглядом не посмею я тревожить её сердце.
Мархаус только тяжело вздохнул в ответ. Он знал, что де Бар не нарушит клятвы, но в глубине души, возможно, сожалел об этом.

* смертью не всё оканчивается…