[Antrekot]

Япония, 1864. До гражданской войны еще несколько лет, но на улицах уже режутся вовсю. К заместителю военно-морского министра Бакуфу (военного правительства Токугава) приходит непрезентабельного вида молодой человек с письмом от князя Мацудайра (родовое имя Токугава, сохранившееся за одной из младших ветвей семьи). В письме князь просит рассказать молодому человеку о делах министерства. Зам министра, в общем, делать нечего - только всяких вьюношев просвещать. Но, с другой стороны, а вдруг что-то выйдет? И он начинает объяснять молодому человеку, как обстоят дела. А дела можно характеризовать кратким словом "катастрофа". Ничего нет, денег нет, ничего не делается, верфи в чудовищном состоянии, работать никто не хочет, учиться никто не хочет, людей, владеющих иностранными языками, нет - и вообще, такое впечатление, что вся страна сверху донизу категорически желает оставаться в своем нынешнем беззащитном состоянии.

Рассказывает он, и как-то ему неловко, странно ему. Кажется ему, что он этого внимательного молодого человека где-то видел - причем при обстоятельствах, не имеющих отношения к флоту или князю Мацудайра. И тут он прерывает свои жалобы пленного турка и говорит:
- Постойте. Вы - Сакамото Рёма из Тоса, глава фехтовальной школы Шиба. Вы - бунтовщик и убийца. Вы же убить меня пришли - что ж вы мне уже второй час голову морочите?

Молодой человек бьется лбом об пол и начинает объяснять, что он действительно Сакамото Рёма из Тоса и действительно некоторым образом бунтовщик, хотя это как посмотреть, но у него и в мыслях не было убивать высокопочтенного господина Кацу, к которому он не испытывает ничего, кроме уважения.

- Меня князь Мацудайра попросил зайти и посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать. И я уже вижу, что можно. Рабочих на верфи мы вам найдем, и кадетов в мореходное училище - сколько хотите. И переводчиков с варварских языков. А вот денег у нас и у самих нет, но у меня есть одна идея, если она пойдет, будут и деньги...

Идея называлась торговый картель Кайентай (сейчас Мицубиси), и пошла она хорошо - так что года через два мятежники начали снабжать военно-морскую программу еще и деньгами. Так и продолжалось это сотрудничество при полном одобрении коллег Сакамото Рёмы и начальства Кацу Кайсу - потому что, кто бы не победил в гражданской войне, флот потребуется всем.

-*-

Информация к размышлению: Сакамото Рёма
Сакамото Рёма (личное имя переводится на русский милой контаминацей "драконь" - матери перед родами приснился дракон с лошадиной головой) - это такая себе химера, готовый персонаж приключенческого романа. Мастер клинка, отказавшийся от меча в пользу "смит-вессона", абсолютный бессребренник, создавший первую в Японии торгово-промышленно-финансовую корпорацию, политик, страстно ненавидевший сёгунат и мечтавший похоронить его без крови, человек считавший, что самый простой способ победить варваров – это научиться делать все то, что делают они – только лучше. Сторонник равенства а ля Арал Воркосиган - "объявить всех самураями и забыть об этом вопросе". Это именно он уговорил Сайго и Кидо Коина (поклонники аниме знают Кидо под одним из его промежуточных имен - Кацура Когоро) забыть старую вражду и объединить силы Чошу и Сацума (каковое объединение, собственно, и похоронило сёгунат). За ним не стояло никакой силы - но все очень быстро привыкли, что Рёма все время говорит какие-то совершенно дикие вещи - и всегда оказывается прав. В 1867 он настоял на переговорах с сёгунатом. Если бы его "девять пунктов" были приняты, может быть, обошлось бы и без войны. Неизвестно, как бы оно обрнулось, но тут Рёму убили. Убийство это приписывали Шинсенгуми, а точнее лично Сайто Хаджиме. Руководство Шинсена, вопреки своему обыкновению, категорически заявило, что не имеет к этой истории никакого отношения - но им не очень поверили - кому ж еще-то? И уже хорошо после войны выяснилось, что это действительно не они - местное самурайское ополчение случайно узнало, где Рёма ночует, и решило огрести немножко славы. Но когда оствшиеся в живых прибежали к начальству докладывать, начальство приказало им заткнуться и сидеть тихо, потому что свои же не простят.