Форум Арды-на-Куличках  

Вернуться   Форум Арды-на-Куличках > Ривенделл > Каминный Зал

Каминный Зал Стихи, проза, музыка и другие искусства. Разговоры о книгах.

Ответить
 
Возможности Вид
Пред. 28.01.18, 18:53   #1
Анариэль Ровэн
old timer
 
Аватарка Анариэль Ровэн
 
На форуме с: 04.2003
Откуда: Москва
Сообщений: 633
Анариэль Ровэн is an unknown quantity at this point
Гарри Поттер и Глас Народа

Рассказ к дню рождения Толкина.

Гарри Поттер и Глас Народа

Vivos voco, mortuos plango, fulgura frango



Ноябрь 1916 года


Генри Поттер, Гарри для родных и друзей, но только для них: все-таки член Визенгамота с 1913 года… так вот, Генри Поттер оказался в Бирмингемском университете, превращенном на время войны в госпиталь, не просто так.
— Непонятный, непонятный случай, — повторял Леонард, пока вел своего дальнего родственника вдоль учебных аудиторий, где сейчас лежали раненые. — Хоть я и сквиб, но ты же знаешь, Гарри, сквибы могут видеть и воспринимать недоступное магглам. Его недавно доставили с континента, и…
— Ты хоть скажи, кого «его»?
— Связиста, младшего лейтенанта ланкаширских стрелков. Я как раз дежурил в приемном покое, когда его привезли. Мы перекинулись парой слов, и оказалось, что он тоже из Бирмингема и учился, как и я, в школе короля Эдуарда. Он не по моей части, ведь я военный хирург, а у него даже не ранение, а пирексия неясного происхождения, но… С ним что-то очень странное. И мне кажется, Гарри, что это волшебство.
— Ты серьезно думаешь, что у твоего однокашника-маггла какая-нибудь волшебная болезнь, или сглаз, или проклятие? — спросил Поттер.
— Я бы не удивился. Во всяком случае, от лечения толку мало.
— От вашего лечения вообще толку немного… — вздохнул Генри, потомок славной династии зельеваров.
Леонард махнул рукой.
— Если бы министерство магии позволило использовать волшебные лекарства хотя бы в тяжелых случаях… — сказал он.
— Ты же знаешь, я пытался этого добиться. Но пока Арчер Эвермонд — министр магии, на такое рассчитывать не приходится… — Генри снова вздохнул. — И Визенгамот на его стороне. Даже мне трудно спорить с теми, кто говорит, что эта война — бессмысленная жестокость и что нарушать в ней нейтралитет — глупо и опасно.
— Доктор Гэмджи, вас зовут в приемный покой, — догнала их запыхавшаяся медсестра.
— Гарри, посмотри сам, хорошо? Он в последней палате справа по коридору, один, так что ни с кем не перепутаешь, — и Леонард устремился обратно вслед за медсестрой.

В последней палате справа по коридору и в самом деле лежал всего один больной.
Сначала Генри показалось, что над кроватью, стоящей под высоким стрельчатым окном, клубится дым, как будто пациенту вздумалось курить в постели. Но, присмотревшись, волшебник обомлел.
Над кроватью клубились… видения. Они колебались, словно дым, или пар, или языки пламени, перетекали одно в другое, но сами по себе были четкими и яркими.
Первое, что увидел Поттер, была белая башня, у подножия которой бил хвостом и изрыгал огонь огромный, каких на свете не бывает, дракон. Башня вспыхнула, словно факел, и обрушилась в пламя. Видение было настолько подробным, что волшебник разглядел и блестящее, будто сделанное из стали, тело дракона, и огненные стрелы, сыпавшиеся сверху.
А дальше видения начали сменять друг друга с головокружительной скоростью.
Сверкающие сталью драконы вдруг раскрылись посередине, и из них повалили мерзкие существа с кривыми мечами. Это были не драконы, а какие-то безумные машины!
Воин в золотых доспехах, с золотыми кудрями, ниспадающими из-под шлема, сражался с огненным демоном на краю обрыва, — и оба рухнули в пропасть: один — как золотая искра, другой — как горящая головня.
Ненадолго ужасы войны отступили, и Генри увидел, как из земли показался сначала серебряный, а затем золотой росток, которые на глазах тянулись вверх, превращаясь в два прекрасных дерева: одно в потоках голубовато-зеленоватых листьев с серебристыми цветами, как у вишни, а другое покрытое гроздьями золотых соцветий, из которых сочился и капал на землю свет.
Но в разгорающемся зареве снег на горных вершинах сделался алым, как кровь, и рукотворные драконы, блистая сталью и бронзой, извивались, наползали друг на друга, чтобы расшатать основания огромных врат высоко наверху, и вот уже белые стены пошли трещинами…
А потом все накрыла огромная, увенчанная белопенным гребнем зеленая волна, и волшебник вздрогнул и пришел в себя.
Он осознал, что сидит на свободной кровати напротив больного, над которым по-прежнему клубятся видения. Это был самый обычный маггл: молодой человек с коротко стриженными русыми волосами и небольшими усиками, должно быть, ровесник Флимонта, единственного сына Генри. Выглядел маггл не слишком здоровым, но никакого сглаза или проклятия на нем, конечно, не было.
Молодой человек открыл глаза.
— Добрый день, — сказал он, щурясь. — Вы из медицинской комиссии?
— Я? Н-нет… — Генри взял себя в руки и собрался с мыслями. — Я родственник доктора… то есть майора Гэмджи, тоже… медик. Доктор Гэмджи попросил меня взглянуть на вас.
Собеседник чуть смущенно улыбнулся.
— Но у меня ничего серьезного. Прошел битву на Сомме без единой царапины — и свалился с обычной «окопной лихорадкой»…
Генри кивнул, сообразив, что надо сделать.
— Видите ли, я занимаюсь исследованиями в области медицины. Разрабатываю экспериментальные лекарства, которые помогли бы многим… людям. И я постоянно ищу добровольцев. Если бы вы согласились принять участие в испытании моего новейшего лекарства от пирексии, я был бы вам чрезвычайно признателен.
— Конечно! — обрадовался молодой человек. — Моя матушка умерла от диабета до изобретения инсулина, и я буду очень рад оказаться полезным.
Генри достал из кармана небольшую фляжку с виггенвельдовым зельем, которую всегда носил с собой — просто на всякий случай, и подал больному, радуясь, что фляжка непрозрачная: иначе ярко-зеленый цвет «экспериментального лекарства» непременно насторожил бы маггла.
Больной отпил из фляги, и глаза у него сделались круглые, как у всякого, кто первый раз пробует снадобье из крови саламандры с добавлением слизи флоббер-червей. Но все же он допил «лекарство» до конца.
— Вот и славно, — сказал Генри, поднимаясь. — Надеюсь, вскоре вам станет лучше.

Вернувшись домой, Поттер никак не мог выкинуть из головы странного маггла. Даже прочел за вечерней трубкой маггловскую газету, зачем-то прихваченную в кабинете у Леонарда. И пришел в ужас от описания битвы на Сомме: десятки тысяч убитых, применение отравляющих газов, самодвижущиеся бронированные лоханки... Но по крайней мере волшебник понял, откуда в видениях младшего лейтенанта взялись нереалистичные бронированные драконы, в которых прятались неприятного вида существа с кривыми мечами: то было не безумие, против которого бессильно даже волшебство. Однако в остальном видения маггла оставались загадкой.
Генри все казалось, что он что-то такое читал, и даже не очень давно, но воспоминание никак не давалось. Он подошел к книжному шкафу и принялся наобум вынимать оттуда книги, в которых была хоть пара слов о волшебных видениях. И лишь убирая на место коричневый томик «Historia Regum Britanniae», куда заглянул, чтобы освежить пророчества Мерлина о красном и белом драконе, он вспомнил.
Опустившись на колени, Генри извлек из нижней полки книжного шкафа пухлый манускрипт в кожаном переплете. На первой странице пожелтевшей от старости рукописи твердой рукой было выведено «Дневнiкъ достопочтѣннаго Рѣлстона Пωттера въ бъiтность ωнаго члѣномъ Вѵзѣнгамωта съ 1612 по 1652 гωдъ». И ниже «Vox audita latet, littera scripta manet».
Перелистав несколько страниц, Генри нашел нужное место и принялся читать, хмуря брови. Оторвавшись от чтения, покачал головой, повторяя «Не может быть! Не может быть! Что за поразительное совпадение!». А через полчаса его сова Софонисба уже летела в Бирмингем с письмом.
Утром, получив от Леонарда короткий ответ «Нет, его состояние не изменилось. А почему ты спрашиваешь?», Генри спешно собрался и телепортировался в Эджбастон, в знакомый ему чуланчик в здании Бирмингемского университета.
Идя по коридору, Генри думал, что единственное разумное объяснение — это погребин, которого он в прошлый раз не заметил, будучи ошеломлен видениями. Допустим, погребин решил перебрался к необычному офицеру британской армии от обычного пленного немецкого солдата, который, в свой черед, подцепил демона русской хандры на восточном фронте… Именно погребин внушает младшему лейтенанту сплин и не дает выздороветь, хотя дозы виггенвельдова зелья, которую выпил больной, хватило бы для того, чтобы он избавился не только от своей пирексии, но и от большинства хронических болезней, которые могли быть у человека, признанного годным к строевой службе.
И теперь, подходя к палате, Генри нащупывал в кармане волшебную палочку: обычно погребину хватает пинка, но вдруг это какой-то необычный погребин, в пару своей экстраординарной жертве? Однако, приоткрыв дверь в палату и внимательно заглянув во все углы, Генри не увидел там ничего, напоминающего большой серый булыжник.
Волшебник подошел к кровати больного. Тот спал, и Генри услышал, как он прошептал во сне «Велико падение Гондолина…». И вглядевшись в клубящиеся над ним видения, Генри понял, что состояние молодого человека не просто «не изменилось», как писал Леонард.
Снова рушилась в огонь танков-драконов белая башня и падал в пропасть златовласый воин. К этому Генри был готов, но к чему он не был готов, так это к тому, как чудовищно изменилось видение о лунном и солнечном деревьях: мрак наползал на холм, где они росли, и из этого мрака возникло жуткое многоногое существо — огромный паук, даже больше акромантулы, — которое принялось сосать из деревьев сок, и их свет угас, и они превратились в два мертвых безлистых скелета на фоне меркнущего неба…
На столике рядом с кроватью лежал исписанный листок, и в глаза Генри бросились слова «и пусть ты выскажешь все то, что пытался сказать я, когда меня уже не станет…».
— Это письмо от моего друга, он сейчас на фронте, — раздался вдруг голос больного.
Генри вздрогнул и выпрямился.
— Простите, я не хотел вас будить. Как ваши дела?
— Не очень, — и молодой офицер бледно улыбнулся.
Генри присел на пустую кровать.
— Расскажите, как все было, — вдруг произнес он. — Там, на континенте.
И молодой человек рассказал. Очень спокойно, но от этого было только хуже.
О том, как покрытые маками поля превращались в грязевую топь, зеленые деревья — в обугленные скелеты, бедные, но чистые деревенские домики — в руины.
Как его часть атаковала разрушенную деревушку, но атака захлебнулась, наткнувшись на колючую проволоку, и многие из его батальона полегли под пулеметным огнем.
О ничейной земле между окопами враждующих армий, которая была буквально завалена трупами: вздувшимися, гниющими, глядящими в никуда жутким остановившимся взглядом.
Он умирает, вдруг понял Генри. Слушая голоса своего народа, что он слышал сейчас, во время самой страшной войны, которую видел его народ? Крики и стоны раненых и умирающих, плач вдов и сирот. Едва ли стотысячная часть этих предсмертных криков и слез доходила до сознания молодого человека, но этого хватило, чтобы окрасить весь мир в черный цвет и обратить чудесный дар против его беспомощного владельца. Младший лейтенант — без остановки кружащееся веретено, что прядет из кудели голосов нить повествования, — был подобен юному единорогу, который еще не успел отрастить рог и потому беззащитен перед врагами и браконьерами.
Не приходилось удивляться тому, что виггенвельдово зелье не подействовало. Да, он прошел через чудовищную мясорубку битвы на Сомме без единой царапины: его, как выражаются магглы, хранило провидение. Но рано или поздно приходит конец и самой большой удаче, и сейчас единственной надеждой младшего лейтенанта был волшебник Генри Поттер, по счастью — член В Высшей Степени Экстраординарного Общества Зельеваров, потомок легендарного Линфреда из Стинчкомба и еще более легендарного Игнотуса Певерелла…
Ошарашенный ходом собственной мысли, Генри машинально достал из нагрудного кармана трубку, из бокового кисет с табаком, сунул руку в карман за волшебной палочкой… и спохватился. Убрал все на место. Больной смотрел на него.
— Если не возражаете, я хотел бы испытать на вас еще одно лекарство, — сказал Поттер, поднимаясь. — Я пришлю его на этой неделе или на следующей, когда оно будет готово.

В палате было темно, только на столике у единственной занятой кровати с тихим шипением горела керосиновая лампа. Бэгги на цыпочках подкрался к кровати, взглянул на спящего, потом на неподвижную маггловскую фотокарточку, которую держал в руке, и кивнул сам себе.
Бэгги был домашним эльфом. Точнее, Бэгги не был домашним эльфом, потому что он был бывшим домашним эльфом: некогда он принадлежал Флимонтам, знатному семейству волшебников. Когда Доротея Флимонт, последняя в своем роду, вышла замуж за Сиприана Поттера, Бэгги стал домашним эльфом у Поттеров. После смерти Доротеи ее сын Генри, противник рабства, освободил своего единственного домашнего эльфа, подарив ему роскошный шелковый жилет с латунными пуговицами. Жилет был так прекрасен, что Бэгги просто не смог устоять перед этим подарком и прилагающейся к нему свободой. Однако покинуть своих бывших хозяев Бэгги не пожелал и выполнял все поручения Поттеров, как если бы по-прежнему был их домашним эльфом. Подаренным жилетом он щеголял и сейчас, хотя тот уже с трудом вмещал обширный животик Бэгги, по которому эльф и получил свое имя — «мешковатый».
Бэгги, надо сказать, отличался крайним любопытством. Миссис Поликсена Поттер, жена Генри, уже раскаивалась, что научила Бэгги читать: тот совал нос не только в газеты и книги с кулинарными рецептами, но и в чужие письма с записками.
И вот на тумбочке рядом с кроватью больного Бэгги увидел несколько книг. Устоять перед искушением он не мог и, подкравшись, открыл верхнюю, уже старую и в потрепанной обложке, на закладке. Но его ожидало разочарование: некоторые буковки были совсем не английские. Бэгги осилил только первую строчку — «Viggr ok Gandalfr», а дальше устрашился, закрыл книгу и заглянул в следующую. Но вторая книга, называвшаяся «Kalevala», тоже оказалась неанглийской. С горя Бэгги полез в лежащую под книгами тетрадку. На тетрадке было написано «Qenya Lexicon», и английские слова в ней шли вперемежку со словами какого-то другого языка.
— «Andesalke — Африка»… — прочел Багги вслух, радуясь, что хоть что-то понял. Перелистал дальше: — «Ulumpe — верблюд»…
В этот момент кто-то кашлянул. Бэгги оторвался от тетрадки и в ужасе уставился на лежащего на кровати человека. Ему всего-то надо было оставить скляницу, которую дал ему хозяин, на прикроватном столике так, чтобы никто его не заметил, а он все испортил!
— Прошу прощения, но кто вы такой? — вежливо поинтересовался больной.
Очень вежливо для маггла, который, проснувшись, увидел рядом со своей кроватью существо трех футов ростом, с большими оттопыренными ушами, в зеленом жилете в желтую полоску, украшенном огромными латунными пуговицами.
— Э… Бэгги… Бэггинс! — чуть не проговорился Бэгги. — Мистер Бэггинс, к вашим услугам, сэр, — и он нервно поклонился.
— Что вы тут делаете, мистер Бэггинс? — осведомился собеседник.
Он явно решил, что у него бред или что ему снится очень странный сон, но почему бы не поговорить, если есть с кем.
— Меня прислал волшебник, — брякнул Бэгги и тут же в ужасе прижал уши.
— Волшебник? — тут больной удивился по-настоящему. — Какой волшебник?
Бэгги судорожно огляделся по сторонам, и его взгляд упал на верхнюю книгу.
— Г-гандальв, сэр!
— Волшебник по имени Гандальв? — переспросил молодой человек и тоже посмотрел на лежащую на столике книгу. — Он карла?
— Ну что вы, сэр! — обиделся Бэгги. — Он ростом как вы и очень важный волшебник, заседает в самом… — Бэгги успел остановиться и подобрать другое слово для Визенгамота: — в совете. В совете волшебников.
И продолжал, вдохновленный собственной изобретательностью:
— Только глава совета, самый главный волшебник, его не любит, поэтому он прислал меня, своего лучшего друга, — Бэгги гордо выпятил грудь, — чтобы сохранить все в тайне.
— То есть вы, мистер Бэггинс, — медленно проговорил молодой человек, — явились ко мне с поручением от… волшебника Гандальва?
Бэгги истово кивнул.
— И с каким же?
— Он прислал вам лекарство.
И Бэгги извлек из жилетного кармана небольшой хрустальный флакон, который тут же начал светиться собственным светом. Точнее, светилась находящаяся в нем жидкость, похожая на расплавленное золото. По потолку и стенам палаты побежали золотистые отсветы, похожие на игру солнечных лучей на морских волнах.
— Что это? — спросил очарованный молодой человек. — Роса Лаурэлин?
— Нет, эликсир жизни, — ответил домашний эльф и сунул флакончик-фонарик собеседнику. — Пейте, это и есть ваше лекарство.
Молодой человек взял у Бэгги склянку.
— Эликсир жизни? — переспросил он. — Изготовленный из lapis philosophorum?
— Нет, не из какого не из фосфора, а из простого философского камня, — ответил Бэгги, дивясь маггловской необразованности.
Молодой человек вытащил из флакончика притертую пробку и выпил золотистую жидкость. В палате сразу стало темнее. Больной откинулся на подушку.
— Не знаю насчет эликсира жизни, но спать от него хочется, как от непентеса… — сонно пробормотал он и закрыл глаза.
Уходя, Бэгги обернулся и увидел, что по обе стороны спящего парят два окутанных золотистым ореолом видения: женщина, похожая на давнее воспоминание, и мужчина, похожий на изображение с обычной волшебной фотографии или на картинку новомодного маггловского синематографа.

На следующее утро Генри Поттер снова отправился в Бирмингем.
Подходя к знакомой палате, он услышал смех и оживленные голоса. И, пройдя в дверь, Генри с облегчением выдохнул: эликсир жизни, могущественнейшее зелье, способное практически бесконечно продлять жизнь и даже вернуть тело застрявшему на земле бесплотному духу, подействовало.
У лейтенанта были посетители, точнее, посетительница. Взглянув на нее, Генри испытал потрясение. В первое мгновение он увидел… он не знал, кого он увидел. Волшебнику пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем чары хоть сколько-то рассеялись, и он увидел, что на кровати рядом с младшим лейтенантом сидит влюбленная и очень счастливая молодая женщина, действительно красавица, но все-таки обычная женщина-маггл в синем платье со скромным белым воротничком, а не сказочная королевна, окутанная сшитым из синего ночного неба мерцающим плащом, со звездами, запутавшимися в облаке черных, как вороново крыло, волос, — на самом деле аккуратно уложенных в строгую прическу.
— Позвольте представить вам мою жену Эдит. Эдит, это мистер… — и лейтенант нахмурился, сообразив, что не знает имени «медика-исследователя».
— Поттер, Генри Поттер, — и волшебник, склонившись, почтительно поцеловал руку молодой женщине, как если бы она была самой Ровеной Рэйвенкло, на которую и в самом деле немного походила.
— Я вижу, вам уже лучше? — спросил Генри у больного.
— Да, и Эдит наконец смогла приехать.
— Это было ужасно: сначала заболела Дженни — это кузина, с которой я живу, пока Рональд воюет, — пояснила молодая женщина Поттеру, — Я никак не могла ее оставить, а потом сама слегла со страшной простудой. Я так беспокоилась за него, а приехала — и увидела, что с ним все в порядке! Если все будет хорошо, его обещают отпустить ко мне на Рождество в Грейт-Хейвуд! — и влюбленные обменялись счастливыми взглядами.
— Я очень рад, что мое лекарство вам не понадобилось, — с облегчением сказал Поттер.
— Да, Эдит меня вылечила, — улыбнулся младший лейтенант.
— Нет, это волшебный эликсир помог, — рассмеялась молодая женщина.
— Какой волшебный эликсир? — спросил Поттер, несколько озадаченный.
— Рональду приснился сегодня ночью совершенно поразительный сон: как будто к нему пришел хобгоблин…
— Хобгоблин? — выдохнул Поттер.
— Я не говорил, что это хобгоблин, — вмешался ее муж. — Я бы сказал, «хоб-что-то-там», но не «гоблин».
— Ты думаешь, это был брауни? Уж точно не эльф! — и влюбленные переглянулись и пожали друг другу руки, словно это была какая-то нежная тайна.
— Как бы то ни было, — продолжала Эдит, обращаясь к мистеру Поттеру, — это существо было небольшого росточка, с ушами, как крылья у летучих мышей, с глазами, как мячики для гольфа, и… и… — тут молодая женщина просто захлебнулась от смеха, — он был в зеленом жилете с огромными пуговицами!
И молодые люди снова засмеялись. Поттер вежливо улыбнулся.
— И что же было дальше? — спросил он.
— О, это существо сказало, что его зовут мистер Бэггинс… — сказала Эдит.
— Должно быть, из Бэг-Энда, — вставил младший лейтенант, и супруги прыснули, словно два подростка.
— В Бэг-Энде, под Дормстоном, живет моя тетя Джейн, — пояснил молодой человек.
— … и что его прислал волшебник, — продолжала Эдит.
— Волшебник? — поднял бровь Поттер.
— Да, волшебник по имени Гандальв, — ответил младший лейтенант. — Только тут я убедился, что это сон, пусть даже удивительно реалистичный: ведь на ночь глядя я перечитывал «Двергаталь», — молодой человек похлопал рукой по лежащей на прикроватном столике книге. — В «Старшей Эдде» Гандальв, конечно, дверг, то есть карла, однако его имя означает, по одной из этимологий, «эльф с посохом»…
— Не отвлекайся, Рональд! — с напускной строгостью сказала молодая женщина и обратилась к Поттеру: — Он так может часами.
— Да, так вот: этот самый волшебник Гандальв, кто бы он ни был, прислал мне с мистером Бэггинсом волшебный эликсир. Это оказалась светящаяся золотистая жидкость в небольшой бутылочке, настоящая красная тинктура алхимиков. Что на самом деле странно: скорее уж мне должны были присниться яблоки Идунн, или подойник с молоком Хейдрун, или «скальдскапар мьядар»…
— Рональд!
— Но вы выпили этот эликсир? — спросил Поттер.
— Конечно! Такими вещами не разбрасываются даже во сне. Я до сих пор помню его вкус и аромат, немного похоже на ликер. Нет, на лимпэ… — мечтательно добавил молодой человек. — Потом мне снилось что-то еще, что-то хорошее, но я не помню что. А утром я проснулся совсем здоровым и даже немного поработал до приезда Эдит, — и молодой человек указал на лежащую на столе тетрадку, на которой было крупно выведено «Туор и изгнанники Гондолина».
В этот момент в палату заглянула медсестра:
— Мистер Поттер, вас спрашивают.
Волшебник все понял.
— Прошу прощения, я отойду на минутку, — и он встал и вышел в коридор.
За дверью палаты его ждали шурин Гектор Фоли, глава отдела забвения, и министр магии Арчер Эвермонд собственной персоной. За Эвермондом маячили знакомый аврор (по фамилии Бореалис) и знакомый забвенник (по фамилии Тоталь-Реколл), которые при виде Поттера приняли чрезвычайно официальный вид: дескать, мы тут по работе, Гарри, ничего личного. Министр магии держал за ухо скулящего Бэгги.
— Как вы могли?! — начал возмущенный Эвермонд, даже не поздоровавшись, — Я знаю, что вы принципиальный магглофил, Поттер, но скормить магглу волшебное зелье, вдобавок — посредством болтливого домашнего эльфа! Я не ожидал такого даже от вас! Это Азкабан даже для члена Визенгамота!
— Добрый день, министр, добрый день, Гектор, — спокойно сказал Генри и кивнул аврору с забвенником. — Ваше обвинение вполне безосновательно, — продолжал он, обращаясь к Эвермонду, — не говоря уже о том, что никакого домашнего эльфа у меня нет. И потому извольте отпустить этого свободного эльфа.
Министр выпустил Бэгги, но того на правах члена семьи перехватил за жилет Гектор Фоли.
— Гарри, отпираться не имеет смысла, — с несчастным видом произнес Гектор. — Бэгги арестовали в кабачке «Веселый Грендель», где он, напившись, хвастался тем, что его хозяин изготовил эликсир жизни, который он, Бэгги, передал магглу.
— Это неправда! — отчаянно пискнул эльф. Его огромные глаза наполнились слезами и сделались как стеклянные елочные шары. — Я все наврал, чтобы похвалиться в «Веселом Гренделе»! Ничего я магглу не передавал!
Эвермонд махнул рукой.
— Мы стояли за дверью с вашего прихода, Поттер, и слышали весь разговор с магглами. Получается, что вы не только дали магглу волшебное лекарство вопреки прямому запрету министерства, но ваш эльф еще и нарушил Статут о сохранении тайны!
— И что же вы услышали, стоя за дверью? — вежливо спросил Генри.
Эвермонд начал закипать.
— Что ваш эльф, — он ткнул пальцем в Бэгги, — выполняя ваше поручение, передал магглу какое-то волшебное снадобье! И вдобавок показался магглу и кучу всего ему нарассказывал! Вы и это будете отрицать?
— Хозяин ничего мне не поручал! — взвизгнул Бэгги, извиваясь в хватке Гектора. — Я сам украл волшебный эликсир для маггла, судите меня!
— Нет, я не буду отрицать, что изготовил эликсир жизни из частицы философского камня, полученной в дар от Николя Фламеля, — спокойно произнес Генри.
— Фламель подарил тебе частицу философского камня? — опешил Гектор Фоли.
— Да. Надеюсь, хотя бы это не преступление — получить философский камень от его создателя и старейшего из ныне живущих алхимиков? — спросил Генри. — Я объяснил мессиру Фламелю, зачем мне нужен философский камень, и он сделал мне подарок.
Аврор и забвенник за спиной министра переглянулись.
— Я и понятия не имел, что ты знаком с самим Фламелем… — пробормотал Гектор.
Арчер Эвермонд всплеснул руками.
— Вы получили такой дар, создали aurum potabile — и потратили его на маггла! Будь моя воля, за такое полагался бы не Азкабан, а смертная казнь!
— Мы знаем ваши взгляды, министр, — вздохнул Гектор. — Давайте обойдемся без лишних слов. Гарри, — обратился он к зятю, — министерство магии готово закрыть глаза на твой проступок, если ты сегодня же подашь в отставку как член Визенгамота. Поверь, так будет лучше для всех: для тебя, для Поликсены, для Флимонта…
«…И для твоей карьеры», — подумал Генри, но вслух этого не сказал, потому что любил брата Поликсены, хотя и полагал, что для министра магии — а на блестящем Гекторе его будущее было написано большими буквами — тот чересчур склонен к соглашательству.
— Нет, я не собираюсь ни подавать в отставку, ни отправляться в Азкабан, — сказал Генри. — Поскольку никакого преступления я не совершал: я не передавал никаких волшебных лекарств магглу. И не поручал этого Бэгги, когда отправил его в госпиталь с эликсиром жизни.
Все — Эвермонд, Гектор, аврор, забвенник и даже Бэгги — уставились на Генри, как на сумасшедшего.
— Ты хочешь сказать, что Бэгги по ошибке отдал эликсир жизни магглу? — спросил озадаченный Гектор.
— Еще чего! — возмутился эльф. — Хозяин мне и карточку дал, чтобы я не перепутал!
И Бэгги извлек из жилетного кармана фотографию, которую Генри, возвращаясь в прошлый раз от младшего лейтенанта, незаметно вытащил из его медицинской карты.
Гектор посмотрел на карточку, бросил взгляд сквозь приоткрытую дверь в палату и печально покачал головой.
— Это он, ошибки нет, увы, — он с укором посмотрел на Бэгги: — И почему ты не умеешь держать язык за зубами! По счастью, нарушение Статута как таковое не влечет за собой непоправимых последствий…
И Фоли повернулся к забвеннику, который уже доставал свою волшебную палочку:
— Сотрите встречу с эльфом из памяти маггла.
— Но мессир Фламель… — начал обеспокоенный Гарри, однако заклятие забвения уже сорвалось с палочки.
Но вместо того, чтобы поразить младшего лейтенанта, оно срикошетило обратно. Забвенник еле успел пригнуться, и отраженное заклятие ударило в стену с такой силой, что на головы волшебникам посыпалась штукатурка.
— Это вам с рук не сойдет! — возопил Эвермонд, который теперь походил на обсыпанный сахарной пудрой пончик. — Что вы сделали, какое заклинание вы наложили на этого маггла?! У эликсира жизни нет такого побочного действия, как отражение заклинания забвения! Немедленно арестуйте мистера Поттера! — приказал Эвермонд аврору и забвеннику, и те подняли свои волшебные палочки, целя в Генри.
— Да разуйте же наконец глаза! — воскликнул Поттер и распахнул дверь в палату.
Четверо волшебников недоверчиво уставились на младшего лейтенанта ланкаширских стрелков. Но не прошло и десяти секунд, как челюсть Эвермонда отвалилась и изо рта министра магии вырвался какой-то неподобающий звук вроде «мэ-э-э…» или «ба-а-а…».
Пораженный Гектор переводил взгляд с министра на зятя.
— Что это такое? Я в жизни не видел ничего подобного. Но он же не волшебник!
— И не обскуриал, — сказал аврор.
— И не сквиб, — сказал забвенник.
Все трое уставились на Поттера.
— Это vox populi, — слабо выговорил Арчер Эвермонд. — Они встречаются реже, чем единороги…
— Я бы сказал, намного реже, чем единороги, — уточнил Генри. — Хотя и чаще, чем философские камни. Мессир Фламель сказал мне, что за свои шестьсот с лишним он видел всего четырех. Сам я никогда бы не догадался, с кем столкнулся, если бы не первый из членов нашей семьи, заседавший в Визенгамоте.
Гектор Фоли закатил глаза.
— Как я вам, должно быть, уже рассказывал, — безжалостно продолжал Генри, — Рэлстон Поттер был членом Визенгамота целых сорок лет…
— И поддерживал Статут о соблюдении тайны, на который вы нападаете, — сварливо вставил Эвермонд.
— Против тех, кто настаивал на войне с магглами. Так вот, Рэлстон оставил дневник, в котором, кроме всего прочего, подробно описал свою встречу с vox populi. Это случилось в самом начале его пребывания в Визенгамоте, в 1612 году, в Лондоне. И, как ни странно — в маггловском суде: зять требовал с тестя выплаты приданого, и свидетелем зятя как раз оказался vox populi.
— А что такое «вокс попули»? — пискнул любопытный Бэгги.
Генри задумался.
— Как бы это попроще объяснить? У магглов есть кошки, ежи и собаки — а у волшебников низлы, нарлы и крапы. Которые сами колдовать не умеют, но волшебными свойствами обладают. Вот и с vox populi так: это человек, которые не умеет колдовать и потому не является ни волшебником, ни обскуриалом, но притом, — Генри перевел взгляд на министра, — обладает волшебными свойствами, а потому не является ни магглом, ни сквибом. Я нарочно уточнил у мессира Фламеля.
— Значит, хозяин ни в чем не виноват! — радостно воскликнул недомашний эльф. — А Бэгги ничего не перепутал!
— Еще мессир Фламель упомянул, что никакие заклятия памяти на vox populi не действуют, — добавил Генри. — Но я не думаю, что в данном случае это проблема.
— Да уж, в этой taiga наш маленький листочек затеряется с концами… — проворчал Эвермонд. — Ни один маггл никогда не поверит, что его истории имеют хоть какое-то отношение к реальной жизни.
— Стало быть, министр, вы согласны с тем, что закон не был нарушен, — сказал Генри.
— Согласен, согласен… — махнул рукой Эвермонд.
Гектор Фоли по-прежнему смотрел на человека, над которым даже в ярком дневном свете, льющемся из стрельчатого окна, клубились видения величественных твердынь, сказочных лесов и беззвучных сражений.
— Теперь он будет жить долго… — пробормотал он.
— Если не произойдет несчастного случая, например, на войне, — сказал Эвермонд.
Он откашлялся и строго посмотрел на Генри.
— Мистер Поттер! Позвольте от имени министерства магии, Визенгамота и всего волшебного сообщества поблагодарить вас за спасение жизни vox populi. Это было своевременно и… — министр магии пожевал губами, — своевременно. В награду за этот благородный поступок я предлагаю вам официально принять ответственность, которую вы столь, гм, решительно взяли на себя сами. С соблюдением Статута о соблюдении тайны, естественно.
Генри Поттер склонил голову.
— Спасибо, господин министр. Смею вас заверить, что как protector vocis populi я, тем не менее, намерен с неослабевающим рвением исполнять свой долг в Визенгамоте.
Арчер Эвермонд бледно улыбнулся и ретировался в сопровождении аврора и забвенника: это было отступление перед преобладающими силами неприятеля.
Бэгги весь лучился, улыбаясь от уха до уха. Гектор выпустил его.
— Так-так, — сказал он. — Бэгги, ты же не пьешь. Что ты делал в «Веселом Гренделе», раз хозяин тебя туда не посылал?
— Как это не посылал?! Очень даже… — и Бэгги умолк, глядя, как Генри одновременно качает головой и улыбается.
— Зачем вся эта конспирация и интрига, Гарри? — спросил Фоли. — Ты же мог обратиться за помощью к министерству, как только понял, с кем имеешь дело.
Поттер снова улыбнулся.
— Я решил ошеломить двух троллей одним заклинанием. Думаю, теперь министр магии будет сквозь пальцы смотреть на помощь магглам. По крайней мере — лекарствами.

Ушел, качая головой, Гектор Фоли. Щелкнув пальцами, исчез улыбающийся Бэгги. А Поттер еще постоял, глядя на своего подопечного, который держал за руку жену, пока ее двойник, сказочная принцесса, танцевала в зарослях Conium maculatum, Anthriscus sylvestris и других зонтичных.
— У меня есть предчувствие, что на фронт вы больше не попадете… — пробормотал Генри. И добавил, наконец прочитав фамилию на табличке в изножье кровати: — Мистер Толкин.


2 января 2016 — 1 января 2018
Анариэль Ровэн оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Ответить

Возможности
Вид

Правила размещения сообщений
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете изменить Ваши вложения
Вы не можете изменить Ваши сообщения

BB-код Вкл.
[IMG] код Выкл.
HTML-код Выкл.

Быстрый переход


Новости | Кабинет Профессора | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы Минас-Тирита | Гарцующий пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Поиск | Кольцо | Свиридов

Ваш часовой пояс — GMT +3. Сейчас 12:55.


Powered by vBulletin® Version 3.8.7
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc.
Лицензия на форум приобретена Ардой-на-Куличках у компании "Jelsoft Enterprises Limited". Все права защищены.