Индийских Эпос. Книга Вторая.

[Хоттабыч]

Ларчик, я полностью с вами согласен: Арджуна, без сомнения, ведёт себя именно так, как и подобает почтительному ученику по отношению к почтенному учителю. Кстати, точно с таким же пиететом к Дроне относится и Экалавья.
Интересно, что в начале второй части "Дон Кихота" заглавный герой, споря с Санчо, показывает примерно такой же идеал отношений между странствующим рыцарем и следующим за ним, не задавая вопросов, оруженосцем. Конечно, в идеале оруженосец был юным, который был как бы в обучении у рыцаря, пока его самого не посвящали. То есть оруженосец повинуется и подвергается опасности, не задавая вопросов.

[Liberis]

"Арджуна, без сомнения, ведёт себя именно так, как и подобает почтительному ученику"
И все-таки, Хоттабыч, мне кажется, что тут есть кое-какие оттенки. (Ларчик, ты эти рассуждения от меня уже триста раз слышала - можешь пропустить;)

Помните эту самую "духовную лестницу", о которой я говорила выше? Это сравнение у меня возникло именно в связи со смертью Дроны. К сожалению, текста у меня под рукой нет. Но в общих чертах, ход рассуждений был таков: то, что у Дроны отняло желание жить и сражаться именно известие о гибели сына, дало Дроне возможность умереть как нормальный человек, а не как последний гад. То есть тем, что Дрона все-таки обнаружил истнинные человеческие чувства его по этой лестнице сильно подняло. (причем, кажется, первой эту мысли высказала таки Ларчик)

А вот Арджуна...Та истерика, которую он закатал Ютхиштхире после гибели Дроны меня очень неприятно удивила. Правда - не вся. Аргумент "вот теперь сами и разбирайтесь с озверевшим Ашватхаманом" вполне резонен. Но меня убило то КАК Арджуна оплакивает Дрону. На чем там стоит акцент. А акцент там по моему мнению стоит на "плачу по наставнкиу, который МЕНЯ (!) ЛЮБИЛ БОЛьШЕ ВСЕХ (!!!)" Ежели бы Арджуна сказал "плачу по наставнику, которого Я любли, который МНЕ был дорог" - это было бы правильно. Но то, что он в Дроне оплакивает свой эгоизм, свои притязания на исключитльность, свою "звездность" - вот это ОЧЕНь плохо. И тут бы он по этой самой "духовной лестнице" здорово скатился, если бы его во-время не удержал Ютхиштхира и не дал очень четкий ответ с очень ярким описанием того что такое был их дражайший учитель. (И, кажется, Кришна тоже что-то умное сказал - Ларчик, я не ошибаюсь).

Я это собственно к чему. Дело в том что нездоровая пара учитель-тренер + ученик-звезда, к сожалению, совершенно типична. Но все-таки вина в первую очередь, как думается мне на старшем, на воспитателе. Это очень подло так "личностно завязывать" на себе учеников, ставить их в максимальную зависимость от своих оценок, в сущности, психологически шантажировать. Арджуне еще крупно повезло, что у него были братья, причем старшие, да еще такие как Ютхиштхира с Бхимой. Ну, и такой друг, как Кришна, который тебе по крутизне как минимум равен (если считать человеческий уровень, а божеский оставить в покое). До чего может довести "воспитание (испытание?) Дроной" в читом виде мы видим на примере Ашватхамана. Дрона ведь его всю жизнь шпынял, мучал сравнениями, прививал бесконечные комплексы, внушал неверные ценности. Так что выросло то, что должно было вырости. Да уж. Перефразируя Вас, Хоттабыч, не было бы Дроны, не было бы Ночного Избиения.


Фух.... очень сумбурно, очень сбивчиго, но я все сказала, что хотела.

С уважением
Либерис

[Хоттабыч]

Либерис, с Вашей оценкой Арджуны я согласен. Только два замечания:
1. Не понимаю, чему Вы так удивляетесь - Арджуна ВО МНОГИХ СЛУЧАЯХ (а не толкько здесь) ведёт себя предосудительно. Мне он ещё менее симпатичен, чем Ахилл или Беовульф.
2. Как раз в этой сцене, если судить его не по заоблачным критериям, а по человеческим меркам, ничего страшного он не сказал. Ведь любой обычный человек, у кого было нормальное детство (о казарменном детстве в Спарте или в каких-нибудь приютах говорить не будем) сильнее всего, дольше всего и совершенно некритично, зато на всю жизнь, любит маму, или бабушку, папу, первого учителя. Не потому, что его бабушка или учитель действительно безупречные люди, а потому, что она (он) этого ребёнка любят! Обычное дело - любить того, кто меня любит, и горевать, когда этот самый дорогой (пусть и необязательно самый лучший) человек уходит из жизни. А высказывать своё горе можно просто, почти наивно: горюю по тому, кто меня больше всех любил, или более "оправданно" - мы потеряли замечательного человека и т.д. Но первое честнее.

[Liberis]

Нет, Хоттабыч! Не могу с вами согласиться. По собственному опыту знаю, когда теряешь любимого старшего - то в первую очередь думаешь именно о том, что "Я его люблю." "А не он меня любил больше чем всех остальных".

У Арджуны, я тут подумала, еще дело в том, что ведь Пандавы росли без отца. Невольно начнешь искать "отцовскую фигуру". А тут дорогой любимый Господин-учитель к месту оказался... И давай на этом наигрывать... Хотя конечно, это я уже нагло вписываю в эпос то, чего там прямым текстом не сказано. Но косвенно-то, косвенно...

[Ларчик]

Либерис, я с удовольствием перечитала твои аргументы. Здесь они более четко систематизированны, чем в разговоре. Как ты знаешь, я к поведению Арджуны в данном эпизоде отношусь достаточно снисходительно. Да, это истерика, но в тех обстоятельствах ничего другого от него ждать не приходилось. Для Арджуны действительно очень важно, чтобы любили именно его, и, желательно, "больше всех". Ведь Пандавов действительно часто воспринимают "в совокупности". Если говорить об их детстве... Кунти старалась относиться одинаково к своим детям и сыновьям Мадри. Бхишме тоже было не до того, чтобы выделять кого-то из внуков. А Арджуне, видимо, не хватало любви. Вот он и прикипел к учителю, который его выделил. А учитель его любовью распорядился совершенно безответственно.

Плохо в поведении Арджуны следующее: он забывает, где находится, и что соратники нуждаются в его помощи. Вот тут ему слова Юдхиштхиры действительно помогли - вывели из прострации. Кришна на протяжении всего эпизода молчал, и только когда окружающие были в состоянии его услышать, сказал, как отразить оружие нараяна.

[Хоттабыч]

Теперь о нашем нелюбимом Дроне.
1. Никак я не могу понять, что Вы находите замечательного в проявлении им отцовского чувства - на это способен ЛЮБОЙ человек, хороший или плохой; между тем, Дрона, хоть и чрезвычайно неприятный субъект, вовсе не чудовище (в отличие от Кришны, на ЧУДОВИЩНЫЕ или просто нечестные поступки никого не подбивал!)

2. Вы и Ларчик рассуждаете так, как будто у Дроны вдруг появилось отцовское чувство. Если раньше ни чуткости, ни особой нежности он к сыну не проявлял, это не значит, что ничего не было, просто до этого он и сына не терял! Не логичнее ли предположить. что он обычный, суетный и тщеславный человек? Погиб сын - и теперь он действительно горюет.

3. Но вот самое главное. Предположим, Вы правы, и а)Дрона "вдруг" полюбил сына; б) этого тривиального чувств достаточно, чтобы ему вознестись по этой самой духовной лестнице. Осталось посмотреть, что, в отличие от современной аудитории, о его заслугах думает сказание. Обращает ли Мбх внимание на "проснувшееся" отцовское чувство при обсуждении заслуг Дроны и загробного воздаяния?

Юдхиштхира поясняет царю Дхритараштре, какое посмертное воздаяние ожидает павших героев (Мбх ХI, 26, 12-17): "Те, кто с радостью принесли тела свои в жертву (на огне) величайшей из битв - ушли, истиннодоблестные, в миры, подобные миру Царя богов. Те, кто пали в бою, сражаясь, но без упоения боем, лишь повинуясь мысли <<Надо умереть!>> - те пошли к гандхарвам. Те, кто на поле брани обратились в бегство, просили (о пощаде), - приняв смерть от меча, пошли к гухьякам. Те великие духом, кто, оставшись без оружия, вынесли от врагов жестокие мучения, кто, запретив себе стыд (бегства), шли в битве прямо на врага, кто, всецело преданные дхарме кшатриев, пали, изрубленные острыми мечами, - те герои, осиянные (славой), направились в обитель Брахмы. А те, кто каким-либо (иным) образом приняли смерть на поле битвы - те попали к северным Куру!"

Вот что известно об обстоятелствах гибели праведного Дроны (Мбх VII, 165): "При виде царевича, предопределённого быть его смертью, (Дрона), весьма искушённый в правде о людях и делах мирских, оставил всё своё дивное оружие и уселся (чтобы умереть) согласно обету прая на поле брани. Тогда сын Паршаты, схватив его за волосы левой рукою, несмотря на громкие увещевания героев, отсёк ему голову". В полном соответствии со схемой Юдхиштхиры, после такой славной смерти "сражаясь в течение пяти дней" (в качестве командующего всеми силами кауравов) "и уничтожив целое войско, Дрона, тот брахман, в совершенстве постигший веды, отправился... в мир Брахмы!" (Мбх VII, 172, 94).

Как видим, попал наставник на самый верх, и Ашваттхаман тут ни при чём.

[Хоттабыч]

Liberis пишет:
Нет, Хоттабыч! Не могу с вами согласиться. По собственному опыту знаю, когда теряешь любимого старшего - то в первую очередь думаешь именно о том, что "Я его люблю." "А не он меня любил больше чем всех остальных".

Всё, что я хотел сказать, это что любовь, особенно в детстве (как Вы сказали, "отцовская фигура") индуцируется - ребёнок любит того, кто его любит. А потеряв близкого человека, в слезах и соплях, не следит за связностью изложения, и тогда "он меня любил (больше всех)" Арджуны равнозначно Вашему "я его любил" - ведь любовь одного питала и индуцировала любовь другого, это одно чувство, а не два!

[Ларчик]

Хоттабычу.
Надеюсь, Либерис на меня не обидится, если я попытаюсь точнее объяснить, что подразумевается под "лестницей"? (Слово "духовная" вероятно, слишком обязывает). Либерис, поправь меня, если я что-то сильно перевру.

Мы в своих рассуждениях ни в коем случае не доходили до такой наглости, чтобы вразрез с текстом определять, кто из героев какого посмертного вознаграждения заслуживает. Скорее, это личная читательская оценка, действительно не во всем совпадающая с авторской. Согласитесь, что Дрона, умирающий от горя при известии о гибели сына, сразу становится человечным и вызывает сочувствие. До этого мы его видели, как учителя, который "воспитывает звезду"; как советника, во всем поддакивающего Бхишме; как полководца, который фактически сдает бой, чтобы проучить Дурьодхану. В этих ипостасях Дрона симпатии не вызывает. Ашваттхамана он наверняка по-своему любит, но это не мешает ему публично утверждать, что лучший ученик ему дороже сына. Чтобы Дрона проявил нормальную отцовскую любовь, понадобились чрезвычайные обстоятельства. И тут он сразу предстает в выигрышном свете и поднимается в наших оценках. Вот что, как мне кажется, имелось в виду под "лестницей".

Либерис, я верно излагаю?

"Места в мире богов" по тексту "распределяются", безусловно, иначе, исходя из других предпосылок. Играют роль не только мужество на поле боя, но и такие обстоятельства, как степень святости места гибели (в упомянутом выше эпизоде с Баларамой, позаботившимся о посмертной судьбе Дурьодханы).

[Хоттабыч]

Ларчик, спасибо за пояснение. Я действительно заблуждался - думал, что вы под духовной лестницей имеете ввиду духовные заслуги героев, т.е. их дхарму. Теперь всё понятно.

[Liberis]

Ларчик, все совершенно верно. Ты прекрасно все изложила - значительно лучше, чем это получилось бы у меня. Я ведь привыкла к тому, что разговариваю с теми, кто и так меня понимают с полуслова:) Дисциплины мышления, и уж тем более, изложения - ноль. Хоттабыч, надеюсь вы простите мне мою расплывчатость, отрывочность и "отрывность" (в том смысле, что я на комментах орываюсь во всю и безудержно. Иногда меня кааааааак заносит;)

Но все таки так, шоб собственнолично решать кого на какое небо отправлять... ТАК меня еще не заносило. И вряд ли когда нибудь.

[Драженка]

Хоттабыч пишет:
Oб отношении Кунти к Карне. Оно МЕНЯЕТСЯ и это очень интересно. У настоящих эпических героев такого, по-моему, быть не должно. Если помните, Аристотель в "Поэтике" Еврипида упрекает за "непоследовательность": Ифигения, вишь ты, МЕНЯЕТСЯ (все и так помнят о чем речь, не буду отвлекаться), и Медея! (то любила детишек, а потом вдруг зарезала). То есть по классическим представлениям даже трагическим героям меняться не положено, а тут эпос!

Вот сижу и думаю, спроста ли Хоттабыч упомянул Еврипида. Ведь у этого драматурга есть пьеса, поразительно напоминающая нам историю Кунти,--"Ион". С этим сюжетом я впервые познакомилась в пересказе Фаддея Францевича Зелинского, у него есть чудесная книга "Сказочная Древность Эллады" (глава "Тайна Долгих Скал"). И, когда речь заходит о Кунти, мне всё время вспоминается греческая Креуса. Книгу Зелинского, кстати, всем советую. Такое страстное, искреннее, живое восприятие греческой мифологии. Это вам не Кун!
"Сказание о происхождении Иона, родоначальника афинян, принадлежало к числу местных аттических преданий и до Еврипида было отчасти обработано только в не дошедшей до нас трагедии Софокла "Креуса"" [прим. в издании 'Еврипид. Трагедии. В 2 томах'. Том 2, Литпамятники.]
Итак, Креуса и Кунти.
Креуса--афинская царевна, дочь Эрехтея, последняя представительница угасающего рода Эрехтидов. Воспылавший к ней страстью Аполлон подстерёг девушку у Кекроповых скал, получивших в народе название Долгие, где и совершился "плачевный брак мой и насильный с Фебом".
Еврипид, "Ион", перевод Иннокентия Анненского:
"Есть в Элладе славный город; в честь Паллады,
Сверкающей копьём, он наречён.
Там Аполлон принудил к браку дочь
Креусу Эрехтея, под навесом
Той северной скалы, где кремль стоит.
(Скалам тем имя "Долгих" дали люди).
Не знал отец, что дочь его, царевна,
От Феба носит бремя. Так желал
Сам Аполлон. Когда ж настало время,
Родив в чертогах сына, нежный плод
Под ту же сень, где сочеталась с богом,
Царевна отнесла и на смерть сына-
Малютку обрядила: в закруглённой
Положен он корзинке крепкой был..."
У царевича есть и особые приметы--материнское приданое: кусок вышитого пеплоса, с вышивкой, изображающей голову Горгоны; золотой амулет в виде двух переплетённых змей и оливковый венок; всё это добро хранится в корзине. Креуса не знает, что станет с ребёнком; оставляя его на произвол судьбы, она может лишь надеяться, что о нём позаботится Аполлон. Аполлон, и правда, даёт указание своему брату Гермесу перенести корзину с младенцем в Дельфы, в храм имени себя.
Мальчик растёт при храме, и о нём по-матерински заботится Пифия, хранящая младенческую корзину в тайнике, в тайне даже от самого ребёнка.
Тем временем, за неимением вестей от бога, Креуса приходит к печальному выводу, что ребёнка сожрали хищные твари, а папаше и начхать.
Креуса вышла замуж за чужестранца, царевича Ксуфа, сына Эола [не бога, а его тёзки] и потомка Зевса. Ксуф, в союзе с Афинами, возглавил поход против враждебной им Евбеи и наголову разгромил жадных островитян, за что и получил в награду руку царевны. [Знакомая схема, не правда ли: стать царём, женившись на наследнице]. Вроде бы, всё чинно-благородно, и всё-таки, царя-чужестранца в Афинах недолюбливали.
Шли годы, а боги не посылали супругам детей. Перепробовав все средства, чета прибывает в Дельфы, чтобы задать оракулу вопрос о долгожданном потомстве.
У ограды храма Креуса сталкивается с прекрасным юношей-храмовником, которому и рассказывает печальную историю одной своей подруги, которая вот доверилась богу, а тот её и того...соблазнил и покинул.
Лирическое отступление. "Нехорошо,--рассуждает юноша,--Могуч, так будь и честен. Кто из людей преступит, ведь небось того карают боги. Как же, нам законы сочиняя, вы добьётесь, чтоб их мы исполняли, если их вы ж первые нарушить не боитесь? Да, если бы пришлось вам искупать любовные грехи,--от слова ведь не станется, но пусть,--то ты, владыка [Аполлон], да Посейдон, да миродержец Зевс сокровища из храмов расточили б."
О, Греция, родина демократии и маринованных оливок!

[Драженка]

При первой встрече Креуса проникается к юному храмовнику искренним сочувствием: он ведь тоже "сирота безвестного рожденья"; раб Аполлона, он питается чем подадут и спит, "где сон возьмёт". "И под каждым там кустом..."
Но вот неожиданный поворот событий. Подоспевший вслед за женой Ксуф отправляется прямиком к оракулу, а, едва выйдя от него, первым на своём пути встречает юношу-храмовника и бросается к нему с распростёртыми объятиями. Нет, Ксуф не рехнулся. И с ориентацией у него всё вполне традиционно. Просто бог-провидец указал: кто первый попадёт тебе навстречу, тот тебе и сын. И вот уже Ксуф обнимает вчерашнего сироту безродного, свежеиспечённого наследника, которому и имя нашлось по такому случаю,--Ион, "вышедший навстречу". Ион смущён: "Ноw come?" Ксуф начинает припоминать подробности своей бурной молодости. Ну конечно! Он же "бывал на этих скалах, славя Вакховы огни". В компании менад. Ну и, разумеется, "не без Вакха обошлось". Так что, сынок, брось сомневаться, пойдём напьёмся по такому поводу, а там, глядишь, и мама сыщется.
Но Ион отличается редкостной рассудительностью: папа, Вас и так в Афинах не любят, а тут ещё и я, незаконнорожденный сын. Что-то внутренний даймон мне подсказывает, что афинские граждане Ваших, папа, восторгов не разделят. Не говоря уже о царице.
--А... Так мы ей, сынок, ничего не скажем. Поедешь ко мне...эээ...ну, в гости. Попривыкнешь. А там оно само как-нибудь уладится. А щас пойдём напьёмся! А, да. Слуги: ежели кто проболтается, то шутить я не привык, бабам вырежу язык, ну и далее по тексту.
Слуги, разумеется, проболтались. Бабы в первую очередь, потому как все до единой принадлежали к свите царицы Креусы; все афинянки, патриотки, и ксуфов приблудный сын для них--личное оскорбление. Престарелый воспитатель Креусы, этакий бодрый и дотошный пенсионер, из таких, которым до всего есть дело, тут же выдал рабочую гипотезу. Значит, так, никакое это не чудо, чудес на свете не бывает. А просто наш Ксуфушка, отчаявшись иметь законное потомство, прижил сыночка с какой-нибудь смазливой рабыней, сплавил в Дельфы, а теперь вот разыгрывает нам тут сапиктакль, понимаешь! И понеслась: "О госпожа, мы преданы! С тобой и я. А царь над нами надругался..."
Месть неминуема: незваного царевича решено отравить. Страшным ядом Медузы (наследство, память папочкина, про всякий такой случай в фамильном перстне хранится). Прямо здесь, в Дельфах, чтоб никто не догадался. Вот щас же они все квасить на радостях собрались, вот прямо на пиру, в заздравный кубок и подсыпем.

[Драженка]

Не тут-то было. Тот самый суетливый старикашка уже и на пир проник, и тамадой там заделаться успел, и яд царевичу в кубок подмешал, и за здоровье всех присутствующих... а тут какой-то раб возьми и ляпни под руку чего-то неладное. А виновник торжества суеверный попался (ну ещё бы, всяких блаженных побродяг в храме наслушался)--и вино на пол вылил. Ну и сотрапезники за компанию, на счастье, залили весь пол красным полусладким. На это дело налетели божьи птички голуби. Халява! Гули упились на славу, только вот тот, что "опустился близ вина, разлитого Ионом," издох. В страшных мучениях. Ну, Ион старикашку за шкирку--и к ответу. [Наследничек ещё и подозрительный оказался! Полезное качество, для будущего-то царя.] А тот и раскололся. Подставил госпожу-царицу!
И ярость благородная вскипает, как волна. Креусе угрожает расправа: её решено сбросить со скалы. Единогласно.
Царица в страхе укрывается у алтаря, ища защиты у Аполлона.
Креуса: Священна я, как достоянье бога!
Ион: А я, между прочим, слуга этого бога. И кто из нас священней?
К.: Какого бога, ты ж у нас теперь Ксуфов наследник!
И.: Феб сделался мне истинным отцом, я посвящён ему благочестиво.
К.: А что мне оставалось делать? Ты собирался захватить моё родовое гнездо.
И.: Папа вас от эвбейцев защитил. Имеет право.
К.: Эвбейцы--это одно, а род Эрехтея--совсем другое.
И.: И что теперь, всех потенциальных врагов травить ?! И потом, ты же всё равно бездетная.
К.: И что теперь, меня за это грабить надо?!
И.: Не сопротивляйся правосудию, покинь алтарь по доброй воле.
К.: Ни за что!!! Хочешь меня убить--убивай здесь! Тебя за это боги покарают--хоть какое-то утешение.
И.: Вот что стоило богам поднапрячься и издать закон: чтоб у алтаря всяким злодеям укрываться не положено было, а только порядочным людям. Чтоб без разночтений. А то бардак какой-то, в самом деле!

Наконец, появляется Пифия с заветной корзиной, и Креусе устраивают допрос с пристрастием. Что, мол, лежит в чёрном ящике.
Мать и сын находят друг друга. Тут же всё друг другу прощают, потому как, где-где, а в Греции кровные узы превыше всего. А чтобы у дотошного царевича исчезли всякие сомнения относительно божественности его происхождения, ex machina появляется Афина Паллада и проясняет ситуацию. Потому как её беспутный братец явиться, видите ли, постеснялся.

[Драженка]

Жаль, однако же, что пьеса Софокла не сохранилась. Еврипид, всё-таки, есть гражданин, испорченный равным и тайным голосованием и прочими достижениями цивилизации.
Вот интересно: опирался ли Зелинский в своём рассказе, который бы сейчас потянул на виртуозный, филигранный--и всё же фанфик, только на Еврипида или же на какие-то другие дополнительные источники? В его версии Креуса отказывается от заманчивого предложения отравить юного гостя, а вместо этого вызывает соблазнителя Аполлона в суд! И Аполлон, хоть и соблазнитель, но всё же не насильник; и в ареопаг он таки является и всяким скептикам зарницею грозит. Да и юный гость не такой хладнокровный прагматик и не сыплет цитатами из уголовного права, кстати и некстати. Высокие, в общем, отношения, и повесть греет душу. А, вот ещё какая там появляется соблазнительная деталь: Аполлон требует от Креусы не только скрывать ото всех тайну происхождения ребёнка, но ещё и любовно воспитать его, не удаляя от себя! Боясь осуждения, девушка оставляет дитя в священной пещере--там она сочеталась с Фебом. И тем самым нарушает--хоть и трудновыполнимую, но--волю бога.

[Хоттабыч]

У меня есть сообщение, которое может представлять интерес для адептов Махабхараты.
1. Бхишмапарва совершенно готова и может выйти уже в мае, либо, в крайнем случае, к сентябрю (кажется, Ладомир).
2. С Шантипарвой дела плохи (Васильков с Невелевой как-то разбежалиcь, он теперь в другом институте, и т.п.), и никакого продвижения в работе над ней сейчас нет.

[Ларчик]

Новость насчет "Бхишмапарвы" обнадёживает. Буду еще внимательнее следить за рынком.

До меня доходили слухи, что "Шантипарва" переведена, но ее издание затягивается, как было с "Бхишмапарвой". Правда, это были именно слухи. Жаль, если всё окажется так, как вы пишите.

А откуда информация?

[Хоттабыч]

От Невелевой, так что сомневаться в достоверности истории с Шантипарвой, к сожалению, нет. А проблема с Бхишмапарвой, оказывается, из-за необязательности издательства (бинес по-русски) - в той книге Невелева ответственный редактор, она-то и имеет дело с издательством.

[Драженка]

День святого Никогда, день святого Никогда... С 2005 года всё обещают и обещают... А интересно бы взглянуть на академический перевод Гиты, не спорю.

[Хоттабыч]

Если бы с 2005! Это уж когда мы узнали. А перевод, оказывается, был готов в 1999.

[Ларчик]

Грустно, что так обстоит дело с "Шантипарвой". Я-то надеялась...
А "Бхишмапарву" будем ждать - что еще остается?