Поэзия, как музыка души.

[Лейн]

Малиновки пели, и синие ели
Кружились-летели в глаза...
Но вот уж метели, а вы не сумели,
Да что там - не смели сказать...

Говорите, говорите, я молчу!
О полотнах и о моде,
О вещах и о погоде -
И вообще о чем угодно!
Вы же знаете, я слушать вас хочу -
Говорите, говорите, я молчу!

Поспешные встречи, неяркие речи
И дым сигарет до утра...
Наверно, несчастье - мое безучастье?
Ну что вы?! Какая хандра!

Говорите, говорите, я молчу...
Много доброго и злого
Мне приносит ваше слово,
Только кажется мне снова,
Что я дорого за это заплачу...
Говорите, говорите, я молчу!

Все видят - я знаю, и я не скрываю,
Ведь мы же у всех на виду...
А знаете, скука - веселая штука,
Когда вы попали в беду...

Говорите, говорите, я молчу...
Ах, молчание опасно? Обвинение ужасно!
Вы обиделись напрасно -
Как предмет любимый в школе я учу...
Говорите, говорите, я молчу!

Александр Дольский

[Засельский хоббит]

Ничему не поверю, ничем не прельщусь,
кроме этого звонкого чуда.
Эта музыка дымом летит к облакам,
перелётных лишая обзора.
Эти звуки победно парят в вышине
и бравурно слетают оттуда,
по пути поглощая небесную ткань
и рождая моря и озёра.

Дай мне руку... я чую далёкую флейту
и знаю, кого призывает она.

Уж не эта ли сладкая влажная даль,
не она ли одна, не затем ли
от занятий моих отнимала меня,
вырывала меня из объятий,
чтобы плыть во всю прыть, во всю мочь, на всю ночь,
открывая всё новые земли?..
А когда исчерпаются силы мои,
отчего бы и жизнь не отнять ей?

Нет спасенья, я слышу - мой час уже близок,
и слабое сердце готово к нему.

Не имеет пределов, не знает границ
эта страстная властная лира,
сопрягая мучительный голос низин
с перезвоном заоблачной тверди.
Словно тайные тёмные токи Земли,
растворяясь в гармонии мира,
создают эту боль, но не скорбь, этот сон,
но не смерть, а движение к смерти.

Сквозь пространство я вижу магический отсвет
и чьи-то одежды у самой воды.

Осыпается берег, потоки шумят,
голубеет туманная Лета,
нависает над Летою дым бытия, -
до чего же он горек и лаком!
О, помилуй несчастное сердце моё,
не кончайся, "Волшебная флейта"!
Сохрани этот звук, разомкни эту цепь,
я ещё своего не доплакал...

Дай мне руку... я все свои ветхие струны
и редкие книги оставлю тебе.


Михаил Щербаков.

[Лейн]

Лаокоон
Город маленький на юге,
Где в речах и страсть, и пыл,
Где все знают друг о друге
Даже то, что сам забыл,
Потянуло на культуру -
Выставляют на газон
Знаменитую скульптуру
Под названьем Лаокоон.

Точь такую, как в Париже,
Но поменьше - раза в три,
Мышцы разные наружу
Выпирают изнутри...
Хоть героев породили
Строй не тот, не та среда,
Но змею они давили,
Как ударники труда!

Их тела - глазам отрада,
Но напротив - детский сад,
И, небось, видать из сада
Тыл, и профиль, и фасад...
Знать, кого-то пожурили,
Только явно непроста
Аккуратно обрубили
Неприличные места...

Вот тогда случилась драма,
И смотреть бежал народ,
Как белеет свежий мрамор
Там, где грешный был перед.
В Академии - не ниже -
Был скандал от тех вестей,
И заказаны в Париже
Были копии частей.

Изготовлены с натуры,
Только - черти их дери! -
Наша копия скульптуры
Чуть поменьше - раза в три...
А поскольку рядом дети,
Прочь шедевр мировой,
И остались штуки эти
Как фонтанчик питьевой!

Григорий Гладков

[Локи]

Вячеслав Доронин (написано по просьбе Алексея Пехова для его саги "Крадущийся в тени").

Златые стрелы у эльфов в чести,
Оркам бронза милей,
Лес Золотой и Черный лес,
Холодная песнь ветвей.
Эльфы пришли во главе с Королем,
Орков привел Аргад,
И друг против друга, глаза - в глаза,
Рука с Королем стоят.
"Это наш лес, - сказал Король, -
Идите назад, друзья,
Шкура орка не станет целей,
Если в шкуре стрела!"
"Слова не заменят тебе бойцов, -
Ответил ему Рука, -
Моих две тыщи, а твой - двухсот
Не наберет отряд!
Закалка клинков решает судьбу,
Бронза пусть правит бал!
Возьмем мы добычу, наш лес отберем,
Золото - мягкий металл!"
Элдониэсса, эльфийский Король,
Долго и странно молчал,
Потом улыбнулся Король врагу
И показал колчан.
"А где же стрелы, - спросил Аргад, -
Ужель ты сдаешься нам?"
Король рассмеялся: "Мечтай, Рука!
Горе твоим мечтам!
Ты слышишь, Аргад, трубят рога?
Пыль взбивает сапог,
То люди идут, доспехи надев,
Ваш наступает срок!
Вы любите бронзу? Она прочна -
Ты правду, Рука, сказал...
Но золото лучше. Я злато стрел
На силу людей поменял".
Стояли орки, подняв щиты,
Плотнее сомкнули строй,
Молчал Рука, потемнев лицом,
Да усмехался Король.
"Ты глупый эльф. - Аргада слова
Ударом меча разят. -
Ты, верно, решил, что, расправившись с нами,
Люди тебя пощадят?!"
... Ревела ярость, гремел металл,
Клинок находил клинок...
Аргад, получивший двенадцать ран,
Упал. И подняться не смог.
Над ним склонился эльфийский Король:
"Рука, ты чего замолчал?"
"Спасибо, Король, хорошо лежать,
Золото - мягкий металл.
Скажу немного, а смерть добавит
Цену моим словам.
Пускай ты слаб, а враг силен -
Свой дом защищай лучше сам!" -
Закончив речь, глаза распахнул...
И замер - забыв дышать.
"Прощай, Рука орков, - сказал Король, -
Но как же тебя понимать?"
"Тяжелая битва, - сказал человек, -
Я много своих потерял,
Орки упорны, а бронзу рубит,
Увы, не всякий металл".
"Мы благодарны, - ответил Король, -
Мы не забудем услуг..."
"Для вас мы слуги? - спросил человек, -
Ответь мне, эльфийский друг!
Наемник хорош, коль надо искать
Добычу и где-то там...
Когда он рядом, собаке и то
Больший почет воздан!
Вам заплатили! И мы дрались!
Так что же хотите вы?
Еще одной платы? Ну что ж, вот вам!
Мы не настолько скупы!"
Тогда улыбнулся солдат-человек,
С усмешкой он эльфу сказал:
"Не надо платы. Мы все возьмем.
Золото - мягкий металл".

[Арастель]

Тот, кто мир преподносит счастливчикам в дар,
Остальным - за ударом наносит удар.
Не горюй, если меньше других веселился.
Будь доволен, что меньше других пострадал.

Омар Хайям

[Ilweranwen]

Веселись! Невеселые сходят с ума.
Светит вечными звездами вечная тьма...
Как привыкнуть к тому, что из мыслящей плоти
Кирпичи изготовят и сложат дома?

Омар Хайам

[Засельский хоббит]

Мы - источник веселья и скорби рудник,
Мы - вместилище скверны и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир, многолик,
Он ничтожен - и он же безмерно велик.

Омар Хайям.

[Ilweranwen]

Мы уйдем без следа, ни имен, ни примет.
Этот мир простоит еще тысячи лет.
Нас и раньше тут не было - после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет.

Омар Хайам

[Засельский хоббит]

Не молящимся грешником надобно быть -
Веселящимся грешником надобно быть.
Так как жизнь драгоценная кончится скоро -
Шутником и насмешником надобно быть.

Омар Хайям.

[Ilweranwen]

Веселись! Ибо нас не спросили вчера.
Эту кашу без нас заварили вчера.
Мы не сами грешили и пили вчера -
Все за нас в небесах предрешили вчера.

Омар Хайам

[Засельский хоббит]

Раз не нашею волей вершатся дела,
Беззаботному сердцу и честь и хвала.
Не грусти, что ты смертен, не хмурься в печали,
А не то тебе станет и жизнь не мила.

Омар Хайям.

[Ilweranwen]

Смертный, думать не надо о завтрашнем дне,
Станем думать о счастье, о светлом вине.
Мне раскаянье Бог никогда не дарует,
Ну а если дарует - зачем оно мне?

Омар Хайам

[Засельский хоббит]

Пощади меня, Боже, избавь от оков!
Их достойны святые - а я не таков.
Я подлец - если Ты не жесток с подлецами.
Я глупец - если жалуешь Ты дураков.

Омар Хайям.

[Ilweranwen]

Знайся только с достойными дружбы людьми,
С подлецами не знайся, себя не срами.
Если подлый лекарство нальет тебе - вылей!
Если мудрый подаст тебе яду - прими!

Омар Хайам

[Засельский хоббит]

Для достойного - нету достойных наград,
Я живот положить за достойного рад.
Хочешь знать, существуют ли адские муки?
Жить среди недостойных - вот истинный ад!

Омар Хайям.

[Ilweranwen]

...Соловьи на кипарисах и над озером луна,
Камень черный, камень белый, много выпил я вина,
Мне вчера бутылка пела громче сердца моего:
"Мир лишь луч от лика друга, все иное - тень его!"

Виночерпия взлюбил я не сегодня, не вчера,
Не вчера и не сегодня пьяный с самого утра,
Я хожу и похваляюсь, что узнал я торжество:
"Мир лишь луч от лика друга, все иное - тень его!"

Я бродяга и трущобник, непутевый человек,
Все, чему я научился, все забыл теперь навек
Ради розовой усмешки и напева одного:
"Мир лишь луч от лика друга, все иное - тень его

...Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья,
О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя?
И кричит из ямы череп тайну гроба своего:
"Мир лишь луч от лика друга, все иное - тень его!"

...Под луною всколыхнулись в дымном озере струи,
На высоких кипарисах замолчали соловьи,
Лишь один запел так громко, тот, не певший ничего:
"Мир лишь луч от лика друга, все иное - тень его!"

Олди ...

[Локи]

Зоя Ященко "Белая Гвардия"

Голубая стрела

"Голубая стрела" без сигнальных огней
Разбивает стекло, исчезает в окне.
Твой игрушечный поезд летит под откос.
Только это уже почему-то всерьез.

Оловянный солдатик на фланге стола
Ты почти окружен - плохи ваши дела.
Перевяжет сестра рассеченную бровь,
Только это уже - настоящая кровь.

Он уходит один и не слышно шагов
Он не смотрит назад, он не видит врагов.
Он уходит туда, где зови не зови -
По колено травы и по пояс любви.

Это те же картинки прочитанных книг,
Первозданная сила исходит от них.
Только в книгах от ран не осталось следа,
Там за красной горой есть живая вода.

На пылающий лоб ляжет мамин платок,
А в руках у нее апельсиновый сок.
Можно в синее небо с мольбою смотреть -
Только это уже настоящая смерть.

Он уходит один и не слышно шагов
Он не смотрит назад, он не видит врагов.
Он уходит туда, где зови не зови -
По колено травы и по пояс любви.

А по правую руку огни казино
А по левую руку - сгоревшая рожь.
Если прямо пойдешь - то что ищешь найдешь.
Только это уже настоящая ложь.

И выходит старик из воды из огня,
И выводит из лесу гнедого коня.
Если хочешь - скачи, сколько можешь - держись -
Только это и есть настоящая жизнь.

Он уходит один и не слышно шагов.
Он не смотрит назад, он не видит врагов.
На пылающий лоб ляжет мамин платок,
А в руках у нее - апельсиновый сок.

Он уходит один и не слышно шагов
Он не смотрит назад, он не видит врагов
Он уходит туда, где зови не зови -
По колено травы, и по пояс любви.

[Лейн]

Безумный трамвай

В незаконченное лето,
В неизбывный яркий край,
В васильковое безлюдье
Нас увез больной трамвай -
Он искрил на поворотах,
Он шатался и скрипел,
А в его разбитой кассе
Соловей весенний пел.

Над его обшивкой драной
Вились пчелы и шмели,
На его сиденьях грязных
Розы майские цвели,
А когда он бросил рельсы
И пошел через луга,
Возле губ моих зарделась
Твоя теплая щека.

В бело-розовом тумане
Растворились этажи,
И призывно зазвенели
Колокольчики во ржи...
Он увез меня случайно
В незабытые года -
Разломайте эти рельсы,
Оборвите провода!

Прозреваю, понимаю,
Принимаю странный мир -
Сумасшедшего травмая
Сумасшедший пассажир...

Вы живете, не любя, -
Так пеняйте ж на себя!

Игорь Луньков, Анатолий Колмыков

[Моритэль Миотис]

Баллада о моей королеве, злобном драконе и алой розе

Сергей Раткевич.

... А день будет солнечный - разве что чуть с ветерком.
Я выкрикну вызов и стану в картинную позу.
И пусть меня завтра убьет на дуэли Дракон -
Моя Королева подарит мне алую розу!

Дороги и песни по жизни шагают пешком,
А кровь между пальцев струится, как свежая проза...
Я буду убит на дуэли, дурак-дураком -
А умным вовек не достанется алая роза.

И что вам с того, что мой меч из блестящей фольги,
Со Злобным Драконом я пиво пью после спектакля?
Когда мы на сцене, мы с ним почти вправду враги.
Есть только любовь. Остальное все - лажа, не так ли?

И что вам с того, что я буду убит не всерьез,
Что кровью моей ваши дети рисуют плакаты?
Ведь важно не это, а искренность смеха и слез:
Ведь все это БЫЛО, все было взаправду когда-то.

Моя Королева мне тридцать уж лет как жена,
И тридцать уж лет изгоняют Дракона с позором,
И тридцать уж лет справедливость и честь спасена...
А грим - это бред, он не нужен хорошим актерам.

А Злобный Дракон? Его роль не из легких, поверь -
Он зло всего мира вбирает, входя на подмостки.
Не так уж легко не открыть эту мрачную дверь.
И сердце подставить клинку - это тоже непросто.

Он как-то сказал после кружки тяжелой, хмельной,
Что даже во сне ему снится дыхание зала.
Когда я касаюсь его своей ломкой фольгой,
Он знает, что где-то Дракона и вправду не стало.

[Petya]

для Гамаюн:

В пелене снегопада
Ведём мы усталых коней.

В неприступных горах
Мимо вечного снега и льда.

Всё опасней тропинка
И скалы нависли над ней.

Отморожены пальцы
И трудно держать повода.

Далеко мы ушли
От спокойной китайской луны,

Скоро-ль крепость построив,
Домой возвратимся,друзья?

Тучи к югу несутся
К равнинам родной стороны,

мы глядим,но увы,
Нам на тучи взобраться нельзя...