Форум Арды-на-Куличках  

Вернуться   Форум Арды-на-Куличках > Ривенделл > Каминный Зал

Каминный Зал Стихи, проза, музыка и другие искусства. Разговоры о книгах.

Ответить
 
Возможности Вид
Пред. 19.04.04, 20:40   #1
Остогер
Хранитель
 
Аватарка Остогер
 
На форуме с: 11.2002
Сообщений: 673
Остогер is an unknown quantity at this point
"Колечкин царь". Народная былина.

Былина сия записана у народа народом ардынского листа в 1998 году.



Колечкин Царь

Народная былина.

I.

Апосредь земель в стольном городе -
в стольном городе на осьми холмах
молодой боярин Фродо Бильбович
со дружиной гуляет в ясном тереме.
А в дружине той - добры хоббитцы,
красны молодцы да светлы девицы.
Сам боярин сидит губки бантиком,
губки бантиком, бровки волнами.
На боярине меха соболиные,
красной кожи штаны с ремешечками,
на ногах власа в косы впрядены,
на стопах ноготки в краску крашены.
Рядом с ним - с боярином роду Беггинсов
(роду славного всяких подвидов)
молодцы сидят - братцы кровные;
оттого зовут их Мерей с Пиппиным.
Хоть умом они не загружены,
зато силой люты свирепою,
силой сильною, мощью мощною:
поглядеть на них - просто жуть берет.
А посредь хором у огнивицы
Семка-скоморох надрывается,
струны гуслины пальцем дергает
и орет себе песню песную:

Песня Семки:
"Расцветали дубы и осины,
поплыли туманы широки.
В эту ночь решили роххиримы
перейти границу у реки".

Тут из-за скамей с темну углышку
старец дряхленький выбирается.
Все, что есть на нем - плащик серенький.
Плащик старенький, морда - грустная.

"Ой ты гой еси, Фроддо Бильбович !
Не вели казнить, дай чего скажу:
набегает беда бедоносная,
налетает горе горемычное !"

"Говори !" - боярин напутствовал,
догрызая ножку баранию -
кто ж ты будешь, старик сероплащенький ?
и зачем на пир к нам пожаловал ?"

"Кличут все меня Серым Странником
и еще со старым боярином
мы в походы восточные хаживали
на змеев-драконов да ороков.
Но теперь, вишь, беда возвернулася:
из земель восточных, из Мордора
Царь-вражина Саврон Гортхаурович
поднимает полки свои злобныя.
А в полках тех все орки поганые,
а в полках тех все волки позорные.
Те оставь нас, заступник наш Фродушка,
всякой нечисти на поругание !"

И боярин встал с трону дубного
и вскричал боярин громким голосом:
"Раззудись, плечо, разойдись, рука.
Ща наставим тут улиц с переулочками !"

И плечо как есть раззудилося,
и рука тот час расходилася,
и ширинка на штанах расстегнулася,
и шнурки на ногах развязалися !

Записал Mishka.

____________________________

II.

Говорит тогда боярин Федор Калита:
"Запродам я палаты богатые,
и дружину соберу молодецкую,
и попру на того Сауронища !"

Отвечает старик сероплащенький,
Речет калика перехожая:

"Запродай ты палаты богатые,
Калиту свою по-над горкою,
Но дружинничков не бери с собой,
Лишь двоих возьми побратимушков,
Да и третьим слугу возьми верного.
Ну, а перстень твой с камнем-яхонтом -
Отобрал твой дядя у Голума,
А дотоле им владел Сауронище
И имел с него власть великую.
Ты пойди с перстеньком тем золотеньким
В стольный град пойди, в дивный Ровен-Дол,
К князю Ольронду Красное Солнышко,
Будем княжеский там совет держать".

Тут Феодор-боярин прислушался,
Старичку почал в ножки кланяться.
"Ты, старик-старичина, не калика,
Ты не калика перехожаяя,
Ты есть сам Старичище Ендольвище!"
Ничего не сказал старичинушка,
Но исчез, будто вовсе и не было.

И собрался Феодор в опасный путь.
Запродал он палаты богатые,
Да с собою взял слугу верного,
Молодого Самсона Немудрого,
Да еще одного побратимщика,
Того Мерю, купца новгородского,
Да другого еще побратимщика,
Молодого Тука Поповича.

Вот идут они лесом премерзостным,
Что Старинной зовется Дубравою.
Впереди сам Федор Белебович,
За ни Меря, купец новоградовский,
За ним верный слуга, молодой Самсон
Со предоблестным Туком Поповичем.

Говорит тогда Фродо Белебович:

"Ох, дружина моя, побратимщики!
Приустали мои ноги резвые,
Притомилась головушка буйная.
Ляяжем мы отдохнуть здесь под ивою,
Поразвесистой ивой плакучею".

Так сказал он и лег спать под ивою,
Рядом Меря, купец новоградовский,
Тук Поппович прилег к стволу ивову,
Только верный слуга, молодой Самсон,
Он не спал, не лежал, не похрапывал,
Охраняя сон молодеческий
Свет боярина да побратимщиков.
Да и видит слуга, молодой Самсон,
Что огромная ива плакучая
Запихать его хочет хозяина
Серым корнем да в воду студеную!
Закричал тут слуга, молодой Самсон,
Начал белыми руками поммахивать,
Начал резвыми ногами притоптывать,
Разбудил ото сна он боярина.
Тут как глянул Феодор Белебович -
Нет уже его его побратимщиков -
Один скрыт в дупле плакучею ивою,
У другого торчат только ноженьки.
Возрыдал тогда Феодор Белебович:

"Ой ты гой еси, ива плакучая !
Отпусти ты моих побратимщиков,
Не то я тебя пополю огнем,
Подсеку ножами булатными".

Но молчала ива плакучая,
Лишь сильней сжала Тука Попповича.
Зарыдал тогда Федор Белебович,
И слуга зарыдал, молодой Самсон.
Тут из леса песня послышалась:
"Трень да брень, диньделень, люли-ладушки"
Это по лесу шел добрый молодец,
Развеселый Фома Бонбандилович.

Говорит им Фома Бонбандилович:

"Тру-лю-люшеньки, добрые молодцы!
Вы из коей земли, из какой орды?
Как вас нуть зовут по имечку,
Величают по изотчине?"

Отвечает отгда молодой Самсон:

"Мы из Щины добрые молодцы,
сам боярин Феодор Белебович,
с ним слуга и два побратимщика,
славный Меря, купец новоградовский,
да удалый Тук, тот поповский сын.
Спать легли мы под иву плакучую,
Только ива на нас ополчилася,
Заглотила вон в ствол побратимщиков,
И вовек им оттуда не вылезти".

Говорит тогда Фома Бонбандилович:

"Трам-парам, плакучая ивушка!
Ты, трень-брень, брось свои злые пакости,
А не то я тебя не помилую.
Так зказал я, Фома Бонбандилович,
Трам-пам-пам, я так мог бы сказать еще".

Тут заплакала ива плакучая,
Всеми ветками затряслась она,
И на белый свет побратимщики
Из ее ствола показалися.

Говорит им Фома Бонбандилович:
"Ой, вы, тили-брень, добры молодцы!
Туру-рум, ой-ду-ду, люли-ладушки!
Провожу я к себе во палаты вас,
Дорогими гостями мне будете".

И пришли они во палаты-от,
Усадил их Фома Бонбандилович
Да с женою своей Златеникою
За дубовый стол, за почетный пир.
И кормил он их медом сотовым,
Сыром масленным, репой пареной
И другими заморскими яствами,
А поил медами да брагами.
Погостив у Фомы Бонбандилыча,
Стали дальше они собиратися,
Попрощался Фома Бонбандилович,
И сказал им такое напутствие:

"Ай-ду-ду, тра-ля-ля, добры молодцы!
Коль стрясется беда неминучая,
Я приду на подмогу вам тотчас же,
Лишь вот этак меня вы покликайте:

Басан-басан-басана,
Вышла нам совсем хана,
Диди-диди-диди-дай,
Поскорее прилетай,
Оп-па! Оп-па! Зеленая ограда!
Приходи к нам, Бонбандилыч, нам тебя тут надо!"

Распрощались они с добрым молодцем,
Развеселым Фомой Бонбандилычем,
Распрощалися, в ножки кланялись.
И пошли из Дубравы Старинныя,
На пути их лежали Курганища,
Те Курганища заповедные…

Записал Ingwall

__________________________________________________ ___

III.


По лесам да лугам они шастали,
Порубили в пути много ороков,
Да под вечер однажды приехали
В "Жеребенка", корчму придорожную.
Там боярин Феодор Белебович
Стал и чваниться, и бахвалиться.

"Я, мол, перстень ношу Сауронища,
самого Саурон Гортхаурыча.
Доберусь до горы огнедышащей,
И тот перстень совсем туда выкину -
У моей-де двоюродной бабушки
Перстенечков подобных сундук набит".

Тут поднялся один добрый молодец,
Удалой Огород Огорохович,
И сказал ему таковы слова:

"Ой ты гой еси, могутная детинушка!
Вот сидишь, брагу пьешь, похваляешься,
А того ведь, поди, и не ведаешь,
Что узнал обо всем ауронище,
И за вами полал своих верных слуг,
Без единого десять Ни-Згилищей".

Говорит тогда Федор Белебович:

"Удалой Огород Огорохоич!
Ты прости меня, что я бахвалился,
Отправляйся со мной в стольный Ровен-Дол,
Охранять нас в пути от Ни-Згилищей!"

И пошли они тогда далее:
Впереди всех Феодор Белебович,
А за ним Огород Огорохович,
За ним Меря с Туком Попповичем,
А за ними Немудрый Самсон-слуга.
Вот и день прошли, и второй прошли,
Всю седмицу прошли да без отдыха,
И пришли к той горе Поветрянице.
На горе Поветрянице мрак стоит.
Черный мрак стоит, тьма кромешная.
Тьма кромешная, не видать ни зги.
Тут во тьме появились Ни-Згилища.

Говорит тут старшое Ни-Згилище:

"Ох вы гой еси, добры молодцы,
Калита свет Федор Белебович,
Удалой Огород Огорохович,
Меря, славный купец новеградовский,
Тук Поппович и ты, молодой Самсон !
Дайте мне перстенек заговоренный,
Отнесу я его Сауронищу,
Сауронище сильно-могучее
Вам за то даст богатых подарочков".

Отвечает Феодор Белебович:

"Гой, Ни-Згилище ты окоянное!
Нам не надо богатых подарочков -
У самих от нх казна ломится.
Отправляйся обратно в Мордорский град
И сюда больше носа не казывай,
А не то Огород Огорохович
Сам не знаю, что он с тобой сделает!
У него ведь и сабля-то вострая
На две пяди от черена сломана,
Потому что дай ему целую -
Разнесет все вокруг непременно он,
И сыра мать Арда не снесет его".

Как услышало то Ни-Згилище,
Так тотчас же на месте и сгинуло.

Записал Ingwall

________________________________________

IV.

А пред тем, как развеяться в сумраке,
Зарычало поганое чудище
И с гвоздочком заржавленным прянуло
На боярина свет Фродо Бильбыча.
Не окстился с сего добрый молодец
И одел перстенек саронищев.
Подступилась к нему темна силушка,
Пятиглавое черное чудище,
Поразило боярина гвоздиком
Да прям в перст, коим молодец взмахивал,
Сотворяя звездное знамение.

А гвоздочек тот был заколдованный,
Весь покрыт ядовитою ржавчиной
Да горючей мочей Сауронища,
От коей помирать лютой смертушкой.

Возопил молодец дурным голосом,
Голосил аки за… нос укушенный,
Уронил вдоль боков белы рученьки,
Да без чувств повалился на травушку.

Тут соратники свет Фродо Бильбыча,
Его верные други-дружинники
Обступили боярина славного,
Что лежал аки голубь подстреленный.
Полились из очей слезы горькие,
Слезы горькие да речи печальные:

"Ой ты гой еси Фродо Бильбович!
Ты почто нас, болезных, покинул-то?
Кто выплачивать нам будет жаловенье,
Да на святки поить брагой пенною?"

Лишь один Огород Огорохович
Не сморкался в рукавицу латную,
А достал из-за пазухи трубочку
Да целемой набил ее доверху.

Как вдохнул молодец дыма ярого,
Дыма ярого да слезоточивого,
Очи светлые его да разулися,
Да вскочил он на резвы ноженьки,
Молвил слово на редкость поганое.

Поплевал Семка-служка на десницу,
Зловонючим Ни-Згилищем раненую,
Повязал ее свежей портяночкой,
Чтоб унять Фродо Бильбычу кровушку.

Записал Rost

______________________________

V.

Скоро квента квентится,
Да не скоро квест квестится.

А и вышли к мосту они каменну,
Вышли пятеро все Хранителей.
А и первый идет удал молодец,
Ярогон-богатырь, свет Яроконевич.
Идет богатырь, плечьми поигрывает,
Да дубиной осьмиаршинной помахивает.
Как увидит калику-странника,
Так взмахнет дубьём Яроконевич,
Да и бьёт богатырь промеж глаз,
Да и бьёт, не промахивается.
Да и валит с ног, не затаптывает,
Потому, что добрый детинушка.

А за ним, за добрым детинушкой,
Скачет-поспешает на гнедом поне
Сам Вреда Дурагович, боярский сын.
Скачет сам-четверт, не кручинится.
А и дружиннички да боярские,
Меря - крут и хват изо Норгорода
Да с хоробрым Паном Тюковичем,
Держат Вреду за руки за белые.
А слуга его Сёмка-садовничий,
За понём бежит, спотыкается,
Слезою горючею умывается,
Чует он погибель неминучую.

А как на мосту, да на каменном,
Через речицу да Гремячицу,
Лежит в пыльной грязюшке
Самоцвет, камень бериллиевый.
А кругом лежит вся рать побитая:
Орки злы - те саблей рублены,
Люди все - те стрелой постреляны,
Гномы - те конем потоптаны.
И вскричал тут Ярогон гласом громкиим,
"Гой ты еси, добрый квендийский молодец!
Не пужайся ты Вреды Дурагыча,
Не на вас он идет, а на пса-Сауронища!

Ты пошто молчишь, словно орк хоронишься?
Уж не гневи ты Валар и меня, Яроконевича!
Показался тут добрый молодец
Из листвы дуба столетнего.
Конь под ним - что февральский снег,
Под седлом работы мирквуцкой.
А оружье у него все заморское,
А и плетка у него тирионская.
Прыгает он с коня богатырского
Да на ножки свои резвые,
Обнимает он Яроконевича, да и всех его сотоварищей,
На заморский манер приговаривает: ...

Записал Ostoger

________________________________

VI.


Вот идут они день, и другой идут,
И идут они уже седмицу целую,
Только видят они - боярин Фродушка
Все на сыру мать-Арду с ножек валится,
Хоть здравура и немного выпил он,
А рука его, куда гвоздь попал,
Аки снег зимой вся холодная.

Говорит тогда Семка добру молодцу,
Удалому Огороду Огороховичу:
"Ох да гой еси, добрый молодец!
Что ж с боярином моим делать-то?
Не спасает его целема-трава,
Хоть и рана у него меньше ноготя,
Да и то ведь вся зажила уже".

Отвечает ему добрый молодец,
Удалой Огород Огорохович:

"Не могу я, Семка, рану вылечить,
Не простая то рана, а волшебная,
А гвоздик тот сделан в земле Моргульской,
Чтоб кидалось им проклятое Ни-Згилище,
Да людей живых нечистью делало.
Только Ольронд-князь Красно Солнышко
Может гвоздик тот проклятый вытащить".

Вот заходит раз Солнце красное,
Слышат тогда добры молодцы:
Едет сзади них белый конь,
А на нем богатый человек сидит,
Волосы его - что твое золото,
А одежды его - боярские.

Говорит ему Огород Огорохович:

"Ой ты гой еси, добрый молодец!
Сказывай, как ты прозываешься
И куда свой путь держишь ты?"

Отвечает ему богатый человек:

"Прозываюсь я Златовлас, родич Ольронда,
А держу я путь в Ровен-Дол, стольный град,
К князю Ольронду Красну Солнышку".

Говорит ему Огород Огорохович:

"Проводи нас тогда к князю Ольронду!"

И пошли они вместе далее:
впереди Златовлас, родич Ольронда,
а за ним Огород Огорохович,
а за ним Фродо сын Бильбович
со слугой своим верным Семкою,
а за ними Меря с Туком-Поповичем.

Вот подходят они к быстрой речице,
а зовукт ту речицу Гремящею,
глобоки ее воды быстрые,
да и нет над ней крутого мостика,
только вброд можно перейти ее.
Как вошел в ту речицу Фродушка,
тут со всех сторон вышли Ни-Згилища,
смотрят на Фродушку, ухмыляются,
ухмыляются, да прихохатывают,
да к Фродушке ближе подбираются.

Тут взмолился Златовлас, родич Ольронда:
"Ой да гой еси, быстра речица!
Неужель ты пропустишь Ни-Згилищей?
Ведь загубит тебя Сауронище,
коль отнимет свой перстень у Фродушки!"

И взъярилась тогда речка быстрая,
волны грозные в ней появилися,
Да коней проклятущих Ни-Згилищей
смыли волны на дно глубокое,
на дно глубокое, да в места дальние.

Записал Douglas Murrel

____________________________________

VII.


За тридевять стран, за рекой Изень,
да за гОрами за туманными
на холме стоит славный Орханск-град,
да и терем в нем, терем каменный.
там на страже рать бусурманская,
иноземные в ней уруки все,
ох, лиха братва косоглазая.
а во тереме хитрый хан сидит,
Царь Ума себя называющий,
отковал кольцо расписное он,
и никак он им не нахвалится:
то уруку ткнет между глаз кривых,
то подразнит сам им Ни-Згилище.
ой, коварен тать Царь Ума лихой !
правда, шурин он дядьке Махалу.

Вот идет к нему Серый Странничек -
слова мудрости захотелося,
потому как тать Царь Ума лихой
про IC про свой всем накручивал.
Как пришел в Орханск Серый Странничек,
повела его гридь в терем каменный,
все палатами, да аспидными,
в башню светлую, да шатровую.
Там встречал его Царь Ума лихой,
пальцы толстые растопыривши,
да колечечком все играючи,
говорил он слова иностранные,
мягко Странничка все обхаживал:

"Ой ты гой еси, Серый Странничек !
Не ходи ты на брань с Сауронищем,
а не то не собрать тебе косточек,
не тебе бороться с вастаками,
не тебе с горы огнедышащей
да бросаться вниз всяким мусором.
оставайся ты, Серый Странничек,
во дружине моей во урковской,
будут честь тебе и почтение,
ежеквартально - премиальные".

Отвечал ему Серый Странничек:
"Ой ты, бусурман, Царь Ума лихой !
аль не понял я, аль ослышался,
али ты здравуром накушался.
чтоб Странничище свет Ендольвище
да да с уруками пресмыкалося,
чтоб Ни-Згилищей забоялося ?
я пойду гулять в чисто полюшко,
встречу славного Гортхаурыча,
размахнусь тогда добрым посохом,
запущу в него файербольчиком -
полетят клочки по закаулочкам".

Тут разгневался Царь Ума лихой,
свистнул гридь свою косоглазую,
повязать велел он им Странничка,
отвести на крышу болезнаго
и оставить там в одиночестве.
"Посиди ты тут, Серый Странничек,
набирайся ты ума-разума,
наберешься - тогда покалякаем.
а не то позову Сауронище,
расскажу как его ты охаивал.
глазом глянет темно-огненным -
и придет погибель Ендольвищу".

Пригорюнился Серый Странничек,
да лиха беда - делать нечего,
разве посохом что помахивать
да в уруков сверху поплевывать.

Только смотрит вдруг стар Ендольвище -
Из-за серых туч камнем падает
Да на крышу прям злого терема
ясный сокол Гавахир Ветробоевич.
Сел на маковку, да крылом повел,
Говорит слова такие Ендольвищу:
"гой ты еси, друг мой, Серый Странничек!
Не попал ли в непруху ты лютую?
Не замыслил тебе ль кто погибели,
Не возжаждал маярской ли кровушки?
Слово молви лишь - позавидуют
Все враги твои аж Умертвиям".
Отвечал ему Серый Странничек:
"До земли тебе, сокол, кланяюсь,
ныне я твой должник, Ветробоевич.
От кончины меня спас ты лютыя,
От лихого злодея Царя Ума".

"Радагыч, старый волхов, послал меня,
за тобою, старичина, присматривать.
Говорит, мол, Ендольвище к старости
потеряло страх и рассудочность,
от двора ко двору, дескать, ходит он
и творит базары с наездами.
Говори же, друг Серый Странничек,
отнести ли тебя к князю Ольронду,
к князю Ольронду в стольный Ровен-Дол,
аль в леса золотые заветные,
где здравуром тебя попотчуют,
еланор-цветок в бороду вплетут,
аль на юг, на пажити Гондора,
ко посаднику свет Денетрию?
Только вряд ли его ты порадуешь".

Почесал голову Серый Странничек.
"Ой ты сокол ясный Ветробоевич!
Отнеси ты меня в степь просторную,
степь непахану, степь некошену.
На холме там стоит Едорец-острог,
а в нем Деодыч воеводою.
Ох, давно я к нему не захаживал,
вестей горестных не подкидывал.
Деодыч табуном своим славится,
он мне даст коня богатырскаго,
затопчу я тогда рать урукскую,
да Царю Ума зло припомню я".
И отнес его Ветробоевич,
да в ковыль опустил он Ендольвище.
"Пусть хранит тебя сам Ерун-Отец,
а понадоблюсь - позови еще".

Записал Jackal

________________________________________

VIII.


Вот проходит с совета два месяца,
тут приходят дружинники к ольронду,
говорит им тогда Красно Солнышко:
"ой да гой вы еси, добры молодцы!
Что за вести сюда вы приносите?
Не видали ли вы Ни-Згилище
али Голума Бесколечного?"
отвечают ему те дружинники:
"не видали мы нигде Голума,
как сквозь Арду-мать провалился он,
не виджали мы и Ни-Згилищей,
лишь коней их нашли, да и то не всех,
только восемь коней нашли мертвыми.
Знать, отправились в Мордор Ни-Згилища
к Саурону, царю их поганому".

Говорит тогда Ольронд Фродушке:
"Знать, пришла пора уходить тебе,
да идти тебе в землю Мордорскую,
перстенек бросать в пламя жаркое.
А пойдут с тобой побратимщики,
да то Меря-купец с Туком-поповичем,
Семка-скоморох, верный твой слуга,
Удалой Огород Огорохович,
Боромир лихой, сын посадницкий,
Гимля-карлик, что жил под горкою,
Лука-лаз, сын царя лихолесского,
Да Ендольвище, дед сероплащенький".

Вот проходит немного времени,
выходят из ровен-Доал молодцы:
впереди идет Фродо Бильбович,
Рядом с ним Семка, слуга его,
Думу горькую свою думает:
"Ох да горе мне, добру молодцу!
Как же вышел я без веревочки?
Вроде все я взял - а теперь гляжу,
нет в суме моей ни канатика,
ни хотя бы бечевки тоненькой".
А за ним идут Тук да Мерюшка,
а за ними - старик Ендольвище,
Удалой Огород Огорохович,
Боромир лихой, добрый молодец,
Да Лука-лаз лесной с Гимлей-карликом.

Вот идут они долго ль, коротко ль,
а пришли они к трем большим горам:
Краснорог прозывается первая,
а вторую зовут Среброострою,
ну а третью зовут Тучеглавою,
на всех терх лежит белый снег.
Так промолвил тогда Ендольвище:
"Нам теперь на Краснорог идти надобно,
только здесь дорога чрез горы есть,
кроме разве пути подземного".
Говорит ему Огород Огорохович:
"Знаю, знаю я про подземный путь,
но идти туда не советую,
пока можем мы пройти поверху".

И пошли они тогда далее,
смотрят, птички летают поверху,
только птички те не обычные,
птички ети - вороны южные,
да летают они не как всегда,
знать, кого-то внизу высматривают.
Спрятались тогда добры молодцы,
глядь - и нету ворон уже,
улетели на юг все они.

И опять идут добры молодцы,
подошли они к Краснорог-горе,
стали залезать на гору.
А зима стоит, всем им холодно,
а теперь еще снег посыпался,
ни пройти, но проехать сквозь этот снег,
чуть самих не засыпало молодцев.
Все мрачнее тучи они становятся,
Лука-лаз лишь один не ругается,
тут решили они вниз идти,
тоьлко тропки вниз все засыпаны.
Говорит тогда Боромир лихой:
"Ох да гой еси, побратимщики!
Кто из вас посильнее - пойдемте-ка!
Будем снег расчищать да тропу искать,
да всех остальных по не стаскивать".
Встал тогда Огород Огорохович,
Поднял руки свои он белые,
и пошли они с Боромирушкой,
стали снег разбрасывать в стороны.
А Лука-лаз лесной, да царевич сын
встал да и пошел сееб по снегу,
смотрит он на молодцев, ухмыляется,
да куда идти им показывает.

Вот проходит час - глядь, очистили
добры молодцы да тропу в снегу.
Стали все тогда опучкаться вниз,
Краснорог словом лихим поминаючи.
Кулаки свои горке показывают,
Туч полночных мрачней стали лица их.

Записал Douglas Murrel

_______________________________

IX.

Скоро квента звонкая квентится,
да нескоро дело содеется.
Собралися в круг добры молодцы,
стали думу думать нелегкую -
как же дальше им пробиратися,
как покинуть остранские пустоши.
Глядь - стоит у дороги камушек,
не простой, а с рунической надписью,
не кириллицей, не транслитою -
все киртом иноземным рублено:
"Как направо пойдешь до Примория,
потеряешь ты год целехонький
и головушку свою буйную.
Как пойдешь ты прямо, да в Морию,
по-народному - в Бездну Черную,
ты с головушкой не расстанешься,
правда, понем придется пожертвовать.
А налево пойдешь тропой горною -
так ее ты уже раз попробовал".

Прочитали те руны вещие
свет дружиннички добры молодцы
да плечами поникли саженными.
"Видно, нету другой нам дорогушки,
кроме как по-над Черной Бездною".
И пошли дорогой опасныя:
добрый молодец Фроддо Бильбович,
дальше Меря с Туком-Попповичем,
Семка с понем славным подкованным,
удалой Огород Огорохович,
Боромир лихой, сын посадницкий,
Лука-лаз да Гимля-подгорничек.
А вперед вышел стар Ендольвище,
говорил, будто знает дорогу он.
То на дуб покажет на кряжистый
со словами: "в эпоху прошлую
мы с Ольрондом да с Красным Солнышком
Тут привал свой здравуром скрасили",
то огнем прижжет волколакище,
обругав его да по-амански.

Вот до Мории добираются,
до дубовых ее воротинушек.
Не просты ворота морийские,
кажда пядь митрилом отделана,
что сияет ночками лунными,
словно в гости зовет прохожего;
да волшба на воротах дивная:
ни ключем не открыть ох серебряным,
ни плечем не сломать богатырюшке.
Надо слово сказать заветное,
лишь тогда ворота откроются.
Долго думали тут дружиннички.
Подходил Огород Огорохович,
сыпал лексикой адунаика,
да ушел ни с чем, растерявшися.
Боромир, сын посадницкий, пробовал
односложные выражения
из науки военной гондорской,
но и он добился немногого.
Добры хоббитцы хором рявкнули
на жаргоне, верно, на туковском,
в повелительном наклонении.
Лишь моргнули ворота морийские,
но открыться и не подумали.
Лука-лаз спел воротам песенку -
те устроили светомузыку.
Гимля что-то тайком нашептывал -
те оставили без внимания.
Тут подходит к воротам Ендольвище,
пред дубовыми встал Серый Странничек
и промолвил слово он вещее,
что-то типа "слышь, брат…" на альвовском.
И ворота испуганно хрюкнули,
и раскрылась бездна морийская.

Тут ветра как задули лютые,
воронье со дубов закаркало,
отовсюда злобные чудища
потянули щупальца к хоббитцам.
Но не дрогнули добрые молодцы -
свет боярин Фроддо Бильбович,
да лихие его побратимщики,
Меря доблестный с Тук-Попповичем,
вмиг достали мечи булатные,
рать пошли крушить бусурманскую -
и убили цельное щупальце,
только понь их с испугу взбрыкнулся,
ускакал стремглав в чисто полюшко.

Затворили врата дружиннички
и спустились в бездну поганую.
Впереди идет Серый Странничек,
освещает другам дорогушку.
А вокруг темнота - очи выколи,
а вокруг тишина - уши выдави,
неприветливо ныне в Мории…
вот идут, по бокам озираются,
пробираются Черной Бездною -
Фроддо Бильбович, добрый молодец,
Меря доблестный да Самсон-слуга,
богатырь Огород Огорохович,
Серый Странничек с Боромирушкой,
Лука-лаз идет с Гимлей Глунычем,
а последним Тук свет Поппович сам,
смотрит под ноги волосатые.
Только глядь - на пути отверстие,
до корней Арды простирается.
Как подходит Тук к самоей дыре,
говорит тут такие ей речи он:

"Ой, черна дыра, моя дырушка!
Глубоко ли ты, бездонная, тянешься?
Что за молодец тебя выкопал,
не сидит ли он аж на самом дне,
не копает ли тебя далее?
Как возьму я пудовый камушек,
да закину в тебя, отверзтую -
глянь, ударит его по темечку -
то-то будет Попповичу радости!".

Так сказал Тук Поппович дырушке,
да швырнул в нее круглый камушек -
не большой и не малый камушек,
аккурат сто пудов в том камушке.
Долго слушал веселый хоббитец,
но нема оставалась дырушка,
только стук из нее доносится,
словно в кузнице кто орудует.
Услыхал это Серый Странничек
и давай молодца отчитывать:
"Ой ты гой еси, добрый молодец!
Ты пошто тут камнями кидаешься,
нарушаешь нам всю конспирацию!"

Долго ль, коротко ль шла дружинушка,
да и вышла в палаты знатные -
золотой узор вьется финифтью,
а по стенам лари дубовые.
Как заходит в палаты знатные
сам боярин свет Фроддо Бильбович,
бровью шелковой там поводит он,
да и зрит опосредь могилушку.
Собралися вокруг побратимщики,
"Разъясни", говорят, "Фроддо Бильбович,
что за буквицы здесь написаны,
кто в сей крипте лежит-покоится?"

Отвечает им Фроддо Бильбович:
"Горе нам, побратимщики, лютое!
Кум мой добрый, Баляс Феофанович,
под холодным камнем покоится.
Побороли уруки поганыя
Феофаныча добра молодца".
Опечалились побратимщики
и слезою мужскою скупою
окропили Баляса надгробие.

Тут раздался свист лиходеевский,
да из всех щелей Бездны Черныя
тьма уруков на свет является
с ятаганами да дубинами,
бердышами машут, нунчаками,
"Подавай ты нам, Фроддо Бильбович,
перстенек золотой заговоренный!"
Обнажила дружина оружие,
устранила уруков множество,
только много их в гиблой Мории,
глянь - уж новые собираются.
Говорит тут друзьям Ендольвище:
"Не сломить нам войска урукского,
не развеять их прах нам по ветру,
лучше мы убежим по-хитрому.
Знаю здесь я тропинку тайную,
что ведет аж к мосту калинову.
Как уруки на нем окажутся -
разведу я его на погибель им".
Побежали к мосту дружиннички,
а Ендольвище арьергардствовал
и огнем кидался в уруков он,
и грозился, что кинет шишками.
Испугалась рать бусурманская,
от Ендольвища отодвинулась,
потому как шишки евойные
нелюбимы дюже уруками.

Тут раздались шаги тяжелыя,
ходуном пошли своды каменны,
расступилось воинство лютое
и выходит к мосту калинову
Буйный Рог, богатырь уруковский.
Говорит он важно Ендольвищу:
"Ой ты гой еси, Серый Странничек!
Ты не стой на пути-дороженьке,
ты пусти меня к твоим спутничкам,
Ничего я дурного не сделаю.
я пришел ведь лишь поздоровкаться,
да здравура с вами отведати".
Подбоченился Серый Странничек:
"Не пущу тебя, Буйный Рог лихой!
Не по нраву мне твоя физия
и друзья твои косоглазые!"
Встал Ендольвище в позу лютую,
Злобно ножичком стал поигрывать,
пуще прежнего он бахвалится:
"Я слуга-де пламени светлого !
Пролетишь ты, как стая рашпилей -
нипочем мне темень удунская,
я ее поборю мизинчиком!"
и схватились тут добры молодцы,
Буйный Рог да Старо-Ендольвище,
треск да грохот пошли по Мории,
и выдержал мост калиновый,
и обрушился в одночасие,
увлекая в темень холодную
и Ендольвище, и бусурманина…

Записал Jackal

______________________________

X.

Ой ты гой еси, добрый молодец,
следопыт удалой, Огород-Ильсар,
что сидишь недвижим не Овиде,
да о чем думу горькую думаешь?
Али нет у тебя товарищей,
Али нету иного горюшка,
как сидеть, свысока посматривать,
на леса до поля прибрежные?
Посмотрел бы ты, витязь, прислушался,
То не гром гремит, то не лось трубит -
Бьется с орками-супостатами
Боромир, один-одинешенек…
Бьется насмерть, на помощь кликает,
А Марю подхватили с поповичем,
А в буй тур Боромира-посадника
Уж вонзили стрелки каленые…
Ты беги, беги, Огорохович,
Ты возьми свой меч в белы рученьки,
Подмоги Боромиру Димитричу,
Покуль он еще на ногах стоит.
На ногах стоит он да в рог трубит,
"Пропадать", говорит, "так с музыкой".
А уж ежели отдал душеньку
Боромир свет Димитрич праведный,
Упаси ты хоть храбрых хоббитов
от погибели лютой от орочьей.

И встал Огород Огорохович,
и достал кладенец свой скованный,
Побежал он в лес да по берегу,
Боромирово имя выкликивал.
А увидел он только дерево,
А у дерева - витязь поверженный,
Черноперыми стрелами Вражьими,
Аки еж лесной, весь истыканный.
И сказал Боромир Димитриевич:
"Согрешил я, и вот расплатою
Я повержен во прах, а хоббитов
унесли в леса злые нелюди…"
И ответил князь Огорохович:
"Нет тебе ни греха, ни погибели,
Победил ты прислужников Вражиих,
Трижды семь сороков с привесочком".
Ободрился тут витязь, приподнялся,
И сказал: "Я погиб со славою,
Ты иди, светлый князь, в крепость стольную,
Охрани свой народ от погибели!"
И закрылись на том глаза его,
Да и помер он без причастия.

Выходили из леса дремучего
К Огороду его сотоварищи,
Лука-лаз, из роду царского,
Да Гимля-гном, топорник кряжистый.
Увидали они Боромирушку,
На поляне недвижно лежащего,
Посредь падали да оружия,
Да спросили они князя стольного:
"Ты ответь нам, князь, молви праведно,
что за злая беда приключилася?
Как сложил Боромир головушку,
и куда пропали все хоббиты?"

И сказал Огород Ельфий Малахит,
Елизарий-князь Огорохович:
"Мало видел я, други верные,
только знаю со слов Боромировых,
Что забрали злыдни двух хоббитов,
Но каких забрали - не сказывал.
То ли Фродо, племянник Бильбович
с верным Семкою им попалися,
И тогда уж нам всем - гибель лютая,
От Минас-Тирита до Гаваней,
То ли Меря с Туком-поповичем
В лапы их угодили цепкие.
Но тогда - не пойму, Хранитель где,
То ли сгинул, то ли сгинул, а то ли прячется.

- День неверный мне нынче выдался,
Что ни сделаю - все не ладится,
Только чую нутром Следопытовым -
что пути наши здесь расходятся.
Фродо с Семкой, со страшной ношею,
Уплывают в страну Мордорскую,
В Темный Край, ко славе ль, к погибели,
А у нас - другая дороженька.
Ноги быстрые, вы несите нас
За ватагой разбойной орочьей,
Выручать друзей-побратимщиков
Из неволи горькой, из вражеской.

- Только прежде того дело сделаем,
Дело нужное да нелегкое -
Похороним витязя славного,
Боромира, сына Димитрича.
Не лежать Боромиру в земле сырой,
Не стоять над могилой надгробию.
Пусть простит он нас - нету времени
Нам могилу копать, мы торопимся.
А возьмем мы лодку ельфийскую,
Да положим в нее мы витязя,
Да отпустим ее к Рауросу,
Почивай, богатырь, со славою".

Слово сказано - дело сделано:
Вот лежит Боромир Димитриевич,
Сын посадницкий, витязь гондорский,
В златолесской лодке ельфовой.
Что по праву руку - меч его,
Да по леву - щит изрубленный,
Препоясан ельфовым поясом,
А в ногах - оружье орочье.
Так поплыл богатырь в свой последний путь,
А Хранители, други верные,
Затянули песнь поминальную,
Сотоварища провожаючи.

Записал Erfarot
Остогер оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Пред. 19.04.04, 21:21   #2
Остогер
Хранитель
 
Аватарка Остогер
 
На форуме с: 11.2002
Сообщений: 673
Остогер is an unknown quantity at this point
Устное народное творчество Посрединья на примере былины "Колечкин царь".

Остогер, Устное народное творчество Посрединья на примере былины "Колечкин царь" (обзорная статья) // Вопросы фольклора и этнографии Посрединья, 1998, № 1, c.с. 45-47.

(публикуется с сокращениями)

I.

Прежде всего, я хотел бы поименно поблагодарить всех наших фольклористов, не пожалевших трудов и времени на розыски и записи древних легенд, былин и тостов. А именно: Мишку и Ингвалла, Роста и Дугласа, равно как и Шакала. С такой подборкой (материалов и фольклористов) можно приступить к изданию сборника "Литература народов Посрединья". Все эти порознь опубликованные отрывки должны вместе украсить раздел о хоббитанском эпосе.

<...>


II. [Разбор материалов]

<...>

а. Мишка (патриарх (можно скзать, зачинатель) отечественной фолклористики). Записанная им часть былины отличается простотой и чистотой языка, ясностью слога и меткостью характеристик: "Сам боярин сидит губки бантиком. // Губки бантиком, бровки волнами" или "Все что есть на нем - плащик серенький. // Плащик старенький, морда - грустная". Повествующая о любимом, можно даже сказать - основном, народном герое Фроде Бильбовиче, запись неожиданно обрывается на самом драматическом эпизоде. В отрывке фигурирует также непременный атрибут хоббитанских волшебных сказок "старик сероплащенький", но почему-то отсутствует давно ставшее общим местом описание фейерверка и пожара боярского терема. В целом работа исследователя выполнена добросовестно и дает хорошее общее представление о тонах и тенденциях былин Южного удела, формировавшихся в конце III эпохи.

б. Ингвалл (крупный специалист в области художественного перевода, видный знаток норгородскодо диалекта). Опубликованные им отрывки сильно отличаются от записанных Мишкой по стилю и семантике. Написаны они на упомянутом диалекте ширского, в обычае которого иные имена основных персонажей (нигде более не встречающиеся). Вызывает недоумение образ Огорода Огороховича, ибо в остальных уделах Хоббитании нет традиции волшебного помошника или подручного, помогающего протагонисту добраться до князя Ольронда. В этом можно усмотреть влияние пригорянского варианта былины, в котором непременно присутствует пригорянский богатырь Ярогон Яроконевич. Поражают своей масштабностью трагические образы Ни-Згилищ.

в. Рост и Дуглас Муррел. Дебют молодых фольклористов в целом можно признать удачным, хотя следует заметить, что в отрывке Роста явствевнно угадываетсиа вариант, весьма популярный в 20-x гг. XХ в. и исполнявшийся обыйчно в норгородском кабаке "Зеленый Дракон". Вот характерный момент: "...Очи светлые его да разулися, // Да вскочил он на резвые ноженьки // Молвив слово на редкость поганое". Во всяком случае, поиск источников в этом направлении следует признать плодотворным, если конечно не требовать от народного сказителя строгой литературности языка. Работа Д. Муррела, небольшая по обьёму, отличается стройностью композиции и цельностью изложения. Это редкая находка. Жаль, что исследователь не привел своего источника. Вот один из лучших драматических эпизодов:

"Тут со всех сторон вышли Ни-Згилища,
Смотрят на Фродушку, ухмыляются,
Ухмыляются, да прихохатывают,
Да к Фродушке ближе подбираются".


г. Работа Шакала стоит в стороне от прочих. Записанные им отрывки уносят нас далеко за пределы Хоббитании. Народная фантазия рисует ужасный "Орханск-град" с бусурманской стражей и повествует о борьбе старца сероплащенького с коварным Царем Ума, в которой последний терпит полное моральное поражение. Это единственный известный науке вариант былины, объясняющий, куда пропал сероплащенький из отрывка Ингвалла. Красочен образ неунывающего даже в беде Ендольвища:

"Пригорюнился Серый Странничек,
да лиxа беда - делать нечего,
разве посоxом что помаxивать
да в уруков сверxу поплевывать"


III.

<...>

Следует заметить, что я также не обошел стороной область фольклорных штудий. Но в отличие от вышеразобранных исследователей, никогда не пересекавших (насколько видно из их работ) границ Хоббитании, я с дикто... блокнотом в руках обошел все Пригорье. И в одном из культурных центров города за кружкой ... в общем, записал пригорянский вариант былины. От ширских его отличает присутствие влияния иных народов и рас, смещение акцента на других персонажей и явная социальная окрашенность. Задержимся на двух последних тезисах.

Главным протагонистом пригорянской былины оказывается не Федор Белебович (Фродо Бильбович), а популярнейший местный народный герой-пригорец Ярогон Яроконевич, персонаж целого цикла легенд и сказок. Среди которых наибольшей известностью пользуется легенда о его борьбе с Чудищем-Маслютищем, существом явно хтонического просхождения (что свидетельствует о несомненной древности легенды):

"...И Ярогон пришел тогда в Пригорье
Аой!
И видит под столами трупов груды.
Аой!
Стоит за стойкою Маслютище-неверный
Аой!
Не наливает пива он барону.
Аой..."


В пригорянской былине выходец из простого народа Ярогон явно противопоставляется аристократу Вреде, сыну боярскому, который удачно женившись и став князем в белокаменном граде Не-нас-Дери, отправляет ставшего ненужным богатыря домой, подарив ему золотую кружку. Особо подчеркивается, что Вреда Дурагович - не пригорец, а уроженец Хоббитании. Вот отрывок из былины:

"Скоро квента квентится, да не скоро квест квестится... [см. V, выше]"
Остогер оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Пред. 19.04.04, 21:56   #3
Katherine Kinn
Хранитель
 
Аватарка Katherine Kinn
 
На форуме с: 11.2002
Сообщений: 1 653
Katherine Kinn is an unknown quantity at this point
Надо же, настоящий фольклор! Может, в "Литературные памятники"?
Katherine Kinn оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Пред. 19.04.04, 23:38   #4
Остогер
Хранитель
 
Аватарка Остогер
 
На форуме с: 11.2002
Сообщений: 673
Остогер is an unknown quantity at this point
Цитата:
Katherine Kinn пишет:
Может, в "Литературные памятники"?
А где они?
Остогер оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Пред. 20.04.04, 18:16   #5
Katherine Kinn
Хранитель
 
Аватарка Katherine Kinn
 
На форуме с: 11.2002
Сообщений: 1 653
Katherine Kinn is an unknown quantity at this point
В "Каминном Зале"
Katherine Kinn оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Пред. 20.04.04, 19:51   #6
Остогер
Хранитель
 
Аватарка Остогер
 
На форуме с: 11.2002
Сообщений: 673
Остогер is an unknown quantity at this point
Что ж, давно пора.
Остогер оффлайн   Ответить с цитатой из оригинала
Ответить

Возможности
Вид

Правила размещения сообщений
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете изменить Ваши вложения
Вы не можете изменить Ваши сообщения

BB-код Вкл.
[IMG] код Выкл.
HTML-код Выкл.

Быстрый переход


Новости | Кабинет Профессора | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы Минас-Тирита | Гарцующий пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Поиск | Кольцо | Свиридов

Ваш часовой пояс — GMT +3. Сейчас 18:22.


Powered by vBulletin® Version 3.8.7
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc.
Лицензия на форум приобретена Ардой-на-Куличках у компании "Jelsoft Enterprises Limited". Все права защищены.