Дух и фанфикшн

[Локи]

Dgared "А вот "дух", вы уж извините - из несколько другой области человеческих знаний."


Увлекшись спором с Анариэль, я на самом деле забыл про это. :( Каюсь. :( Хотя, свою точку зрения на этот счет, я. уже, кажется, высказывал. Написать фанфик - нет проблем; сделать стилизацию ПОД - возможно (при наличии достаточных знаний и умений). С "духом" - все гораздо сложнее. Чтобы копировать чужой талант, нужно быть и самому талантом. А талант нуждается в собственном самовыражении. (имхо)



P.S. А, Kagero, довольно точно и лаконично подвела черту нашему спору:

"Стилизация предполагает априори наследование стиля. Фэн-фикшн не предполагает не только наследование стиля - он может даже относиться к другому виду искусства (литература по отношению к кинематографу)."

[Gloria Flint]

Хелик
Извиняюсь за то, что запоздала с ответом. Попробую компенсировать обширностью текста.

Некоторые моменты, правда, мне всё равно неясны,в частности, что же Вы всё-таки понимаете под словом "дух"… Сдаётся мне, что пресловутый "дух" - это НЕ логика развития сюжета.
В самом начале, ещё до того, как спор по поводу фанфиков в этой теме перешёл в конфликт, Анариэль Ровен попыталась дать определение этого самого духа: "...дух произведения есть величина объективная, измеримая и анализируемая.Совершенно объективно дух произведения выявляется средствами литературоведения. Дух – это: излюбленная тематика и проблематика, типы персонажей и сюжета, любимые жанры, частотные эпитеты и все прочее в том же духе".

Наверное, логику развития сюжета (если такая птица хоть временами изволит пролетать над просторами художественной литературы) тоже следует включить в понятие «духа», но в качестве необязательного элемента. Даже если автор и принимает её законы, то всё равно понимает эту логику по-своему.
Такое у меня создалось впечатление, что т. наз. «дух произведения» - это общность всех авторских законов, по которым существует мир этого произведения. Как в нашем мире законы физики. Нет, с законами физики пример неудачный, поскольку правила литературного произведения предопределяют его настроение («атмосферу добра и радости»©), а значит – и поведение героев, отношение к ним тамошнего мира (враждебное, сочувственное, равнодушное…). Поэтому даже «закоренелые реалисты» невольно (или вольно?) создают «собственные реальности», живущие по иным законам. Кстати, отношение «мира» к персонажам обычно отличается от авторского. Впрочем, есть такое исключение, как Лев Николаевич Толстой. Кроме того, существуют отношения между проживающими в соответствующих «мирах» персонажами (к примеру, у Лермонтова в порядке вещей всеобщая настороженность, наивное и доверчивое отношение к себе подобным закономерно никого к добру не приводит; а вот у Гоголя по-настоящему «закрытых» людей нет, и это не потому, что они могли бы оказаться бесполезными для сюжетов). И масса других правил, которые писатели и поэты обычно не нарушают. Обычно.
С определением Анариэль Ровен, с принципе, согласна, но только «любимые жанры» смущают. Это ведь уже «за пределами» произведения. Хотя если учесть все остальные элементы, можно предположить, что именно они и диктуют автору, какой жанр выбирать для наилучшего изложения.

И всё-таки я не поняла из Вашего высказывания, кто из писателей, на Ваш взгляд, был всё-таки, в отличие от Пушкина :)), создан для описания "высоких страстей и великих свершений". Приведите, пожалуйста, примеры.

(М. Ю. Лермонтов!!!)
На самом деле, если сравнивать только с Пушкиным, можно сказать, что таких литераторов весьма много. Но не всё познаётся в сравнении, поэтому приведу пример интересный потому, что спорный. Джон Р. Р. Толкиен, видимо, решил отдохнуть от «великих свершений и не менее гипертрофированных переживаний» и создал, казалось бы, воплощённую прозу жизни под названием «хоббит». С маленькой буквы потому, что в «Хоббите» как литературном произведении всего лишь угадывается возможность существования мирной и незамысловатой прозы жизни. Да и сама эта проза в исполнении Толкиена выглядит не так уж прозаично.

Я правильно поняла, что у старины Хэма Вы усматриваете как раз такое "несоответствие духа и содержания"?

Не знаю, затрагивал ли кто-нибудь этот вопрос, но, как мне кажется, почти все произведения товарища Э. Хемингуэя обладают интересной особенностью: всё необычное, небывалое, невероятное воспринимается то ли автором, то ли отдельными читателями как не то что обыкновенное – обыденное. Грубо выражаясь, каждый герой выглядит так, будто совершает великие подвиги через день, улицы каждого испанского населённого пункта переполнены тореадорами настолько, что не-тореадорам негде пройтись, колокола звонят по каждому встречному и поперечному... Это что касается духа.
Создав такой эффект, дядюшка Хэм обеспечил определенную степень непонимания со стороны всё тех же отдельных читателей. Да, неординарное событие вроде бы одно, реже второе-третье по счёту (содержание), но воспринимается как сто пятьдесят первое (дух). Поэтому читатель рискует оказаться «глупым и чёрствым», как та дама из «Старика и моря». А у писателя появляется шикарная возможность упрекнуть читателя в том, что он задаёт не те вопросы, которые нужно задавать рассказчику, интересуется не теми, кем должно интересоваться…
Вот и всё несоответствие – и, возможно, несоответствие продуманное.

И положительные примеры тоже расшифруйте. В чём выражается "соответствие духа содержанию"? У Лермонтова, например? У Толстого? И почему Пушкину Вы в таком "соответствии" отказываете?

Если рассказывать трагическую по своему содержанию историю как юмористическую зарисовку (на пять томов), если описывать комический случай тоном «сейчас прольётся чья-то кровь»©… то это всё может быть оправдано, однако большинство литераторов предпочитают не связываться с такими приёмами. Среди этого большинства оказались вышеупомянутые Лермонтов и Толстой.
Как мне кажется, главным признаком того, что дух и содержание какого-либо произведения находятся в полном соответствии, является возникающее у читателя чувство, что иначе и быть не могло. Данное чувство может относиться абсолютно ко всему: к сравнениям, возникающим у персонажей чувствам и впечатлениям, языку общения, – а не только к событиям, хотя чаще всего читатели замечают в книге события. Нет, конечно же, человек может вспомнить, что в реальной жизни (как он её воспринимает) существуют несколько другие правила, но это уже вопрос к мастерству и трудолюбию автора.
У Пушкина, в основном, дух и содержание находятся в полном соответствии (imho, как и всё остальное). Но иногда:
Гордому человеку, во всяком случае, дворянину (!!!) указали на то, что он не лучше собаки (!!!). Возможностей проявить возникающее в таком случае гипертрофированное романтическое негодование (или любое другое негодование, кроме типичного для «реализма») – множество, но автор не воспользовался моментом. В случае «реализма» никаких гипертрофированных негодований возникнуть не может, однако автор и от «реализма» отказался. (То, в каком течении обитает произведение, imho, определяет уже авторские «законы и правила» (дух), исключений не помню или не знаю.) В общем, Пушкин (сознательно, imho) избрал некую среднюю форму, когда несоответствие содержания (негодование) и духа (бытовой характер нехарактерных для «реализма» событий) необходимо. Куда уж тут отказывать, тут впору «разгадывать тайну»…

Да пожалуйста! Хоть трёх навскидку:
Кавказский Пленник
Алеко
Дубровский

Особенно Дубровский! Как типично для романтического героя (или это злодей?) оставаться одним из самых незаметных для других персонажей (и для сюжета, в общем-то, тоже) элементом. Правда, там ещё была любовь, но, в определённых условиях, романтической героиней можно назвать и бедную Лизу. Однако Лиза является достижением сентиментализма, а Дубровский – соответственно «романтизированного реализма».
Вы скажете, что это придирки, и будете правы. Главное, что отличает Дубровского от романтического героя – то, что его невозможно воспринимать как носителя и, главное, выразителя «гипертрофированных романтических страстей».
Алеко – да, как же я о нём забыла, недаром он смотрится (и является) абсолютно чужим экспонатом в этой кунсткамере под названием «Цыганы». Пленник – не то, строго говоря, его как героя или злодея не существует. Можно предположить, с кого он срисован, но невозможно предположить, что похож. Черкешенка – другое дело. Впечатление, будто бы она в своём родном произведении пришлый элемент, сохраняется.
Можно предположить, что и романтических героев/злодеев Пушкин намеренно создавал «пришлыми», чтобы что-то объяснить читателям (например, нежизнеспособность романтического персонажа в мире нормальных людей или практическую невозможность романтического развития событий)…

Предупреждение: все перечисленные впечатления только мои, соответственно, могут быть ошибочными. Опросы бы провести…