Я бреду огромным лабиринтом. У лабиринта нет ни конца, ни начала. Никто еще не проходил его весь. Здесь можно бродить всю жизнь - и так и не обрести выхода. Стремящийся куда-то - не найдет дороги. Сворачиваешь за угол, проходишь немного, возвращаешься - все иное. И не можешь узнать, был ты здесь, или не был. Лабиринт подобен Гераклитовой реке: покинув раз какое-то место, не найдешь его вторично. Люди торопятся мимо, торопятся мне навстречу, страшатся заблудиться в бесконечной путанице переходов. Я же никуда не стремлюсь, никуда не спешу, и потому знаю, что путь мой предуказан, хотя и недоступен познанию, и я обрету выход, когда придет мой час.
       Восточные божки с непроницаемыми ликами улыбаются мне ласково, ведут любезные речи. Я прохожу мимо - и слышу, как они переговариваются у меня за спиной на своем птичьем наречии, бросают мне вслед - то ли благословение, то ли проклятие. Темноликие идолы с каменными чертами выходят мне навстречу, заманивают в свои темные пещеры, увешанные звериными шкурами. Мимо, мимо! Мой путь лежит дальше.
       Останавливаюсь у грота, сверкающего хрусталем и металлом. Из грота является мне отроковица, приветствует меня учтиво. Я задаю ей вопрос - и дева отвечает мне речью, странной на устах столь юных: будто отроковица сия умудрена множеством прожитых лет. Благодарю, и иду дальше.
       По переходам лабиринта несутся адские колесницы, готовые смести неосторожного путника. Я уклоняюсь от них, сворачиваю в узкое ущелье, небо над коим сокрыто сплетением как бы великаньих рук. Зато сюда не протиснуться колесницам.
       Дорогу мне преграждает мутный поток, неведомо откуда взявшийся. Смело пересекаю зловонные воды. Запах нечистот смешивается с запахом готовящейся пищи: поблизости жарится мясо, дабы утолить голод тех, кто устал блуждать в лабиринте. Прохожу мимо - ибо вкусивший пищи сей останется в лабиринте навеки.
       Громовой голос вещает издали, повелевает обитателям лабиринта спешить, ибо время их на исходе. Божки и идолы взбираются под самую крышу лабиринта, сворачивают свои облачения, снимают звериные шкуры, затворяют врата пещер.
       Решаюсь вновь выйти на широкий путь. Колесницы снуют туда-сюда, но мне они не страшны - я начеку, хотя и беспечен. Время на исходе, но я по-прежнему верю - в нужный час путь будет мне указан.
       И се! предо мною выход. Я обрел в лабиринте то, чего искал, и могу спокойно отправляться домой.

       Дома устало плюхаюсь на диван и закуриваю. Прикольное все-таки место, этот Черкизовский рынок!