Конкурс прозы по Толкиену
Работа #6
Хозяин Пустоши
Нет, его так не звали. Так только он сам называл себя, да и то лишь
в мыслях. Никто другой не осмелился бы.
Да, пустоши. Да, на краю, почти на пределе, но все-таки вне
досягаемости любого из владений сильных ныне. Эльфийские короли?
Полноте, Лесной Король - далеко на севере, его народ не заходит в
южные болота. А-а, вспомнили Золотое Королевство? Ну, и с этим -
дело известное - это зачарованный народ, и со своих земель они ни
ногой. Сколько деды себя помнили - сидели эти эльфы в своем Золотом
Лесу, а людей у себя под боком и не замечали. Куда только раз вышли
- так это с Горелой Землей воевать. Да, Горелая Земля... Мордор -
как они ее называют. Если бы не те же эльфы - вот кто был бы
неподалеку. Как о них заговорят - кажется, где бы ты в те года ни
жил, а все же от них недалеко. Ну, теперь-то уж все не так, хотя бы
здесь. А те гоблины, что живут в дальних западных горах, сюда не
доходят. Им и поближе есть, чем поживиться, а дальних походов, да
еще через лес они не любят. Гномы, говорите, на севере? Так гномам-
то в болотах делать нечего. Так что они как у себя в горе сидели,
так и дальше будут сидеть.
Вы вот теперь говорите, какой, мол, толк в такой глуши куковать? А
глушь да пустошь она тем и хороша, что никому до тебя дела нет. Жил
бы ты на хорошей земле, да рядом с кем - наведались бы к тебе,
грабанули бы. Вот, как те же гоблины, к примеру. А ведь другие люди
терпят, кряхтят - а терпят. Место у них, понимаешь ли, удобное.
Эльфы с одной стороны, гномы - с другой, добрые соседи на юге... Нет
уж, у нас поудобней будет! К нам, сюда-то, даже с войском никто
втрезве не сунется - себе дороже, да и незачем. И, конечно,
княжескую власть оглашать здесь не будут. Поэтому тут жить и хорошо
- безопаснее, да и свободней.
Так и сложилось, что на южной оконечности Леса, в болотах есть
только один господин. И плевать, что всех владений - несколько
деревень и замок. Все жители пустошей знают, кто здесь хозяин. А кто
через пустоши шляется, тоже узнает. Сам не поймет, ему кто-нибудь
умный объяснит. Из здешних же, из деревенских, они своего не
упустят. Разбойники мы, говорите? Были тут как-то и разбойники. С
юга банда пришла, с княжеских земель. Ох и гордые же были... Ох и
ценили же себя... А как ни крути, грош тебе ломаный цена здесь, в
болотах, если ты не местный. Их-то, грабителей, очень скоро не
стало. Но и среди них умные сыскались - к замку прибились. И то
хорошо - свежая кровь в поселении. А старые распри, о них и забыть
легко. А еще легче - оттого, что из пустошей обратной дороги все
равно нет. Так что, милый друг, либо с нами дружи, либо с червями
земляными. Очень даже просто. Ну а захотят восточные люди на запад
здешними дорогами пробираться (или же наборот) - так еще одну
деревню построить недолго.
Он был уже шестым Хозяином Замка в роду, но у него не было Хозяйки и
не было наследника. Не хотел. Пока. К тому же никогда не было бы
поздно объявить наследником одного из двоих сыновей, живущих ныне по
крестьянским семьям.
C ростом поселения люди стали не такие, не как при дедах. Оно и
понятно, народу больше, пришлых больше, за всеми не уследишь. В
дальней деревне еще и не каждый день появишься. А деревенский народ
такой - как не покрасуешься перед ними деньков пять - решат еще, что
забыл.
Тогда-то и возникла эта идея злого колдовства. Из сказок и былей
про Горелую Землю, из ранящего самомнения, из желания еще раз
напомнить тутошним, кто таков Хозяин Замка. Начиналось с малого.
Сменил всю одежу на черную, стал на людях мрачен пуще обычого, и по
ночам у окна в "кабинете" свечу выставлял. В миске с водой, чтоб
пожара не учинить. Сам спишь, свеча горит - люди думат, по ночам
тайные дела вершишь. Просто.
Потом как раз удача подвалила - в лесу деревенские разорили
волчье логово (а то уж больно серые на пустошенский скот зарились),
так он волчат убивать не дал. Поводил над ними руками, сказал:
выкормить и как собак воспитать. Люди тут почуяли за Хозяином силу,
заговорили. А псарь-то умный у него был, знал, что от волков с
собаками щенки сильные да злые, вот и вся выгода от этого
прикармливания. Ну, псарь три деревни не переубедит.
А дальше - больше. В кабинете поставил лосиный череп вычищенный
добела, развесил трав пучками, положил несколько каменьев
прозрачных, что у проезжих торговцев лет десять как отобрали.
Прислуге же сказал, что если ей себя не жалко, так пусть трогает. А
уж если потом руки отсохнут, то чтоб не плакала. Так все и шло, тихо
и мирно. Народ попритих, стал смирен, уважать, кажется, стали
больше.
А потом были слухи, что и на Горелую Землю находятся наследники. Что
где-то, то-ли на востоке, то-ли на севере, за горами опять
собираются войска Поверженного. И что Он еще вернется. Эти вести
принесли поверенные от Озерных людей - пустошь хоть и отгораживалась
от остального мира, связь с ним имела пока крепкую. И еще у озерных
говорили - что на юге Темного Леса стоит крепость, в которой живет
страшный Некромант. Хозяин и не ожидал о себе такое услышать.
Посмеялся. Свои люди, как ни крути, в "страшного" не верили. Обычным
он был.
* * *
Осенью пронзительные крики птиц далеко разносятся над пустошами.
Прозрачное небо колпаком накрывает бескрайние болота. Черная вода
тихо плещется в серо-коричневой рамке тростников. Скоро зима и
гулкая тишина уже начинает пробовать себя здесь.
Он стоял у окна замка и смотрел. Пустота в мире - знак начала
зимы. Ему было одиноко и неуютно, как будто дул ветер, от которого
не укрыться даже за стенами дома. Слишком недавно отправился на ту
сторону отец.
В голове все мелькали отрывки разговоров с ним - давнишних, и
совсем недавних. Когда Старый почувствовал, что срок его приходит,
подолгу с сыном говорил, рассказывал что да как. Как дела вести,
кому верить, кого опасаться. Строго наказал: как придет полная луна
после смерти, объявить себя наследником колдовской силы. На
возражения, что мол нет в нем такой силы, не передалась от прадедов
и дедов, только усмехнулся. Ни в ком, сказал, нет. Однако, надо чтоб
верили, что есть. Как верили, что есть эта самая сила у всех Хозяев.
Потому что жизнь так - безопаснее выходит. И для Хозяина, и для
пустошенцев. Молодой спорил сначала, но споры успехом не кончались.
Выяснялось, что достаточно небольшого маскарада, и все примут
здравый смысл за тайную силу и ведовство. Потому сын слушал.
Запоминал.
Он бежал и кричал от радости во всю глотку. Он был один, один в
болотах - и это было так свободно, так легко! Подсказанные старухой
слова не были обманом - они слушались его воли. И так сладко
было, как никогда раньше - наполняющее силой ощущение собственной
правоты. Он ведь всегда говорил, что есть неведомый язык, что
раскрывает пределы, положенные людям. А отец ему не верил. Отец,
которому местные люди чуть ли не молились, о котором в далеких
землях говорили как о Некроманте. Для отца (и, по его словам, для
поколений до него) это была игра, маскарад, о котором знали немногие
доверенные. Для сына это была жизнь.
Потом он находил новые слова почти случайно. Слышал в шорохе
ветра. Смутно угадывал в разговорах пленных иноземцев что-то, что
потом подталкивало его к новому слову. Жизнь же его как
Хозяина оставалась неизменной.
Знание пришло неожиданно. А может, оно и должно так приходить. После
вестей о войсках Поверженного, ведомых его военачальниками. После
того, как увидели первых беженцев, которым было все равно куда
бежать, хоть в болота, потому что убегали они от страха, жгущего
изнутри. Он знал, что Поверженный уже недалеко от входа в мир, но до
поры действовать сам не будет. Все было просто - для действия нужно
тело, одного духа недостаточно, а тела-то и не находилось. Но долго
это не протянется, и молодой Хозяин, кажется, понимал, что ему
следует сейчас сделать. Он хорошо помнил рассказы о Горелой Земле,
уж ему-то постарались объяснить, что это не страшные сказки. Поэтому
он и решил расставить ловушку для Поверженного.
Идея была такова - хороший управляющий своего не упустит. Раз уж
Поверженный ищет входа в мир, пусть он найдет вход через Молодого -
и тогда Молодой раз и навсегда обретет охранную грамоту от Горелой
Земли. Даже когда (и если) Поверженный найдет себе новое тело. А
чтобы замысел не провалился, Молодой решил, что соединением
слов свяжет Поверженного, и у того не останется другого
выбора, как только сделать все по решенному. "Получится ли, - думал
он. - Ведь Поверженный - один из богов. Но ведь, говорят, и богам
приходилось принимать условия..."
Опять была осень. Такая же болотная осень, как и в тот год, когда он
понял, что владеет колдовством. Но в этот день, судьбой и знаками
назначенный для произнесения слов, осень была странной,
необычной. Как будто что-то неуловимо изменилось в мире.
Как будто что-то противостояло ему.
Он начал говорить, хоть голос слушался его плохо. Он знал,
слова составлены правильно, Поверженный откликнется и не
сможет уйти...
Все померкло перед его глазами. Казалось, оглушительным шепотом в
ушах - сотни голосов. Казалось - он в сотне мест одновременно.
Картины вспыхивали внезапно - люди, стоящие перед ним, он
чувствовал, что говорит, слова сыпались из него как песок, как
пепел... Он не слышал себя и не чувствовал движений, все происходило
как во сне. Он видел очень длинный сон, и ничего не мог с ним
поделать - серо-коричневый сон про тростниковые пустоши и про людей,
живущих в них. Свист осеннего ветра... Рисунок черными штрихами по
коричневатому листу... Свеча на пустом столе... Стебли травы гнутся
под холодным солнцем - беспорядочная вереница картинок - сухие
листья - вертелись перед глазами. Они опустошали его, натягивали его
как струну...
Осознание пришло поздно, слишком поздно, как всегда бывает в
снах. Он стоял на ступенях, у входа в замок. К нему торопливо
подбежал только спешившийся высокий воин, одетый в легкий черный
доспех. Его слова: "Я пришел на твой зов, Учитель" - единственные
ясно прозвучали во сне. После этого картин уже не было, но он и так
знал, что ему уже не пробудиться, потому что он - всего лишь
перчатка. Отныне и навсегда. Растянутая на сильной руке, уже слегка
трещащая по швам перчатка. Хозяин Пустоши.
|