"...Пункт восьмой. Родители отца. Если отец - Нолдо, имена надлежит заполнять на Квэнья." Он вывел ровным почерком "Итарилле", затем, подумав, исправил букву "ламбе" со знаком удвоения на "альду". Покачал головой, тряхнул пепельными волосами: коряво. А как быть с именем деда?

Ему положили руку на плечо.
- Помочь, Владыка?

В дальнем конце трактира пели "Широкие поля Эриадора" какие-то незнакомые ему не то Синдар, не то Нандор. Маленький старик стоял перед Элрондом, улыбаясь спокойно и безмятежно.

- "Владыка", говоришь. Нет, Бильбо, здесь ты мне не поможешь. Ты же не знаешь, как Туора звали по-высокоэльфийски?
- Э-э... это же несложно, Владыка, ты-то в совершенстве знаешь этимологию! Туор - это прасиндаринское Тугоре с мягким "г", то-есть Туго - сила и Горе - бодрость. Значит, переводя дословно...
- Дословно Туоре, либо Туорме, а скорее всего Туормо, по законам мужского эссекарме. Это я и без тебя сообразил, сын Бунго, - с невеселой улыбкой ответил Элронд. - Загвоздка в том, что их эссекарме не интересует. Им надо знать, как его звали на квэнья. А его не звали, потому что он адан, а не нолдо.
- Кого это - "их"?, - спросил старик и потянулся все еще гибкой шеей к бумагам. - А, Тирион...

Они, конечно, сидели в "Домике Потерянной Игры" - лучшей сети трактиров нельзя было найти на всем Одиноком Острове. На одной стене висел портрет хозяина сети и основателя первого "Домика" - добродушного Линдо. Соседняя стена была расписана старинными буквами - на ней был начертан экспромт Румила Тирионского, посвященный "Домику". Мастера, украсившие стену, скопировали автограф самого Румила. Трактиром заведовала племянница Линдо, но работали в нем в основном линдонские, лориэнские и имладрисские эльфы, приплывшие после Войны за Кольцо. Большей частью и клиентура состояла из них же - нолдор и синдар, ожидающих разрешения на въезд в Аман. Время в Благословенных Краях течет незаметно, но те, кто считали, знали, что ожидание длится более десятка лет.

Заходили в "Домик" и "эрессейцы" - эльфы, которым путь в Аман был заказан навсегда. Для них Одинокий Остров был последним и единственным пристанищем до Конца Дней. Это были близкие родственники участников нолдорского мятежа, которых не впустила канцелярия Нолдорского Дома в Тирионе; эльфы Лориэна, чьи дела не разбирала канцелярия Дома Телери в Альквалондэ, потому что их эльдарское происхождение недоказано; настоящие лесные Авари, которым обратиться было не к кому, поскольку своего представительства в Валиноре у них быть не могло по определению. Аварская общественница Митреллас, старожилка, приехавшая сюда еще в середине Третьей Эпохи, написала письмо самому Ороме. В письме говорилось, что раз в незапамятное время в Аман были приглашены все эльфы, значит, теперь все они имеют право туда переехать, как бы с запозданием это приглашение приняв. За Ороме через два года ответил его советник по юридическим делам, судя по всему даже не Майя, а эльф. В ответе фигурировали в разных сочетаниях слова "Искажение", "Упущение" и "Искупление", и понять из него ничего не удавалось.

К "эрессейцам" относились и две островные диковинки - старые хоббиты, пущенные сюда за какие-то средиземские заслуги. Они об Амане и мечтать не могли - даже туристами Смертных никто не пустит. Когда Бильбо попросил в валинорском представительстве в Аваллоне разрешения посетить хотя бы побережье, чтобы встретиться с эльдамарскими учеными, чьи труды он добросовестно переводил и изучал, ему живо напомнили, что даже на Тол Эрессеа он находится по великой милости. Не помогло и ходатайство Румила Тирионского: мудрецу древности пришлось самому ехать на Одинокий Остров, где он достаточно подчеркнуто предпочел общение с Бильбо званым обедам у Нолдорского Посланника в Аваллоне. Посланник очень обиделся и публично назвал Румила "ненастоящим Нолдо". Румил в ответ сложил забавнейший куплет, ставший популярным среди иммигрантов из Средиземья. Но прошли дни, Румил уехал в свой Тирион, и все стало, как прежде.

Подошел официант Орофин, бывший страж Лориэна, принес лимпе и лембаса. Бильбо притянул к себе бумаги, похлюпал носом.
- "Канцелярия Дома Нолдор, Тирион. Представительство на острове Тол Эрессеа: Аваллоне, улица Тиэ Ауленоссео"... ясно. Слушай, Владыка, ты ж почти такой нолдо, как я. Зачем тебе эта пакость? Возьми лучше телерячьи документы, у тебя ж по матери такие родичи - и тебе Тингол, и Эльмо... да и вообще Берена с Лутиэн они любят.

Элронд опять улыбнулся и вытащил из-под анкеты другую, почти точно такую же.
- А это видел?
Бильбо выхватил лист бумаги, поднес к глазам.
- "Канцелярия Дома Телери, Альква..."... а я думал - второй экземпляр. И что - тоже не канает?
- Не канает. Как только эти... - Элронд замялся в поисках слова - пеноходы видят "сын Эарендила", они сразу возвращают документы с вежливой просьбой обратиться к Нолдор.

Бильбо рассмеялся.
- Пеноходы! Неплохой перевод для слова "Фальмари"! Румил бы оценил! - Он вдруг посерьезнел и спросил шепотом: - А... Келебриан?

Погасли глаза бывшего Владыки Имладриса. Спокойно-спокойно:
- А что Келебриан? Келебриан все.
Бильбо молча слушал.
- Я получил письмо. Оказывается, я тогда должен был все бросить и плыть с ней сюда. Понимаешь? В две тысячи пятьсот десятом.
- Позволь, - прошептал Бильбо, - а... Имладрис? А Последний Гостеприимный Дом на Западе?
Элронд смотрел в тарелку с лембасом.
- А это не имеет никакого значения.
- Но ведь она бессмертна, могла все-таки дождаться!
Элронд не ответил.
- А то, что я слышал...?
Элронд кивнул.
- Когда Финрод погиб в Сауроновой башне и снова вылупился в Амане, к нему вернулась та ваньярка. Ее прозвали Амарие, "Оставалка", за то, что она не ушла с ним в Средиземье, но... она его ждала. Где-то через пару лет у них родился сын в Эльдамаре. Значит, мы с этим сыном где-то ровесники. Его зовут Атаналкар, а эпессе у него Верно, что означает...
- Ты меня недооцениваешь, Владыка. Верно - это Берен на высокоэльфийский лад. Верно?
- Верно. - На мгновение Элронду полегчало, пропала усталость в глазах. И тут же: - С этим Верно она встретилась на каком-то валарском празднике. Она как-то сразу просочилась в Валинор, хотя анкета у нее по маме никудышная, Галадриэль они хорошо помнят. Но тогда почти никто не приезжал, контроль был не таким строгим... Им хорошо сейчас, Бильбо. Это она мне сама в письме написала. Только жалеет, что детей нет.
- А Элладану с Элрохиром она пишет?
- Писала. Теперь нет.

Посидели. Помолчали. Снова заказали лимпе. Элронд спросил:
- Что слышно у Фродо?
- Понимаешь, Владыка...
- Да какой я вам всем к Балрогу владыка? Где мое владычество? Не делайте из меня того, кем я когда-то был... - Он поднял в воздух тирионскую бумагу. - ...или того, кем никогда не был. Эти вот требуют, чтобы в графе "имя" я писал "Элеррондо". Великий Эру, я же когда-то любил этот язык! Теперь у меня от этих квэнийских анкет судорога, как у Тингола. Никакой я не Элеррондо... - внезапно он напрягся и мощным движением разодрал анкету пополам. Сразу успокоился.
- ...и никакой не Владыка. Элронд меня зовут. Продолжай, старина Бильбо.

Бильбо поглядел по сторонам. На вспышку Элрондовой ярости никто и не оглянулся.
- Фродо встает, гуляет, работает в саду, разговаривает с соседями...
- С местными тоже?
- Да нет, в основном с лориэнскими. Там, где мы живем, почти все после Войны приехали. Ну вот. Потом читает, немного ест и ложится.
- И все?
- Иногда он ходит к морю и смотрит. Просто смотрит. - Бильбо ожидал реплики Элронда, но реплики не последовало. Тогда старый хоббит понизил голос:
- Он ждет Сэма. Он увидел во сне, что Сэм приплывет сюда.

Элронд на миг оживился:
- Сэма? Да, конечно! Я по нему соскучился. Да он и заслужил в полную меру...
Он вдруг осекся. Бильбо посмотрел ему в глаза и спросил:
- Заслужил - вот это?

Пепельноволосый полуэльф долго глядел в окно. За окном был городок, цвели деревья, щебетали птицы. Ходили иммигранты в плащах средиземского покроя. "...Тугоре, то-есть Туго - сила и Горе - бодрость..." ...Туго мне... ...Горе мне...
- Мой родной хоббит, - сказал он вконец. - Не тебе говорить об этом, ведь у тебя - Дар Эру. Представь себе нас, выбравших эльфийский путь. Мы веками мечтали о Благословенной Земле. Мы пели песни о Благословенной Земле. Мы мыслями жили на Благословенной Земле. И вот, - он показал рукой за окно, - предбанник этой Благословенной Земли. А вот, - щелкнул пальцами порванную анкету, - и сама Благословенная Земля. И здесь нам жить до Второй Музыки, и даже участия в ней нам не обещали. А вы - Младшие Дети. Прекрасна ваша судьба. Вы уходите отсюда за Грань Мира. А за Гранью Мира...

Бильбо с шумом поставил бокал и грузно поднялся из-за стола.
- А за Гранью Мира, Элронд, небось тоже иммиграционная комиссия. И предбанник с документами. А мы, как дураки, ждем.

И медленно вышел из трактира, насвистывая "Широкие поля Эриадора" и по старой привычке поигрывая цепочкой в кармане.

1 июля 1999.