От деревеньки Хэлгоровка до сельца
Астаховка было около одной лайта, точнее, около восьми къонар. Кайнэр шел не
торопясь, потому добрался до места в середине третьего дня. Идти было хорошо,
дороги уже просохли и солнышко начало пригревать почти по-летнему. На полях во
всю кипела страда, и хэлгээрт в установленных законом одеждах цвета меда и трав,
земли и солнечного камня погоняли волов, весело перекликаясь. Кайнэр
прислушался.
- Я тебе покажу, пух ты камышовый, кермек
перекатный!.. Алталар ты стоеросовый! Ты будешь у меня по бабам бегать! Вот
скажу все тано, он тебе покажет! Он тебе покажет, алхор ты позорный! Кайнэр
горестно воздохнул. Благородное наречие Ах'энн теряло свой высокий смысл и
тайную суть. Слишком много веков прошло с тех пор, как уцелевшие жители Аст Ахэ
покинули Твердыню. И сколь бы ни старались их потомки сохранить дух и знания
Твердыни, все усилия были тщетны. Вроде бы все было как подобает - тано следил
за тем, чтобы хэлгээрт трудились и кормили таэро-ири и сословие мудрых, то есть,
эайнэрэ, ллиири и таннар. Таэро-ири защищали остальных и собирали добровольные
дары хэлгээрт в установленном размере - десятую часть от урожая. Мудрые же
хранили закон. Кайнэр был горд тем, что происходил из сословия мудрых,
призванных указывать путь. Но, конечно, Путь указывал только тано. И Кайнэр был
избранным учеником. Таких на его памяти было уже трое. Все они отправлялись
после окончания обучения искать свой путь, и до сих пор пока ни один не
вернулся. Видимо, не нашли еще. Но тано нужен преемник, и выберет он из
учеников. Возможно, им окажется как раз Кайнэр, хотя уже три поколения
получалось так, что преемником становился сын или племянник предыдущего тано.
Оно и понятно - дар крови. Но, как бы то ни было, по закону все достойные юноши
проходили испытания, после чего достойнейший становился избранным учеником.
Кайнэр шел к дому тано и думал о том, что сегодня он будет посвящен в величайшую
тайну. В тайну Истинного Ах'энн.
Двор у тано был богатый. На двери висел
оберег - спящий дpакон цвета листьев полыни на узкой чеpной ленте. Это был
одновременно знак того, что тано спит либо ест, или размышляет, и никто не
должен мешать ему, и еще оберег от злых духов - валар. Кайнэр присел на
крылечко, ожидая назначенного часа. Наконец, дверь отворилась, Кайнэр встал и
поклонился тано - высокому седовласому старику в черной хламиде с широкими
рукавами. У него было узкое тонкое лицом и узкие тонкие руки с длинными
пальцами. По вековой традиции, тано прятал руки в широких рукавах, потому, как
лицезреть руки тано считалось привилегией лишь посвященных. Но не всегда это
удавалось, и Кайнэр уже видел святые руки, потому считал себя почти
посвященным.
- Халло тэи-эрто, - почтительно произнес
Кайнэр.
- Хэлло, - ответил тано. - Входи, таирни.
Кайнэр внутренне подобрался и вошел.
- Итак, - заговорил тано голосом, полным
мудрой печали, - ты пришел познать тайну Истинного Ах'энн, ибо без него нет
понимания Пути. Кайнэр, раскрыв рот, смотрел на тано, дрожа от нетерпения, как
щенок на морозе.
- А тайна, таирни, заключена в том, что
утрачен Истинный Ах'энн. Мы не можем познать истинный смысл этого языка, ибо
мысленной речью более не обладаем. Да-да, и я тоже. И я более ничему не могу
обучить тебя, - скорбно вздохнув, сказал тано. - Вот тайна, иной нет. Юноша в
ужасе воззрился на тано.
- Но как же: Тот печально вздохнул.
- Да. Ты прав. Я много раз уже хотел открыть
истину людям, но подумай - что будет с ними? Мы столько веков держимся лишь этой
слабой надеждой, что хоть кто-то... хоть кому-то... И теперь - отнять у них надежду?
Нет, я не могу. Таирни, если у тебя хватит мужества - скажи им. А я - трус. Я -
не могу.
- Учитель, - схватив узкие руки тано, горячо
проговорил юноша, - ты прав, тысячу раз прав! Нельзя отнимать у людей надежду!
Но ведь долго так тоже продолжаться не может:
- Да, да, таирни. Потому - вспомни своих
предшественников - они и уходили на поиски Памяти. На поиски того, кто может
вернуть нам Дар.
Кайнэр воспрянул духом.
- О ком ты говоришь, тано?
- О том, кто был некогда первый
Учеником:
- Ах-х-х! - только и смог сказать юноша.
Ноги стали ватными, горячая волна захлестнула все тело. Неужели правда: он
увидит:
- Я иду, учитель, - он опустился на колено и
приложил руку к груди.
- Ступай, мальчик мой, - тано с облегчением
стер со щеки слезу.
- Там, внизу, - благоговея и трепеща,
сообщал орк, просто изнывая от желания смыться куда подальше от ясных очей
шестого назгула, известного своей страстью к вивисекции - последнее время эта
"нуменорская сволочь", по словам третьего назгула, харадрима, что-то
вдруг заинтересовалась устройством орочьего организма и проблемой исцеления
оного. Почто уже не первый орк был оным назгулом вскрыт ради установления связи
органов внутри орка, а также рассмотрения реакции орка при воздействии на
различные органы. Естественно, в данном случае требовалось, чтобы орк
реагировал, то есть, был не просто жив, но и, желательно, в сознании.
- Что - там, внизу? - досадливо бросил
Эрион, наморщив изящный нос - орк и так вонял, а от страха встал вонять еще
сильнее.
- Там... странник..., - орк прижал уши. Слово
"странник" в последнее время вызывало у назгулов непредсказуемую
реакцию, в основном, негативную.
- М-да? - Эрион был почти благодушен.
- И чего ему нужно? - скучно отозвался
Кхамул, подпиливая ногти.
- Он...
- А почему бы, братец, - Кхамул несколько
раз плавно взмахнул тонкой красивой кистью, - не позвать его самого? Может, что
и вправду дельное пришло?
Вскоре Кайнэр, исхудавший, обносившийся,
с лихорадочным огнем в глазах, стоял перед назгулами.
- Итак, что ты можешь? - спросил Эрион. На
Ах'энн, между прочим.
- Я? Я знаю кэннэ-йоолэй, высокое наречие
Аст Ахэ, историю жизни и деяний Учителя, я знаю...
- Да нет, что ты можешь?
- Я могу писать на Ах'энн, читать..., - Эрион знаком остановил его.
- Я еще раз спрашиваю - ты обучен чему
полезному? Кайнэр аж подавился словом. Эрион выругался про себя. Кхамул, как и
все назгулы, умеющий слышать мысли собрата, хихикнул. Нуменорцы умели завернуть
такое... А уж лекарь-то особенно.
"Опять восторженная пустышка... Ну, что я с
ним делать буду? Как им дать понять, что не собираем мы вдохновенных идиотов,
нам нужны люди умеющие что-то настоящее делать, а не вздыхать восторженно!
Переучивать же - я, конечно, бессмертен, но время все же конечно, и я не желаю
тратить его на бесполезных обалдуев!"
"Да не мучайся, - мысленно проговорил
Кхамул. - Спроси лучше, чего ему надо".
- Ага, чего тебе надо? - послушно повторил
Эрион.
- Я... я хочу служить Великой Тьме и Ученику
Айанто! Я хочу познать истинный смысл Ах'энн!
Назгулы согласно кивали.
- Хорошо. Послужишь, - наконец, кивнул
Эрион. - Великой Тьме послужишь, и Путь узнаешь. Если таково, конечно, твое
желание.
- Да-да! - воскликнул Кайнэр. Назгулы
переглянулись
- Кажется, ты собирался опробовать новое
заклинание, - сказал Эрион. - И тебе кое-что было для этого нужно... ну,
ингредиенты...
Кхамул кивнул.
- Идемте, юноша, - сказал он.
Когда его тащили к большой черной чаше,
над которой стоял Кхамул, задумчиво пробуя на остроту кривой нож, он успел
крикнуть только одно:
- Вы все неправильно понимаете! Тано этому
не учил!
- Да-да, конечно, - успокаивающе сказал
Кхамул, беря его за волосы. - У тебя свой тано, у нас свой. Такова жизнь,
юноша.
- Вот, все они так, - говорил потом маг
Кхамул лекарю Эриону за кувшинчиком омерзительной дунландской сизоватой и
опалесцирующей сливянки. - Сначала - послужить хочу, а в каком качестве - никто
не спрашивает. А как доходит до дела - так на попятный.
- И так - веками! -
согласился Эрион. - Никакого улучшения. Нет, род человеческий надо переделывать.
Пожалуй, я бы мог заняться... Слишком много дураков.
- Не путай, братец. Наивных и
восторженных.
- Одна хрень, - сокрушенно вздохнул Эрион и
опрокинул в себя серебряный изящный кубок сливянки. - Заклинание-то хоть
сработало? Кхамул почему-то потер копчик и отрицательно покачал головой. Эрион
хихикнул.
- Не унывай. Еще много ду... восторженных по
земле бегает. Хватит на все. Они чокнулись и выпили еще - Кхамул за удачу нового
заклинания, Эрион - за удачу экспериментов над орками.