Стихи, посвященные
Владимиру Высоцкому


* Белла Ахмадулина * Андрей Вознесенский * Александр Городницкий * Римма Казакова * Игорь Кохановский * Владимир Макаров

Белла Ахмадулина

* * *

Твой случай таков, что мужи этих мест и предместий
Белее Офелии бродят с безумьем во взоре.
Нам, виды видавшим, ответствуй, как деве прелестной,
Так - быть? Или как? Что решил ты в своем Эльсиноре?
Пусть каждый в своем Эльсиноре решает, как может.
Дарующий радость, ты щедрый даритель страданья.
Но Дании всякой, нам данной, тот славу умножит,
Кто подданных душу возвысит до слез, до рыданья.
Спасение в том, что сумели собраться на площадь
Не сборищем сброда, бегущим глазеть на Нерона,
А стройным собором собратьев, отринувших пошлость.
Народ невредим, если боль о певце - всенародна.
Народ, народившись, - не неуч, он ныне и присно -
Не слушатель вздора и не покупатель вещицы.
Певца обожая - расплачемся. Доблестна тризна.
Ведь быть или не быть - вот вопрос.
           Как нам быть. Не взыщите.
Хвалю и люблю не отвергшего гибельной чаши.
В обнимку уходим - все дальше, все выше и чище.
Не скаредны мы, и сердца разбиваются наши.
Лишь так справедливо. Ведь, если не наши, то чьи же?

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Белла Ахмадулина

ТЕАТР

                В. Высоцкому

Эта смерть не моя есть ущерб и зачет
жизни кровно-моей, лбом упершейся в стену.
Но когда свои лампы Театр возожжет
и погасит - Трагедия выйдет на сцену.
Вдруг не поздно сокрыться в заочность кулис?
Не пойду! Спрячу голову в бархатной щели.
Обреченных капризников тщетный каприз -
вжаться,
     вжиться в укромность - вина неужели?
Дайте выжить. Чрезмерен сей скорбный сюжет.
Я не помню из роли ни жеста, ни слова.
Но смеется суфлер, вседержатель судеб:
говори: все я помню, я здесь, я готова.
Говорю: я готова. Я помню. Я здесь.
Сущ и слышим тот голос, что мне подыграет.
Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
здраво мыслит один: умирающий Гамлет.
Донесется вослед: не с ума ли сошед
Тот, кто жизнь возлюбил
да забыл про живучесть.
Дай, Театр, доиграть благородный сюжет,
бледноликий партер повергающий в ужас.

(Bella Akhmadulina. The Garden. New and selected poetry and prose.
Ed., transl. by F.D.Reeve. New York: Henry Holt and Co., 1990.)


Римма Казакова

ЗАПОЗДАЛОЕ ЗАКЛИНАНИЕ

                 Памяти Владимира Высоцкого

Какие песни ни пропеты,
лишь ими дни не исчисляй.
Не исчезай с лица планеты,
прошу тебя, не исчезай!
Ты жил не зря, ты много сделал,
но нежно, неутешно жаль
живой души, живого тела!
Прошу тебя, не исчезай!
Не только - нотою упрямой
захлестывая мир и зал,-
как для любимой, как для мамы,
жив, во плоти - не исчезай!
Оправдывай хулу, наветы,
озорничай, дури, базарь
и лишь с лица своей планеты,
прошу тебя, не исчезай.
Горячкой глаз, парком дыханья,-
даритель правды, маг тепла,-
с Таганки, из любых компаний
не исчезай, прошу тебя!
В календаре не смею метить
твою посмертную зарю.
Мне говорят: исчез в бессмертье.
- Не исчезай!- я говорю.
А ты, что пел, как жил, нелживо,
смеешься: мол, себя не жаль...
И говоришь всему, что живо,
и мне, как всем:- Не исчезай!...

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Андрей Вознесенский

По людскому обычаю на сороковой день после смерти я написал строки, ему посвященные:

Наверно, ты скоро забудешь,
как жил на краткой земле. Ход времени не разбудит
оборванный крик шансонье.
Несут тебе свечки по хляби.
И дождик их тушит, стуча.
На каждую свечку - по капле.
На каждую каплю - свеча.

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Андрей Вознесенский

ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Не называйте его бардом.
Он был поэтом по природе.
Меньшого потеряли брата -
Всенародного Володю.

Остались улицы Высоцкого,
Осталось племя в Леви-страус,
От Черного и до Охотского
Страна неспетая осталась.

Вокруг тебя за свежим дерном
Растет толпа вечно живая.
Ты так хотел, чтоб не актером -
Чтобы поэтом называли.

Правее входа на Ваганьково
Могила вырыта вакантная.
Покрыла Гамлета таганского
Землей есенинской лопата.

Дождь тушит свечи восковые...
Все, что осталось от Высоцкого,
Магнитофонной расфасовкою
Уносят, как бинты живые.

Ты жил, играл и пел с усмешкой,
Любовь российская и рана.
Ты в черной рамке не уместишься.
Тесны тебе людские рамки.

С какою страшной перегрузкой
Ты пел Хлопушу и Шекспира -
Ты говорил о нашем, русском,
Так, что щемило и щепило!

Писцы останутся писцами
В бумагах тленных и мелованных.
Певцы останутся певцами
В народном вздохе миллионном...

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Aлександр Городницкий

* * *

Погиб поэт. Так умирает Гамлет,
Опробованный ядом и клинком.
Погиб поэт, а мы вот живы - нам ли
Судить о нем, как встарь, обиняком?
Его словами мелкими не троньте:
Что ваши сплетни суетные все?
Судьба поэта - умирать на фронте,
Мечтая о нейтральной полосе.
Где прежние его единоверцы,
Надежные и близкие друзья?
Погиб поэт - не выдержало сердце,-
Ему и было выдержать нельзя.
Толкуют громко плуты и невежды
Над лопнувшей гитарною струной.
Погиб поэт, и нет уже надежды,
Что это просто слух очередной.
Теперь от популярности дурацкой
Ушел он за иные рубежи.
Тревожным сном он спит в могиле братской,
Где русская поэзия лежит.
Своей былинной не растратив силы,
Умолк поэт, набравши в рот воды,
И голос потерявшая Россия
Не замечает собственной беды.
А на дворе - осенние капели
И наших судеб тлеющая нить.
Но сколько песен все бы мы ни пели,
Его нам одного - не заменить.

30 июля 1980 г.

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Владимир Макаров

* * *

Мой тезка знаменитый,
Мой ровесник,
Не завели историю болезни,
И медицине не предъявит иска,
Диагноз твой -
"Гипертрофия риска".
Но нету и в каноне Авиценны
Диагноза того у медицины.
Гипертрофия риска -
На театре,
На теле-, на магнитофонной ленте,
Груженной скальною породой "Татрой"
Ты мчался, свирепея, по столетью.
Мне говорили о тебе в Пицунде
Грузины - ты играл им на гитаре.
Похлеще времени нас песни старят,
Поскольку счет идет не на секунды.
Не отгорела красная калина,
Не отошли от смерти шукшинской,
Еще один мужик страну покинул
С диагнозом
"Гипертрофия риска".
Теперь в цене упала позолота,
И экономней тратятся румяна.
Кто людям смог помочь
Хоть на йоту,
Того запомнят
И еще вспомянут.
Вновь
К югу - К дюку, к облетевшим кленам
Уходят без задержки самолеты.
...Щит рыцарства,
Что в патине зеленой,
Ты хоть чуть-чуть
Отчистил от налета...

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Игорь Кохановский

* * *

Жил артист, жил поэт, жил певец среди нас,
он играл, он писал, он нам пел - он угас,
он угас, как свеча на ветру,
сон пришел - он уснул поутру,
сон пришел не к добру -
он уснул навсегда в этот раз.
Жил артист, жил поэт, жил певец - шумно жил,
жил, как пел свою песнь изо всех своих сил,
и хрипел в микрофон его бас,
и струна у гитары рвалась,
не рвалась только связь
между нами и ним, не рвалась.
Жил артист, жил поэт, жил певец - песней жил,
душу всю, сердце все в эту песнь он вложил.
И ушла его песня в народ,
словно Як-истребитель на взлет,
и не смог гололед
помешать ей, не смог гололед.
Жил артист, жил поэт, жил певец наших дней,
не сумел он сдержать бег упрямых коней,
что его по земле так несли,
как нести только кони могли
нашей русской земли,
удивительной русской земли.

(Воспоминания Владимира Высоцкого.
Составитель А. Сафонов. Москва: "Советская Россия" 1989.)


Евгений Евтушенко

КИОСК ЗВУКОЗАПИСИ
                Памяти В. Высоцкого

Бок о бок с шашлычной,
         шипящей так сочно,
киоск звукозаписи
      около Сочи.
И голос знакомый
     с хрипинкой несется,
и наглая надпись:
      "В продаже - Высоцкий".
Володя,
      ах, как тебя вдруг полюбили
Со стереомагами
    автомобили!
Толкнут
       прошашлыченным пальцем кассету,
И пой,
      даже если тебя уже нету.
Торгаш тебя ставит
       в игрушечке-"Ладе"
Со шлюхой,
          измазанной в шоколаде,
и цедит,
        чтоб не задремать за рулем:
"А ну-ка Высоцкого мы крутанем!"
Володя,
       как страшно
       меж адом и раем
крутиться для тех,
      кого мы презираем!
Но, к нашему счастью,
        магнитофоны
Не выкрадут
          наши предсмертные стоны.
Ты пел для студентов Москвы
    и Нью-Йорка,
Для части планеты,
     чье имя - "галерка".
И ты к приискателям
       на вертолете
Спускался и пел у костров на болоте.
Ты был полу-Гамлет и полу-Челкаш.
Тебя торгаши не отнимут.
  Ты наш...
Тебя хоронили, как будто ты гений.
Кто - гений эпохи. Кто - гений мгновений.
Ты - бедный наш гений семидесятых
И бедными гениями небогатых.
Для нас Окуджава
     был Чехов с гитарой.
Ты - Зощенко песни
      с есенинкой ярой,
И в песнях твоих,
      раздирающих душу,
Есть что-то
          от сиплого хрипа Хлопуши!
...Киоск звукозаписи
        около пляжа.
Жизнь кончилась.
  И началась распродажа.

(Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.)



ПишитеRambler's Top100
Copyright ©
Владимир Высоцкий:
Все о нем, 1995-2005