Объяснить данный феминистический вывих не смог даже доктор философии по классу прикладной и теоретической механики.
    Митя честно признался, что до нашего приезда ему не приходило в голову уделять время местным салунам.
    Получалось, по факту, что все мужское население Мстиславля разделяет вкусы и предпочтения молодого профессора Гарвардского университета - но и этот феномен остался для нас загадкой.

    Несколько отступая от темы, должен заметить, что Мстиславль в этом смысле не исключение.
    В общественных местах Гродно и Витебска, Бреста и Могилева - да по всей Белоруссии - эмансипированное женское начало заметно доминирует над мужским.
    В замызганном кафетерии на литовской границе, в чудной деревеньке Слободка Браславского района я собственными глазами видел, как две могучие сорокалетние поселянки, отчаявшись растормошить клюющих носами спутников, добрый час топтались под музыку, угрожающе целя друг в друга сдвоенными орудиями крейсерского калибра - белорусский вестерн, ждущий своего Серджио Леоне.
    В городе Лиде неописуемой красоты пацанки сидят в кафе под присмотром роскошно сложенных мам.
    А вечерний проход по центру Минска равнозначен, по ощущениям, просмотру колоритного фильма Федерико Феллини ⌠Город женщин■.

    - Где же ваши мужики? - спрашивал я у минчанок, лидчанок, витебчанок и прочих представительниц прекрасного пола с усталыми от гендерного перекоса глазами.
    - Что с ними случилось?
    - Пьют, - подумав, ответили четыре шалавистого вида эмансипэ, сидевшие за бутылкой вина на летней террасе итальянского клуба ⌠Voglia mata■, что на Немиге.
    - Во, гля! - удивился я. - А вы разве не того?..
    - Мы отдыхаем. А они всерьез пьют, без ресторанных наценок.

    Объяснение внятное, но не единственное.
    По частоте и в порядке убывания ответы были: пьют; смотрят телевизор; тусуются с друзьями; зарабатывают; их нет в Белоруссии; им это неинтересно (вариант профессора Пушкина).
    Славная девушка Катя, любезно согласившаяся быть моим гидом по вечернему Минску, выдала на тему последнего варианта следующий парадокс:

    - Летом мы с бывшим мужем ездили на огород, осенью консервировали фрукты-овощи, зимой ели┘ Потом мне эта мутотень надоела.

    С Катей мы наблюдали выпускные банкеты престижных минских вузов: филфака, физмата и - роскошнейший из банкетов - недвижимости на пару с менеджментом.
    Всюду, включая физмат, женский пол доминировал абсолютно: девушки были ярче, напористее парней и просто живее.
    Насмешливой Кате нравилась роль поставщика абитуриенток к моему столу; абитуриентки, ответив впопыхав на пару контрольных вопросов, тянули меня за руку танцевать.
    Мужчин на танцполе катастрофически не хватало.

    Кате двадцать семь лет, разведена, детей нет, водку предпочитает в виде ⌠отвертки■, то есть в комбинации со льдом и апельсиновым соком.
    Работает главным бухгалтером небольшого частного предприятия, оклад 200 долларов.
    Как и большинство наемных служащих частного сектора, мечтает трудоустроиться на госпредприятии, где и оклады повыше, и соцпакет (тут мне припомнился удивительный Комаровский рынок).
    А в перспективе твердо рассчитывает выйти замуж за иностранца.

    Сие последнее имеет характер массовой иллюзии.
    Собственно, это и есть сегодняшняя белорусская мечта.
    Об иностранцах белорусские девушки грезят с пылом, достойным середины восьмидесятых.
    И если в пушкинском доме самое точное время показывают не пятирублевые ходики ⌠Слава■, а шведская печь, то в масштабах республики правильней будет ориентироваться не на календари с портретами президента, а на эту массовую женскую эмиграцию в dream-мечту; на обостренное женское чутье, отвергающее будущее прошедшего времени в пользу современных стандартов будущего.
    Это - по общепринятому (СССРовскому) календарю - конец восьмидесятых годов.

    Есть у меня очень сильное подозрение, что мужское начало в Белоруссии задавлено гипертрофированной харизмой Александра Григорьевича.
    Его виртуальное право первой ночи внушается белорусам не напрямую, но ежедневно.
    Он без спросу вхож в любой белорусский дом (стоит только включить телевизор), не пьет, не курит, зимой и летом ходит на лыжах, повышая потенцию, и мужественно играет в хоккей.
    Он строго следит за моралью, защищая Беларусь от тлетворных влияний Запада, при этом регулярно ⌠перетрахивает■ Верховный Совет и играючи отгрызает яйца политическим оппонентам.
    Неслучайно супруга первого лица живет на выселках, в родном Шклове - по сути, президент женат на всей Беларуси и вынужден исполнять свой большой супружеский долг ежедневно по много раз.
    И кличут его Лукой опять-таки неслучайно.

    Это такой образцово-показательный производитель всего.
    Он сеет и жнет, строит дома, прокладывает дороги, имеет начальство всех уровней в хвост и в гриву, ежедневными возвратно-поступательными движениями возрождая промышленность Белоруссии.
    Отец всех детей, укор всем мужьям - он всегда крутой, всегда в фокусе, прочие лица всмятку.
    Не просто первое, а единственное лицо в государстве.
    И не столько даже лицо, сколько, извините, неутомимый фаллос, который летает на вертолете и всем вставляет.
    Министры, директора, генералы семенят на полусогнутых, мычат в присутствии президента и горбятся, старательно изображая скопцов.
    Боже упаси предстать перед батькой полноценным самцом - с его-то звериным чутьем вожака стаи! - оторвет, не задумываясь.
    Быть настоящим мужчиной в сегодняшней Белоруссии - род инакомыслия.
    Вглядитесь в эти полуразмытые тени, мелькающие на фоне президента, в лица ведущих и комментаторов белорусских телеканалов - их благонадежность заверена скорбной печатью скопчества.
    Им нечем крыть.
    Да они и не помышляют, Боже упаси.
    Подержать свечку - это же пик государственной карьеры, елы-палы.
    Такими вещами не шутят и не бросаются.

    Скопческая хмарь расползается по стране, насаждая себя как официальный государственный стиль, как узаконенную сверху норму.
    А женщины, уложив детей, эмигрируют в свои стандартные dream-мечты...

    (Опубликовано в журнале ╚Знамя╩ 2007, ╧1. Цитируется по magazines.russ.ru.)