шел шагом, опираясь на свою тросточку. Одна-
ко одна опасность следовала за другой. Дер-
нятин запел какую-то песень, чтобы рассеять
свои нехорошие мысли. Песень была веселой и
звучной, такая, что Дернятин увлекся ей и
забыл даже, что он идет по голубой дорожке,
по которой в эти часы дня ездили другой раз
автомобили с головокружительной быстротой.
Голубая дорожка была очень узенькая, и отс-
кочить в сторону от автомобиля было довольно
трудно. Потому она считалась опасным путем.
Осторожные люди всегда ходили по голубой до-
рожке с опаской, чтобы не умереть. Тут
смерть поджидала пешехода на каждом шагу, то
в виде автомобиля, то в виде ломовика, а то
в виде телеги с каменным углем. Не успел
Дернятин высморкаться, как на него катил ог-
ромный автомобиль. Дернятин крикнул: "Уми-
раю!" - и прыгнул в сторону. Трава расступи-
лась перед ним, и он упал в сырую канавку.
Автомобиль с грохотом проехал мимо, подняв
на крыше флаг бедственных положений. Люди в
автомобиле были уверены, что Дернятин погиб,
а потому сняли свои гловные уборы и дальше
ехали уже простоволосые. "Вы не заметили,под
какие колеса попал этот странник, под перед-
ние или под задние?" - спросил господин,оде-
тый в муфту, то есть не в муфту, а в башлык.
"У меня, - говоривал этот господин, - здоро-
во застужены щеки и ушные мочки, а потому я
хожу всегда в этом башлыке". Рядом с госпо-
дином в автомобиле сидела дама, интересная
своим ртом. "Я, - сказала дама, - волнуюсь,
как бы нас не обвинили в убийстве этого пут-
ника". - "Что? Что?" - спросил господин, от-
тягивая с уха башлык. Дама повторила свое
опасение. "Нет, - сказал господин в башлыке,
- убийство карается только в тех случаях,
когда убитый подобен тыкве. Мы же нет. Мы же
нет. Мы не виноваты в смерти путника. Он сам
крикнул: умираю! Мы только свидетели его
внезапной смерти". Мадам Анэт улыбнулась ин-
тересным ртом и сказала про себя: "Антон Ан-
тонович, вы ловко выходите из беды". А гос-
подин Дернятин лежал в сырой канаве, вытянув
свои руки и ноги. А автомобиль уже уехал.Уже
Дернятин понял, что он умер. смерть в виде
автомобиля миновала его. Он встал, почистил
рукавом свой костюм, послюнявил пальцы и по-
шел по голубой дорожке нагонять время. Время
на девять с половиной минут убежало вперед,
и Дернятин шел, нагоняя минуты.
II
Семья Рундадаров жила в доме у тихой ре-
ки Свиречки. Отец Рундадаров, Платон Ильич,
любил знания высоких полетов: Математика,
Тройная философия, География Эдема, книги
Винтвивека, учение о смертных толчках и не-
бесная иерархия Дионисия Ареопагита были на-
илюбимейшие науки Платона Ильича. Двери дома
Рундадаров были открыты всем странникам, по-
сетившим святые точки нашей планеты. Расска-
зы о летающих холмах, приносимые оборванцами
из Никитинской слободы, встречались в доме
Рундадаров с оживлением и напряженным внима-
нием. Платоном Ильичом хранились длинные
списки о деталях летания больших и малких
холмов. Особенно отличался от всех иных
взлетов взлет Капустинского холма. Как из-
вестно, Капустинский холм взлетел ночью, ча-
сов в 5, выворотив с корнем кедр. От места
взлета к небу холм поднимался не по серпо-
видному пути, как все прочие холмы, а по
прямой линии, сделав маленькие колебания
лишь на высоте 15 - 16 километров. И ветер,
дующий в холм, пролетал сквозь него, не сго-
няя егос пути. Будто холм кремневых пород
потерял свойство непрницаемости. Сквозь
холм, например, пролетела галка. Пролетела,
как сквозь облако. Об этом утверждают не-
сколько свидетелей. Это противоречило зако-
нам летающих холмов, но факт оставался фак-
том, и Платон Ильич занес его в список дета-
лей Капустинского холма. Ежедневно у Рунда-
даров собирались почетные гости и обсужда-
лись признаки законов алогической цепи. Сре-
ди почетных гостей были: профессор железных
путей Михаил Иванович Дундуков, игумен Мири-
нос II и плехаризиаст Стефан Дернятин. Гости
собирались в нижней гостиной, садились за
продолговатый стол, на стол ставилось обык-
новенное корыто с водой. Гости, разговари-
вая, поплевывали в корыто: таков был обычай
в семье Рундадаров. Сам Платон Ильич сидел с
кнутиком. Время от времени он мочил его в
воде и хлестал им по пустому стулу. Это на-
зывалось "шуметь инструментом". В девять ча-
сов появлялась жена Платона Ильича, Анна Ма-
ляевна, и вела гостей к столу. Гости ели
жидкте и твердые блюда, потом подползали на
четвереньках к Анне Маляевне, целовалией ей
ручку и садились пить чай. а чаем игумен Ми-
ринос II рассказывал случай, происшедший че-
тырнадцать лет тому назад. Будто он, игумен,
сидел как-то на ступеньках своего крыльца и
кормил уток. Вдруг из дома вылетела муха,
покружилась и ударила игумена в лоб. Ударила
в лоб и прошла насквозь головы, и вышла из
затылка, и улетела опять в дом. Игумен ос-
тался сидеть на крыльце с восхищенной улыб-
кой, что наконец-то воочию увидел чудо. Ос-
тальные гости, выслушав Мириноса II, ударили
себя чайными ложками по губам и по кадыку в
знак того, что вечер окончен. После разговор
принимал фривольный характер. Анна Маляевна
уходила из комнаты, а господин плехаризиаст
Дернятин заговаривал на тему "Женщина и цве-
ты". Бывало и так, что некоторые из гостей
оставались ночевать. Тогда сдвигалось нес-
колько шкапов, и на шкапы укладывали Мирино-
са II. Профессор Дундуков спал в столовой на
рояле, а господин Дернятин ложился в кровать
к рундадарской прислуге Маше. В большинстве
же случаев гости расходились по домам. Пла-
тон Ильич сам запирал за ними дверь и шел к
Анне Маляевне. По реке Свиречке плыли с пес-
нями никитинские рыбаки. И под рыбацкие пес-
ни засыпала семья Рундадаров.
<1929 - 1930>
