Таможня

Старый разболтанный состав нехотя приближался к польской границе. Вагоны были забиты "челноками". Позади остался паспортный контроль украинских пограничников. Приближался кульминационный момент: польская таможня. Нам с приятелем достались два боковых места в плацкартном вагоне, поэтому хорошо было видно происходящее. А происходило вот что.

Как только поезд отъехал от украинской таможни, в вагоне повисла наэлектризованная тишина. Взволнованные пассажиры начали лихорадочно перекладывать вещи: какие-то баулы перекочевали на верхние полки, огромные неподъёмные сумки пытались запихнуть в багажники под сиденьями. Затем между купе начали сновать люди с бутылками водки и спирта в руках. Заискивающе заглядывая в глаза соседям, они о чём-то шёпотом договаривались. В купе напротив нас молодая пара везла мешки с грецкими орехами. Хозяин зачем-то в третий раз развязал и завязал тесёмки на одном из мешков. В руках его жены заметно подрагивали какие-то справки.

К нам подошла необъятных размеров женщина в адидасовском спортивном костюме с малиновым от натуги лицом. Ничего не говоря, она начала заталкивать какой-то узел мне под ноги. Заметив, что под сиденьем моего приятеля тоже пусто, она через минуту вернулась с рюкзаком и молча начала протискивать его под сиденье. Не выдержав, приятель громко возмутился:

- Женщина, может, Вы повесите рюкзак мне на плечи?

- Но ведь Вы же ничего не везёте, - прошептала она умоляюще, бросив на меня затравленный взгляд.

Атмосфера продолжала накаляться. Какой-то мужчина повесил на крючок для одежды пластиковую сумку, а поверх неё накинул пиджак. Он всё время поправлял его, пытаясь придать ему небрежный вид. В конце концов, он накинул пиджак на плечи, несмотря на пот, градом катившийся по его лицу. Теперь он пытался прикрыть заветную сумку авоськой с продуктами, причём, он заталкивал в авоську всё, что лежало на столе, своё и чужое, лишь бы раздувшаяся авоська перекрыла то, что висело под ней. Соседи не возражали.

- Приготовили декларации! - нервно пискнула проводница, с трудом пробираясь по проходу, заставленному тележками и коробками. В ответ в конце вагона что-то с грохотом упало и резко запахло спиртным.

- Из-за таких идиотов теперь будут проверять у всех! - разорвал тишину истерический женский крик.

- Тихо!.. Откройте быстро окно... в тамбуре ... скорее!.. - распоряжалась задыхающаяся проводница, устремившись с тряпкой на запах.

Леденящий холодок сдавил желудок. Несмотря на то, что мы с приятелем на этот раз ехали просто как туристы и не везли абсолютно ничего противозаконного, мне стало не по себе. Видимо, паника, действительно, заразительна.

- Где твоя декларация?! - зловещий шёпот приятеля вывел меня из оцепенения.

- В сумочке, - тоже шёпотом ответила я.

- Какого чёрта?! Ведь сказали же, всем приготовить декларации.

- Да вот она, - пробормотала я, доставая из сумочки декларацию.

- Положи на стол!

Я хотела было возмутиться его тоном, но, взглянув на его побагровевшее лицо, передумала. Мне стало весело.

- Ну чего ты нервничаешь? Ведь у нас же всё в порядке.

- Закрой рот... - выкрикнул он шёпотом и поперхнулся от возмущения. - Сколько у тебя долларов?

- Да вот же написано, - я подвинула к нему свою декларацию. - Мы же вместе заполняли обе декларации.

- Положи в свой кошелёк часть моих денег, - сдавленно прошептал он, протягивая мне стодолларовую купюру.

- Зачем? - удивилась я.

- Кажется, у меня с собой больше долларов, чем разрешено, а у тебя и так будет мало.

- Ты что, не вписал эту сумму в декларацию?

- Вписал!!! - прошипел он в бешенстве. - Что ты раздумываешь, бери и прячь скорее в кошелёк.

- Подожди, если эта сотня задекларирована, то всё в порядке. Ты укладываешься в норму.

- Я не помню точно, какую сумму разрешают перевозить.

- Зато я помню, как раз перед отъездом читала в газете. И у тебя, и у меня гораздо меньше нормы.

- Тебе что, жалко?

- Да при чём тут жалко? Если я возьму эту сотню, придётся переписывать обе декларации. Зачем это делать? Ты что, раньше не мог сказать, что боишься? Иди теперь к проводнице и проси чис...

- Dzien dobry, panowie! Celna kontrola!

Купюра мгновенно исчезла в его портмоне.

- Таможенный контроль! До окончания проверки всем оставаться на своих местах, - пропела проводница, подобострастно заглядывая в глаза польским таможенникам.

Сначала по вагону быстро прошёл польский пограничник с фонариком в руках, заглядывая в ниши над верхними полками. Я проводила его взглядом до конца вагона.

- Не вертись, - прошипел раздражённо мой приятель.

- Но ведь интересно же, да и все смотрят... - попыталась я оправдаться.

- А я тебе говорю, сиди спокойно и не привлекай внимание. Нашла время любопытствовать! - и он с каменным лицом уставился в окно.

Начался таможенный досмотр. Таможенники, особенно не придираясь, медленно продвигались по вагону.

В третьем купе послышался плачущий женский голос: "Та там, панове, тiльки ляльки... а i важкi ж, як смерть... бо вони гумовi... Зараз-зараз... Вже достаю..."

Все головы повернулись в сторону третьего купе. Мужчина в пиджаке, позабыв для чего набивал авоську, выхватил из неё бутылку с водой и начал жадно пить. Жена с остервенением вырвала её и опять водворила на место, облив при этом соседей. Никто не заметил.

Мой приятель продолжал смотреть в окно на пустой перрон.

Наконец, один из таможенников подошёл к нам. Он проверил документы и спросил, что у нас находится в багаже под сиденьями.

- Это не наши вещи, - ответил приятель, на мгновение оторвавшись от окна, и, махнув рукой в конец вагона, пояснил: - Это той тётки.

А по проходу к нам уже спешила "тётка", толстуха в спортивном костюме лет тридцати с красным лицом и испуганными глазами.

- Я сейчас всё объясню...

- Оставайтесь на своём месте, пока до Вас не дойдёт очередь, - распорядился на ломаном русском языке таможенник.

Затем он попросил меня открыть пластиковый пакет с продуктами и потыкал каким-то прутиком в банку с сахарным песком.

Мой приятель с невозмутимым лицом продолжал смотреть в окно.

Отодвинув пакет, таможенник взглянул на моего приятеля, на пустой перрон... и подозвал напарника. О чём-то посовещавшись с ним вполголоса, он предложил моему приятелю пройти на личный досмотр.

Красный, как рак, недоумённо пожимая плечами, он переспросил меня, куда его ведут, и под сочувствующими взглядами пассажиров сконфужено поплёлся за поляком в тамбур.

Вернулся он после того, как таможенники благополучно закончили проверку наших попутчиков. В вагоне царило весёлое возбуждение. Идя по проходу, мой приятель сохранял выражение лица человека, незаслуженно заподозренного чёрт знает в чём, но все уже забыли о нём, готовя к выгрузке свои чемоданы, коробки, сумки, тележки.

Выйдя из вагона, я тоже сразу забыла приготовленные злопыхательские комментарии о том, как нужно "не привлекать внимание". Перед нами распахнулся чужой, не похожий на наш, захватывающий мир.