Часть первая.
Лариса Бочарова: "Хоббитские Игры как структура активации греховной природы человека"

Слушая, а затем и читая доклад Лоры, я поражалась одному обстоятельству. Все, что я хочу сказать - и сказала в статье - давно и хорошо известно. Более того, все эти проблемы - что есть ХИ, что представляет из себя сообщество участников этой игры и Толкин-фэндом в целом, чего ради мы делаем эти игры и ездим на них, какова структура игры и как она влияет на участников. Этим проблемам посвящена серия статей- докладов Т.Борщевской (Тордис, Казань - ныне Питер) "О вреде всего сущего", множество статей Л.Смеркович (Скади, Казань), они обсуждались в "Талисмане" и "Мастерятне".

Мне - да и многим другим - казалось, что некоторая ясность достигнута и заключено что-то вроде соглашения о взаимопонимании. Но, видимо, мы никогда не избавимся от искушения изобрести велосипед, причем желательно с квадратными колесами. И только непреодолимое желание связно изложить итоги многолетних дискуссий для тех, кто опоздал на них, подвигло меня взяться за написание этой статьи.

Эпиграфы.

                        Кто пишет кровью, тот хочет, чтобы
                        его не читали, а заучивали наизусть.
                             Ф.Ницше, "Так говорил Заратустра"

                        Правила войны каждый устанавливает для
                        себя сам. Как и законы чести.

                        Думать надо головой! Своей.

1. Природа ХИ.

С самого начала эта игра была фестивалем, Олимпийскими играми для толкинистов, играющими в ролевые игры. И по сей день это - главная игра года, от которой ведется отсчет.

Традиция ХИ, однако, имеет свои особенности. Во-первых, это по определению игра дилетантов, то есть ее делают дилетанты в ролевом моделировании. Во-вторых, в правилах (то есть законах создаваемого на игре мира) есть как нарастающая год от года постоянная часть, так и большое количество изменений, характер и действенность которых зависит от данной мастерской группы.

Что заставляет игроков ездить на ХИ? Стремление в Мир Толкина. Желание встретить единомышленников и соратников по увлечению, пообщаться с ними. Желание примерить на себя другой облик и характер. Желание попробовать другую модель поведения, чем в повседневной жизни - причем на территории, где все понарошку, где за неверный шаг не грозит реальная опасность. Собственно, две последние причины относятся к любой ролевой игре.

Что заставляет мастеров делать эту игру? Я, мастер, скажу так: это неистовое желание творчества, сладкий яд демиургического творения, порыв режиссера-экспериментатора, искушение проповедника, страсть к совершенству. Я люблю давать людям шанс - но возможности мои в жизни ограничены, а в создании игры я могу рассыпать бездну возможностей, и какая-то да подвернется персонажу, какую-то игрок осуществит, и тогда придет не сравнимое ни с чем ощущение полноты творчества, разделенного с совершенно другим человеком, то самое со-творение.

Да, любой демиург создает материю, которая неизменно отягощена злом - но только погруженный в нирвану адепт недеяния не творит зла. Однако он не творит и добра.

Хоббитские Игрища, как большие ежегодные, так и малые, местные и локальные, - это вид спектакля-хэппенинга, где актеры-игроки и режиссеры-мастера воплощают в видимые и действенные образы свое восприятие Мира Толкина.

В этих Олимпийских Играх Средиземья есть свои звезды и антигерои. Есть великолепные актеры, которым по плечу любая роль - от злодея до светозарного витязя, есть яркие типажи, предпочитающие одну - свою - роль, но достигающие в ней вершин, есть статисты и летописцы, критики и барды. Есть авторитеты и изгои - как в любом социуме.

Каковы же цели и задачи ХИ? Никто, кажется, не пытался их сформулировать явно, потому что это сродни эльфийским чарам - интуитивно понятно, чем чары отличаются от магии, но попробуй определи словами... Все же я попытаюсь. Цель ХИ - творчество во всех видах: от создания Вторичного Мира по подобию толкиновского до интерпретации его, от музыки до танцев, от песен до стихов, от поэзии до прозы, от поединка до битвы и стратегически остроумной кампании, от дружбы до политики. А задача, как и у всякой ролевой игры - осмысление реального мира через модель некоего другого, рефлексия игрока при помощи его персонажа, предоставление возможностей для развития.

Сложность любого коллективного действа - согласие, созвучие. И когда в какофонии неслаженных инструментов и неумелых голосов прорывается чистая мелодия, звук слаженного хора - вот он, момент истины, миг катарсиса, понимания и единения в акте творения - единения мастера, написавшего партитуру, и игрока, исполнившего ее. Миг осуществления замысла. Пусть в целом все рассыплется на куски, но ради одного-двух моментов чистого полета и делается игра.

ХИ - это театр непрофессиональных сценаристов и режиссеров, с актерами-любителями, импровизированный спектакль энтузиастов, концерт авторов-исполнителей. Жизнь - театр, и наш театр - игра.

ХИ - это мир, сотворенный ради добра, но неизбежно отягощенный злом, как и вся наша жизнь. Вся наша жизнь - игра, но и игра - жизнь.

Мириться с пороками ХИ, с раздорами, жесткой табелью о рангах, черными списками и кумовством - безумие. Творчество возможно только по доброму согласию, а в сотворении ХИ мастер и игрок - равноправные партнеры. Чем слабее противостояние между ними, чем меньше у игроков желания перекроить замысел, тем светлее и краше игра.

2. Природа игрового социума.

Мы ездим на игры не первый год и давно знаем друг друга. Мастера делают игру, учитывая интересы и склонности игроков - а игроки оценивают возможности и ценность замысла данных мастеров. Сами цели каждой очередной игры не могут не зависеть от состояния ХИ-фэндома. Этот ХИ-фэндом развивается по обычным законам существования любой социальной структуры, что не должно нас удивлять.

В этом социуме, помимо политиков (мастеров и организаторов), творцов (наша интеллигенция, барды- менестрели-летописцы-переводчики), ремесленников (оружейники, модельеры, ювелиры и т.д.), прессы (видеооператоры, редакторы и корреспонденты фэнзинов, хозяева конференций ФИДО и сайтов "Интернета") имеется и многочисленный социальный балласт. У нас есть свои аутсайдеры, сумасшедшие, астралопитеки, фанатики и пьянь, маньяки, всеобщие ненавистники и борцы за всеобщую справедливость. У нас есть идолы - то, что Лора Бочарова называет культовой фигурой. Но идол может вещать, его идеи могут находить себе сторонников по всему фэндому, но эти идеи - ничто, пока они не переходят в сферу деятельности этих самых политиков, творцов, ремесленников, прессы. Потому что они, эти политики и ремесленники, мастера и барды - и есть соль земли, основа всему, они держат на своих плечах весь наш Вторичный Мир ХИ, а накипь... ну, ее просто всегда в первую очередь замечает критический взгляд неприязненного свидетеля.

Неофит с горящими глазами из любопытствующего наблюдателя становится мастером своего дела - он вдруг находит в себе прежде неведомый талант, и мало-помалу завоевывает известность и уважение. Или вдруг вспыхивает яркая звезда.

Бывает и иначе - яркая индивидуальность, звезда и авторитет теряет себя, отходит на задний план, делается аутсайдером, попутно пытаясь сохранить прежнее положение. Или бесталанный аутсайдер, флора от толкинизма, нелепыми и громкими выходками привлекает к себе внимание...

Любой социум, осознавший себя социумом, стремится к стабильности. В любом социуме начинает действовать "Киркенесская этика" (см. одноименную работу И.Дьяконова, опубликовано в "Знание-сила" в период с 1987 по 1990 год). Два ее основных положения: нет сообщества без праведника, но праведник обречен страдать. Собственно, затем и праведник, чтобы страдать. Праведник в данном контексте - творец и новатор.

Праведнику и творцу в любом социуме нелегко, но вне социума творец бессмыслен.

ХИ, в отличие от реальной жизни, построено именно на отклонении от стереотипов, на поощрении нетрадиционных в обществе способов поведения и самовыражения.

Человек - прежде всего существо мыслящее. Для него существует непреложное разделение всего сущего на Я и не-Я, на себя и мир. Человек перестал быть животным и стал человеком, когда осознал это противопоставление. А уж соотношение частей этого двуединства, их отношения, правила, эти отношения регулирующие - все это зависит от социума, в котором формируется личность и мышление данного человека.

Далее я буду рассуждать по большей части в христианской терминологии, употребляя слова и понятия "Бог", "дьявол", "грех", "Рай", "Ад" и прочее. Не смущайтесь некоторой эклектикой в этих рассуждениях - я буду пользоваться плодами размышлений как католиков, так и православных, как ортодоксов, так и находящихся на грани христианства и оккультизма. В диапазоне от Фомы Аквинского до Даниила Андреева, от Льюиса до Александра Меня, от Ренана до Булгакова.

Так вот, я считаю, что раз уж Творец даровал своим созданиям свободу воли, то выбор между грехом и добродетелью зависит только от человека. Можно простить грех, если он совершен невольно, по незнанию или под давлением, превосходящим силы грешника - тут лучше Булгакова не скажешь. Но если грех совершен ради сохранения комфорта, если человек отказывается от творчества ради "сохранения лица" или от лености и высокомерия, то этот грех непростителен.

Да, человека провоцируют на грех. Но только от самого человека зависит, согрешит он или нет.

Природа человека двояка. Она духовна - и потому непреходящей ценностью является добродетель. Она материальна - и потому существует соблазн греха.

Бог создал мир и человека. Но прежде он сотворил ангелов. И первым пал не человек - но светлейший и могущественнейший из ангелов. Для грехопадения нужны двое, да. Творец - и его творение. Потому что первейший из грехов (читайте Льюиса, господа) - это отречение творения от своего Творца, от собственного начала. Превознесение самости. Все провоцируемые социумом грехи проистекают из этого источника.

Гнев, гордыня, блуд (=любострастие), скупость, чревоугодие, зависть, уныние (=лень). Семь смертных грехов. Честно, положа руку на сердце, sub r"sa - старые знакомые, правда?

Помните, у Ефремова в "Часе Быка" - Стрела Аримана? Действия, ведущие к катастрофе? Увеличивающие количество зла в мире?

Грех - не охранная грамота социума (кстати, что такое "охранная грамота социума"? Может, все же "охранная мера"?), это яд, разъедающий его. Общество без праведника обречено. И охраняет социум не грех, а добродетель. Даже воровской беспредел имеет свои законы. Даже право сильного - деградация всех и всяческих добродетелей - имеет свои правила, свои островки безопасности. Полное торжество греха - это хаос, в котором не то что жизнь, а само существование материи невозможно.

В основе греха (если посмотреть пристальнее) лежит противоречие между биологическими инстинктами человека, как вида животных, и социальной его природой, как существа разумного. Добродетель способствует выживанию вида. Грех - его уничтожению.

Какое отношение все это имеет к нашим Хоббитским Игрищам?

Творчество есть уподобление человека Творцу. Это толкиновское sub-creation, со-творение. Творчество есть преодоление греха. Есть ли необходимость говорить больше? Наверное, есть.

Игра удается тогда, когда ее структура способствует творчеству, и плоха, когда провоцирует грех. Назвать примеры удачных игр? Вспомните: ХИ-90, ХИ-91, ХИ-95, многие эпизоды ХИ-96 и ХИ-97. Еще мне известны некоторые региональные игры по Толкину - например, украинские ХИ-97.

В удачных эпизодах игр меня всегда поражал один факт - эти удачные сюжеты один-в-один укладывались в толкиновский мир. Отличные от него "по букве", они по духу были Оттуда.

Обвинять игру в подавлении творчества - означает впадать в уныние. Перекладывать ответственность за совершенный грех с человека на окружающих его - означает впадать в грех лицемерия. Осуждать смех, не сотворяя радости в противовес осмеиванию - означает впадать в грех гордыни, ибо что есть неразличение смеха и греха, как не сатанинское наущение? (см. "Имя розы" У.Эко). Проповедовать, смешивая понятия и попирая логику ради красного словца - означает впадать в грех словоблудия.

Ну что еще можно сказать? "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда..." - Анна Ахматова.

Мастера самых первых ХИ как раз и хотели поставить именно путешествие Фродо. Но оказалось, что в Мире Толкина каждый участник проходит свой путь. Достаточно всмотреться внимательней - каждый обретает либо надежду и спасение, либо гибель. А в игре нет главных героев и статистов - и этим она отлична от спектакля. Именно поэтому в последние годы уже не играют по "Властелину Колец" впрямую. Потому что мы поняли - в Мире Толкина спасение может принести любой персонаж. Даже если его имени нет в тексте.

А если подумать еще - мы обнаружим, что сюжет любой книги именно об этом. О том, как незаметный, слабый и самый обычный человек идет куда-то к черту на рога, ничего за это не получая, кроме неприятностей, и погибает - но, как оказывается, побеждает, "смертию смерть поправ". При этом даже не обязательно спасение всего мира - кто из нас Христос?

Вот только ни к одному герою Толкина неприменимо словечко "неофит". Они просто люди и никакого посвящения не проходят - они просто живут. И мы живем. Кто из нас может сказать, что он более посвящен в тайны бытия, чем другой? Что он имеет право посвящать неофитов? Только не я.

Может быть, Лора? Но во что она будет посвящать? Я не стремлюсь к завоеванию рая, потому что в рай не входят силой - перед вратами рая ничто меч и секира. Никто не может сказать: я завоевал свой рай. Потому что рай дается свыше и не по людской, а по божеской справедливости - и по неизъяснимому господнему милосердию.

Нам, в жизни или в игре, остается только надеяться, что мы выбрали правильный путь, который не приведет нас к вратам ада.

Любой сюжет, любая история - это отражение истории истинной, той, что просвечивает сквозь страницы Евангелия.

Да, я, мастер, заложила в свою игру множество интриг, точек выбора и развилок с указателями "направо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь..." Я создала лабиринт со множеством входов и несколькими выходами. Но какой из них был истинным? Те, кто проходил лабиринт, находили истинный выход для себя. Кто-то так и заблудился в хитросплетениях или не успел найти свой путь. А кто-то просто не пошел...

Спасения и катарсиса насильно не бывает. И для падения, и для восхождения нужна воля идущего.

И - да, я доверяю людям. Более того - я верю им. Иначе я не делала бы игру. А вы, игроки, доверяете ли вы нам, мастерам? Помните, мы писали в правилах - "приезд игрока на игру есть подтверждение его согласия играть именно по этим правилам. Претензии не принимаются". Вы приехали - значит, были согласны играть с нами.

А если вам не нравятся ХИ как таковые, если вы считаете, что эта игра выродилась, что она способствует проявлению самых низменных побуждений людской натуры, что она подавляет ваше творчество - так зачем вы ездите на ХИ?

Мне многое не нравилось в ХИ, в которых я принимала участие. И я пошла в мастера и стала готовить свою игру. Пусть я провалилась на экзамене в демиурги - но никто не обвинит меня в том, что я ничего не сделала.

И вот вопрос, которым стоит задаться нам всем: "Что для меня Хоббитские Игры?" Вопрос, который мы перестали себе задавать.

Для меня ХИ - со-творение и сотворчество. А для вас?

Финал. Четыре тезиса в ответ на доклад Лоры Бочаровой "Хоббитские Игры как структура активации греховной природы человека".

Тезис первый, цитата: "Ваша теория и солидна, и остроумна". Только, к сожалению, недоказуема.

Тезис второй, теологический: Господь создал человека и дал ему свободу воли.

Тезис третий, евангелический: "Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих..." Но кто велит этому малому соблазняться?

Тезис четвертый, опять цитата: "И пусть каждый сам стоит один против неба", потому что никто не может стоять вместо него.

Кэтрин Кинн

P.S. Лора пишет: "Уезжать с первым грузовиком неблагодарно. Это жест сваливания своей раздражённости на игроков, коим не слаще. Отмазаться финальным менестрельником (кстати, взваленным на игроков же) уже не выйдет." Этот упрек явно обращен ко мне лично. Потому что единственным мастером, уехавшим в день после окончания игры, была я. Уезжая, я громко и прилюдно извинилась за свой ранний отъезд - дома меня ждали неотложные дела, более важные, чем игра. Все остальные мастера уехали как минимум через сутки после окончания игры. И если Лоре было так уж в лом помочь с организацией менестрельника, проще было там сразу отказаться, чем высокомерно поглядывать на эту мелочную суету всяких там торопыжек-завистников и черных-агрессоров. Менестрельник-то все равно вел Руст, поскольку Иллет, равно как все остальные мастера, была уже не в состоянии что-то делать. И нашлись те, кто хотел петь, и те, кто хотел слушать и веселиться. Не поддаваясь унынию, лени и зависти, кои, как известно, есть смертные грехи.

И - аргумент уровня "сам дурак": а уходить из зала, зачитав спорный и во многом оскорбительный доклад, будто бы бросив кость собакам - пусть дерутся, а я свое дело сделала - это как? Это благодарно?

С моей точки зрения - это трусость.

P.P.S. Тезис пятый, народная мудрость: не любо - не езди, а играть не мешай!