Участники разговора:
      (Разговор, к сожалению, состоялся только через два месяца после игры, и участие в нем принимала не вся команда)

      Э. - Элронд Полуэльф (Гилдор)
      К. - Келебриан (Галенель)
      А. - Арвен (Лас)
      Эр. - Эриол Митлас, советник Элронда (Чау)
      Г. - Гаэрран, комендант Амон-Сула (Нали)
      Р. - Аннахель, глава бардов (Ринка)
      С. - Следопыт
      Гв. - Гвайлин (Такс)
      Е. - Елка (кардоланский писец)
      О. - Олориэль (Алинка)
      Н. - Нарфин

      Р - ...С заезда на полигон.
      К. - С того, как мы долго и мучительно собирались.
      Э. - Да. Не знаю, как остальные, а мы притащили с собой жуткую кучу вещей.
      Р. - А вообще все началось задолго до того, когда шились прикиды, рисовались знамена...
      К. - И придумывались мистерии. Что было тяжелее всего.
      Э. - Может, кто-нибудь добавит про мистерии?
      Р. - Мистерии хотели сделать так, чтобы не повторять ошибок предшественников.
      Э. - Мы знали, как мистерий делать не надо.
      Р. - Не надо, как делала Лора. Не надо так, как делал я в 98-м, потому что то все-таки черная мистерия...
      Э. - И не надо, как делали эльфы в прошлом году.
      К. - А вот как их надо было делать, мы не знали, поскольку мы ни разу не психологи.
      Эр. - В чем нас теперь и обвиняют.
      Р. - В результате получилась какая-то каша - на мой взгляд, интересная, но Кинка за два дня до игры сказала, что это не то. А что же тогда то?
      Э. - У нас были мистерии двух уровней. Первая - всякие непростые вопросы.
      К. - То, что мы называли лабиринтом.
      Э. - И эти непростые вопросы должны были выяснить - поправьте меня - насколько человек думает головой, на каком языке он это думает, и...
      К. - И насколько глубоко он представляет собственного персонажа.
      Эр. - И насколько можем или не можем мы с ним общаться, и какие у него больные места.
      Э. - Короче говоря, эти вопросы должны были выяснить про него все. Вот. Не получалось.
      К. - Местами.
      Эр. - Фарух аль-Мутанаби и 50 божьих коровок! (общий смех)
      Э. - В общем, на тестовых испытаниях нашего лабиринта у нас было несколько рецепиентов. Некоторые - клинические случаи. В частности, Фарух аль-Мутанаби из Харада 99-го года на вопрос, что самое плохое он сделал в своей жизни, помялся, а потом сказал, что в детстве он задавил 50 божьих коровок.
      Эр. - Причем это был реальный случай из жизни.
      К. - Вот тут-то эльфы и упали.
      Э. - Легли и больше не встали!
      К. - Но поняли, что им придется столкнуться с тяжелыми случаями.
      Э. - Но на самом деле реальность превзошла все наши опасения.
      К. - Хотя таких ответов нам никто не давал. А еще был второй слой. На самом деле, на игре он был использован, насколько я помню, всего лишь однажды. Нам не хватило пороху, хотя мы долго пытались этот уровень разработать.
      Эр. - Народу нам не хватило!
      К. - Да, и народу тоже. В общем, на первом уровне выяснялся основной недостаток персонажа, а на втором разыгрывалась сюжетная сценка с участием данного персонажа.
      Э. - Причем так, чтобы он оказался не собой, а кем-то другим.
      К. - То есть как бы игра в игре получалась.
      Э. - Мы продумывали варианты плавного и не плавного перехода с нормальной игры на следующий уровень - там, со светом, с тенью, с зеркалом. Масса была приемов...
      Р. - Зе-еркало! (крик души)
      К. - Чтобы персонаж мог понять, что же он делает не так. Чтобы он ушел не таким, каким пришел.
      Э. - Это был основной критерий. Ради этого мы все и это делали.
      Эр. - Да-да! "А вы сходите к эльфам. Я ходил, мне помогло".
      Э. - По преданиям, это изрек Нимир на Амон-Суле, когда Астальдо ему жаловался на утрату лекарских способностей.
      К. - А эльфам было так плохо!
      С. - Расскажите, как вы его тестировали.
      Э. - Это потом.
      Р. - А зеркало делал я. Сперва я бегал за этой пленкой, потом за штапиком, потом пилил из него раму.
      Эр. - И что же в результате? Оно почти не пригодилось! Так погибают замыслы с размахом...
      Э. - Мы использовали его однажды. С Юлианом. С Арвелегом. Надо было проверить, истинна ли его любовь к этой даме, к которой его приворожили. На самом деле все было не так плохо, хоть этот второй уровень мы применили лишь однажды.
      Эр. - Ну, мы и рассчитывали, что это нечасто будет.
      Э. - Да. Но с другой стороны, очень многие наши лабиринты просто плавно перетекали в такие вещи. У меня таких перетеков было пять или шесть.
      Эр. - Это кого ты так?
      Э. - Ой. Я сейчас не вспомню. Йовин, Ринон...
      Эр. - Это все как-то мимо меня прошло.
      К. - Ринон во вторую часть не перетекал. Это вообще было один раз, и само по себе как-то очень странно. Никаких учеников мы не водили по этому второму уровню, а почему-то водили только этого Королевского Охотника.
      Э. - Значит, Йовин была без тебя. Еще у нас перетек в это дело Арвелег, а больше я не вспомню.
      Р. - В общем, эти знамена, зеркала и прочее заняли целую машину.
      Э. - Да. Набили под завязку.
      Р. - Если бы не машина, непонятно, как бы вы выкручивались.
      - Никак! (хором)
      Э. - Никак. Мы бы просто не взяли столько.
      Р. Ну, не одни вы были в поле кактусы. У Рудаура был джип, и у них хватило фанатизма даже приволочь с собой мягкое кресло в качестве трона.
      Э. - К вопросу о тронах. Добрались мы до места уже в темноте, поставили палатки, а наутро...
      Р. - Начали натягивать крышу.
      Э. - Нет. Сначала мы начали строить тронный зал. Мы стали ставить столы. Мы стали ставить трон. Трон был хорош.
      К. - Он узкий получился.
      Эр. - Трон ставился на следующий день. Сначала были столы и все прочее.
      Э. - Короче. Были - из заметного - стены из зеленой ткани. Очень хорошо помогает при создании помещения. Сверху полиэтилен шатром. С полиэтиленом мы просчитались. Нам не была известна технология навешивания тентов больших размеров, и его все время срывало.
      К. - У Раздола сносило крышу регулярно...
      Эр. - Да нет, сносило не потому. Просто у нас там такая аэродинамика образовалась.
      Э. - Да. На излучине реки как раз все время был порывистый ветер.
      О. - И еще у Элронда кольцо!
      К. - Да, и у Элронда кольцо! Он подходил, смотрел и задумчиво говорил: "Что-то ветер усиливается". Все кричали: "Молчи, Элронд, молчи!"
      Эр. - И тут же что-то хлопало и слетало.
      К. - Потому когда Элронд смотрел вверх...
      О. - Он как-то купался в реке, и вдруг ни с того, ни с сего кричит снизу: "У вас с крышей все в порядке?" "Щелк!" - сказала крыша.
      К. Да, а лагерь наш стоял на берегу реки, и это было прекрасно, потому что в результате мы были чистыми.
      Р. - Крыша была на случай дождя, но его так и не было.
      Эр. - Сильного не было - погода вежливо подождала ровно столько, чтобы выпустить нас с полигона, - но моросило довольно часто.
      Э. - Нет, если бы крыши не было, нервов бы было гораздо больше.
      К. - Потому что зал наш тогда пострадал бы...
      Э. - Еще мы взяли с собой совершенно потрясающую аптечку - плетеный короб, заставленный бутылками с разными разноцветными снадобьями.
      Эр. - А под троном был склад ценных предметов.
      К. - Да. Например, свечей.
      Э. - Кстати, трон оказался довольно-таки сложной конструкцией. Кто будет впредь делать трон - учтите. С одноместным троном проблем не бывает. А двухместный трон должен быть очень широкий, гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. Делайте на это поправки.
      Р. - А еще вешали свечи. В раковинах.
      Эр. - После тента свечи - это мелочи.
      Э. - Каждая свечка стояла в ракушке. А каждая ракушка была оплетена снизу такой сеточкой, а потом подвешивалась на проволоке.
      Эр. - Но вот вешать эти свечи над головами сидящих было тактической ошибкой!
      Э. - Сначала было красиво.
      К. - А тактическую ошибку мы поняли уже потом.
      Э. - Кстати, практика показала, что примерно через полсвечи, если огонь лижет проволоку, эта проволока перегорает.
      К. - А еще раковины у нас использовались в качестве тарелок. На них мы клали фрукты и сладости.
      Эр. - Эльфы были зажравшиеся...
      Р. - В следующий раз надо будет накупить пластмассовых тарелочек.
      К. - Не хотелось пластмассы, хотелось прекрасного...
      Р. - У меня это прекрасное до сих пор на спине!
      Эр. - Просто не надо было вешать свечи над столом!
      Э. - Так вот. Мы решили, что раз уж случилась машина, надо пижонить, и притащили с собой фрукты, сладости...
      Эр. - Регулярная варка здравура...
      Р. - Я в этом году понял суть сакральной еды. Мне регулярно на игре кусок в горло не лезет, а тут подсказали, что надо брать сакральную заначку на тот момент, когда уже падать начнешь не пожравши - что-нибудь такое, что точно съешь. Ананасы там консервированные или печень трески...
      К. - А тут эта заначка стояла на столе. Приходили гости, смотрели круглыми глазами, а есть почему-то боялись.
      Эр. - Наверно, они думали, что это провокация.
      Р. - Не ешь, братец, эльфеночком станешь...
      Э. - Трон был задрапирован бархатом. На троне внизу была пенка, и это нас спасало. Сидеть приходилось в обнимку, потому что трон оказался полуторный.
      Р. - Ну, посадил бы супругу на колени.
      К. - Это было бы неэстетично.
      Э. - У Профессора не описаны эльфийские короли, которые принимают послов с женой на коленях.
      Эр. - Кроме того, если какой-нибудь долгий разговор, как с тем же Аргелебом, - замаешься сидеть-то. Причем оба участника замаются.
      Р. - Момент натягивания крыши был чуть ли не последним, когда я был у эльфей. Потому что на игре зайти к ним у меня так и не получилось.
      Эр. - Нет, почему? Ты еще потом приходил.
      Р. - А, ну да. Пришел по мастерским делам, а меня припрягли по игроковским.
      К. - Да, кстати, о троне. На той же самой машине привезли еще табуреточку. На табуреточке сидела Арвен.
      Р. - Табуреточки эти складные хороши.
      Эр. - Это уже предел извращения...
      Р. - В крайнем случае ее можно и к рюкзаку приторочить. Возят же щиты.
      Э. - Да, а на столах были скатерти.
      К. - На стенах висели знамена с гербами. И еще было множество цветов.
      Э. - Да. Благодаря Славке букетов было огромное количество. Это было потрясающе. И еще мы придумали герб Имладриса. Он висел над троном. Наверно, описывать его как-то не стоит... В общем, смотрите фотографии. Все это заняло целый день. Что это было - пятница?
      Эр. - Ни фига! Это был весь четверг и половина пятницы!
      Э. - Ах, да. В четверг вечером мы облачились...
      Эр. - Первый пир был в четверг. Когда еще там были "наши друзья из Ангмара".
      Э. - Да. Позвали друзей с той стороны...
      К. - Поскольку команды Ангмара и Раздола были игротехническими...
      Р. - Игротехники шлялись через границу свободно.
      Э. - Вечером мы пировали. Это было прекрасно.
      А. - Тебе еще артефакт выдали.
      Е. - Мы гуляли тогда по полигону ночью, ходили по гостям, и увидели издалека такое сияние, не как от костра, а такое... Пришли посмотреть, а там - эльфы.
      Эр. - Кстати, шатер давал любопытный эффект. Ночью под ним разводили костер, он же камин, и шатер сиял так, что с высокого берега его было видно издалека.
      Е. - А у вас там в основном светились именно свечки. Они такое сияние давали...
      Р. - И две на тропе.
      Эр. - Гораздо больше.
      К. - На тропе были свечи и колокольчик. О, этот колокольчик! Мы потом долго тяжело реагировали на этот звук. Он висел на входе в Имладрис, и всяк, туда входящий, должен был в него звонить.
      Эр. - И это значило, что кто-то пришел, и надо бежать с ним разбираться.
      Э. - Еще я хочу сказать, что Гален - Тай - в тот вечер вручил мне кольцо.
      Эр. - Вручил! Эта добрая душа положила его на стол и сказала: "Игра пошла". Он всегда отличался добротою.
      Г. - Мы, кажется, тогда у вас в гостях были. И потом еще в пятницу вечером.
      А. - Это ваше "в пятницу вечером" было в районе пяти утра!
      Э. - У нас была круговая чаша...
      К. - Круговую чашу нельзя было ставить. Она не ставилась. Потому что была круглая снизу.
      Эр. - Да нет, в принципе, она ставится. Я ее ставил.
      Э. - В общем, на этом четверг закончился. Мы славно пировали, и было нам очень тепло и очень пушисто.
      К. - И пока еще не так хлопотно.
      Эр. - Приходили гости. Некоторых звали, некоторые наставали сами. Все были кормлены. Некоторые смотрели офигело.
      К. - Перед парадом мы решили обойти полигон. У нас был такой, эльфийский променад.
      Э. - Подождите, давайте определимся. Четверг мы рассказали. Заехали все в среду...
      Эр. - Только некоторые с утра. Я еще бегал, маршруты по полигону провешивал.
      Э. - В пятницу утром мы ставили трон.
      Эр. - И занимались прочими хозработами.
      Э. - Потом был парад.
      К. - Нет. Сперва, перед парадом, эльфы решили пройти по полигону...
      Эр. - Нет, сначала Иллет попросила игротехников подойти к четырем в мастерятню. К четырем мы туда, конечно, не попали, но когда попали, там сидели и обсуждали экономику, и мы там никому нужны не были. И тогда мы пошли гулять.
      К. - Да. Мы были уже в прикидах, и решили обойти всех, посмотреть, что где делается.
      Э. - А кто ходил? Ходила Арвен, мы...
      Эр. - Семейство, и я при вас.
      Э. - На самом деле это было интересно.
      (неразборчиво. Упоминание о схроне)
      Эр. - Нет, это мы в какой-то другой раз шли - наверно, когда из Ангмара бревна воровали. Потому что схрон по дороге на Ангмар, а мы тогда гуляли только по Северным княжествам.
      Э. - Да, мы должны сказать, что несколько бревен из Ангмара мы-таки уволокли, и они пошли на обустройство Каминного зала Раздола.
      Р. - А, так вот как Имладрис строился! Они по пути, убегая...
      А. - Брали все, что плохо лежит.
      Эр. - В общем, гулять пошли Элронд, Келебриан, Арвен, и я при них.
      Э. - Что мы обошли? Рудаур...
      Эр. - Нет, Рудаур мы просто прошли, когда шли в мастерятню. Мы прошли прогулялись мимо Кардолана.
      Э. - Что нас ждало в Кардолане?
      Эр. - Мы просто прошли мимо.
      Э. - Мы прошли не мимо, мы прошли насквозь.
      Эр. - Народ от нас шарахался в разные стороны.
      А. - Какие-то дамы посмотрели на нас бешеными глазами. А король нашего присутствия, кажется, даже не заметил.
      Э. - У короля были какие-то проблемы, он с ними разбирался.
      Эр. - Потом мы дошли до Амон-Сула. Посмотрели, чего там настроили.
      Э. - Посмотрели на _это_, что предлагалось штурмовать по неслабому склону вверх...
      Эр. - Это уже Артедайн.
      Э. - А, да. Извините.
      А. - Причем я из любопытства попросила показать мне палантир, а прижимистый Нали только что задом на него не сел. И не показал ведь, гад такой, хоть и знал, что по игре я до него, скорее всего, не доберусь. Было очень обидно.
      С. - Это было бы сложно. Палантир крупнее.
      А. - Не знаю, не знаю! Это еще вопрос!
      Г. - У меня не такой большой зад, чтобы...
      А. - Ах, ну да, ты у нас худел как раз.
      Эр. - Потом мы пришли в Артедайн и застали исторический момент: Артедайн собирался на парад. Астальдо построил своих и читал им лекцию о том, что он - истинный король.
      Э. - О, это было прекрасно! Я не восстановлю сейчас его речь, но речь была...
      К. - Проникновенна.
      Э. - Не просто проникновенна. Она была конкретна и очень внятна. "Я - ваш истинный король. Ко мне вы можете обращаться уважительно так-то. В особых случаях, если вы испытываете большой душевный подъем, можно кричать "Слава Аргелебу!"
      К. - Что они с удовольствием и делали!
      Э. - Я не смог удержаться и из-за спин гавкнул "Слава Аргелебу!" Они дружно поддержали.
      Г. - А потом приехал Тигрыч. И с удовольствием принял участие в безобразии.
      К. - А Аргелеб сверкал на всех ярко-зелеными глазами.
      Эр. - Потом мы пошли на парад. Парад был как парад. Только Иллет радостно рухнула на землю, услышав "Слава Аргелебу!"
      А. - А еще она бегала с четырьмя с половиной гвоздями.
      Г. - С пятью!
      Эр. - Ей вернули старый долг.
      К. - А часть команды уселась на большое бревно, вместо того, чтобы садиться на землю.
      Э. - Потому что мы решили, что эльфам надо как-то отличаться. А еще мы продемонстрировали наши эльфийские плащи. Это такой плащ, светло-серый, с серебристой полосой на плечах, действующий по принципу "если ты его видишь, значит, ты его не видишь". Отводит глаза в лесу.
      Эр. - Чтобы было видно, что тут ничего не видно.
      Э. - Предполагалось, что эти плащи создавались под конкретного владельца.
      Эр. - Мастерам почему-то не хотелось, чтобы мы, в случае чего, их кому-то передавали. Это была наша собственная цацка, которую нельзя было снять и на кого-то надеть. Внутри оно значения не имело, но надеть его на какого-то человека мы не могли.
      Г. - Я на парад вышел в погонах. После парада, когда начали входить в роли, я их торжественно снял.
      К. - Для желающих после парада был турнир. Но мы не были желающими.
      Э. - Кто-нибудь из нас был желающим?
      Эр. - Я поотирался. Я нюхал, чем там пахнет.
      Э. - Чем пахло?
      Эр. - Ангмаром! В больших количествах!
      Э. - А доказать никто ничего не мог. Поэтому...
      К. - Доказать почти всю игру никто ничего не мог.
      Э. - Была большая проблема - извините, я забегу немного вперед, - во всех отчетах, которые я читал, говорилось, что вот, приходим к эльфам, говорим, что Ангмар, Ангмар, а эльфы говорят "ну и докажите. Нет доказательств".
      Е. - Доказательства были.
      Э. - Доказательства были...
      Эр. - Но их употребляли странно.
      Э. - Их употребляли очень странно! Их очень плохо собирали.
      Е. - Не знаю. Я на второй день игры знала, что там потомки черных дунэдайн, и что там поклоняются Саурону. Но как бы информация прошла мимо...
      Э. - Информация прошла мимо всех заинтересованных сторон. А наша задача была - не допустить нападения на Ангмар в первый день игры. Потому что непонятно, во что тогда дальше играть.
      Г. - С началом игры, после парада, я собрал королей и радостно им объявил, что съезд на Амон-Суле начнется, когда мы там закончим уборку. Мы тогда свистнем.
      Эр. - Этот турнир был такой, полуигровой. То есть его объявлял Рудаур в честь совершеннолетия их принцессы, но его как-то очень ловко и лихо прибрал к рукам Раш, и начал распоряжаться. И вот того же Ринглина - Артанора, короля Артедайна - это очень нехорошо впечатлило. Что вот приходит неизвестно кто, командует, и все почему-то радостно слушаются. А выиграл турнир некий доблестный воин из Артедайна. И когда ему дали венок, чтобы он избрал королеву турнира, он не нашел ничего умнее, чем повернуться спиной и кинуть его не глядя. И венок, как рассказывают, упал к ногам прекрасного юноши.
      Э. - Что у нас было после парада?
      К. - После парада мы пошли готовить праздничный пир, на который, кстати, мы позвали всех королей.
      Г. - Мы после парада бодро достраивались, сделав часа за два больше, чем за день до этого.
      С. - Вы возвели стены, коридор...
      Г. - Периметр, трое ворот, посадочные места...
      К. - А мы наприглашали королей, думая, что они дойдут так часов в 9-10 вечера.
      Э. - В результате пир мы начали, но кто из гостей был, не помню.
      Эр. - Сначала мы сели сами, начинать игру. А первым у нас был Глорфиндел! И вот как раз когда мы с ним воевали, явился Артанор.
      Э. - Глорфиндел - это отдельная песня. И ее следует спеть. Этот эльф...
      Эр. - В общем, он нас никак не мог найти.
      Э. - На командные сборы он не являлся. Ни разу.
      К. - Потому мы не были уверены, что он будет у нас Глорфинделем.
      Э. - Мы были готовы к тому, что он разгвоздяй, и мы его пошлем. Но, пообщавшись с ним...
      К. - Мы сделали жестокую вещь. Он вошел к нам, и сразу мы пустили его в лабиринт - без прикида, без ничего. Если бы он не проявил там себя, то опаньки. Но он себя проявил.
      Э. - И мы решили, что он достоин.
      А. - А классная штука - вваливается в пределы королевского дворца нечто нагое из темноты...
      Э. - Нет, не так! Вламывается Иллет и говорит, что там, у входа, ждет Глорфиндель.
      А. - Ладно, оставьте в покое мастера, я вам просто картинку изображаю.
      Эр. - Да, и Элронд поделился с ним своим плащем. Было дело. В общем, шел он по этому лабиринту на редкость хорошо, и в общем, он большая зараза, что не нашелся раньше. Но потом он повадился исчезать! И искать подвигов и славы самостоятельно. Вечером были гости, и мы не успели с ним обсудить, что мы представляем сходно, а что по-разному. А утром он пропал! И занимался этим всю игру. Как вежливо говорила Келебриан - "Вы же знаете, на него иногда находит".
      К. - Иногда он все-таки появлялся. Один раз мне особенно запомнился - он подходит, начинает говорить по делу, что-то действительно важное, и говорит: "Ну, ваше величество, и все такое", - и говорит дальше.
      Эр. - Глорфиндел был своеобразный.
      О. - Я помню, он пришел, когда крыша слетела.
      Э. - Да! В частности, при слетах крыши он забирался на меня - з-захребетник! - и вешал крышу.
      К. - В общем, сперва явился Глорфиндел.
      Эр. - И когда мы его гоняли по этому лабиринту, явился Артанор. Нехорошо получилось. Король, понимаете, под дверью стоит.
      А. - Ну почему же под дверью? Я постояла, послушала, поняла, что тут без меня разберутся, и пошла обратно домой. Прихожу, а там люди. Ой, как интересно! А вы кто такие? Я король Кардолана. Ой, здравствуйте, проходите, чувствуйте себя как дома. Папенька сейчас будет, маменька тоже, вот они освободятся и появятся. Присаживайтесь, кушайте и так далее.
      К. - Оказывается, Артанор оставил советника на Амон-Суле...
      Эр. - Он брата послал. Это при том, что в Раздоле он никогда прежде не бывал, нас как-то не очень праздновал. Но вот, припекло ему. С одной стороны, его нехорошо впечатлил этот Ангмар. Потом ему еще рассказали про смерть короля Рудаура. Это была отдельная песня. Но ему все это уже рассказали, приукрасив раз в десять. О том, что медведь порвал половину королевской стражи...
      А. - Что его стрелы не брали...
      Эр. - Да. В общем, "это убийство", как сказал Нимир. Вот это его тоже впечатлило. А еще у него были личные проблемы. Он хотел наследника, а наследника не было. Лекарша говорила что вот, мы больше уже ничего не можем, идите к эльфам.
      (радостное ржание за кадром)
      Эр. - Да, вот лекарша говорила, что это порча. Мы договорились, что утром зайдем посмотреть, в чем там дело, и чем там пахнет.
      К. - Но мы опоздали.
      Эр. - Потом Артанор ушел, и мы уже думали... А, нет, потом пришли палантирщики. С документами! Стражи Менельтармы!
      А. - Они пришли радостно, когда мы уже все баиньки собрались. Колокольчик звякнул. Раздол сказал "в ружье!" и поскакал.
      С. - Это все началось существенно задолго до игры. Нали пришло в голову возродить сюжетную линию с "Путей людей". Мы стали думать, что бы такое мы могли найти, чтобы начать раскапывать эту историю. Мы нашли.
      Э. - Да. Они нашли. Кучу документов...
      Г. - Нет, не кучу документов...
      А. - Ну, кучечку!
      Г. - А прямо таки устав.
      С. - И письма лорда Тиэндиля.
      Г. - Которые мы старательно сочиняли за несколько дней до игры.
      К. - И стали вопрошать эльфов о том, что же сие есть. А мы туманно объясняли.
      А. - А владыка, чеша в затылке, сказал: "Как же, как же, помню я этого юношу. Как же его звали... Ах, ну да! Тиэндиль! А сына его?"
      Эр. - А сына звали Мирион.
      Г. - Письмо надо было смотреть. Там подсказки были.
      Э. - В общем, это была такая игра с листа.
      Эр. - А потом, когда мы уже поговорили с палантирщиками, на нас настал Аргелеб. Его звали на вечер, а он пришел к рассвету.
      Гв. - И сказал: "Вы извините, что я вас отвлекаю..."
      К. - Он стоял и говорил.
      А. - Долго и скорбно!
      С. - Он начал с того, что сказал, что хотел прийти с хранителями палантиров, но ему не удалось, но потом посмотрел...
      А. - "Ах, они уже здесь? Как это мило с их стороны!"
      К. - И стал нам говорить, что все плохо, что тучи сгущаются...
      Э. - Что злобный Ангмар... Он уже тогда поминал Ангмар?
      К. - Он пытался поминать, но без всяких конкретностей. Просто из серии "откуда ветер веет".
      Э. - Вот не помню говорил ли он... По-моему, он упоминал про ветер с Севера.
      Эр. - Ну, наверно, было ему какое-нибудь видение.
      А. - Ну там как раз в этот момент начали что-то про разбойников.
      Г. - Нет, ну по дороге в Раздол мы разбойников встретили. Я потом, после игры, с ними поговорил... В общем, там могло интересно получиться.
      С. - Чего интересного? Могли убить, могли не убить.
      Г. - Ну да.
      Эр. - А еще Астальдо, впавши в тоску, принялся рассказывать... Я не помню, чего он перешел на магию, но сказал, что его Королевский Охотник собирается на всякое такое охотиться. У меня встали волосы дыбом.
      А. - Не просто охотиться! Он там уже что-то нарыл!
      Г. - Нет, там шла речь про какие-то особые шкатулки, перчатки...
      К. - Да, охотиться он собирался на артефакты. И этот Охотник очень часто к нам приходил. Потом.
      Эр. - Мне это все описание не понравилось, потому что...
      К. - Дилетантство, дилетантство...
      Эр. - Ну, во-первых, дилетантство, во-вторых, хвататься за это опасно для здоровья. И вообще, вдруг он уже за чего-нибудь схватился?
      Э. - А не проверить ли его?
      Эр. - Да.
      К. - В конце концов мы выпроводили королей. Впоследствии у эльфов появилось такое ругательство - послы! В общем, уже на рассвете мы легли спать.
      Эр. - Мы договаривались с Аргелебом, что я зайду к нему в 11, - а мне еще надо было в Кардолан. Или нет, или в 10. Да, в 10! В 10 я обещал быть в Артедайне. Я был там в 11. Как раз в честь моего прихода короля разбудили.
      К. - Надо сказать, режим у эльфов был таков: часов в 5 ложились, часов в 9 поднимались. Причем таким, достаточно мастерским произволом...
      Э. - Первым вставал славный Такс!
      А. - Неправда, первым был Чау!
      Эр. - И вешал барда играть!
      А. - Он включил барда [диктофон. Прим. переписчика] и повесил его над королевской палаткой! Трать-тарарать-тарарать!
      Э. - Что, серьезно? Не помню.
      К. - Ну конечно! Тебя потом разбудили.
      А. - Тебя разбудили вежливо и трепетно, когда все остальные уже вяло подергивались.
      Эр. - В общем, вставши утром, я уже не помню чего сожрал, прихватил Гвайлина и побежали мы наносить обещанные визиты. Прибежали мы первым делом в Кардолан, дабы посмотреть, порча там или не порча. Нас встретил король, со счастливым, но офигевшим видом. И сказал, что королева ждет наследника. Я понял, что означала Ленка, которая прибегала к нам ночью за надувным шариком! В общем, наши друзья из Ангмара.
      А. - А до этого ты сообразить не мог?
      Эр. - Ну, мало ли на кого им этот шарик мог понадобиться.
      А. - У-тю-тю!
      Э. - Честно сказать, я думал, что мы будем - ну, не то, что причиной появления наследника, - но что мы поспособствуем со своей стороны.
      Эр. - В общем, королева ждала наследника, эльфов она видеть не хотела. При одном предложении повидаться с эльфами с ней делались корчи.
      Э. - И это было подозрительно.
      Эр. - В общем, мы вроде как представляли угрозу ее здоровью. Потому мы решили, что в данный момент связываться - себе дороже, и что лучше пока оставить это как есть. И пошли себе... Мы заходили, по-моему, на Амон-Сул, да? Да, заходили. Но мы буквально забежали. Не помню, чего нам там надо было. Пошли потом в Артедайн. Причем там кто-то сидел на дороге, и мы пошли лесом. Вперлись на этот артедайнский склончик! В крепость нас впустили, но объяснили, что величество спит. В честь нашего прихода его таки выволокли из палатки - пусть скажет спасибо, что я в 10 не пришел.
      Г. - Пусть разбирается с бардаком в провинциях.
      Эр. - Предоставили нам этого Охотника на рассмотрение. Охотник оказался, в общем, разумным.
      К. - Да, насчет Охотника. По-моему, он оказался одним из первых, кто вообще пришел к нам в субботу с утра. Просто говорить или что?
      Эр. - Там было как - он перед этим ночью ходил в Ангмар. Приглядеться, что там творится. И среди прочего он заказал им пару цацек, ювелирных украшений. Вот он хотел потом занести их в Раздол и показать эльфам - просто это вещи или не просто.
      К. - Да, и он это сделал.
      Эр. - Вот, собственно, мы с ним поговорили, я ему объяснил технику безопасности. А потом он ушел по своим делам, а мы по своим. Мы пошли обратно в Кардолан. Я там мрачно сел, и собрался ждать до упора, пока королева не родит.
      Гв. - По-моему, она уже родила, разве нет?
      Эр. - Нет, мы там сидели еще минут 20 ждали. И мы таки дождались.
      А. - Сидел Эриол и медитировал, все 9 месяцев.
      Эр. - Каких 9? Дорога в Артедайн, дорога обратно... Там недельки две подождали, не больше.
      Гв. - Что нам время...
      Эр. - Тем более чужое.
      К. - А тем временем Королевский Охотник дошел таки до Раздола. Мы проверили его колечки. Все оказалось в порядке. Более того, Охотник жаждал эльфийской мудрости, и насколько я помню, это был первый гость, которого мы водили сперва по лабиринту, а потом по второй мистерии. На моей памяти это единственная мистерия, которая у нас прошла до конца. Нам просто тогда еще никто не мешал. Впоследствии нам нередко приходилось разделяться: один принимал гостей, второй водил мистерии, третий разбирался с артефактами и черными магами. На всех всего не хватало.
      Эр. - Королева родила, у нее пропала аллергия на эльфов, и она пожелала нас видеть. Нас позвали туда...
      Р. - "Родила царица в ночь не то".
      Эр. - У нее опять случился приступ. Мне сунули ребенка в руки. Первичное обнюхивание при участии мастера показало, что что-то такое на матери было, на ребенка перешло, что-то очень сильное, но непонятное. И в общем, сейчас оно ему ничем не грозит, но когда он вырастет, это может сказаться на том, как он будет править. Да, а родили сына, и вручили им пока иллетовскую Женьку. Отыгрыш ребенка посредством ребенка - это хороший вариант. Особенно когда ребенок сам уже с родителями года четыре ездит на игры, и уже соображает, что к чему. В общем, отнес я короленыша королю, объяснил ему, что так и так, мол, вылечить я это не могу, потому что непонятно, как на ребенке скажется. А потому, когда подрастет, привезли бы вы его к нам. Король попросил дать ребенку имя. Я не знаю, с какого бодуна мне стукнуло назвать его Мирионом...
      (общее ржание)
      Эр. - Ну не знаю, почему! Подарил я ему камешек - у меня с собой запас был, получил в ответ кольцо - ну, этот обычай обмена дарами... Еще нас тянули остаться на пир, но оттуда мы убежали. А через некоторое время короленыша к нам привезли. На воспитание. И все бы было замечательно. Но с ним приехала королева, и пожелала остаться - что, в общем, было логично. А ее тоже нужно было как-то занимать.
      К. - И вот мы его принялись воспитывать...
      Эр. - Нашему библиотекарю, Эленхилю, надо поставить памятник, за то, что он сидел, и короленыша воспитывал. А заодно и занимал делом королеву. Они там читали всякие мудрые трактаты.
      К. - Нет, сперва ребенка лечили.
      Эр. - Нет, лечили потом. Потому что все это чтение трактатов еще при мне началось, а потом меня куда-то... А, потом меня понесло на Амон-Сул! И вот лечили его уже тогда.
      К. - На самом деле, там много чего над ребенком производилось. Во-первых, его воспитывали. Во-вторых, Нарфин учил его воинскому искусству...
      А. - Он учил его не просто воинскому искусству! Он учил его падать, как лист...
      К. - Парить, как лист, и падать, как шишка.
      А. - Думать, как человек, и чего-то еще...
      О. - Потом объяснял, что человек может падать и как лист, и как шишка, а вот шишка - не может.
      А. - Слушай, кажется, ты что-то пропустил, потому что мы были категорически заняты до появления короленыша. А вот чем мы были заняты?
      Эр. - А вот этого я не знаю, меня же не было.
      К. - До этого, насколько я помню, мы были заняты двумя вещами - Королевский Охотник, а потом Йовин.
      А. - Так она еще тогда была?
      К. - Первый раз - тогда.
      Эр. - То есть первый раз она приходила еще здоровая?
      К. - Нет, почему? Нездоровая.
      Эр. - Тогда это было не так. Тогда сперва был Охотник, потом короленыш, потом мы сбегали на Амон-Сул, и уже только после этого могла появиться Йовин.
      Г. - Точно-точно. Йовин была у нас на Амон-Суле.
      К. - Ну, в общем, наследника воспитывали очень долго. Он сидел у нас порядка трех часов. И мы его не только воспитывали, но еще и лечили. Снимали эту порчу. Усыпляли, пели песенки, поили здравуром...
      А. - А вокруг кудахтала матушка и восклицала: "А ему не будет больно?! Он вообще будет спать или почему? Ах!"
      Эр. - Ну, в общем, лечения короленыша я уже не застал. Потому что как раз тогда, когда я с ужасом глядел на эту груду свитков и на королеву, думая, что ее сейчас придется как-то развлекать, занимать, и, так сказать, общаться, под дверью зазвонили. Я побежал туда. Под дверью стоял... Как Илью звали по игре?
      Г. - Уже не помню.
      Эр. - Ну ладно. Под дверью стоял Илья, парень с Амон-Сула - в кольчуге, очень мокрый, встрепанный. Точнее, он не стоял - он бегал под этой веревочкой туда-сюда. Увидев меня, он выпалил, что у них там умирает человек от магической раны - он почему-то это именно так понял, и что Гаэрран просит помощи. Я сказал какое-то междометие, добежал до Каминного зала, схватил плащ и походную сумку, и побежал обратно, а Гвай понесся за мной.
      Э. - Это было прекрасно! Вот при наблюдении со стороны я испытывал - ей-Богу! - незаконную гордость, глядя, как по сигналу тревоги дежурная команда эльфов вскакивает, хватает плащи, сумки и оружие, и несется синхронным галопом...
      К. - Молча бежит...
      Э. - Просто-таки галопом несется по делам.
      Р. - Именно за это вам Анариэль впоследствии и пеняла.
      Э. - Это ее проблемы.
      Эр. - В общем, Илья был человек законопослушный. Ему сказали "бегом", он и перемещался бегом.
      (общий смех)
      Эр. - А я бегать не люблю! Я бегаю плохо!
      Р. - У чау-чау лапки короткие...
      Эр. - От Раздола до Амон-Сула было далеко, это было по открытой местности, это была середина дня.
      Э. - А на Эриоле был кожаный доспех.
      Эр. - Не доспех. Но все равно - кожа. И плащ почему-то не пропускал воздух. В общем, пока мы добежали, это была картина маслом: сам красный, морда красная, и язык на плече. А вот предысторию этого появления давай ты рассказывай.
      Г. - Утро у нас выдалось бурное. Большое количество желающих посмотреть в палантир, плюс я сам смотрящий, плюс я игротехником при Астальдо бегал до Ангмара.
      С. - Плюс я ходил смотреть в палантир, потому что малый палантир смотрел только до Амон-Сула, а сходить было проще пешком...
      Г. - То есть, постоянно приходили-уходили короли, постоянно бегали королевские посланцы, всем что-то было надо. Плюс необходимо было имеющимися силами поддерживать внутри порядок - а у меня было всего, кроме меня, четыре человека. И плюс один шпион в законе. То есть, про него было известно, что он работает на Ангмар, но так как навредить нам он не мог... Там у паренька первая игра...
      А. - И сразу в шпионы...
      Г. - Да!
      С. - А как ты узнал, что он шпион?
      Г. - Мне его заложили. Он неосторожно болтал с кем не надо.
      А. - Ну ничто не выдавало в нем советского разведчика!
      Г. - Поэтому я был весь задерганный и уже слегка уставший - постоянно приходилось наводить порядок. Я собирался идти в Раздол...
      С. - Все мы собирались идти в Раздол! Опять-таки, по нашему делу, восстановлению истории.
      Г. - Да, и один раз уже даже почти вышли, решать свои проблемы. Вдруг к воротам подбегает человек...
      Эр. - Ты расскажи сначала про хиллмена.
      С. - Кстати, у нас, кажется, сначала побывала королева Рудаура.
      Г. - Нет, королева Рудаура и сидела у нас.
      С. - Она хотела смотреть в палантир, потому что ей нужно было испытание.
      Г. - Она прошла испытание, уже получила какую-то часть уроков, и уже мы были должны ей заняться...
      С. - Ей это было не надо. Ей только надо было установить, видит она там что-нибудь, или нет. Она думала, что сама работать с ним не будет.
      Г. - В какой-то момент у нас находилась еще Йовин. И вдруг она почувствовала, что чем-то нехорошим тут пахнет. Я ее попросил принюхаться поподробнее...
      Эр. - Йовин - это бард из Артэдайна. Барды обладали некоторыми паранормальными способностями, которые проявлялись посредством мастеров. То есть, мастер подходит и говорит, что вот тебе такое-то видение. Бард говорит "угу" и думает, что с этим делать.
      Г. - Я попросил коллегу посмотреть, что здесь происходит, через малый палантир.
      С. - Я посмотрел. Ничего не увидел.
      Г. - Но с момента появления нехорошего запаха, и до того, как бард почуял, что опять чисто стало, из крепости ушел всего один человек. Некий хиллмен.
      Эр. - А потом появились эти... люди не местные.
      Г. - Подбегает и начинает бодро кричать: "Во имя всего святого, проявите милосердие! Там вот мой спутник..." И дальше идет минут на пять-семь соответствующая тирада. О том, что вот он чего-то от нас хочет. Потом становится ясно, что вот где-то там лежит странным образом раненый, неизвестно откуда появившимся магическим кинжалом его спутник - помирает, ухи просит. Я проявил подозрительность. Я остановил одного из своих людей, который кинулся было помогать, и под предлогом того, что ты сильнее, тебя больше, ты справишься, - отправил туда самого надежного. В общем, я оказался в своей паранойе прав. На него начали кастовать, но обломались.
      Эр. - У мага мощности не хватило.
      А. - Толстая шкура, как всегда, спружинила...
      Г. - Лешка вежливо спросил: "Чего-чего?" То есть "скока-скока"?
      К. - На сколько стихий ты меня послал?
      Г. - Подобрал раненого и потащил. Принес. А лекарей в тот момент в крепости нету. Моей лекарки командной нет - где-то она бродила. Из всех лекраей только королева. Но подпускать королеву к подозрительным личностям, естественно, никто не хочет. Во-первых, она сидит внутри башни, на нижнем ярусе, ей там хорошо.
      Эр. - После чего доблестный Гаэр приказывает поднять лестницу. А другого выхода из башни нету!
      Р. - А разве там друидессы с ними не было?
      Г. - Друидесса была.
      Р. - Так она тоже лечить могла.
      Г. - Не знаю. Она почему-то не подала голоса. Потому я под предлогом того, что вот, давай за лекарем бегом в Кардолан, я беру гонца, вывожу за ворота, объясняю ему, куда он должен бежать на самом деле. После чего он получает команду: "На старт, внимание, марш, бегом в Раздол!" Команда выполняется.
      Э. - Таким образом, все окончилось тем, что...
      Эр. - Не-ет! Все еще только началось!
      Г. - Да. Все только начиналось. То есть что у нас получилось. Территория была разделена на несколько частей. И вот это первая гостевая территория. Она отделена от окружающего мира - входные ворота, а дальше ворота внутренние.
      А. - Карантин называется.
      Г. - Да. Тут обычно сидели всякие охранники, сопровождающие лица и прочие лица, от которых внутри никакой пользы, и разговора с которыми не получится. В тот момент там кроме меня находился Нимир, туда же подошла Йовин, там же сидели трое или четверо из свиты королевы, причем из дунэдайн. Хиллменов Рудаура там, кажется, и не было. Мы радостно скакали вокруг раненого. Я успокаивал того, который был жив-здоров, что сейчас все будет хорошо, что сейчас приведут лекаря, уже побежали. Не помню, в какой момент я отправил еще двух гонцов из крепости - одного в Кардолан, другого в Артэдайн, - и кого я отправлял. Тут ко мне подходит Йовин и говорит, что она чувствует магию на этих людях - ясно, это было мастерами сделано. Да, и вот после этого я и отправил этих гонцов, за подкреплением. Кажется, я отправил тебя, Следопутенка...
      С. - Ага.
      Г. - И Илью. И вот минуты через две после этого и начался магический поединок. У мага нервы не выдержали, что ли, но он вызвал барда на поединок.
      Эр. - То есть это было не по правилам...
      Р. - Это бард согласился не по правилам!
      Г. - В конце концов, там была Кинка, она за этим и присматривала.
      Р. - Мне когда об этом рассказали, я пожалел, что болел тогда. А то бы такой концерт был! С королевой-то мне полагалось быть. И если бы этот маг меня вызвал, я бы не согласился - не имеет он права барда вызывать. Но он то уже себя выдал бы! Прямая улика!
      Г. - Ну, в общем, там у нас завертелось. Маг вместе с бардом оказался под куполом, с ним ничего нельзя было сделать. Я поотдавал еще какое-то количество приказов в голос. Правда, я не сразу сообразил забрать все оружие из стойки, и оно уже потом художественно раздавалось и распихивалось за пояс. Через некотрое время поединок заканчивается. Мы видим картину: валяющегося барда и стоящего мага. И тут маг начинает дергаться. С одной стороны, ему хочется добить и обыскать барда, а с другой - ему хочется отсюда уйти. Пять минут он неуязвим, но только пока ничего не предпринимает. Ладно, он подергался и решил уйти. Идет к воротам. А у ворот я уже раздаю это оружие, чтобы оно в стойке не оставалось. А потом просто хватаю второй меч и держу их накрест, и перекрываю дорогу. Он понимает, что ворота закрыты, и начинает интересоваться, можно ли их открыть. Ему говорят "пробуйте". Он пытается вернуться к барду, чтобы с ним что-нибудь сделать. К барду его тоже не подпускают. То есть, его равномерно обкладывают со всех сторон. Потом мастер заявляет, что все, его время кончилось, неуязвимость исчезла.
      Э. - Народ бросается...
      Г. - Да, народ бросается на добычу. Первыми успеваем мы с Нимиром. Я подрубаю магу ноги, а Нимир сзади его глушит. Одновременно так ему приходит. Я приказываю его обыскать и связать. Тут невовремя появляется королева. Она таки как-то вылезла.
      Гв. - Альпинистская сноровка...
      Г. - Видимо, пока я отвлекся, ей кто-то все-таки спустил лестницу. Второй этот тип, якобы раненый, начал подниматься. Но так получилось, что я успел чуть раньше. То есть он чуть раньше меня начал говорить заклинание, но он забыл включить свою лазерную указку.
      Эр. - А по правилам, заклинание, произнесенное не по форме, считалось несработавшим. Впустую потраченным.
      Г. - То есть, он бы, может, и вспомнил про указку, но тут на него понеслось что-то большое, махающее дрыном, и маг растерялся. Нервишки не выдержали, и у нас появился второй иммобилизованый клиент. Пока мы их там связывали-перевязывали, прибыли отряды из Кардолана и Артэдайна. А потом прибежали эльфы.
      Эр. - Да, а потом прибежали мы. Сначала мне предъявили барда, который тихо лежал без сознания и никому жить не мешал. А в правилах по магии уже в последний момент кое-что менялось, и у меня вылетело из головы, что барда сейчас можно просто лечить, как обычного тяжелораненого. И я его стал лечить магией, а поскольку не знал уровень мага, то действовал, на всякий случай, на полную мощность.
      Р. - А какой, кстати, он был силы?
      Эр. - Двойка. И недомаг тройка.
      Р. - А, так тройка там все-таки была! То-то мне друидесса говорила про тройку.
      Эр. - Было дело. В общем, показывают мне этих магов. А Кинн указывает на того, которому по ногам дали, и говорит, что этого не перевязали, он у вас тяжелораненый и через три минуты умрет. Я говорю, что я думаю про этих смертных, при этом достаю из сумки бинты, швыряю одним в Гвая, и мы этого мага в четыре руки перевязываем. И отпаиваем здравуром.
      Г. - В это время отошедший недомаг...
      Эр. - Нет, это потом. Сперва мне показали артефакт, который отобрали у недомага - эти бусы. Я смотрю и вижу, что это просто артефакт направленного действия. А тут происходил поединок, значит, как минимум один из магов - полноправный, и его инструмент все еще при нем. И неизвестно, на сколько эти маги уже успели восстановиться. Я еще раз говорю людям, что они не правы, и что магов нужно обыскивать заново. Их начинают обыскивать заново, причем по жизни. У этого, раненого, ботинки с высокой шнуровкой. Их начинают с него мрачно сдирать.
      Гв. - И таки снимают...
      Эр. - Тем временем недомаг глотает где-то припрятанный яд.
      Г. - Хотя я совершенно не понимаю, как он мог что-то заглотить - он же был зафиксирован.
      Эр. - Может, яд в зубе был.
      Г. - Ну, если только...
      Эр. - Ацелас считался универсальным противоядием. Здравур варился на ацеласе и был лекарством широкого действия. Я еще раз говорю людям, что они неправы, отбираю у Гвая флягу и кидаю, чтобы мага отпаивали. Маг говорит: "Поите по жизни".
      Г. - Лучше бы он этого не делал.
      Эр. - Некуртуазный Гаэрран сказал: "Ну, извини, мужик, ты сам этого хотел". По-моему, двое на мага просто сели...
      Г. - Нет. Двое держали ему голову, кто-то на нем сидел...
      Гв. - А третим был я. Я его поил.
      Эр. - В общем, ему просто открывали рот и лили туда здравур. Маг пытался отплевываться, но получалось у него плохо.
      Г. - Нет, вначале у него получилось. Но потом я ему заткнул нос, а когда в него влили очередную порцию, просто захлопнул ему челюсть. И держал.
      Эр. - Так собак кормят таблетками...
      Г. - Он побулькал и проглотил.
      А. - На кого переводили хороший продукт!
      Эр. - Тем временем второго мага обыскивали. Арнорец, наверное, увидел, что я не берусь за эти вещи голыми руками, и стал осторожничать, поддевать всякие цацки ножом. Маг попытался напороться на этот нож животом. Но он проехался по ножу плашмя. А Кинн как раз стояла у него над головой, и сказала, что это еще одна тяжелая рана. Я еще раз сказал, что все неправы, и пошел еще раз его перевязывать. И опять отпаивать лекарствами. Маг сказал: "А я вообще без сознания". Я вежливо сказал, что человеку без сознания, в общем, можно открыть рот и влить лекарство. Тебя поить, или ты сам выпьешь?" Он посмотрел на своего коллегу и выпил сам.
      В общем, общее впечатление от этого момента - что вся крепость носится, будто стая раненых в попу рысей. А меня пытаются разорвать на десяток маленьких эльфиков. Что-то от меня хочет Аргелеб - не помню, что. Артанор хочет, чтобы я определил, нет ли среди этих магов того, который навел порчу на его жену, - и его здесь таки нет. Друидесса бегает за мной с этими бусами, и требует, чтобы я немедленно разобрался, что это такое. А их, в общем, и так уже не вручили, и потому мне не до них - у меня и так на барда половина мощности слетела, и неизвестно, что тут дальше будет. Кто-то от меня хочет, чтобы я лечил барда, который очнулся и понял, что потерял свои способности - а я этого не могу. В конце концов мы отошли в сторону с Аргелебом, он меня познакомил с сыном, и о чем-то мы говорили - помню, что по делу, но вот что именно? Тут прибежал его Королевский Охотник и стал чего-то хотеть от нас всех вместе. И тут подошел Гаэрран и сказал, что под воротами стоит тот самый человек, от которого бард в первый раз почувствовал что-то дурное. Вот, дескать, не посмотрите ли вы на него? Выхожу я к воротам...
      Да, пояснение для не знающих: считалось, что у человека с иструментом мага возникала своеобразная аура, какой не могло быть ни у человека с простым артефактом, ни у человека, находящегося под заклинанием - а вот только именно и конкретно у мага. Моделировалось это блестящей маленькой наклейкой на ухе или на скуле.
      Выхожу я к воротам. Вижу этого хиллмена. Вижу у него характерную ауру, о чем людям честно и сообщаю. Все, кто сейчас находятся на Амон-Суле, в настоящий момент не любят магов. Совсем не любят.
      Гв. - Мага увидишь - мочи его сразу...
      Г. - Но операция производилась тихо. Я подошел к одному из рудаурских дунэдайн и сказал, что у нас под воротами еще один маг.
      Эр. - Под воротами стоит часть аргелебовской свиты, кто-то из Рудаура, кто-то из Кардолана.
      Г. - Открываются ворота. На воротах стоит вооруженный гвардеец. Выхожу я и со мной еще один человек. Мы куда-то идем, о чем-то переговариваемся. Обходим хиллмена с двух сторон, разворачиваемся, глушим его, подхватываем и заносим в крепость.
      Эр. - Ворота закрываются. Конец представления.
      А. - "Обережно, дверi зачiняються!"
      Эр. - Наступна зупинка - Iмладрiс.
      Пока хиллмен лежал без сознания, его обыскали. На нем под рубахой обнаружилось ожерелье, которое было заделано наглухо, и не снималось. Ожерелье было черным артефактом, инструментом, причем нехилой мощности - тройка. Для сравнения - не подействовало бы оно не то на двоих, не то на троих человек на игре, и на пятерых эльфов. То есть остальных хозяин артефакта при желании обработать мог.
      Р. - А у кого там тройка была?
      Эр. - У тебя.
      Г. - У Аргелеба, Арвелега, и одного из хиллменов, который был на темной стороне.
      Эр. - Кинн мне говорит, что я понимаю по результатам осмотра, что тут я это ожерелье не сниму - дескать, нужна эльфийская кузня и все такое прочее. Пока ожерелье на этом человеке, он остается действующим магом. Естественно, на Амон-Суле никто не жаждет оставаться в его обществе.
      Г. - У нас и так строят камеры для тех двоих. Срочно ведутся строительные работы.
      Эр. - Я, вспомнив темное прошлое, кричу: "По разным камерам!"
      Э. - Зараза!
      Г. - В какой-то момент недомаг умирает. Артефакт был для него слишком мощным, и просто его сжег. Воля ноль, артефакт три.
      А. - А на хрена, простите?
      Эр. - Камикадзе. Те, кто особых способностей никогда иметь не будет, но использовать их можно.
      А. - А что он хотел сделать?
      Г. - Заколдовать королеву Рудаура.
      Эр. - Там эти бусы были приворотные. Пошли слухи, что она собирается замуж за Артамира, брата кардоланского короля, а Ангмар это не устраивало. И ее хотели влюбить в кого-то другого.
      В общем, хиллмена решили отправить в Раздол. Хиллмен сначала сказал "несите по жизни". Негуманный Гаэрран пообещал сделать носилки из самых суковатых шестов. Хиллмен сказал "ну только ради вас пойду своими ногами".
      Г. - При этом мы с Королевским Охотником Артэдайна обсуждали, каково нести человека на носилках по бревнышкам через переправы, и не стоит ли его привязать.
      Эр. - Ушли оттуда, соответственно, мы вместе с Гвайлином, вышеозначенный хиллмен, и в качестве охраны пошли Гаэрран, Следопыт и этот Охотник. По дороге мы наткнулись на тролля. Тролль сидел на дороге и хотел кушать.
      Г. - А за спиной у нас были разбойники.
      Эр. - Народ, как назло, был весь бездоспешный. Я подумал и пошел на тролля колдовать - хорошо хоть, ему много не надо было. Тролль окаменел на 15 минут. Пришлось его там и оставить.
      А. - А какие еще были варианты?
      Эр. - Ну, вообще-то такое с дороги желательно убирать, а то ведь там люди ходят. Но что с каменным сделаешь? Разве что докатить до речки и утопить, но нам было некогда.
      Г. - Да, потому как сзади раздавались вопли разбойников.
      Эр. - В общем, до Раздола мы добрались без приключений. А теперь расскажите, что было в этом промежутке в Раздоле.
      Э. - Сначала мы занимались кардоланским наследником.
      К. - И еще Охотник. Он, на самом деле, приходил к нам много раз. Ему понравилось, и он стал ходить в гости. Ну, зла он не делал, и иногда рассказывал интересные вещи.
      А потом пришла Йовин, лечиться. И это было тяжело.
      Э. - Кажется, там мы с тобой были, да? И еще Тай. Потом Тай отчаялся, а мы продолжили. В общем, восстановление способностей Йовин шло очень тяжело. Потому что с точки зрения Элронда этот пришедший персонаж тянул... ну, не на барда королевства, а на продвинутого ученика. Мыслил он исключительно конкретно.
      Г. - Это был battle бард. Он мыслил тупо, по-ристанийски.
      Р. - Battle! А чего же он продул!
      Эр. - Он battle, только ему надо в руки дать что-нибудь увесистое.
      Р. - Правила читать надо!
      Э. - Учите матчасть. В общем, мы этого барда жестоко пинали. Вот тут-то у нас лабиринт ушел очень далеко от изначального значения.
      К. - Мы пытались отвести человека от конкретики.
      Э. - Да, и из-за этого залезли в какие-то чудовищные дебри. Ну и в результате, мы эти способности восстановили прямо таки авансом.
      Г. - Да, и еще один момент к амон-сульскому цирку. Когда на мага уже собрались кинуться, он попытался использовать оставшееся заклинание. И изо всех, кто там находился, он умудрился выбрать из все толпы именно Нимира.
      Эр. - Видимо как самого заметного.
      Г. - И как оказалось, самого непробиваемого.
      К. - Ну а потом в Раздол привели этого мага с ожерельем.
      Эр. - Кинн прошла с нами до Раздола, и на прощанье сказала, что этот артефакт можно снять только вместе с головой, или если клиент сам захочет его снять.
      К. - А еще она тогда принесла нам чаши.
      Эр. - Нет, чаши она мне отдала, когда я утром из Кардолана возвращался.
      Г. - А по дороге в Раздол нам еще попался горбун.
      Эр. - Да? А я даже не помню.
      С. - Да ну! Он меня потом спрашивал, не видел ли я его друга, дескать, он ему денег должен.
      Г. - Вот потому и спрашивал. Но у него наклейки голографической не было, и его не идентифицировали. А то все клиенты оказались бы в одной корзинке.
      Р. - Ну да, а мне он говорил, что у меня наклейка на артефакт есть, но я ее в кармане ношу. Потому что отклеивается.
      Эр. - Скотч спасет отца русской демократии.
      А. - А у меня явно было сколько-то пациентов еще до мора, потому что носилась я с этой корзинкой-аптечкой, как электровеник. У нас под завесой откуда-то взялся народ, котрый выражался в духе "ну вы эльфы или где, вы черную немочь лечить умеете?" И мне все-таки сильно полегчало потом, когда сказали, что это была таки не черная немочь, а какая-то другая болезнь.
      Эр. - Икота, рвота и судорожный понос.
      А. - Ну, примерно так.
      К. - Ну теперь давайте расскажем, наконец, про этого хиллмена, который попортил нам так много крови.
      Э. - Будем последовательны. Хиллмена переправили в кузницу - она же по совместительству являлась магической лабораторией. Присутствовала вся тяжелая артиллерия Имладриса - наш лучший кузнец...
      Эр. - Присутствовала вся королевская семья...
      А. - Не могут Шалтая, не могут Болтая собрать!
      Эр. - Сначала мы разбирались с этой историей. История была такая: мальчишка-подкидыш жил в хиллменской семье. Когда ему было лет восемь, местный знахарь вылечил главу семьи от какой-то хвори, а мальчишку в уплату забрал себе в слуги. Обращался он с мальчишкой довольно хреново, но все-таки кормил и чему-то учил, чтобы тот мог ему помогать. Когда парень вырос, его такое обращение достало. И уж не знаю, нарочно хиллмен так сказал, или случайно так вышло, но у нас у всех осталось одно и то же впечатление - что последней каплей оказалось это ожерелье. Он его случайно на знахаре увидел и тут же неудержимо возжелал. Выждал удобный момент, знахаря убил, ожерелье с него снял и на себя надел. Кстати, по магическим трактатам такое описывалось, как весьма характерное воздействие черного артефакта.
      Р. - Причем он, совершенно не скрываясь, об этом болтал.
      Эр. - Да, "я ничего не сделал, я только человека убил". Основных мотива беседы было два. Первый - ой, убъете вы меня, пропала моя головушка, ой, жить хочу. А второй - нет, не могу я снять это одерелье, мне без него жизнь не мила, и вообще, не могу и все.
      Э. - По словам хиллмена, на людей он воздействовать не пробовал, но как-то там на птичках экспериментировал. Он знал, что носит не простую вещь.
      Эр. - В общем, видно было, что это какой-то несчастный заморыш, а не нормальный маг. Но вещь все равно была опасная. И мы минут сорок, как идиоты, долбились с хиллменом, уговаривая его это ожерелье снять. Снимать он не хотел.
      Э. - Нет, через некоторое время он сказал, что хочет, но стал тыердить, что не может, что эта вещь его убьет, если он ее снимет.
      Эр. - Мы его усыпили и разговаривали с ним во сне, чтобы он чего-нибудь с собой не сделал - с нами уже не получилось бы, а с собой мог.
      Э. - В общем, в конечном итоге, когда он поклялся, что хочет снять это ожерелье, я ему предложил его снять - ну, там, во сне, - и наяву сам стал его снимать. Не сработало.
      Эр. - Но дел хватало и других. Нас начали отзывать поочередно.
      Г. - Элронд вернулся в Каминный зал, поговорил с нами, потом с Охотником. И тут наступил мор.
      Эр. - Хиллмена пришлось оставить поспать, потому что уже не было возможности заниматься только им одним.
      Э. - В какой-то момент с ним сидели только я и Тай. Да, и меня напрягал еще такой момент: мы все-таки мастера - я так точно игротехник, - и мне можно было бы за кадром сказать, почему оно не работает. А так, невзирая на где и кто с этим артефактом разбирались, и на то, что хиллмен уже поклялся, что хочет его снять, игрок просто говорил: "Не работает". А почему не работает - не объяснял. Нас это слегка бесило, но мы старались держаться в рамках. Тогда собрались разминировать артефакт непосредственно на владельце.
      Эр. - Нет, это чуть позже. По правилам, артефакт делался в три этапа. Сначала делалась вещь как таковая, потом она заряжалась, потом подгонялась под владельца. И у нас сразу была такая идея - попробовать ожерелье прямо на нем разрядить, потому что тут настройки на него не проводилось. Но сперва мы зацепились за попытку уговорить его снять, и как-то уже на этом и повисли. А когда стало совсем некогда, его оставили поспать. И уже после мора смотрю: бегает Анариэль по Каминному залу в белом хайратнике, вполне довольная жизнью, и говорит, что на самом деле она в кузне спит. Через некоторое время она заявляет, что долго спит, и скоро умирать будет. По-хорошему, это стоило бы пресечь на месте, и весьма резко, потому что такие вещи решаются мастерами, а не произволом игрока. Я смотрю, что все заняты, хватаю это... Нет, это не тело. Значит, хватаю душу, тащу обратно к телу. И говорю, что я буду этот артефакт сейчас прямо на тебе разряжать. Душа начинает протестовать и кричать, что я этого не могу. Вот не могу и все. Я говорю, что могу, поскольку правилам это не противоречит, и поскольку я имею право решать непредусмотренные варианты на свое усмотрение, а вероятность - получилось-не получилось - выкидывать на кубике. Почему-то слово "кубик" особенно оскорбляет душу. Она еще некоторое время кричит, что я этого не могу, потом снова надевает белый хайратник и говорит, что она выходит из игры и идет в мертвятник. Работы у нас, честно говоря, до черта...
      Э. - Именно что до черта. Поэтому такие вот, запущенные случаи, мы оставляли полежать - чтобы если кому чего придет в голову, пусть попробует.
      К. - На самом деле, приходящие распределялись так: сильный поток шел днем. Потом наступал момент затишья, когда мы успевали выдохнуть, что-нибудь приготовить и поесть. А потом все начиналось сначала и тянулось до пяти утра.
      Эр. - Права выйти из игры в любой момент ни у какого игрока не отнимешь. Потому мне оставалось принять это как данность. Но идти с душой до мертвятника и чинить там разборки мне было совершенно некогда. А зря. Как оказалось, хиллмену вместо слова "разрядить" послышалось слово "разрубить". И это его напрягло. Кроме того, в идею разряжения артефакта он тоже не верил. А больше всего его почему-то напряг кубик.
      Э. - Но самое интересное, что он не умер при этом.
      Эр. - Знаешь, когда человек мне говорит: "Я ухожу в мертвятник", я это понимаю так, что он умер.
      Э. - Да, но получилось так, что он не умер.
      Эр. - В общем, в мастерятнике хиллмен сказал что-то не то, Кинн поняла что-то не так - в результате она отправила его в Кардолан, типа как с предсмертным выходом. Хиллмен пришел туда, устроил при виде Глорфиндела истерику, и с криками "злые эльфы цацку отобрали" упал и умер там, после чего у нас чуть не испортились отношения с Кардоланом, крупно и всерьез. Не произошло этого, похоже, лишь потому, что короля зарезали, и Кардолану стало не до того. А мы обо всем этом узнали уже постфактум, фактически - после игры. Мы много чего по этому поводу думаем, но о том не будет речи в этой саге.

      (Часть 2)

      Э. - Мы осознали одну простую вещь... Мы еще до игры собирались делить посетителей на три группы. Первая - послы...
      Эр. - Нет, первая - праздношатающиеся. Которых мы собирались посылать нафиг, ибо нефиг. Вторая - так сказать, бытовые посетители. Гонцы и прочее в том же духе.
      Э. - С ними предполагалось разбираться на входе и отправлять обратно. А третья - всякие высокопоставленные гости, вроде того же артэдайнского короля, которые знают к нам дорогу и могут приходить в любое время. Для таких гостей, собственно, и делался Каминный зал.
      К. - А еще были барды, стражи палантиров, их ученики, которых нам надо было водить по мистериям...
      Э. - В общем, было кому сидеть в этом Каминном зале. Но мы жестоко просчитались. Потому что получилось, что тот, кто может прийти, приводит кого-то с собой. А теми, кем следовало бы заниматься у ворот, там заняться не получается.
      К. - Потому что людей не хватает.
      Э. - Да. И в результате Каминный зал был битком набит людьми. И половина из них была абсолютно неуместна.
      Г. - Еще он был набит мастерами и мастерскими глюками!
      Э. - Мастера не в счет. Как бы то ни было, наступил такой момент - в субботу вечером, кажется, - когда эльфы сбежали в кузницу и засели там пить здравур.
      Н. - И устроили там Самый Последний приют.
      К. - Это они сбежали в кузницу! А мы отдувались!
      Э. - Да, а мы отдувались. Потому что королевская семья сбежать не могла. Я, можно сказать, сидел на троне и работал. Хотелось бы заметить, что если уж король привел с собой свиту и так с ней и идет в тронный зал - ну не было у нас покоев для слуг, не сделали...
      О. - В следующий раз сделаем.
      Э. - То пусть он за ними и присматривает. И пусть научит их, как себя вести. А то когда вперед короля - того же Аргелеба, - пытается лезть какая-то девочка с косичками...
      Эр. - Я выкинул ее из Каминного зала, чем до сих пор горжусь.
      К. - А король и в ус не дует, и считает это чем-то нормальным...
      А. - Погодите, вы что-то быстро перескочили.
      Э. - Ну да, это лирическое отступление. К вопросу о послах.
      К. - К вопросу об эльфийском ругательстве.
      Э. - Мы не учли, что в Каминный зал набьется много совершенно левого народу. А его набилось очень много.
      К. - А у нас были дела. А потом начались семейные проблемы.
      Э. - Вот так и закончилась сага с этим хиллменом. А что было потом?
      Эр. - Потом приходил бродяга.
      А. - Ты еще не рассказал, как мы ходили мор искоренять. Я уж не помню, были ли это те же самые люди, что и сначала, или нет, но как раз в тот самый момент, когда весь Раздол радостно танцевал вокруг новогодней елки - мы не будем говорить, кто это был! - начался мор.
      Р. - Этот мор начался, когда готова была начаться коронация рудаурской принцессы. От брода с криками притащили каких-то заболевших воинов.
      Эр. - Когда прибежали к нам, и мы вышли к нашей переправе, там лежали человека четыре и мирно склеивали ласты. Мы их утащили на наш берег - там было безопаснее, - и уже там взялись за лечение.
      (Элронд начинает рыдать)
      Э. - В бригаде эльфийской скорой помощи возник свой сленг...
      А. - Батюшка, ну не надо так уж бурно реагировать. Ну да, они действительно как-то вяло пошевеливались.
      О. - Так вот как эльфы отличали себя от людей! У людей ласты!
      Э. - У них послы!
      А. - В общем, наши пациенты там лежали отдельно, хвосты отдельно, а над этим всем парил мастер...
      Эр. - А потом прибежал мастер, и, громко матерясь, сказал, что тут уже проходил Аргелеб и всех вылечил. Больные радостно встряхнулись и сбежали. Но оказалось, что они радовались преждевременно. Аргелеб не мог вылечить их от того, от чего пытался лечить. И нам опять пришлось идти их долечивать.
      А. - Аргелеб, наивная душа, решил, что если ему чего-то от эльфов перепало, так это уже сугубо лечебное, панацея от всего. Он накормил их лембасами, и оттуда и пошла легенда...
      Эр. - Судя по количеству заболевших, Аргелеб их кормил, как Иисус - толпу пятью хлебами... Потом выяснилось, что вылечить он не мог, но поскольку он все-таки кормил, мастер сказал, что ладно, это отстрочило кончину. Мы побежали на этот раз уже в Рудаур, где оказалось, что больных надо тащить обратно к переправе... Дурдом, в общем.
      Р. - А я в это время сидел и сочинял песню от мора, потому что мне сказали, что в крайнем случае я могу попробовать словом лечить. Но вы прибежали раньше, чем я досочинял.
      А. - Ну хоть где-то вовремя успели. Короче, когда наши пациенты опять оказались у переправы...
      Эр. - Пришел мастер и сказал, что он засчитывает этот срок, и потому они уже исцелены. Они вовсе не были полны благодарности от того, что их таскали туда-сюда, и просто убежали.
      А. - Нет, я их все-таки успела напоить лекарствами. А в одном из пузыречков у меня был тархун, и больной - такой, шкафообразный мальчик, повертел пузыречек в руках и сказал: "Эх, жалко, от такого можно и вылечиться". А еще, пока мы стояли и ждали мастерского решения, Эриол ушуршал куда-то вперед, по кустам шариться, а на переправе стоял горделиво, аки орел, Гвайлин, и разливался, понимаешь, орел соловьем, с одной стороны на тему того что вот, какой классный у меня учитель и как все здорово, а с другой стороны, возмущался, почему у смертных все женщины такие трусихи.
      Эр. - А, это он после того, как его отправили кардоланскую лекарку провожать, а та пугалась каждой тени.
      А. - А я сидела и только успевала удивляться: "Гвай, солнышко, откуда такой опыт общения со смертными девами?" "А вот, они всего боятся! То ли дело наши эльфийские барышни!" - говорил гордый Гвай. Это была такая сцена!
      К. - Потом была история с чашей, насколько я помню.
      (чей-то стон)
      Эр. - Про чаши придумала Кинн. Там было много всяких символов. Зачем они были нужны - осталось загадкой.
      Р. - Чаши заморачивали на Рудаур!
      Эр. - Но эта чашка мастерским произволом снилась половине полигона.
      Э. - Проблема заключалась в том, что на чем бы их ни заморачивали, мы о том не знали ни фига. То есть ничего. Нам их доставили и велели вручить.
      А. - Кстати, во время мора эта история уже началась. Потому что пока мы сидели у переправы, мимо нас прошла Кошка с бельем, в платочке.
      Эр. - Она столько на этом броде просидела, что чуть в енота-полоскуна не превратилась!
      Э. - Началось это все часа за полтора до того. К нами пришла Кинн и принесла два металлических кубка с немного различающейся гравировкой на них, примерно 15 сантиметров в высоту, и чуть-чуть расширяющиеся кверху.
      Эр. - Края были немного отогнуты наружу.
      Э. - Нам пришел мастерский приказ: отдать эту чашу...
      Эр. - Когда Кинн мне их вручала, то сказала, что за ними придет хиллменский князь Келтхайр.
      К. - А потом все изменилось, и сказали, что за ними придет девушка. И девушка действительно пришла, но не нашла их.
      А. - Девушке нам надо было сказать, чтобы она шла искать прачку возле брода.
      Э. - Это был результат видения. А нам полагалось его истолковать и сказать, что у брода ее ждет судьба.
      Эр. - Судьбец...
      Э. - Судьбец заключался в Кошке Славке, которая должна была играть...
      Р. - Енота-полоскуна!
      Э. - Ну да, его. Прачку у брода.
      Р. - А изначально эта чаша предназначалась действительно Келтхайру, и означала всего-навсего, что он достоин быть мужем королевы. А какую из двух чаш он выбрал бы, то бы он стране и принес. Или беду, или процветание. А зачем Кинн эти видения на полполигона рассеяла - я не знаю.
      Э. - Эта девочка дважды прошла мимо брода, но, видимо, Славка была очень убедительна. Я уже пару раз встречал в отчетах высказывания типа "мы идем, а там какая-то местная полощет белье". Славка простояла там два часа, страшно замерзнув в воде.
      К. - Мимо этого брода много кто ходил, но почему-то никто не обращал внимание на старушку, которая полоскала белье.
      Эр. - И один лишь кардоланский писец помог ей возиться с бельем. Причем дважды.
      К. - И поскольку он был единственный, кто это сделал, то его и одарили кубком. Причем он сумел выбрать из двух именно правильный, хороший. Кубок истинного короля. Кубок должен был принадлежать истинному королю. И бедный писец долго не знал, что ему делать с этим кубком. Он пришел к нам спрашивать.
      Эр. - А мы его послали этого истинного короля искать. И пошел он, солнцем палимый.
      Э. - А мы не знали про чашку ни фига. Совсем ни фига. И ничего толком ему объяснить не могли.
      С. - По чести говоря, вещь абсолютно не эльфийская.
      Эр. - Ну она и есть не эльфийская.
      А. - А в результате, писец, кажется, здорово на нас обиделся, потому что мы не помогли ему раскрутить эту линию. А мы не могли помочь, потому что сами не знали.
      К. - В общем, видения, которые нам рассказывали люди, были расплывчаты. И мы их так же расплывчато толковали. Кому-то было видение о чаше в виде цветка, серебряной на зеленом.
      Эр. - Вот эти чуть отогнутые края и означали чашу в виде цветка!
      А. - У нас был еще один ценный момент. Как раз после этого мора к нам являлся Артамир. Ну, Таравельт к нам приходил!
      Эр. - Да, было. Но я его встретил уже в Раздоле. Он пришел к нам после визита Раша в Кардолан. Он, видимо, обнаружил, что не может с Рашем подраться, и это его не порадовало. И он пришел к нам узнать, не может ли он как-нибудь стать круче.
      А. - Он рассказывал об ужасной тени, для которой не препятствие стены, был эмоционален невероятно и столь же бессвязен, и нагнал на нас страху по самое не могу. Как же так, он брат короля, и ничего поделать не может. Дорогие эльфы, помогите пожалуйста.
      Г. - Научите ходить сквозь стены.
      Н. - Или хотя бы не пускать.
      А. - И тут мы, опять же, тоже ничего не могли сделать. Потому нам оставалось только ограничиться невнятными объяснениями и сказать "иди с миром". Да, и ему тоже лембасы подарили.
      Эр. - Он хотел повысить волю, а это было невозможно. Так мы ему и сказали.
      К. - "Кому сейчас легко".
      Э. - Вот где-то после этого у нас и начались семейные проблемы.
      К. - Семейные проблемы происходили на фоне огромного количества послов.
      Эр. - Я почему-то пропустил все семейные проблемы. Меня понесло в очередной обход по Средиземью.
      А. - Нет, сперва был длинный разговор с бродягой. А вот уже потом тебя понесло.
      Эр. - Я пошел на Амон-Сул, звать Гаэррана, чтобы подогнать под него заказанный артефакт. И по дороге наткнулся на отряд артедайнцев, с которыми шел еще кардоланский бард, и которые очень сосредоточенно тащили в нашу сторону Арвелега. Мы встали из травы. Они нам очень обрадовались. Оказалось, что Арвелег как-то скоропостижно влюбился в пришлую девицу, и теперь ему плохо.
      К. - Это было уже на фоне семейных проблем!
      Э. - Тогда давайте расскажем про семейные проблемы, чтобы стало понятно, почему мы так странно себя вели.
      А. - Нет, Арвелег появился до проблемы! Потому что меня позвали, когда я стояла у Арвелега за спиной, - просто таки взяли за шиворот - когда мы пытались с ним разобраться. А маг появился уже потом, и ты же меня к нему и послала.
      Эр. - Я попытался на месте разобраться, что же такое с Арвелегом, понял, что его действительно заколдовали, и что там колдовство сильнее моего, и что завязало оно сразу двоих, и девицу, и Арвелега, а потому если пытаться развязывать, то только двоих сразу. И мы с Гваем пошли попутно еще добывать девицу. А Арвелега потащили дальше в Раздол.
      Э. - И таки притащили. Мне Кинн в качестве мастерской информации объяснила, что на них заклятие взаимной любви, но если она вдруг станет настоящей, то заклятие перестанет работать, и все будет хорошо. Мы посадили Арвелега перед зеркалом и устроили ему весьма тяжелое испытание, чтобы выяснить, действительно ли он эту девушку любит. Оказалось, что да, любит. Должен признаться, что я, как Элронд, не стеснялся вызывать при этом совершенно неэльфийского вида видения, потому что это все-таки испытание.
      Г. - В конце концов, ты просто помогаешь человеку заглянуть внутрь него самого.
      Э. - Да. Но как-то же надо это делать. Арвелег это испытание с честью прошел и был посажен у костра греться и думать. И тут-то это все и закрутилось. Мы не то чтобы про них забыли - но у нас не дошли руки. А девушке стало плохо на эльфийской территории, и она умерла.
      Эр. - Тут даже не только в проблемах дело. А просто когда ее привели, в Раздол явился еще и Аргелеб. Вы с ним говорили, и не мог же ты встать во время этого разговора и уйти.
      Э. - У нас получилась очередь из королей, и подозрительную девицу оставили на потом. И это было нашей ошибкой, потому что короли остались живы, а девица померла. Мне пришлось извиняться перед Аргелебом. А теперь можно про проблемы. Случилось так, что нам притащили очередного черного мага.
      Эр. - Его где-то Глорик по дороге подобрал.
      Э. - Начните без меня, потому что этого я толком не знаю.
      Эр. - Я тоже знаю только то, что Глорфиндел где-то на него наткнулся, взял под мышку и принес разбираться домой.
      Э. - Да, Глорик в этом смысле был решителен. Увидев черного мага, он его укастовал, взял в охапку и понес разбираться в Имладрис.
      А. - Там момент был совершенно замечательный, Ринка несколько раз его цитировала. "Ну меня брать будут? А то у меня наклейка на артефакт есть, но она отклеивается, и я ее в кармане ношу".
      Эр. - Вместо того, чтобы наклеить липучку скотчем, игрок просто подходил и говорил всем, кто это чувствовать мог, что вот, у него артефакт. Если я правильно понимаю, Глорфиндел, услышав такое, долго не колебался.
      К. - Когда этого мага привели, я занялась им первая. Но, честно говоря, я сейчас уже плохо помню этот разговор. Поговорив с ним с полчаса, я поняла, что вот, это маг, а там в Каминном зале уже опять очередь, и в том числе ученик барда, который ждет испытания - а это была моя прямая обязанность, опекать бардов. И поэтому я позвала дочку и сказала: "Доченька, поговори с ним". И ушла вести по тропе ученика барда.
      А. - Ну, что я могу сказать... Подходит ко мне матушка, ужасно усталая, и говорит: "Дитя мое, там смертный, черный. Совсем черный. С ним плохо. Совсем плохо, хуже просто не бывает. Сделай что-нибудь".
      Эр. - Ну, дите и придумало...
      Гв. - Что могу, что могу...
      А. - Гвай!
      К. - Ну разве ж я знала, что это "что могу" будет таким!
      А. - Короче говоря, я честно сказала, что сделаю все, что от меня будет зависеть.
      Э. - Там еще Тай подключился.
      А. - Тай там так и сидел! Куда он пойдет, когда у него в кузне валяется черный маг...
      Г. - Когда в кузне не прибрано...
      А. - Он в это время, кажется, уже закончил работу над артефактом. А, перед этим был еще один момент занятный! Мы как раз додалбывали эти красные бусы, которые чуть не надели на Эмер.
      Эр. - И Тай бросил сертификат на угли - там были именно что только угли. Бумажка вспыхнула хорошим таким пламенем, сантиметров двадцать в высоту, прогорела, сохранила форму - там осталось видно все, что написано, только чернила стали серебряными, - и пошла гореть по второму разу.
      А. - После чего я прибежала и сказала: "Ребята, вы видели, что такое черная магия? Нет? Так пойдите посмотрите".
      Эр. - Поздно, на бис не показывают.
      О. - Почему? Нам показало. И потом по второму разу загорелось.
      А. - И все по этому поводу радовались. Ну да ладно. Прихожу. Там лежит. Мне, честно говоря, было стремно и страшно. Потому что только что у меня на глазах был этот самый хиллмен... Честно говоря, я себя не считаю сильно экзальтированной личностью, но у меня осталось впечатление, что надо было его все-таки как-то вытащить. Осталось ощущение вины. Не потому, что кто-то кого-то не понял, поругались, и квента не сложилась, а потому, что вот было некое живое существо - бестолковое, слабое, но все-таки живое, - и вот, умерло. И было мне тошно по этому поводу. Тут я получаю себе еще один такой же экземпляр.
      Эр. - Усовершенствованный.
      А. - Существенно хуже, но исходные ТТХ те же самые. Существо искалеченное просто до не могу, и физически, и морально, просто таки вывернутое наизнаночку. Короче, у меня там пожизненное слабое место было - извините.
      Р. - Знал бы я заранее, чем все это кончится, я бы его прирезал.
      Эр. - Знаешь, сколько народу жалеет, что его не прирезало своевременно?!
      А. - Ой, ну столько шума из-за одной Арвен.
      Эр. - Да?! Неприятности были всему Раздолу!
      А. - Она все равно выйдет замуж за Арагорна. Ну, пожизненные больные места - черт с ним. А на тот момент у меня просто было чувство вины и желание хотя бы это живое существо не упустить. Рядом сидел очень дипломатичный и очень мрачный Тай, который, видимо, уже по третьему разу выслушивал все эти излияния по поводу удавленных собак, перерезанных глоток и прочего.
      Эр. - Тай так же дипломатичен, как хорошо отточенный топорик.
      А. - Ладно-ладно, он говорил очень правильно, тихо и спокойно, и ничего лишнего.
      Эр. - А одно другому не мешает. И сути дела не меняет.
      А. - Исполнитель роли почему-то ожидал, что все подряд, услышав эту повесть, будут кидаться ему на шею. А я там была такая одна. И то по своим собственным соображениям, а вовсе не по тем, какие исполнитель себе нарисовал. Я повозилась с персонажем на предмет чистой информации - кто такой, почему, зачем и т.д. - фигея при этом, потому что оторва еще та, совершенно неоперабельная. Понятно, как бы, откуда что течет: человека никто не любит, а ему этого очень хочется, а потому все вокруг сволочи, и он один хороший, и всем сделает очень плохо. Одни сплошные метастазы. После этого я понимаю, что да, если ничего больше не останется, придется резать ему глотку. У нас стоял такой вопрос, кто этим будет заниматься, если будет надо...
      Эр. - Я честно сказал, что буду. Я не пацифист.
      А. - Я тоже была готова к тому, что при необходимости придется убивать. В какой-то момент я понимаю, что информационный разговор окончился, и пора что-то решать. И начинаю говорить, что извини, но все несколько не так, как ты это себе представляешь. Что я там говорила, я уже толком не помню. Помню только, что маг на меня смотрел очень затравленно - то на меня, то на Тая, то на кинжал. Он прекрасно осознавал, к чему дело катится. А мне чем дальше, тем сильнее не хотелось его убивать. Колебания были не между тем, резать или не резать, - а вот есть ли там внутри за что ухватиться? Ну хоть за что-нибудь? Я сказала: "Ты упираешь на то, что все вокруг тебя нормальные, красивые, хорошие. Я сделаю тебя таким же красивым, как все остальные. У тебя не будет больше горба". Не знаю, насколько я превышала свои полномочия как лекарь, но разговор того требовал, и я так сказала. Это было жутко патетически, я назвалась при этом по всей форме - а он умудрился ничего при этом не услышать, даже моего имени. Он только посмотрел на меня безумными глазами и сказал: "А замуж за меня пойдешь?" Ну, опаньки. Что ж теперь. Ну хорошо, давай так попробуем.
      Э. - Примерно в это же время я сижу, принимаю очередных п-послов. Келебриан водит ученика барда по лабиринту. А ко мне подходит Тай и со странной ухмылкой говорит - ты, мол, сходи в кузницу, а то там твоя дочь сейчас за этого черного мага замуж выйдет. Ну, думаю, совсем сбрендил наш кузнечик. Но, как бы, такие запросы нельзя оставлять без ответа. Иду. Вижу - сидят. Ну, мало ли, сидят. Присаживаюсь рядом, мол, не обращайте на меня внимания. Получаю полновесный взгляд от Арвен - дескать, я знаю, что я делаю. Пожалуйста, оставь нас одних. Может, прав кузнечик? - подумал я. Ну, дочь взрослая, знает, что делает. Я ушел.
      К. - Я водила ученика барда, Ринона. Ученик шел очень хорошо. И вроде все он понимал прекрасно, и я решила, что вторая часть тут не обязательна - да и сил, честно говоря, уже не было. Потом оказалось, что в конце игры он остался единственным бардом, сохранившим свои способности. Остальные или их утратили, или погибли. Но почему-то так получилось, что хоть он вроде бы все очень хорошо понимал, но на какие-то решительные действия этот бард не шел. И вот взгляд со стороны Келебриан. Приходит она в Каминный зал, радуясь тому, что с бардом все так хорошо вышло. Видит, что сидит Элронд на троне, а рядом с ним стоит маленький такой горбун. У людей, на самом деле, передышка, и они смеются - по жизни.
      А. - Это ты чуть вперед забежала. А у нас ключевое слово было сказано. Если ситуация пожизненная, тут, конечно, ничего сделать нельзя. Но мы же в сказку играем! Я себя и повела как в сказке. Такие болезни души лечатся только любовью. Если он хочет, чтобы у этой любви было мое лицо - ну, значит, так тому и быть. Беру я его за ручку и веду с собой. Привожу в Каминный зал. К папе, ясно дело, очередь.
      Э. - Папа сползает с трона...
      А. - Нет, я его к трону и подвела. Батюшка, мол, так и так, я тут замуж собралась. Папочка со стуком роняет челюсть, челюсть падает на ступеньки.
      Э. - Нет, я знал свою дочь! Я знал, что если мысля такого класса вступает ей куда не следует, то это фатально! И если я начну противодействовать, то пойду стопами Тингола - спасибо, не надо. Я решил не заострять. Запрещать я тут ничего не мог.
      А. - Если тут остаются какие-то невнятности, то я могу сказать в свое оправдание только одно: за всю эту игру было сказано много хороших, возвышенных слов. А на меня обрушилось что вот, приходится играть воплощение света, из-за которого человек будет думать, сдохнуть ли ему последней сволочью, уведя других за собой, или стать - ну, пусть не великим героем, но все-таки человеком. И я решила сделать, что от меня зависит.
      К. - И вот, Элронд мне говорит - тут у нас подарочек. И смеется.
      Э. - У меня уже истерика была.
      К. - Я посмотрела на этих двоих. Они очень заразительно смеялись. Я посмеялась вместе с ними. А вот потом они мне объяснили, что же тут произошло. И мне стало не смешно. Мы сейчас рассказываем с шуточками, но момент для нас был достаточно страшный. Мы сидели на троне, вокруг нас толпились послы - нет, какое-то время их все-таки не пускали.
      Э. - Кто не пускал послов? Кому спасибо сказать?
      Н. - Я не помню, как не пускал, я помню, как выгонял.
      К. - А мы пытались понять, что же теперь будет и как же теперь жить.
      Э. - Я оставил вопрос "как же теперь жить" на потом, потому что ответа все равно не предвиделось. А вот что теперь делать? Какой-то сморчок - с высоты трона он был мне примерно по колено, - который ухитрился...
      О. - Заморочить голову.
      Э. - Я не мог сказать о своей дочери - заморочить голову. Я предполагал, что раз он пробудил в ней какие-то чувства, значит, он чего-то стоит. Хотя если с другой стороны посмотреть - так сморчок.
      Н. - Ухитрился удостоиться руки и сердца.
      Э. - Да. По крайней мере, сердца.
      Эр. - Нет. По крайней мере, руки.
      Э. - На лице у него было написано, что он ждет, что его сейчас пошлют, как того Берена, и он сложится на третьем метре пути. А я смотрел на него, и понимал, что он действительно сложится на третьем метре, и это будет обычное убийство, и что я не имею на это права.
      К. - Я ничего не могла сказать о нем, - я говорила с ним совсем недолго и не понимала, откуда такая перемена. Но я уважала выбор своей дочери, и ради нее не хотела, чтобы ему устраивались какие-то испытания. Мы вспоминали историю Тингола и понимали, что так мы не поступим. Но лучше нам от этого не становилось.
      Э. - Мы сидели на троне. Вы отошли в сторонку. Мы сказали вам что-то трехэтажно-вежливое, и остались сидеть. Сидишь, как... как на трибуне! И поплакать нельзя - вокруг короли роятся!
      К. - Но у меня все равно было впечатление, что мы сидели на троне обнявшись, и плакали. Бы такой момент, когда мы просто не видели никого вокруг. А потом пришлось все-таки разбирать эту страшную очередь.
      Э. - И где-то в это время померла девица.
      А. - Нет, это было уже после. Я подходила к тебе, когда там уже стоял Аргелеб и говорила - может, займемся девочкой? Девочке плохо.
      Э. - А, да. К нам пришел Аргелеб и стал говорить, что он сейчас пойдет на Ангмар. Вот прям счас и прям здесь. И что Ангмар во всем виноват.
      Эр. - Тут моя очередь. Мы сначала решили забежать на Амон-Сул, потому что это все равно было по дороге на Артедайн. Мы зашли и сказали доблестному Гаэру, что его ждут. Как оказалось, мы произвели фурор. Гаэрран как раз сидел и беседовал с главой целителей и с Нимиром, который номинально числился главой палантирщиков, но фактически не смог им стать. Сначала они там были потрясены, узнав, сколько у Амон-Сула провинций - несчастные целители никак не могли добыть себе достаточно финансирования, - а Гаэрран собрался их подкармливать. А когда пришел часовой и сказал "к вам там эльфы в гости" - это почему-то народ потрясло. Но зато нам очень своевременно сказали, что Аргелеб сейчас в Кардолане - а это было куда ближе, и идти туда было проще. Пошли мы туда. Там сидели, кажется, все на тот момент существующие короли и правители, и совещались. Нас туда пускать не хотели, но мы все-таки вошли. Потому что услышав, что тут хотят говорить о его сыне, Аргелеб явился к воротам. А с королем стражники спорить уже не стали. Мы объяснили, что нужна девица, потому что лечить надо обоих. Оказалось, что девица в Артэдайне. Ее там в тюрьму посадили. Ничего умнее не придумали. В Артэдайн нам не хотелось, мы уже были за день хорошо убеганные. За девицей послали пару воинов. А мы остались сидеть в Кардолане и ждать. И как раз когда привели девицу - чуть-чуть раньше - явилось ангмарское посольство. И мне захотелось посмотреть на этих ангмарцев, про которых все рассказывают, но никто не может ничего толком объяснить. Я нахально пошел к Аргелебу и, злоупотребляя служебным положением, попросил разрешения присутствовать на совете. Он разрешил. Я решил, что посольство мне нужно больше, и отправил с девицей Гвая. Он не был в восторге. Там у их был тоже пятачок - зал совета, закрытый полиэтиленом, и бревна в качестве посадочного места. Я пристроился у Аргелеба за спиной. Является это посольство - то ли трое их там было, то ли четверо. Возглавляет его некий герцог Эгнор, как он представился - наглый молодой вьюнош. Садится он на бревно, прямо передо мной, и начинает ехать на весь Арнор сразу. Начиная с обиды на то, что их не позвали на совещание. Потом - насчет кого-то, кого незаконно изгнали с этих земель.
      Р. - Тут ко мне подваливает Тигрыч и спрашивает: "Ты в нем ничего не чуешь?" Я обращаюсь к Келли, потом говорю: "Смутную тревогу".
      Эр. - Тигрыч подходит к Аргелебу и что-то шепчет. Аргелеб говорит: "Почему на вас заклинание?" Я еле успеваю поймать челюсть: я ничего не чувствую, а люди такое говорят. Что творится в этом мире?
      Р. - Как оказалось, заклинание было, но не то.
      Эр. - Герцог возражает и возмущается. Король ссылается на барда. Бард попытался внести поправку, и сказал, что чувствует нечто темное. "Да-да, - сказал король. - Вы же слышите, что он говорит?" В общем, король гнул свое. А у меня была своя печаль. Беда в том, что "четверки" были практически вне правил. А герцог Эгнор был не кто иной, как Кира. Назгул мог пользоваться личиной - и Кира собиралась ей пользоваться. А в правилах было такое, что в присутствии эльфа через 15 минут личина сползает. Мы спросили у Иллет, как это моделируется. Иллет в тот момент было не до нас, и она сказала "сами разберетесь". Кирка по этому поводу еще нервничала - мол, придешь куда-нибудь, а там ты сидишь. Я смотрю, что я стою у этого герцога за спиной уже больше 20 минут, - причем буквально за спиной. Ведет он себя очень нагло. Может, он наоборот, как раз на скандал и нарывается? Уже вечер субботы, пора вести дело к войне. Может, он как раз скандала и хочет? У меня не выдерживают нервы, я начинаю на него ехать. Мол, ты сказал, что в Ангмаре магия запрещена, а ты сам маг. Как оказалось, он меня не видел. Поэтому мое явление стало для него неприятной новостью. Он состроил оскорбленное лицо. "Я - маг? Что вы такое говорите?" Я продолжал ехать, как маленький, но упорный танк. Все вокруг начали заводиться тоже. Тут вмешался Артамир и сказал, что послы неприкосновенны, пусть они уходят. Герцог сказал, что ему приятно, что в Арноре остался хоть один приличный человек, забрал своих и удалился. Я пробежал пару кругов вокруг тронного зала, потом решил, что кашу надо расхлебывать, и двинулся следом за этой компанией. Вместе со мной двинулся бард. Но мы проглядели, куда они свернули. Поискали и не нашли. Пошли в Раздол. По дороге у меня что-то в голове перемкнуло, и некоторое время мы сидели в кустах, смотрели и слушали. Потом приходим. В Каминном зале полно народу. Аргелеб о чем-то говорит с Элрондом. К моему приходу они говорили о правде короля и о том, уместно ли ему отказываться от короны, и все такое. А еще - вы этого из-за стен видеть не могли - но чуть ли не все мастера и игротехи сидели под Каминным залом. В оранжевых этих повязках. В их числе была и Кира. Она нежно взяла меня за горло и сказала: "Ты что делаешь, зараза?! Ты мне работать не даешь!" Как оказалось, из-за недостатка работоспособного народа часть ангмарских игротехов существовала сразу в нескольких ролях. А мы об этом не знали. Как о факте. А персонажу на такой работе вполне логично менять вид и имена. "Вот, дескать, давай так - ты пошел за этим человеком..." "Я и пошел, только не догнал". "Вот теперь догнал. И видишь, что на нем очень сильное заклинание, но сам он не маг". "Ы!" - говорю я. Здравствуй, елка, новый год. И иду сдаваться. Но это отдельная песня. Она была чуть позже.
      Р. - А ко мне подруливает Кинка, выясняет подробности этого скандала и говорит - пошли гнобить Астальдо. Ну, то есть, она не так сказала...
      Э. - Сейчас наша фаза. Мы решили, что надо все-таки работать - в качестве трудотерапии - и пошли принимать Аргелеба. Сначала мы пытались ему внушить, что идея о том, что он должен совершить какой-то достойный поступок, не сводится к тому, что он должен передать кому-то власть. И к тому, чтобы пойти кого-то вынести, тоже не сводится. Лучше сделать что-нибудь полезное. Он же рвался идти на север войной. А я был уже слегка достатый вышеописанными событиями, и достаточно жестко сказал, что у него нет доказательств, а все то, что он тут рассказал, не есть основание для войны. Даже если черные маги действительно приходят откуда-то с севера, это еще не повод водить войска на чужую территорию. Тут вышла Кинка в виде бардессы Эленхильд.
      Р. - В виде вроде как бы моего бывшего учителя. Я стоял у нее за спиной и вякал, что все не совсем так.
      Эр. - Но Кинка уже тоже завелась.
      Р. - А я был не очень живой, потому что болел.
      Эр. - Кинн говорила Астальде, что он позволяет себе трактовать слова барда, как ему угодно - что, к сожалению, таки правда, - и тем самым опять же нарушает правду короля. Но она желала говорить об этом нарушении много и хорошо.
      Э. - И была отставлена.
      А. - Тут-то я и пыталась что-нибудь выяснить по поводу этой девочки.
      Эр. - Но мастера почему-то решили, что ее уместно будет уморить, и уморили. А Арвелег остался по ней до конца жизни чахнуть.
      Э. - И вот сперва из-за семейных проблем, а потом из-за послов и Аргелеба руки у нас не дошли. За что мы и просим прощения - у игрока. Перед персонажем, к сожалению, мы извиниться уже не можем.
      К. - А потом к нам еще приходил человек, который искал себя.
      Э. - Я уже не помню подробностей, но это была история из тех, из-за которых не жалко ездить на игру эльфом.
      К. - Я к этому моменту так устала, что уже почти ничего не соображала, и в основном его вел Элронд. В общем, пришел к нам человек... Похоже, у него было два персонажа, и один из них закончился, а второй плохо начался, и он был совершенно потерян, он не знал, что ему играть, и вообще, зачем ему тут жить. И нам нужно было вывести его из этого состояния. Мы посадили его перед зеркалом и стали с ним говорить. Насколько я помню, ты предложил ему три пути. Мести...
      (Нарфин не очень разборчиво выражает неодобрение)
      Э. - Но это его собственные пути! Я только даю ему их понять!
      К. - Я помню, что третьим был путь любви.
      Э. - И он, ясно дело, радостно поскакал по третьему.
      К. - И ушел совершенно просветленный. А потом после игры нас благодарил.
      Э. - А потом, кажется, ночь уже кончилась.
      А. - Счаз! А потом был Эриол.
      Эр. - Ну, собственно, суть-то в чем... У меня тоже крыша сьехала. Мы с этим всем возились еще задолго до игры. И там были Сэнтой написанные законы Финголфина - "О злом колдовстве" и "О свидетельстве". Они не без своих спорных моментов, но, с другой стороны, они до безобразия правдоподобны. И мы с этим всем очень долго морочились. И оно у меня вьелось. В общем, получилось, что поехавши на этого герцога не разобравшись, я эти законы нарушил. Я пришел и покаялся. Элронд сказал, что разберется с этим потом. Я понимаю - ему было не до меня. Но у меня были свои проблемы. С одной стороны по закону, с другой стороны по чести этот промах надо было исправлять. Мне следовало идти платить этому чертову герцогу виру.
      Э. - Если бы я тогда врубился в происходящее, я бы оставил его в Имладрисе, на коротком поводке.
      А. - Надо было под домашний арест сажать урода...
      Эр. - У нас по игре никаких доказательств против Ангмара не было. И пошел я в Ангмар прямой наводкой, благо, дорогу знал. Пришел к воротам. Долго ругался, требуя стражу. Потом стража явилась и поинтересовалась, чего я тут шум поднимаю. Анмгар тоже был убеган насмерть. Я сказал, что мне нужен герцог Эгнор, который был послом в Кардолане. Меня спросили, кто его спрашивает. Я сказал: "Скажите - свидетель с совета. Он поймет". Герцог выплыл. Я сказал, что несправедливо обвинил его, и теперь он имеет право требовать с меня виру. Герцогу эта мысль понравилась.
      К. - Странно, если бы не...
      Эр. - Он начал думать. Сперва он сказал про виру знаниями, и меня перекосило. Но какими знаниями - он придумать не мог. Тут его взгляд упал на мой плащ, и он потребовал его себе. Меня перекосило еще раз. Я спросил - неужели у него мало одежды? Герцог сослался на то, что плащ волшебный. Я сказал, что для него он не будет волшебным, потому что делается для одного хозяина и служит только ему. "Тогда сделай такой для меня".
      Гв. - Зачем ты ему это сказал? Отдал бы молча...
      Эр. - Деваться мне было некуда. Потому что герцог возмутился что ты, мол, предложил потребовать, что хочешь, а теперь не платишь. Пришлось идти в этот Ангмар, садиться там в угол и вроде как делать плащ. Как я позднее узнал, первым побуждением Раша было повесить меня на воротах. Это был бы, наверное, отдельный цирк, но он не состоялся. Этот самый герцог Эгнор был адьютантом у лорда-канцлера, которого мы все знаем! Который в окне!
      Р. - Который в одном плаще!
      Гв. - В этом?
      (общий смех)
      Эр. - В натуре, лорд! В общем, он доложил начальству, и тот решил принять меры лично. В общем, сделавши этот плащ, убрался я оттуда. Видимо, с крышей у меня было не все в порядке. И уже буквально на спуске к нашей переправе лорд-канцлер меня и нагнал. Они-то думали, что в Раздоле знают, куда я пошел! - и я, честно говоря, тоже так думал.
      А. - Ты же никому не сказал!
      Э. - Он сказал мне, что обидел ангмарского посла и идет платить ему виру. Я был переханный и решил, что если посол, так он где-нибудь послится.
      К. - В ближайшей очереди!
      Э. - Что он посол где-то в Арноре, а значит, ты пошел в Арнор!
      Эр. - Так какой же посол постоянно сидит?
      Г. - Пряный.
      Э. - Согласись, посла чаще можно встретить в той стране, где он работает, чем в той, откуда он родом.
      Эр. - В те времена еще не было постоянных посольств. В общем, лорд-канцлер решил, что разумнее будет сьесть меня по дороге. И он решил пустить одного из своих людей в качестве случайного хиллмена, который потом рассказал бы, что вот, что-то такое видел, а что видел - и сам не понимаю. В общем, заберите вашего эльфа, он уже совсем дохлый. Но тут появился Глорик, и чуть не довел лорда-канцлера до инфаркта. Он выскочил буквально секунды через три после того, как мы сцепились, и вмешаться уже нельзя было.
      Г. - "Он из кустиков на голову кувырк..."
      Эр. - Поздно было кувырк! Поздно пить боржоми! Уже секунды три, как поздно.
      Р. - А то был бы канцлер дохленький.
      Эр. - Ну, был бы, да. Строго говоря, назвать это поединком нельзя. Лорд-канцлер не собирался вступать ни в какой поединок (потому что, честно говоря, я бы Кирку задолбал) - он собирался меня тупо и конкретно убивать. А то, что это выглядело как поединок - это было своего рода любезностью. Мне пришел закономерный конец. И кстати, да - тут была дырка в правилах. Получается, у кольценосца невозможно было выиграть поединок, потому что у него идет постоянная подпитка, а у меня запас силы ограниченный. В общем, абзац мой был вполне закономерен. Я упал. Глорик кинулся ко мне. Назгул, не будь дурак, убежал. Быстро-быстро.
      Р. - Глорика было мало, и загородить ему дорожку он не смог...
      Эр. - Кстати, из разряда занятных совпадений. Понятно, что в Раздоле было грустно, но, видно, в тот момент кто-то что-то сказанул, потому что все мы слышали снизу, из Каминного зала, раскат смеха. Глорик печально взглянул вниз и сказал: "Они еще смеются..." Взял в одну руку свой и мой мечи, взвалил меня на плечо и понес домой. Вот ровно в этот самый момент удиравший назгул - он как раз обходил эту излучину, - посмотрел вниз и сказал: "Больше не смеются". Принес Глорик меня домой, аккуратно сложил на землю...
      Э. - И накрыл плащом!
      Эр. - Я не помню плащ.
      Э. - Он накрыл тебя плащом и воткнул меч.
      Эр. - Я только помню, что рука у меня упала так, что наруч закрыл лицо. Я лежу тихо, как полагается приличному покойнику, с закрытыми глазами, а вокруг сумасшедший дом.
      Э. - Нет, сначала приходит Келебриан, со словами типа "что за труп вы сюда принесли"?
      Эр. - Элронд Глорика чуть ли не за грудки трясет, требуя объяснить, что случилось.
      Э. - Я же тоже не вижу, кого он принес. Темнота, человек под плащом. Плащ. Меч воткнутый. Меч воткнутый. Меч. Чей меч? Эриоловский меч. И кто под плащом? Тут приходит Келебриан, которая меч не видит, но как бы спрашивает, что за мусор нанесли в Каминный зал.
      К. - Неправда ваша! Я протестую!
      Э. - Она спрашивает, что за тело. Плащ поднимают. Действительно, Эриол. Вот тут-то все и началось.
      Эр. - Я чего - я лежу...
      К. - На самом деле, это тоже было очень не смешно.
      Эр. - Как ни странно, именно самые несмешные моменты люди рассказывают с наибольшей ржачкой. Видимо, это какой-то защитный механизм.
      Э. - Послы к этому времени уже куда-то делись.
      Эр. - Я помню, что тогда уже были только наши. Только все ушли, и только эльфы собрались идти спать - а тут такой подарочек. Я помню, что после того, как меня отпели, Глорик взял меня на руки, отнес в лес, положил под деревом, поставил меч в изголовье, сказал что-то в том духе, что он это так не оствит, и ушел. Лежать было холодно, потому я напялил белый хайратник, побродил немного по лесу, потом душе моей стало грустно, и я пошел сел под Каминным залом. Народ был в отрубе.
      Э. - Народ был в тяжелейшем отрубе. Лично я свидетельствую у своего персонажа жесточайшую истерику.
      Эр. - Я помню, что меня поразило, что вот пустили эту чашу вокруг костра...
      К. - А у народа слов-то нет.
      Эр. - А потом все сидят и просто молча в огонь смотрят. И, наверно, минут десять вот так вот.
      А. - Больше. Гораздо больше.
      О. - Мы часа два сидели.
      Э. - Мне, честно говоря, хотелось остаться одному. Потому что ощущение того, что вот, блин, все тщета, теряем лучших из лучших, а толку все никакого. В результате я прогнал эту тризну - у меня осталось впечатление, что не получилось.
      Эр. - Не знаю, кто до скольки просидел, но я помню, что Элронд встал и сказал, что завтра тяжелый день, идите спать. И удалился. Я еще некоторое время побродил по лесу, потом пошел в свою палатку, где народ уже весь залег. Следом влез добрый Гален, сунул мне в руки эту чашу со словами "от Намо" и удалился.
      Э. - С каким вином была чаша?
      Эр. - Вот в том-то весь и прикол! Я отхлебнул сколько-то и сунул чашу под полог - а у нас там не видно было, что под пологом лежит. И вот ночью вино было белое. А утром, когда мы возились в кузне, и мне стукнуло вынести вино туда и допить, оно там уже было красное. И этого я не понимаю.
      Э. - На этой игре был еще один прикол. В ночь с четверга на пятницу мы сварили кан компота и не успели его выпить. Оставили на утро.
      Эр. - Персиковый компот, блин!
      Э. - Утром в этом кане были какие-то чудовищные макароны с тушлом, полный кан. Холодные и склизкие. Если кто-нибудь знает, кто их создал - пожалуйста, сообщите нам.
      К. - Да, вот что это за черная магия, причем необратимая?
      Эр. - А потом еще спрашивают, за что мы не любим черную магию... Ну, на самом деле, про котел я хотя бы могу подумать в адрес наших соседей, предположительно, а с чашей я так и не понимаю, что это значит. Потому что, во-первых, никто не знал, что она там стоит, и заметить случайно было очень сложно, а во-вторых, непохоже на наших - так шутить. На самом деле, мне, как покойнику, было проще всех. Мне было плохо, но не очень - у меня был своего рода наркоз. Но мне было очень неудобно за то, что я помер, потому что всем было как-то совсем плохо.
      К. - А потом было воскресенье.
      Э. - С утра горбун увел Арвен.
      А. - Давайте будем говорить по-другому. Арвен ушла. Она собиралась уйти и ушла.
      К. - Мы очень просили ее вернуться, когда дни его закончатся.
      Э. - Отчего-то было у нас такое подозрение, что может и не вернуться. Потому мы очень просили.
      К. - Она обещала.
      Э. - С ней еще ушла Славка, которая играла человека, женщину из друэдайн. Мы дали им плащи и кинжалы, и они ушли.
      (неразборчиво)
      А. - А, это была забавная история! Самое смешное - для меня, по крайней мере, - заключалось в том, что первую семейную сцену мне устроили прямо рядом с батюшкиным троном, через минуту после объявления о том, что я собираюсь замуж. Мне сказали: "А при чем здесь Элронд?!" "Ну, здравствуйте, - говорю я. - Мы же представлялись. Я все про себя рассказала. Какие проблемы?" Тут-то до него и дошло, во что он ввязался. Короче, на следующий день было много всего... И пошли мы. Честно скажу - этот день для меня значения не имел вообще. Он был для меня бессмысленным полностью. Все, что я играла, было на каком-то автопилоте.
      Р. - А куда вы пошли?
      А. - В Артэдайн. Мне было уже все равно. Я надела свой плащ на Кошку...
      Эр. - Да ты же все равно могла уйти от кого угодно, кроме назгула, и двоих спутников увести.
      А. - Если честно, я забыла...
      К. - Вы шли с такими лицами, что с вами предпочитал никто не связываться.
      А. - Наверно, они на всякий случай пугались меня, потому что у меня была черная вуаль. В общем, никому не пришло в голову к нам прикопаться. У меня было такое ощущение, что если кому вздумается поперек дороги нам встать, я просто убью его взглядом, на месте, и тем все кончится. Потому что сил на разговоры у меня не было. И ничего не было. Что же касается дальнейшего... Я полагаю, что дальнейшая жизнь леди Арвен с вышеозначенным персонажем не продлилась более лет трех-пяти.
      К. - Хоть звали-то его как?
      Эр. - Кайрил его звали.
      А. - Да, точно. Мне сперва пришло в голову имя Моран, но так звали хиллмена. Но факт тот, что я его ни разу не назвала по имени - как-то так вышло. В общем, было у меня такое ощущение - и, видимо, правильное, - что такие, как он, долго не живут. Не говоря уже о какой-то семейной жизни.
      Р. - Молчи, кот...
      Эр. - Молчи-молчи. Брак был номинальный. Ему не жена была нужна, а нянька.
      А. - Ну, в общем, да. По-хорошему - да. Короче говоря, с точки зрения всего, кроме морального состояния, Арвен вернулась домой такой же, как была. Если не считать того, что у нее на руках была еще одна человеческая смерть. Так, стоп, я никого не убила, он умер сам!
      Э. - Ты вернулась к нам и встретила нас, когда мы двигались с войском в сторону Ангмара. И вид у тебя бы, по-моему, чуть веселее, чем когда ты уходила. Или я был в тот момент более оптимистичен. Вернувшаяся дочка, которую, в общем-то, не слишком ждали...
      А. - Вот так, да?!
      К. - Да ждали, ждали!
      Эр. - Не надеялись.
      А. - У меня весь день прошел под знаком большого автопилота.
      Эр. - Вся эта история прошла нафиг мимо меня...
      А. - Что именно?
      Эр. - Ну меня же тогда не было! Я не видел, как притащили этого мага...
      А. - Ах, ну да, я еще тогда над тобой рыдала - какое счастье, что ты обо всем этом не узнаешь.
      Эр. - Да - потому что я бы его зарезал! Совершенно некуртуазно!
      К. - А утром появился Элрохир.
      А. - Ну да, я попрощалась почти со всем семейством.
      Эр. - Да, и поэтому, когда вдруг оказывается, что какое-то недоразумение отсюда уходит, и Арвен почему-то с ним за компанию - это была для меня такая новость! Полнейшая новость, и не скажу, что приятная. Сначала она почему-то бродит в черном, а потом вдруг оказывается, что она уходит отсюда совсем. Может, все-таки надо было его зарезать?..
      А. - Уже поздно было.
      Э. - Как бы сказать... В общем, Элронд рассматривал такой вариант.
      А. - Даже так? Ну-ка, поподробнее, пожалуйста.
      Э. - Когда на Элронда все это только ссыпалось, у меня в голове начали просчитываться различные варианты, и в том числе и этот. Я не остановился на нем, во-первых, потому, что я - владыка Имладриса, и это несовместимо с моей честью, а во-вторых, потому, что я предполагал, что если устранить этого товарища подобным образом, вреда будет больше, чем если ты все-таки выйдешь за него замуж. Я, честно говоря, тогда не подумал, что вы можете уйти из Имладриса, и к этому могут еще добавиться все опасности пути.
      А. - Мне, честно говоря, не пришло в голову, что ты будешь рассматривать подобные вопросы - иначе я бы, пожалуй, ушла, никому ничего не сказав.
      Э. - Ну, я слишком хорошо помнил про Тингола.
      А. - Ну, как бы, все было просто и понятно. Человек помер своей, вполне естественной смертью.
      К. - А что он, зачах?
      Эр. - Ну да. Он же остался без этого своего, амулета.
      А. - Да нет, там об этом уже и речь не шла!
      Эр. - Он просто чахлый был, сам по себе.
      А. - В общем, не знаю, насколько кощунственна эта мысль, но я думала так тогда, и продолжаю думать теперь - что леди Арвен написано на роду выйти за Арагорна, и она за него выйдет.
      К. - Сколько нового и интересного узнаешь!
      Э. - Доченька, что ж ты сразу не сказала, что за Арагорна?!
      А. - Тебе от этого было бы легче?
      Э. - Ну, в общем, да.
      Эр. - А из меня утром сделали Элрохира. Я сильно подозреваю, что это получилась уже лажа, но сидеть вне игры было как-то не слишком хорошо, а создать какого-то персонажа уже не получалось, и надо было за что-то зацепиться. Ну, возможно, по-своему это было даже уместно, потому что родителям надо было хоть что-то оставить под боком.
      К. - Да, сыновей нам не хватало.
      Эр. - Потом к нам стали идти люди. Нам рассказал эту прискорбную историю о кардоланском короле, который теперь вроде бы не король, и о том, как короли друг другу корону уступают. И еще рассказали, что они идут на Рудаур, потому что там мятеж, и мятежники пытаются свергнуть законную королеву. И Артэдайн и Кардолан решили в это вмешаться.
      О. - Там бунт был с самого-самого утра. Я не ложилась, и слышала.
      Р. - С самого утра там был не бунт, а штурм! Бунт там был накануне вечером.
      (пропуск)
      Эр. - Называется, найдите десять отличий! Одно я нашел сразу: если в качестве советника я мог при необходимости сказать "Элронд, ты гонишь!", то в качестве сына приходилось помалкивать, а то непочтительно. Правда, мы с Арвен и так не всегда вели себя почтительно, когда там впереди бегали.
      Э. - Мы отковали тогда артефакт...
      Эр. - Вот за арнорским кинжалом к нам почему-то так никто и не пришел.
      Э. - Да, хотя мы были, в общем-то, готовы.
      Эр. - А кольцо для Гаэра сделали раньше.
      Г. - Его сделали вечером, а вручали мне ночью, где-то часа в четыре утра. Все были уже никакие.
      Эр. - В общем, к нам пришли и смутно рассказали про этот мятеж. К сожалению, информация к нам поступала очень обрывочно. А потом, когда мы засели в кузне, к нам прибежали и попросили кого-нибудь из наших игротехников в Ангмар. Прибегаю я туда, и вижу почти пустую крепость - две калеки, три чумы, - и лорда-канцлера, который по стенам хуже мотоцикла бегает. Потому что вот к ним сейчас придут, а у них драться некому. И они просили хотя бы эльфов не вмешиваться, а то и так получается избиение младенцев. А потом народу туда набежало много. Вот сейчас, по сумме информации, я бы сказал, что нам надо было бы или туда вовсе не ходить, или идти какой-то боевой частью и вмешиваться. Но это сейчас. И мы зачем-то все-таки пошли.
      К. - Может, потому, что игра уже кончалась?
      Э. - Нет. У меня была четкая точка зрения: мы не вмешиваемся в людские разборки, пока в них не участвует магия. А теперь, из-за этого мага, мы уже знали, что Ангмар - магическое место. И я считал нужным, чтобы мы там присутствовали, хотя бы как наблюдатели.
      К. - И мы собирались лечить, если понадобится.
      Эр. - Сначала мы сидели под Рудауром.
      Э. - Да, мы приключались довольно долго, встретили там Арвен.
      Р. - А что было в Рудауре?
      Эр. - Его отбирали обратно у мятежников.
      Р. - Накануне там взбунтовалась провинция - якобы из-за того, что королева была коронована незаконно. А на самом деле - совершенно законно. Мятежники сказали - "Рудаур для хиллменов". Ангмар их финансировал и поставил наемников. И с ними на штурм пришел Раш. А потом его в какой-то момент развоплотили, и он ушел. Защитников к тому моменту остались трое. Где королева - мы не знали. Она хотела в Раздол, а фрейлина пообещала ее отвести, и привела вместо в Раздола в Ангмар. Я сидел на донжоне, кидал камешки. Эта претендентка, Нэсс, попыталась войти. Я подумал: "У нас уже есть законная королева. Вторая королева - нарушение закона. Бард должен устранять нарушения закона". И бросил камень. Попал, что характерно. В результате в крепость вошел только один - последний из мятежников. Там я и сложился. Сейчас я понимаю, что надо было просто его заболтать, но тогда я болел и не соображал. Один воин у нас все-таки выжил - его вылечила какая-то случайная лекарка.
      Э. - Я этому потрясаюсь! Такое бывает только на играх. Вынос или еще что такое, раненые - и эти бродячие лекари. Как чума! Пришел, излечил и дальше ушел.
      Эр. - Ну, в те времена, когда не было военной формы, наверное, раненого и вправду не всегда можно было отличить.
      Г. - И потом - у них гражданская война. Там все что угодно бывает.
      Э. - Так вот, прийдя под Рудаур, мы вручили Аргелебу противоназгульский кинжал.
      Эр. - Да, а Артэдайн и Кардолан собирались пресечь эту войну, потому что хиллмены-мятежники не любили местных дунэдайн и собрались их прекратить, причем совсем. И соединенное войско таки отбило Рудаур. И тут - лорд-канцлер очень ругался, потому что он хорошо прятал королеву, - но мастера послали кому-то видение, что она в плену в Ангмаре. Войско развернулось и пошло на Ангмар. То есть у Мириона, нового кардоланского короля, были к Ангмару свои счеты, а Астальдо считал, что ему надо совершить подвиг, дабы его способности вернулись. И трактовал он этот подвиг однозначно.
      К. - И вот ему мы кинжал и отдали.
      Эр. - Уж не знаю, имело ли это смысл...
      Э. - Смысл-то имело, но не помогло.
      Эр. - Аргелеб вежливо выслушал, взял кинжал, сказал "спасибо", и они пошли на Ангмар. Ангмар защищался как мог и ставил магические ловушки. Например, все войско десять минут ходило кругами по лесу. Это было очень художественно. А по дороге Аргелеба спер назгул.
      Э. - Причем очень изящно.
      К. - Король почему-то шел не во главе войска, а сбоку.
      Э. - Он шел в середине, но там почему-то не было телохранителей.
      Г. - Телохранители были, но назгул подошел невидимым.
      Эр. - Кирка очень нервничала, потому что боялась, что Астальдо будет идти в центре колонны, так, что к нему не подойти. А он шел так, что подойти оказалось возможным. За что Астальдо и поплатился.
      Э. - А мы шли в хвосте этого войска. И пока войско воевало с ловушками...
      Эр. - А мы просто пошли напрямик и вышли к стене. В Ангмаре была крепость, но лагерь в ней не помещался. Часть стояла за пределами крепости как таковой и была просто обнесена веревочками. И вот утыкаемся вы в эту веревочку, которая как бы стена, и через которую мы по игре видеть не должны, - но на самом-то деле видим! - что валяется там Астальдо, а его вяжут. Как рассказывала Кира, поднимает это она глаза - и видит в трех метрах от себя всю верхушку Раздола. От этого Астальдо конец и пришел.
      Э. - А штука в том, что как раз в этом месте в стене была заколдованная калитка, обозначенная двумя голографическими ленточками.
      Эр. - И я ведь смотрел на эти ленточки!
      Э. - Мы, наверное, могли бы туда проломиться...
      Эр. - Но Аргелеба мы бы этим не спасли. И видеть его по игре мы не могли...
      Э. - Да, но назгул, увидев нас по жизни, занервничал, и королю быстренько перерезали горло.
      К. - А потом была сцена, которая здорово подогревала эльфийский шовинизм. Там было некоторое количество больных, которых мы пытались лечить - и которые уже фактически не играли. И мы их, конечно, лечили, но отношение к ним было... странное.
      Эр. - Это был все тот же бессмертный финальный вынос. Часть народа играла, и для них все это было очень даже серьезно, а часть просто хотела поразмяться.
      О. - И по жизни матерились. Атмосфера была пренеприятная.
      Э. - И мы им были глубоко пофиг. И мы сначала стояли и просто смотрели на это дело, ибо лекарей хватало. Но глава конклава, пробегая мимо, закричала: "Ну что же вы не лечите?" " А нас никто не просил" - сказали эльфы. "Я вас прошу!" "Ну хорошо", - сказали эльфы.
      Эр. - Да даже суть не в том, что не просили. На играх вечно выходит так, что лекарей больше, чем раненых. И здесь было то же самое. И что им мешать?
      А. - Мы делали то, чего лекари не могли - лечили черную немочь.
      К. - И местами нам пытались мешать. Когда я там отошла к группе больных, чуть в сторону, из тумана возникла такая, темненькая фигурка, которая попыталась вызвать меня на магический поединок. Но, узнав мой уровень, он сказал "а может, не надо?"
      Э. - "Понял, уползаю".
      К. - На что я сказала "да пожалуйста, не надо". Но потом я все же об этом рассказала. Дети занервничали.
      Эр. - Как потом мне рассказали "наши друзья из Ангмара", это был тот же самый маг, который погорел на Амон-Суле. И что он все рвался в бой, говоря, что там эльфы стоят, и я пойду им чего-нибудь сделаю. А его держали за шиворот и говорили "не трогай осиное гнездо!" Но потом он все-таки пошел приключаться. Эх, до меня он не дошел!
      Э. - Я затрудняюсь сказать, что бы я сделал, если бы Келебриан все-таки вышла на этот поединок, и с ней что-нибудь случилось. Я бы, наверное, пошел на игротехнический произвол и все там разнес. Спустил бы на них реку.
      А. - Дернул папочка за веревочку!
      Э. - И, наверно, мастера не успели бы на это среагировать.
      К. - Мне абсолютно не хотелось вступать с ним в поединок. Зачем мне это делать? Я смотрела на все это несколько свысока.
      Эр. - Потом ворота таки вынесли. То есть вынесли их практически сразу, но не могли войти, потому что там Раш препятствовал.
      Г. - Раш не препятствовал. Раш был на башне. А в воротах стояла засека из затесанных бревен, привязанных веревками к стенам.
      Эр. - Понятно. Значит, именно поэтому народ и пытался пройти через башню. А вот на башне-то и стоял Раш.
      Г. - Мы с Туром в конце концов срезали эти веревки и убрали засеку. Внутрь прорвался отряд. И в результате Раш стоит на люке, а в люк бьют снизу бревном. При этом с лестницы кто-то зафиксировал ему руку топором. И за это время его и забили.
      Э. - Под шумок верхушка Ангмара свалила через тайный ход. Но нам о том тогда известно не было.
      Эр. - Через некоторое время после того, как войска вошли в крепость, оттуда прибежали с криком "Лекаря!" На игре существовала такая разновидность кулуарки, как удар в бок. Тогда результат выкидывался на кубиках. И ударили так не кого иного, как Арвелега. Не доглядели за ним.
      Г. - Его ударила его несостоявшаяся в прошлой жизни невеста, которая обиделась на него по жизни. Ходила она на тот момент третьим магом.
      Э. - Уважаемые короли! Заводите себе телохранителей. Это помогает. Принцам тоже неплохо.
      Эр. - В общем, помочь Арвелегу мы не смогли. Он умер. И тут кто-то прибежал и сказал, что вон там магическая школа, и там какие-то люди сидят.
      Г. - Как сказал лорд-канцлер: "Умные убежали, храбрые пошли сражаться. Ну а остальные..."
      Эр. - Сидели там два мага и одна летучая мышь, по которой, честно говоря, не было видно, что она летучая мышь. Один из магов стал выделываться и кричать, что да, мол, я черный маг, а вы такие светлые и хорошие, что ж вы меня не убъете. Леди Арвен понервничала и таки его зарезала.
      А. - Почему понервничала? В тот момент я была совершенно спокойна. Мне очень хотелось его зарезать, и я это сделала. Не сдерживайте желания, от сердца идущие!
      Эр. - Я, конечно, сожалею, что я не успел это пресечь. Второй тоже принялся выделываться, и я вызвал его на поединок, по всей форме. Если перед этим он называл себя магом, то тут вдруг заявил...
      К. - Что он еще маленький.
      Эр. - Поблизости стояла Кинн. Я призвал ее, чтобы она судила. Маг сразу начал отнекиваться - "да зачем я буду, да я первый же круг проиграю". Потом он вообще заявил, что он ученик. Право, не знаю - может, это опять какая-то смена роли. Но лорд-канцлер утверждает, что этот человек числился у них начальником магической школы. Правда, только числился. Когда он окончательно отказался драться, я его зарезал, совершенно некуртуазно.
      Г. - Комментарий на будущее...
      Эр. - Да, я знаю! Контрольный удар!
      Г. - Правильно!
      Э. - На эту тему я думал - что да, вроде бы нам стоило взять этих черных под белы рученьки, отвести в Раздол и перевоспитать...
      Эр. - Счаз!
      Э. - Я слышал такие точки зрения. Но таки нет.
      К. - По закону о злом колдовстве мы не должны были этого делать.
      Эр. - И вообще помочь можно в таких случаях только тому, кто хочет, чтобы ему помогли. А насильно эльфы никогда и никого не перевоспитывали. А нам потом долго компостировали мозги, что эльфы себя так не ведут.
      Э. - Эти три убийства были совершенно оправданы с точки зрения наших персонажей. Целиком и полностью.
      Эр. - Нам пеняли за убийство безоружных пленных. Но лично на мой взгляд, пленный - это либо тот, кого ты в плен взял - связал, скажем, - или тот, кто заявил, что он сдается. Здесь ни того, ни другого не было. Крыса, загнанная в угол, пленным не считается.
      К. - А дома, в Раздоле, мы обнаружили, что мертвого Арвелега принесли к нам, хоронить. И мы его отпевали. Хоронили по обычаям людей.
      Эр. - Там еще присутствовал Мирион, кардоланский король. Ему тоже было нехорошо. Он, кажется, был зол на мастеров как игрок и на жизнь как персонаж. И мне запомнилась его фраза: "Я присягал на верность этому роду. И вот они мертвы, и я сам себе хозяин. И я не рад этому". Развернулся и ушел. Забыв на переправе своего писца, который там два часа его ждал.
      Г. - У нас с ним была напоследок беседа. Я порадовал его известием о том, что все не так плохо: Белое древо уже прижилось, а за потомком Элендила послали в Гондор.
      Р. - Ну да, его заставили присягнуть роду Элендила, а не роду Исилдура.
      Эр. - Да, и он говорил, что только это помешало ему захапать Арнор и обратно не отдать.
      Г. - Если бы только это!
      Эр. - Он так думал.
      А. - А что еще?
      Эр. - Амон-Сул!
      Г. - У него на пути встал бы арнорский Орден. Который на тот момент был вполне силен.
      Эр. - Который мог опираться на экономическую мощь Амон-Сула - превосходящую в тот момент все три княжества, сильно пострадавшие от войны.
      К. - А мы умылись, переоделись и успокоились, и стали готовить прощальный пир. И к нам опять заглянули "наши друзья из Ангмара".
      Эр. - Им было грустно. Ангмар как-то резко снялся и убежал, а они из игры еще не совсем вышли. О, я забыл дискету с этой фотографией! Называется "Поговорим как кольценосец с кольценосцем". Сидит на этом троне двухместном назгул, и мрачно курит, и сидит Элронд, тоже совершенно мрачный. Но сидели они недолго. Келебриан увидела и с поварешкой в руках прибежала ликвидировать это безобразие.
      Э. - Потом мы выходили из игры.
      Эр. - Человек коротко говорил о своей роли, потом проходил через такие, живые ворота, и называл уже пожизненное имя. Мне запомнилась Алинка. "Я встретила Глорфинделя, с которым была знакома еще в Гондолине... Боже, как он изменился!" И мне еще понравился сам Глорфиндел. Что вот, меня приглашали на эту игру, обещали множество битв и приключений, ничего такого не было, игра мне очень понравилась. Он становится перед этими живыми воротами, говорит, торжественно так, "Я - Глорфиндел". Потом проходил через них, закидывает меч на плечо и говорит: "А вообще меня Слоником зовут". Тут мы и легли. Дело в том, что мы звали первоначально на эту игру другого парня, из Киева - которого тоже зовут Слоненком! Это, видимо, судьба такая у Глорфинделов. Мы предлагали нарисовать ему герб, в котором были бы узлом завязаны слонячьи хоботы.
      А. - Ну, узлом - не знаю, а вот бантиком...
      Э. - Подводя итог, я бы хотел сказать, что эльфам понравилось, какими эльфами они были.
      Эр. - Ну, то есть, мы успели и смогли далеко не все, что нужно было бы.
      Э. - У нас были ошибки, и были свои победы. Если не поминать игротехнические проколы, мы добились своей цели. Мы сыграли тех эльфов, каких хотели. Мы отдаем себе отчет в том, что они получились гораздо менее пушистыми, чем представляется многим, и чем от нас ожидалось. Но с нашей точки зрения, это был единственный путь. И мы не были менее пушистыми, чем следовало.
      А. - Позволю себе вставить замечание. Когда мы возвращались из Ангмара, какой-то игрок - не из крупных ролевиков, я даже его не знаю, - проходя мимо, сказал своему товарищу: "А знаешь, на игре эльфятник был самым лучшим местом!"
      Эр. - То есть да, части народа мы понравились. Части - очень не понравились. Но на каждый чих не наздравствуешься.
      Э. - Особенно - нашим подопытным.
      Эр. - Да, господам черным магам мы не понравились. Возможно, в этом есть нечто логичное.
      Р. - Мне очень жаль, что у меня не было возможности выйти черным и поиграть против вас. А то я за всю свою бытность черным ни разу нормального противника не встретил.
      Э. - Рассмотрим это как комплимент.
      К. - А теперь давайте пусть каждый подведет итог, от игрока и от персонажа.
      Эр. - А может, не надо? А то я вообще не очень представляю, что сказать.
      А. - Ну, вы много всего наговорили, а вот хотя бы Алинка все сидела и молчала.
      О. - Ну, что сказать. Я жутко рада, что со всеми вами познакомилась, да еще и в такой ситуации. Раздол, блин! Нет, я прошу это не рассматривать как одно слово! Раздол был правильный. Еще я, наверно, попрошу прощения за то, что не всегда видела над собой руку владыки - ну, фигурально...
      Э. (меланхолично) - Не чувствовали на своем загривке...
      О. - Потому что такая готовность куда-то мчаться была не всегда. У персонажа просто не было такого.
      К. - Почему? Когда посылали, персонаж мчался.
      О. - Что, правда?
      К. - Ну, не то, чтобы мчался, но честно шел, куда послали.
      О. - Что бы еще такого сказать? Да, Глорик изменился... Спасибо вам всем, на самом деле.
      (пропуск)
      Р. - "Проснись и пой".
      А. - Насчет "проснись и пой" - я не забуду Таксу второго дня игры. С его воплем "Раздол, подьем!" Надо было просто таки устроить ему публичную порку!
      Эр. - Не бойся, вот он отожмется.
      К. - Неправда, это был прекрасный Такс! Он всегда бежал, даже если его не посылали!
      А. - Разве я сказала хоть слово про самого Такса? Я говорю про то, что он, гад, орал утром!
      Эр. - А я барда включал - так что ж теперь? Ну, у барда, конечно, мощность маловата...
      А. - Ладно. Чего сказать? Я, конечно, взялась не за свое дело, это факт. И мне было достаточно трудно. Трудно замещать кого бы то ни было, особенно на таких ролях.
      Эр. - Особенно когда ты оказываешься там за день до игры.
      А. - Ну ладно, это другой разговор. Мне, на самом деле, хотелось сыграть эту роль. Только получилось так, через голову... То, что я говорю сейчас, я не говорила ни на игре, тому персонажу, ни Артане, исполнявшей его роль. Арвен любила этого смертного. Как она его любила - это другой вопрос. Для долгой дискусии. И не для излияний. И вообще у эльфов любовь понятие более всеобъемлющее, чем основная масса смертных в состоянии понять. Другое дело, что в ее жизни - на тот момент, скажем так, - было много вещей, которые она потерять боялась сильнее, чем всего остального, и одна из этих потерь с ней случилась. Об этом сожалеет не только она - это от нее не зависело, - об этом сожалею и я. И эта печаль останется еще надолго. И, тем не менее, стоит, наверно, сказать спасибо судьбе, которая пожелала сделать так, как сделалось. И то, что я видела вокруг себя ее глазами - оно было очень настоящим. Человеческие судьбы, эльфийский дом, войны. Смерти. Землю. Земля была настоящая.
      К. - На самом деле, я не думала, что нам удастся достаточно подробно восстановить события. Это хорошо, что мы их все-таки восстановили. Но главное было не в этом. Для меня главное было в том, как я воспринимала то, что вокруг. Как единый поток. Можно было сказать, что это была прекрасная игра. Но я не могу назвать это игрой, потому что для меня она тоже получилась слишком настоящей. Это был огромный кусок жизни, очень яркий. Дело тут не в мелочах, дело во всем вместе. Мы долго готовились к этой игре, и я боялась, что... Ну, часто так бывает, что если долго готовишься и много ждешь, то неизбежно наступает разочарование. Здесь, к моему удивлению, этого не случилось. То, что мы долго готовились, не только не принесло разочарования. Наоборот. Мы хотели сделать Имладрис, и нам это удалось. И какие-то наши огрехи и провалы как персонажей и как игроков этого не меняют. Я могу сказать, что для моего персонажа смысл жизни был в семье. Она хотела быть поддержкой и опорой мужу и детям. Я сделала, что могла, чтобы это было так. На этой игре ощущение семьи - просто семьи, и всего Имладриса как семьи, - для меня было очень важным. Вот.
      Э. - Я не знаю, на самом деле, что сказать про своего персонажа. Потому что я целиком подписываюсь под всеми словами Келебриан. Все можно свести к одному: мы там были. В Имладрисе. И все было настоящим. И с одной стороны, это перечеркивает промахи. Но с другой стороны, мысли все равно возвращаются к тому, как это могло бы быть. Что можно было бы сделать лучше. Я знаю, что это порочная практика... Большая часть недовольств, которые я слышу от других игроков - они меня не задевают. Я все равно знаю, что мы были правы. За исключением тех ляпов, которые именно ляпы. На самом деле, я очень многое понял - о характере эльфов в целом и о характере Элронда в частности.
      Эр. - Ну, ладно. Если я что-нибудь придумаю потом, я допишу это потом. С 93-го года, когда понесла меня нелегкая играть эльфа, было у меня две мечты идиота: первая - собрать эльфийскую команду, в которой не будет лишних. Потому что всегда какой-то балласт да образовывался. Люди, которым было пофиг, которые были не на месте. И еще у меня была мечта увидеть Раздол. Бывали, в общем, неплохие команды, но вот почему-то именно Раздолу всегда не везло больше всех. И на этой игре обе эти мечты сбылись. И все удачи и неудачи по сравнению с этим теряются. Потому что удач и неудач я еще наделаю, а вот такое мы уже вряд ли повторим. Называется, "я теперь знаю, как выглядел Имладрис". И на самом деле, я только сейчас понял, как там должно было стать пусто, когда ушла Келебриан.
      А что касается персонажа... Мы с ним, можно сказать, давно знакомы... Получилось печально, но логично. Та же Сэнта говорила насчет того, что нолдор ошибаются один раз. Ну вот, я свою мину нашел. Конечно, отчасти она была игротехническим проколом, но сложилось все равно по игре.
      Но что касается Элрохира... Боюсь, конечно, он у меня не получился.
      А. - Предоставь судить окружающим.
      К. - Семье виднее!
      Эр. - Ладно, положимся на мнение семейства.
      Р. - Я, конечно, не эльф раздольский, но я в Раздоле воспитывался. В прошлом году, после "Путей людей" я выражал желание сыграть человека-нуменорца, и я его сыграл. Бард я, видимо, был никакой. Был бард до игры, да весь вышел. На игре я был болен, потому играл какими-то странными урывками. Все мои бардовские деяния выражались в коронации королевы, в этом самом свидетельстве непонятно о чем во время визита ангмарских послов, и в устранении беззакония путем швыряния камней со стены. Дальше этого дело не пошло. Болезнь игре не способствует. Раздол был хорош. Я впервые видел нормальный Раздол и нормального Элронда - их еще в 90-м году сглазил Колобаев. Я, честно говоря, очень жалел, что не могу быть раздольским эльфом, но в бардах я больше был нужен. А разорваться не получается. Игра мне понравилась. Игротехнические решения себя оправдывают. А еще больше себя оправдывает заезд на полигон на машинах.
      Эр. - Хорошо быть буржуем, но не всегда удается!
      Р. - Раздол я, так сказать, подготавливал. Принимал участие в построении, пошитии и прочем. А что касается тех магов, которых эльфы зарезали, то я, как бывший черный маг, свидетельствую: эти маги достойны зарезания и с точки зрения светлых, и с точки зрения черных! И вообще эльфы правильно сыграли.
      (кто-то) - Эльфийская скорая помощь. И милиция.
      Р. - Менты не такие. Они в сером ходят.
      Эр. - Ну, спасибо тебе на добром слове!
      Р. - Не в таком сером! Про свою роль мне трудно сказать - может, она и получилась. Но игра у меня была чередой моментов, когда я отключался, а потом включался снова.
      Эр. - Кстати, да, из-за игротехники.
      Р. - У тебя из-за игротехники, а у меня из-за температуры. Ну, все. Я сказал.
      Г. - Что я могу сказать? Жил-был прапорщик... К сожалению, на этой игре его было слишком много, а того персонажа, которого я хотел сыграть, слишком мало. Ну, что поделаешь. По-хорошему, мне не хватило где-то суток, из которых я, наверно, процентов восемьдесят времени потратил бы на игру с Раздолом. В общем, вот. С вами мне играть было приятно, хотелось, но получилось слишком мало.

      Приложение.
      (фрагменты недописанного отчета, который дописан не будет)

      Когда Иллет задумывала эту игру, ей хотелось сказки. "А то приходишь к эльфам, а там точно такой же бардак, как в любом другом лагере: шум, гам, толкотня между палатками и мокрые носки над костром сушатся". Что ж, по крайней мере эту сказку мы сделали. (Мне кажется, если мастера хотят от эльфов действительно ощущения... как бы это сказать... ну пусть пока будет сказочности, нужно поступать именно как здесь - у эльфов должна быть не крепость, а именно территория. В тесно сбитом лагере, ограниченном более или менее качественными стенами, такой атмосферы не создашь).
      Излучина реки. Если идти по высокому берегу, ночью с него видны блики - шатер Каминного зала, - и светлячки - светильники, развешанные вдоль тропы. Иногда доносится смех и музыка. Если все же перейти реку, то, немного попетляв по тропе среди кустарника и высокой травы, выходишь к засохшей ели. Она сломалась на высоте метров двух и упала, и теперь ее оплел хмель. За ней и начинается территория Имладриса. На тропе висит колокольчик (если этого представителя семейства Валдая еще уместно называть с уменьшительным суффиксом - он высотой с ладонь). Если в него позвонить, выйдет кто-нибудь из хозяев. Последний поворот тропы, и за ложбинкой на пригорке Каминный зал - полиэтиленовый навес, сделанный шатром, стены из зеленой ткани. Сторона, обращенная к реке, открыта - там камин. Он же по совместительству очаг. Вдоль тропы, ведущей к залу, на деревьях висят светильники из раковин. (После жалоб первых посетителей мы их перевесили так, чтобы на тропу попадал только рассеяный свет). Идущий задевает незаметные нитки, и звенят маленькие колокольчики.
      Сам Каминный зал. Трон, столы буквой "т". На стенах - гербы хозяина дома и его предков (честно признаю - не все. У Элронда такая родословная, что нарисовать все гербы просто пороху не хватило. Да и не поместились бы они там. Пришлось ограничиться четырьмя). Под потолком - такие же светильники-раковины и звенелки, те, что называют "голос ветра". На столах - скатерти, кованые и литые подсвечники, кубки, рога, чеканные блюда и блюдца из больших раковин. Гален, оглядывая все это, заметил: "Радует, что эльфы наконец-то научились пижонить". (Пижонил народ действительно по полной программе. Лембасы, например, представляли из себя домашнее печенье в виде трилистника. Те, которые выдавались кому-то из своих в дорогу или дарились, заворачивались в зеленый атлас, перевязывались шнурком и запечатывались белым воском, печатью с трилистником же. Регулярно варился здравур: каркаде, яблоки, лимоны, травы. В те порции, которые предполагалось использовать как лекарство, добавлялся спирт. А так мы его пили. :))
      В отдалении - кузня. Кольцо деревьев вместо стен, небольшой очаг, обложенный камнями, широкое березовое полено вместо подставки. На нем наковальня, сбоку развешаны инструменты. (Именно наковальня и инструменты, а не какая-нибудь имитация. Когда на игре потребовалось сделать артефакт для Гаэррана, главы стражей Амон-Сула, Гален сел и тут же, на месте, сделал серебряное кольцо с яшмой. Весьма любопытное по исполнению, между прочим). Тут же полированая пластина агата размером с ладонь и два подсвечника с витыми свечами. Предполагалось, что это может понадобиться для магических операций, но так и не склалось.

      На этой игре я впервые на своей шкуре прочувствовал, до чего же эльфам было сложно с людьми. (Может, дело в том, что у меня еще не было толковой игры по Третьей эпохе). Несколько человек, которых называешь друзьями, некоторое количество людей, которых хотя бы можно понять, а остальное - это же просто ужас!
      (Кстати, общий синдром всего Раздола в течение чуть ли не недели после игры - ужасно тяжело находится в общественных местах вроде того же метро или рынка. Толпы. Люди. Чужие. Шумные. Хоть застрелись).

      Да, действительно, потребительское отношение людей местами доставало. Бежали за нами часто, а вот спасибо говорили далеко не всегда. Может быть, действительно здесь имеет смысл сделать какой-то игротехнический механизм, по которому не только в Раздол войдет не всякий, а еще и дойдет до него не всякий. Но пока мне не понятно, как это можно сделать. Но раз уж люди доходят, доходят по игре, вмешиваться приходится, потому что отказать в помощи умирающему или отказываться разбираться с черной магией (при том, что люди заведомо не могут с этим совладать), на том основании, что, видите ли, эльфы отстраненные и пути у нас разные - это точно козлом выглядеть будешь. И не только выглядеть, но и чувствовать себя.

Верстка - Терн