Кажется, это становится для меня хорошей традицией - ездить за полторы тысячи километров ради маленькой ночной игры. По принципу "для бешеного нолдо семь верст - не Хэлькараксэ". Второй год уже так. Хотя в том, что живешь у черта на рогах, есть изрядная доля преимущества - можно не тащить с собой ни котелок, ни палатку, ни половник, в конце концов :). А то, что "полторы тысячи" - так кто среди нас нормальный? По крайней мере, я о том ни капельки не жалею.
Я очень рада тому, что когда-то Дорога привела меня в Саратов...
Нынешний год оставил необычайно теплые воспоминания. Собственно, и прошлые были хорошие, но 2002-й изрядно по мне проехался, и тот игровой сезон я предпочитаю на ночь глядя не упоминать. А этот - в памяти светится листва, пронизанная лучами солнца, дождики слепые и легкий полынный аромат. Именно такой осталась для меня роль Эмельдир - свет, пронизанный горечью.
Этот образ - Эмельдир Мужественное Сердце - оказался для меня очень нелегким. Второй раз в жизни мне пришлось именно играть. Не жить в игре самой собой, а пытаться стать кем-то, кто совсем не я... "если вы понимаете, про что я" (с) Сэм Гэмджи. Может быть, единственное, что есть во мне от жены Барахира из народа Беора, - упрямство... и нечто, вылезающее наружу тогда, когда его совсем не ждешь. Но самая проблема-то была в том, что нужно было играть еще не подвиг, еще не Мужественное Сердце. Просто - родственницу правителя. Просто - женщину, у которой двое взрослых детей и муж все время на заставах. Просто - ту, за которой потом (потом!) пойдет в неизвестность народ Дортониона.
А как? Вот загадка...
Что в ней такого, в Эмельдир? Откуда взялось ее прозвище? Что в ней такого, что она смогла не опустить руки, не рыдать, не метаться в разоренной стране, а идти и вести за собой?
Это мне и предстояло выяснить...
Больше всего я боялась того момента, когда начнется война, и мне нужно будет уводить женщин и детей. Боялась того, что не смогу поднять народ... или еще хуже - что они пойдут только потому, что "так надо по сюжету". Теперь, оглядываясь назад, хочу все-таки надеяться, что этого не случилось...
(А еще некоторую долю в мои страхи добавил такой вот курьез. Уже за несколько дней до отъезда я узнала, что Бреголас будет женат, и что с женой его нам предстоит играть вместе... мы с ней не только родственницы, но и подруги, наверное. И когда мне сказали, что женой-то этой самой будет Терн, я ошалела. Имена Терн и Талиорне значат для меня много - одни из лучших переводчиков Толкина в России, текстологи, хранители А-н-К... вот как опозорюсь я! Сейчас смешно вспоминать, но я же не знала тогда, какая на самом деле Терн замечательная! Ладно еще, что правитель Бреголас мне назвался уже после игры, а то бы я трусила еще больше :) )
Все воспоминания игрока выделены в тексте курсивом. Как-то оно все настолько перепутано - впечатления игрока и персонажа, такая каша осталась в памяти, что я уже и сама не пойму, где была я, а где Эмельдир. Высока также вероятность того, что часть событий я просто забыла, а часть - перепутала. Если что - поправьте...
Сначала - что касается ляпов и недочетов... Собственно, мастерских недочетов было всего два - затянутость парада (игра началась уже в темноте) и провис игры в конце, когда кто-то где-то что-то, видимо, затянул, а игра у нас в Дортонионе уже подошла к логическому завершению... в результате народ потихоньку стал выезжать из ролей - в шесть утра. Наверное, стоило бы начать игру чуть раньше и закончить часам к 4-5 утра, потому что тяжело играть ночью - даже совам. А еще не слишком хорошо на полигоне было с водой - поход к ручью приравнивался к подвигу, но мне потом сказали, что под Саратовом везде так, лучших мест просто нет.
А еще очень жаль, что не приехал Барахир. Без мужа - плохо, даже и сильным женщинам. :)
Свои собственные ляпы вылезут, видимо, уже в процессе рассказа...
А все остальное было хорошо. Просто хорошо. Обычная мирная жизнь в зимней деревне, маленькие заботы и радости, забавные милые мелочи... давно на играх я не жила так - идя по поляне между кострами, начинаешь верить, что это действительно деревенская улица; слышишь песни и смех с разных сторон - и так легко-легко на душе и в сердце. У нас - Дортониона - получилось сыграть действительно обыкновенную жизнь, без натужных разговоров про то, что "завтра была война", без натянутости и натужного молчания. Большое спасибо Раисе, которая подобрала такую замечательную команду. Мы как-то умудрились сыграться так, словно всю жизнь друг друга знали. После игры народ говорил, что эльфы играли вяло, сюжет провисал. Не знаю - мы в Дортонионе не успевали реагировать на события, которые (для меня, по крайней мере) сыпались, как снег на голову. Я не знала практически ничего из задумок мастеров, поэтому все случившееся становилось для меня полнейшей неожиданностью.
Еще зимой я вызвалась заниматься костром и едой на всю команду, памятуя прошлый год. Правда, не учла того, что в Гаванях-то у нас было 12 человек, а в Дортонионе окажется около 30. Поэтому слегка озадачилась - я не умею рассчитывать количество продуктов на такую ораву. Вот где поистине неоценимой оказалась помощь Эрегвен - было хоть с кем посоветоваться! Впрочем, орава все равно ничего не ела - жара стояла страшная, чем приводила повара, то есть меня, в полное расстройство. Нет хуже для хозяйки ничего, кроме нежелания есть приготовленную ею еду. Хорошо, хоть Бреголас спасал положение.
Бреголас вообще часто спасал положение. Например, при строительстве домика правителя он был невозмутим и спокоен... он всегда невозмутим, а что стены у дома кривые - это так задумано, в конце концов. На мои мрачные пророчества, что скоро дом Беора взбунтуется и откажется есть макароны (а что было еще делать, если весь народ привез исключительно их, и жалкие килограмм крупы и гречки не спасли положение?), Бреголас спокойно отвечал, что пусть ему сначала дадут тарелку, а там посмотрим. В результате народ макароны ел и даже почти не отказывался.
На полигоне оказались два осиных гнезда, и как раз на одном из них стояла палатка Раисы. Бедная Андрет... как она там жила?
Теперь все вспоминается кусками, кадрами в памяти, точно фотографиями, мгновениями, выхватываемыми откуда-то из темноты. Разговор с Хамулом в электричке - внимательные взгляды, улыбки, какие-то ничего не значащие фразы, а за ними - какой ты, Берен, мой сын, с которым мы всего-то парой писем обменялись? Пирожки в дороге. Дорога на полигон в надвигающихся сумерках. Робкая улыбка навстречу мне от костра, и я делаю шаг вперед - Туилиндо? Хириль? И знакомое лишь по фотографии лицо словно освещается изнутри. Рыжая голова, склоненная над бумагами, мое неуверенное "Раиса?" - и мы бросаемся друг к другу. Отчаянные попытки запомнить всех с первого раза, увязать персонажей (которых я уже словно бы знаю - всю дорогу в поезде пыталась представить себе, какие они) с игроками, которых впервые вижу. Половник обещала привезти Терн, но я рвусь немедленно освободить от обязанностей кухарки Наис, а Андрет уговаривает начать заниматься костром завтра, а пока просто посидеть. Песни у костра... вопль Бобра в ответ на "Клятву" Кеменкири: "У меня же котелок с кипятком в руках!!" - оказывается, он был Финдекано на "Исходе", а меня угораздило ЭТО спеть. Удивленный вопрос Эовин Краснодарской - "Это ты - Нион? Я читала твои стихи" - от которого мне хочется провалиться сквозь землю. Как связать эти картинки воедино? Доигровой вечер... да будут благословенны они, эти вечера...
Весь доигровой день мы друг с другом знакомились, отчаянно пытаясь запомнить имена, достраивались лихорадочно... кто-то пел тихонько, кто-то бегал по полигону, кто-то лежал, стараясь выспаться перед будущей ночью. Я зевала отчаянно - минувшей ночью у нашей палатки часов до трех радостно гомонил народ, а подняла Раиса всех в восемь. Но, впрочем, это ерунда - жара донимала гораздо больше. Андрет в конце концов просто поймала меня за руку, и усадила рядом с собой, и напоила вином, которое нам дали эльфы (правда, я об этом узнала позднее).
Весь этот день я ждала Барахира. Заявленный игрок не приехал, а в самый последний момент вроде бы на эту роль заявился воронежский Странник, которому я очень обрадовалась. Ждала до последнего, уже собираясь на парад. Но - нет. Грустно было без мужа, но я решила, что Барахир просто-напросто пропадает на заставах... ничего страшного, вернется же он когда-нибудь, такая уж наша судьба.
Отдельная песня - как мы строили дом правителя. Мы - это Талиорне, Терн и я, а периодически к нам еще кто-нибудь присоединялся. Чудо инженерной мысли народа Беора представляло собой три кривые стены, натянутые на веревках, прикрученных к дереву. Все - очень нестандартно, то есть криво. Две стены - тент от палатки, а третья - кусок ткани, который я привезла, и который до этого побывал стенами Дориата, стенами Форменоса, а теперь вот стал стеной дома Бреголаса. Хорошая судьба... В процессе строительства мы увлеченно обсуждали вопрос о том, был ли Бреголас архитектором, а правитель едва было не прибил меня бревном. За что - не знаю :). Всю дорогу потом сокрушался, почему ж он этого не сделал, а уже на обратном пути в Саратов долго оглядывался по сторонам, ища, чем бы завершить начатое.
Когда домик был более-менее готов, я отошла в сторонку, посмотрела на это творение критически... и села прямо на землю от хохота, выдав только: "Дерни за веревочку, стена и обвалится..." Непочтение к труду правителя налицо, но положение супруги брата правителя спасало. :) В доме не было двери - ее заменил чей-то старый плащ-занавеска, и не на чем сидеть - это исправило проходящее сквозь весь дом кривое бревно. М-да...
А, еще у нас был чум правителя Бреголаса. Это такое... ммм... сооружение - здоровенная (метра три высотой) тренога над костром. Народ Беора если уж строит, так с размахом...
Ближе к вечеру, к началу, меня начало трясти. Все страхи, загнанные в угол до игры, все сомнения, все "а смогу ли я?" - вся эта дрянь вылезла и расцвела бурным цветом. Очень надеюсь, что со стороны было не видно. Когда мы с Хириль пошли на Тол-Сирион за мастером, я, не выдержав, высказалась кратко, но очень эмоционально: "Мне уже ВСЕ равно!!". Впрочем, Туилиндо, по-моему, была примерно в таком же состоянии и потому меня поняла.
Начало игры затянулось. Планировали в шесть, а парад едва-едва в девять собрался. Раиса на него не пошла и правильно сделала: в темноте по бурелому ноги ломать - неприятное занятие. Закат ознаменовался великолепной радугой и мелким теплым дождиком. В темноте, конечно же, никого разглядеть было невозможно... хорошо хоть, что я на лорда Финрода посмотрела до игры, а то не знать государя в лицо совсем стыдно. А младших лордов я знала и так.
Вролинг для меня был мгновенным и замечательным. Мы возвращаемся с парада, подходим в поляне Дортониона, я приближаюсь к костру, за которым в мое отсутствие следила Раиса - и тут Андрет говорит мне: "Я поддерживаю огонь в твоем очаге, Эмельдир. А кто будет это делать, когда меня не станет?" Все - щелк! Переход был мгновенным и стремительным. Рая, спасибо!! Как-то мы с Эмельдир друг друга поняли и успокоились...
Собственно, весь мой отчет можно было бы уложить в короткую строчку: "Костер-еда-чай-костер-еда-чай...". Если б не Эрегвен и не Хириль, мне пришлось бы гораздо труднее. И Терн, и Туилиндо так самоотверженно помогали...
На самом деле помогали многие - и Ангрим с Горлимом, ходившие ночью, уже в игре, за водой, и те, кто собрал и аккуратно уложил огромную кучу хвороста (а хворост под Саратовом - это вообще отдельная история, он горит ярко, но очень быстро). Эмельдир в связи со всем этим была тормозящая - очень часто я просто не успевала реагировать на игровые события, и часть сюжета прошла мимо меня. Но, с другой стороны, наверное, так и надо - это обычная женская жизнь, когда мужья несколько месяцев на заставах, и за все приходится отвечать самой.
Как же леди Эмельдир - ТА Эмельдир - все могла?
Например, я не успевала "пресекать злостные сплетни", как говорила мне Андрет. Незабвенная вдова Ривет - о, как она костерила эльфов! Во всех несчастьях, случавшихся с ее детьми, виноват был исключительно Дивный Народ. Я, когда оказывалась рядом, негромко говорила ей: "Ривет, уймись..." Но рядом я бывала далеко не всегда, потому что от костра почти не отходила.
Игра в Дортонионе началась с праздника - очередная годовщина дарования людям земель, то есть с вролинга. Мы с Эрегвен как две хозяйки волновались, хватит ли на всех вина и сока.
(С вином Дортониона связаны для меня веселые воспоминания - как несколько раз за ночь я ныряла под дерево, где хранилась посуда и продукты, и тихонько глотала прямо из горлышка 1,5-литровой бутыли. Я одна знала, где она лежит - в такой-то темноте...)
Правитель Бреголас произнес речь, подходящую к случаю, и - чаша по кругу. Каждый из нас пил за свое. Рядом со мной незаметно оказался Берен, пришедший с заставы... я улыбнулась ему и погладила по щеке. Сын - дома! Вот и славно. Если бы еще и Барахир...
А потом все закружилось, завертелось... пошла игра! Причем, я не заметила, как. Пылали на поляне костры, негромко гомонил народ... зимняя деревня. Обыкновенная мирная жизнь.
Когда костер уже горел, а вода для чая или еды еще не закипела, и дел особых не было, я присела на скамью. Подошел Берен, опустился рядом.
Мы говорили о мире, о том, что сейчас творится на границах, о Барахире и думах моего сына...
- Мне тревожно, мама, - сказал он. - Тишина давит на душу... кажется, что затихло все - ни зверя, ни птицы нигде, даже орки - и те не тревожат.
- Что думают у вас о будущем? - спросила я. - Мы будем наступать сами?
Уже давно в деревне не секретом было готовящееся наступление. Но Бреголас стоял за оборону, а мой муж - за нападение. Берен поддерживал отца и потому постоянно ругался с правителем из-за этого. Брат моего мужа, кажется, не верил в то, что война будет. А я знала это. Только не знала - когда. Сейчас, или через 10 лет, или через 50, но это все равно случится.
И мой сын думал так же.
Оттого и тревожилась я каждый раз, когда он уходил на заставу. Но и удержать его не могла, да просто и не стала бы.
Потом я подошла к одиноко стоящей Хириль.
- Берен вернулся...
Берен уже подходил к ней. Не знаю, о чем они говорили, но говорили долго...
Сейчас мне плохо помнится последовательность событий. Костер-еда-чай... кто-то подходил к очагу, что-то рассказывал... Ангрим, вздыхая, присел у огня - как быть, если сын идет против воли? Порой рядом мелькала Эйлинель. Андрет подходила иногда.
Бедную Андрет, к слову, за ночь совершенно замучили. Эльфы ходили к ней косяками; а если не эльфы, то свои не давали покоя. Многие требовали рассказ Аданэль; говорят, полуохрипшая Андрет, в конце концов, выдала им свиток - читайте, мол! Звонкий ее голос слышен был у костра, и я, возясь по хозяйству, с удовольствием слушала. Какие это были сказки! Я таких нигде никогда не встречала...
У народа Беора теперь на одного воина больше - принял меч Хаталдир, воспитанник Радруина. Надо было видеть его серьезное лицо и горящие глаза, когда правитель вручал ему оружие. Мальчишка явно достоин называться воином - посвящение он выдержал без сучка без задоринки. Когда закончилась церемония, я отозвала его в сторону и расцеловала... Хаталдир вспыхнул, но не увернулся. А ведь, кажется, вчера только ты родился, малыш... да будут Валар благосклонны к тебе!
(Честно сказать, при взгляде на Хаталдира меня посещали мысли отнюдь не персонажа. Тяжело было думать, что совсем скоро предстоит вынести этому еще почти ребенку...)
Зубоскал и пересмешник Гилдор куда-то пропал. Только что слышен был его громкий голос - и исчез. Это не вызвало бы ни у кого удивления, если бы Бреголасу не нужно было отправлять людей на заставу. И тут же по деревне разнесся очередной вопль вдовы Ривет - снова один из ее детей исчез. Мы переглядывались - похоже, что мальчик ушел вместе с Гилдором. Но куда они могли податься?
Заставы Ангрода и Аэгнора предупреждены. На юг они не пойдут. На восток - тоже вряд ли. Не дай Эру, заплутают и замерзнут - зима ведь...
Впрочем, все мы заняты своим делом, только вдова носится по деревне и ругается, как водится, на эльфов. Время от времени, когда она проходит мимо костра, я строго говорю: "Ривет, уймись". Но затихает она ненадолго.
Чай-костер-еда... От подходящих то и дело к костру Хириль и Эрегвен узнаю новости.
Услышав, что Гилдор и Артад нашлись, живы, я поднялась и, взяв поварешку, неторопливо направилась туда, где слышны были голоса Гилдора и Бреголаса. Дождавшись, пока они умолкнут, увидев меня, я абсолютно спокойно спросила:
- Гилдор, тебе сейчас по макушке съездить или подождать?
- Потом, - отмахнулся тот.
- Хорошо, - так же спокойно согласилась я и ушла обратно. Не сделала и двух шагов, как Гилдор нагнал меня со словами:
- Лучше сейчас, сразу отмучаюсь...
Я слегка стукнула непутевого по голове поварешкой и сердито спросила:
- Голова-то у тебя есть? Взрослый парень - и потащил с собой мальчишку! В зимний лес! О чем ты думаешь, интересно?
- Знала бы ты, какие новости мы принесли, Эмельдир, - тихо ответил Гилдор. - Мы видели орков со стороны Химринга...
Вот это было уже странно! Чтобы кто-то прорвался через заставы сыновей Феанора? Что-то тут не то...
Подошедший Бреголас увел Гилдора обратно, а я вернулась к костру - дела привычные, но не менее важные. А мысли все вертелись вокруг Гилдора и Горлима.
Этим двоим не повезло стать соперниками друг другу не только в любви, но и в делах. Гилдор, более отчаянный, часто обгонял тихого, неприметного с виду Горлима. Но, видно, эта напористость и пугала Эйлинель - все чаще я видела их с Горлимом вместе. И, правду сказать, не понимала, отчего противится выбору сына старый Ангрим. Ну, пришлая. Ну, непохожа на остальных. Но если твой ребенок будет счастлив, то о чем можно еще мечтать?
С легкой грустью порой посматривала я на своего сына. Ни одна деревенская девушка еще не смогла обратить на себя его внимание. Что же ты ждешь, сынок? Кого ищешь? Какая она будет - та, кого ты выберешь? Однажды я задала этот вопрос Берену. А он только рассмеялся:
- Не знаю, мама. Поживем - увидим. Видно, я пока не нашел ее...
- Чего ты хочешь в жизни, сынок? - спросила я его, помолчав.
- Учиться... - ответил он.
- Чему?
- Всему! - воскликнул Берен и, подумав, прибавил: - А больше всего, наверное, - воинскому делу.
- Разве на заставах у вас эльфы не учат? - удивилась я.
- Это не то, - задумчиво проговорил Берен. - Вот если бы к лордам...
Упрямый, он когда-нибудь добьется своего. Вот уже прошел слух о приезде государя Финрода, и Берен светится от радости. И тревожится - а возьмет ли его король?
А Хириль, и обычно-то молчаливая, сникла совсем. Я знала, отчего - нет вестей от Альдора, но не утешала ее. Это наша жизнь - ждать. В том, что парень помнит ее, я не сомневалась - у этих двоих в последний его приезд на лицах все было написано. Просто Тол-Сирион далеко... и зимой дороги Дортониона не очень удобны для передвижения.
...Костер-еда-чай...
Приехал государь Финрод. Он был молчалив и встревожен, кажется, - не похож на себя обычного. Сразу же ушел к Бреголасу, и о чем они говорили, никто не знал. А мы готовили пир по случаю приезда короля (а в Дортонионе, как на грех, кончился сок - пришлось для трезвенников наливать простую воду.
Мы с Эрегвен к этому времени убегались уже настолько, что, когда отошли от костра на минутку - передохнуть, - у нас вырвалось почти одновременно: "Какая длинная ночь! Неужели она никогда не кончится?"
А звезды были - нездешние. То ли зимние, то ли августовские, но... немножко не-отсюда. Полнеба затянуто пеленой облаков, а на второй половине сияют яркие, точно отмытые, светильники...
Совсем как фонарики... как фонарик, который мы с Эрегвен называем по игре подарком государя Финрода)...
Может быть, чувствуя настроение короля, наши люди тоже были необычно молчаливы - даже вдова Ривет утихла. Но потом государь улыбнулся, и беседа завязалась сама собой, и вот уже Ранха поет Финроду халадинские песни... ох, как она пела! Я никогда прежде от нее такого не слышала.
(Народ действительно отреагировал на приезд лорда очень вяло, и за столом царило напряженное молчание. Кто-то потом - уж не Эрегвен ли? - спросил у меня: всегда ли так на игровых праздниках?
А песня Ранхи меня переехала. Каюсь, я так и не могла в определенные моменты избавиться от себя-игрока. И мысли, мелькавшие у меня, пока звучала песня, были мыслями не Эмельдир вовсе. Я смотрела на Финрода и думала: знает ли он, догадывается ли, что ждет его в совсем недалеком будущем? Знает ли вот эта совершенно не знакомая мне девушка Ину, что будет у ее персонажа совсем скоро? Знает, конечно. Я всматривалась в лицо Фелагунда и пыталась прочесть хоть намек... понял ли он, о чем это предупреждение?)
А потом запела Андрет. И ее пронзительный, звенящий голос заставил всех умолкнуть. Она пела о двух дорогах - любви и разлуке, которые сопровождают любого, кто любит. Я сидела, выпрямившись, но не могла сглотнуть ком в горле... слишком давно Барахир не был дома, слишком часто он уезжает... сколько лет из тех, что мы прожили, мы действительно были рядом? На том конце стола опустила голову Хириль... когда она снова увидит своего Альдора? Эрегвен крепче сжала руку мужа. А наш лорд молча смотрел на Андрет, не отрываясь, и меж бровей его залегла горькая морщинка. О чем он сейчас думал? О той, которую оставил в своем сказочном Заморье? О судьбе брата, связанной с этой вот женщиной (знала, знала я эту историю)? Берен, сидящий рядом, тоже хмурился...но он еще не осознает всего. (Песня-то была ни разу не игровая... но как в тему легла, как задела...)
Сразу после пира Финрод попросил у Андрет разрешения пройти к ней и поговорить. Андрет согласилась, но с собой взяла Хириль. И не было их очень долго...
А дальше случился пожизненный косяк. По знаку Бреголаса, когда приедет Рингвет - один из дружинников Тол-Сириона, я должна была отправить на заставу с едой Ранху. И вот трогает меня Бреголас за плечо: Эмельдир, не нужно ли отсылать воинам еду? Я, по тексту (то бишь по сценарию) увязываю печенье в узелок, окликаю Ранху... а отправить ее не с кем! Все воины либо нужны здесь, либо сами на заставе. Я в растерянности... ну, видно, придется самой с ней идти - вдвоем, мол, не так страшно. Бреголас удивился, но возражать не стал. Не хотелось мне оставлять костер, но что делать-то? Пошли... приходим на заставу - там пусто и тихо. Я Ранху отозвала в сторону: "Ты знаешь, зачем тебя мастера сюда послали?" "Знаю, конечно, только понять ничего не могу - того, кого нужно, здесь нет. Иди обратно, спроси у Бреголаса, все ли так..." Иду. На обратной дороге, как водится, я заблудилась, и хорошо, что попался мне лорд Ангрод - вывел к деревне.
По пути случился у нас с лордом разговор:
- Я ищу брата моего Финрода, - говорил Ангрод. - Мне сказали, что он у вас... его ждут на Совете у государя Финголфина.
- Король Финрод действительно гостит в Дортонионе, - ответила я, - и когда я уходила, он направился к Андрет Мудрой. Боюсь, это надолго...
- У-у-у-у, - протянул удрученно Ангрод. - Это правда надолго. Как бы его оттуда вытянуть?
- Уж не знаю, какими путями лорд Ангрод вытягивал брата от Андрет, но делал он это долго...
А я, придя, выяснила, что знак Бреголаса был вовсе не мастерским, и Ранхе придется идти на заставу по второму разу. Но для этого нужно было ее срочно оттуда вытащить, и я отправила (матерясь в душе) за ней Эйлинель.
Пока суд да дело, пока угомонилась Ривет и не слышно стало Андрет, народ заскучал. Все сидели у костра и клевали носами. Игра в Дортонионе, кажется, утихла.
Я отозвала Эрегвен. Что-то надо делать, чтобы расшевелить людей. И мы втроем - я, она и Бреголас - сидели у костра и громко вспоминали, как якобы учили когда-то Эрегвен кататься на лошади. Было, наверное, довольно глупо, но ничего другого мне тогда в голову не пришло. Эру, что мы там несли, какую чушь! До сих пор стыдно... Но вроде даже кто-то смеялся.
Впрочем, все напрочь вылетело у меня из головы, когда подошла Хириль.
Хириль села рядом со мной и тихо проговорила:
- Мама... я больше не ученица. Андрет выгнала меня...
- Что?! - воскликнули мы с Эрегвен хором.
Хириль помолчала.
- Она сказала, что теперь я сама Мудрая. И говорит: иди, девочка...
- Это же хорошо, - улыбнулась я и поцеловала ее.
Я видела, в какой растерянности сейчас моя дочь, и понимала: ее нужно ободрить и поддержать. Потом, может быть, я скажу ей, что дорога Мудрой тяжела... хотя, впрочем, зачем? Не с закрытыми глазами выбирала она, сама все знает. Знала - в тот день, когда Андрет пришла ко мне просить дочь в ученицы. Знала - я рассказала ей и о судьбе самой Андрет. Все она знала...
Недолго пришлось мне говорить с дочерью - кто-то снова окликнул. Бреголас. Я подошла - и рядом с правителем увидела мальчишку лет 13-ти, словно смутно знакомого... или похожего на кого-то. Флейта в руках, взгляд исподлобья, потрепанная одежда - обычный подросток.
Правитель, положив руку на плечо мальчишки, спросил меня:
- Этот мальчик утверждает, что он твой племянник. Зовут его Млатен. Знаешь ли ты его, Эмельдир?
Млатен... Я мысленно перебирала в памяти всех родных, у кого мог бы быть сын с таким именем.
- Говорит, что пришел из Ладроса, - продолжал Бреголас.
Млатен... И тут я вспомнила. Но - неужели столько лет прошло?
- Твою мать зовут Марвен? - спросила я. Мальчик кивнул. - Быстро же ты вырос, сын Форвега, - проговорила я изумленно. - Когда успел?
Млатен исподлобья посмотрел на меня и пожал плечами.
Я увела его к костру, накормила (и сама поела - первый раз за ночь), расспросила о родных. Выяснилось, что мальчишка ушел из дома уже давно и успел побывать в Хитлуме. " прозвали его, и, видно, имя было оправданным. Я лишь спросила:
- Как тебя мать-то отпустила? - а Млатен снова пожал плечами.
М-да, разговорчивым юного родственника не назовешь.
Быстро освоился он в деревне, быстро сдружился с одним из сыновей вдовы Ривет. Все дни напролет бродили они вместе, и Млатен что-то приятелю рассказывал. Ох, знать бы мне тогда, что! Но у меня тогда хватало забот, и я не стала прислушиваться к разговорам мальчишек...
А кроме забот - и тревоги. Зима перевалила за середину, а от Берена, ушедшего с государем, ни слуху, ни духу, ни весточки.
Умом я знала, что ни сын, ни муж часто не пишут, потому нет смысла тревожиться за них. Но сердце ныло. Сейчас я не слишком отличалась от дочери, которая тоже мучилась неизвестностью, - мы обе ждали тех, кто дорог. Мы стали равны с ней...с недавних пор все больше и больше равняла нас жизнь. И обе прятали страх ожидания за повседневными делами.
(Надо сказать, скучать нам не давали. Мне - костер, а Хириль и Андрет - эльфы. Поимом желающих послушать рассказ Аданель, к нам пожаловали еще трое эльфов-феанорингов (как я поняла), ищущих... смысл жизни. Эльфы - у людей! Они побывали в плену и, видимо, утратили надежду... а может, кое-что другое, втихомолку подумала я, слушая их высказывания. Подозреваю, что и Хириль, и Андрет надоели эти эльфы безмерно. :)
А еще было явление лорда Ангрода за вином. Тем самым, которое мы пили на празднике, и к которому я прикладывалась время от времени, когда уж вовсе валилась с ног. Отдавать вино мне не хотелось, и я прикинулась ничего не знающей: какое, мол, вино? Но когда лорд сказал, что это, собственно, их дар людям Дортониона, и потому просьба вернуть остатки вполне закономерна, я устыдилась и повела Ангрода под дуб, где хранилась посуда. О местонахождении заветной бутыли знала только я... эх, как мне было жалко расставаться с ней! Впрочем, лорд (изрядно, кстати, удивленный тем, как мало осталось от полной фляги... вот и давай что-то Атани!) все это, видимо, понял, отлил себе часть - в бутыли оставалось еще порядочно - и сказал: "Хватит, остальное оставьте себе..." В очередной раз я прониклась к эльфам уважением - щедрый народ. :)).
А потом ожидание кончилось. Я шла с вязанкой хвороста, а навстречу мне шагал мой сын. И Алдор вместе с ним. Алдор, не заметив меня, свернул к дому Бреголаса, а Берен подошел, взял из рук вязанку.
- Здравствуй, мам...
Я коротко погладила его по щеке.
- Вернулся? Молодец...
А потом, вдали от посторонних глаз, не выдержав, бросилась ему на шею.
- Живой! Слава Эру, живой! Что ж не писал-то? - я гладила его по волосам, не веря, что мой сын снова со мной. А он обнимал меня за плечи и смущенно повторял:
- Ну мама, ну что ты... ну прости, я не мог предупредить, что задержусь... ну ведь я вернулся...
(Хамул! Спасибо тебе огромное! Я по жизни поняла, что чувствует моя мать, когда я уезжаю надолго...)
Подозвав к себе Хириль, я шепнула ей несколько слов - и она стрелой вылетела из дома, напряженно вглядываясь в прохожих.
- Что, сын, скоро свадьба? - сказала я Берену.
Он только улыбнулся...
...Не приходится скучать людям Дортониона - эту истину вновь подтвердила вдова Ривет истошными воплями. Пропал ее сын - тот, что сдружился с моим Млатеном. То есть оба они пропали - ушли рано утром, а к сумеркам не вернулись. Тут уж мы переполошились не на шутку. Зима... горы. Куда могли уйти двое детей? А если, не дай Эру, на волков напорятся?
Ривет на всю деревню костерила эльфов (как водится) и Подорожника. И меня заодно - что привадила чужака. Я и сама корила себя не меньше - за то, что не успела за делами разглядеть, что задумали дети. Ведь наверняка к эльфам решили сбежать любопытные... А что скажу я Марвен, матери Млатена, если с ним что-то случится?
Впрочем, от причитаний проку было мало. Бреголас отправил людей на поиски и гонцов на заставу - дать знать эльфийским патрулям. Ушел и Берен... у меня сорвалось было: "Ведь не отдохнул даже!", но я одернула себя. Негоже! Стареешь, Эмельдир...
И опять ожидание, которое, по счастью, пустым не было - хлопоты не оставляли времени. Пару раз прикрикнула я на Ривет - вдова разошлась не на шутку. Потом поговорила с ней потихоньку... вроде убедила не нагонять страха... хотя ненадолго.
А сама я лишь Эрегвен и Хириль могла сказать в сердцах: "Вот вернутся - уши надеру негоднику..."
По деревне поползли слухи, заставившие меня встревожиться. А вдруг Подорожник - не Млатен вовсе, а только назвался им? Вдруг настоящий Млатен где-нибудь в кустах валяется мертвый, а это - шпион? Недаром мальчишка так сбивался, отвечая на мои вопросы. Но когда Бреголас и Андрет заговорили со мной, я ответила твердо:
- Нет. Я верю ему.
Ведь если уж детей подозревать - лучше вовсе о человеческом забыть.
Впрочем, эти негодники нашлись вскоре - полузамерзших, их отыскали в лесу. Я отчитала Млатена (бедняга стоял с головой ниже плеч) и заперла в доме - пусть посидит да подумает. Вернее, хотела запереть... а потом села рядом с ним, притянула за плечи.
- Горюшко... Ты, поди, и из дома сбежал так же? Мать-то знает, где ты?
- Не знаю, - пробормотал мальчик, глядя в пол.
Душа странника оказалась в сыне земледельца. Я уже знала - его не удержишь долго на одном месте. Но чтобы странствовать, нужно многое знать и уметь. Я посоветовала Млатену идти не одному, а с кем-то из тех, кто так же не сидит дома от весны до весны. Но - не сейчас, а когда стают снега. Мне было жаль его - я знала, что такое мечтать о дальних дорогах в 13 лет. Тем не менее, кажется, мне удалось уговорить мальчишку остаться у нас до весны - по крайней мере, он дал слово, что пока не уйдет. А я пообещала при первом же удобном случае отправить весть его родным в Ладрос.
Не помню, когда именно Берен уходил на заставу - до или после суда. Но, даже не зная, что еще последует по сюжету, я каким-то образом поняла, что больше он не вернется - потом Хамул станет барлогом, потом Призраком Аэгнора... в общем, как Берена я видела его последний раз. Перепутались мысли игрока и персонажа - то ли умом я это понимала, то ли сердцем. А потому, когда он обнял меня и пошел по тропе, я крикнула ему: "Вернись живым!" Едва сдержалась, чтобы не кинуться вслед - обнять, не пустить, остановить. Стоящая рядом Эрегвен прошептала: "Удачи вам..."
Оглянись же (тебя подождут!) -
Кто-то чашу с вином расплескал там, на северных склонах.
На колени я не упаду,
Не заплачу: "Останься! Крепка и без вас оборона..."
Молча, взмахом притронусь к плечу:
"Ты мой сын, ты удачлив, я знаю - ты целым вернешься с заставы".
О дурном сне опять промолчу -
По ту сторону гор поднимаются алые травы.
Дальше у меня в памяти большой провал. Я плохо помню суд над Горлимом и совершенно не помню того, что было до него или после. Наверное, сказывалась уже усталость... по крайней мере, на суде я просто стояла вместе со всеми - и молчала. В то, что Горлим виноват, не верилось совершенно. Но сил на то, чтобы связно это высказать, у меня уже почти не оставалось.
Кстати сказать, сам суд вверг меня в глубокий шок. :) Вот чего не ожидала я - как игрок! Замечательный поворот сюжета... в общем, я почти забыла, что идет мистерия.
А потом игра повисла. Все завязки, задуманные мастерами, были уже отыграны; все, что могло случиться ДО войны, случилось. Мы ждали вестника о начале войны, а его все не было - видно, где-то затянулся сюжет. А к шести часам утра народ обычно выдыхается и уже плохо соображает. Дортонион начал понемногу стебаться, Раиса потихоньку злилась, небо постепенно серело. Вестника не было. Хотелось спать. А меня еще, кроме всего прочего, мучила мысль: как же я смогу отыграть уход женщин и детей из Дортониона, я же почти сплю на ходу...
Все дальнейшее перепутано в памяти. Если что-то было не так - поправьте.
Поворот к весне ощущался уже явственно - дни прибывали, солнце стало ярче. Вот-вот ожидалась очередная смена с застав, и женщины, чьи мужья должны были вернуться, летали по деревне, не чуя ног... даже вдова Ривет ругалась на своих детей как-то необычно нешумно... может, ей надоело, в конце концов? Мы с Хириль надеялись, что вместе с Барахиром приедет и Берен. И только одна Андрет день ото дня становилась все мрачнее и подавленнее, и все чаще проскальзывали в ее речи слова о смерти. Она слабела на глазах... Мы выбирали любую свободную минутку, чтобы проведать ее, да и эльфы по-прежнему часто заходили в деревню, но все было уже не так.
А потом был багровый рассвет, который оказался и не рассветом вовсе, а заревом на севере. Все жители деревни высыпали на улицу и напряженно всматривались в зловещее алое небо. Мы сразу поняли: война. И вестнику, примчавшемуся с застав, никто особенно не удивился...
Помолвка Горлима и Эйлинель, весть о войне, плач Эрегвен, узнавшей о смерти мужа, уход мужчин, уход Хириль на поле битвы в качестве лекаря - все смешалось. Вот оно, то самое - в деревне остаются только женщины, и томительное ожидание - то ли вестей с войны, то ли конца игры, Бог весть, - выматывает душу. Я стараюсь занять всех делом. Хорошо, что у нас закончился хворост - костер нужен обязательно, сейчас "мертвые" придут, и их нужно будет хотя бы напоить чаем, а еще необходим отвар для раненых... все - на сбор топлива! Весь сушняк с поляны уже собран ночью, и девушки уходят все дальше и дальше. Как-то вдруг само получается, что каждому находится дело - кому что. Я без конца кипячу воду.
Возвращаются лекари, просят плащи для раненых. Мы собираем все, что есть в наличии (а утро-то холодное!), часть девушек идут с ними. Я не выдерживаю и иду тоже, не зная, могу ли сейчас оставить деревню... а впрочем, там нужнее любая пара рук.
Это самое страшное мое воспоминание - хожу, хожу между прикрытых плащами тел и ищу своих. Уже не соображаю - в какой роли игрок, наш ли... только мелькает в голове: "Что я скажу твоей матери... Эру, какой молодой... и девушка... как же вы..." Приоткрыв плащ над очередным лицом, вижу Бреголаса - и отшатываюсь в ужасе. Потом опускаюсь на колени рядом с ним. Глажу по волосам - на лбу запеклась ссадина - и шепчу тихонько: "Как же ты... как мы без тебя будем... а что я Эрегвен скажу?..." Хочется верить, что Диар этого не расслышал... Я взяла меч, лежащий рядом с ним, прошептала: "Прости, что заберу. Я отдам его Эрегвен..."
В горле стоит ком, очень хочется заплакать, но не могу. Вернувшись в деревню, я даже слегка завидую Эрегвен, которая плачет навзрыд. Подойдя к ней, я молча протянула ей меч... она прижимает меч к груди и рыдает, а я понимаю, что не могу сказать ни слова. Леший его разберет - характер Дома Беора в этот момент попер или же просто по жизни все окаменело внутри. Кажется, я попыталась кому-то улыбнуться, но свело губы, и я поняла, что не могу...
Снова гонец со словами: "Уходите!", мой отчаянный вопрос "Барахир... Берен... они живы?" - было это или нет? Но я понимаю, что нужно собирать народ и уводить. В мыслях мелькает - кажется, еще Андрет должна помереть... она где, она еще живая? Я прошу Эрегвен отвлечь народ и не пускать их к дому Андрет, потому что ей ведь еще нужно с Аэгнором проститься... а вот и Хамул в алом прикиде за кустами прячется, и мелькает тень в белом платье и венке. Потом Хириль бежит к ней в дом, и вскоре оттуда доносится ее крик...
Прощанием с Андрет должна была закончиться игра. Я что-то говорю, держа чашу с вином (тем самым вином, за которым приходил лорд Ангрод), пускаю чашу по кругу. Когда Хириль, стоящая рядом, снова протягивает ее мне - почти пустую, я залпом допиваю остатки и говорю: "Все... все... спасибо, ребята!"
Мне очень хотелось сесть прямо в мокрую от росы траву и разреветься, забыв о достоинстве Дома Беора и роли родственницы правителя. Спас от такого позорного шага все тот же комок в горле. Народ расходится с поляны - все измотаны, сил ни у кого нет, а я стою, как пень...
- Подошла Хириль. Я посмотрела на нее и честно призналась:
Знаешь, у меня сейчас три желания: напиться, разреветься и рухнуть спать...
Мы снова налили вина, выпили на двоих полную чашу...
Все. Закончилась игра.
Потом что-то еще было. У костра собирались "убитые", Эрегвен ругалась на орка, который оставил Бреголасу такую ссадину на лбу, я все пыталась кого-то покормить, что-то говорила... пока Андрет не выгнала меня спать. Вняв совету Мудрой, я, шатаясь, добрела до палатки и рухнула, уже не глядя - куда.
Часа через два меня растолками - нужно было собираться на электричку. Я страшно тормозила, упаковывала рюкзак, жевала на ходу что-то, не разбирая вкуса, хотя есть совсем не хотелось, всем встречным говорила "Большое спасибо за игру!". Запоздалое знакомство с Талиорне, электричка, деловитые поиски Бреголаса дубины или бревна подходящего... песни в дороге... послеигровой Саратов... поезд московский и разговор с Анной и Дугласом... Смерзшийся ком в груди потихоньку таял, уходил, оставляя место легкой грусти и отчаянному сожалению, что игра закончилась. За одну ночь - словно три дня... нет, не так: опять прожила жизнь, чужую, не свою.
Я поняла, откуда и как появилось прозвище Эмельдир - Мужественное Сердце. Все просто. Все совсем просто. Это не храбрость и не стремление быть мужчиной. Это всего лишь ледяной ком внутри, который не позволяет сесть и зареветь в голос, а толкает на действие - любое, лишь бы не томительное ожидание неизвестно чего. Одни могут вылить горе в слезах, а другие - нет, и тогда, чтобы не сойти с ума, им приходится что-то делать - все равно что, хоть хворост собирать, хоть народ уводить, только не думать, не думать, не думать... о том, живы ли муж и сын, что делать дальше и как успокоить рыдающих рядом. Всего лишь... Вот только очень сложно после этого научиться улыбаться и плакать снова.
Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что смогу - уже не в игре, а в жизни - что-то сделать... или хотя бы попытаться.
Не за этим ли мы едем на игры?
---------------------
Отдельное Огромное Спасибо:
Тас - за то, что эта игра состоялась;
Раисе - за возможность поиграть, за роль Эмельдир, за помощь и поддержку при подготовке к игре, за ценные замечания при проработке роли;
Терн - за помощь у костра (и за половник - отдельно :) );
Туилиндо - за потрясающую доигровую переписку в ролях;
Бреголасу и Эрегвен - за поддержку в игре и за прекрасную игру (и за бревно, за бревно тоже!);
Берену - за замечательную игру, за удивительного сына;
Хириль - за чудесную дочь, помощницу и советчицу;
Андрет - за мудрость и горечь, за песню, за сказки, за вролинг... за все!
Ранхе - за песню и удивительное спокойствие;
Ину - за государя Финрода;
Ривет - за шикарную вдову Ривет;
Млатену-Подорожнику - за чудесную игру. Прости, малыш, что я так мало времени тебе уделяла...;
Женщинам Дортониона - за то, что они есть... за мужество и выдержку в последние часы игры, за чашу по кругу;
Ангриму - за помощь с дровами;
Горлиму - за подвиг (ночью! во время игры! за водой!);
Хаталдиру - за прекрасную игру;
эльфам Дортониона - за вино :);
всей нашей команде - за прекрасную игру;
лорду Ангроду - за лорда Ангрода;
Анне Моисеевой и Дугласу - за поезд 009;
Терн и Талиорне - за послеигровой Саратов;
звездам ночью - за зимний Дортонион;
всем, кого забыла упомянуть.
С уважением,
Нион
Сентябрь 2003 - февраль 2004.
Верстка - Терн
