АПОКРИФ. Сводная летопись.

Часть III

Затем Дор-Карантир посетили двое лазутчиков из марахов, которые таки приняли сторону черных. Один убил Куруфина, а второй, некоторое время спустя, Амраса и Иримэ. Карантир, осознав, что в крепости практически нет оружия, и если сейчас к ним явятся, удержать ее будет невозможно, приказал всем уходить. Большинство ушло в Химринг, а потом, уже позднее, явились в Дортонион. Сам Карантир некоторое время числился пропавшим без вести (первый лазутчик, сцепившись с парнем из его команды, неудачно попал ему по руке и сломал палец, и Вася помогал Доку выбираться с полигона, поскольку тому нужно было в больницу). Потом он тоже пришел в Дортонион, передал власть Келебримбору, а сам ушел вызывать Моргота на бой. Обратно его принес орел - уже мертвого.
Беженцы из Дор-Карантира пробыли в Дортонионе довольно долго, чуть ли не большую часть дня. Вместе с эльфами туда явились и люди из племени Тигра, пошедшие под руку лордов-феанорингов. А с этими людьми пришли и двое темных майяр, прикидывавшиеся людьми из этого же племени и всю игру с ними прожившие. Им очень хотелось что-нибудь сотворить, но удобного случая все не представлялось. А через некоторое время Ангрод и Аэгнор, осознав, что в крепости слишком много пришлых - и более того, людей, которых они не знают, - занервничали и приняли меры: собрали людей и: мнэ, не помню точно. Кажется, спросили, кому они на самом деле служат. Что-то в этом роде. И почувствовали, что кто-то из людей лжет. Но и майяр почувствовали, что пахнет жареным. И пока эльфы тормозили, те забрались в становище к беорингам, забились в темный закуток, чтобы их было не видно, перекинулись в мышей и улетели.

А потом в крепости появился Саурон. Он явился туда бесплотным духом и принялся отравлять окружающим жизнь. Он попробовал поговорить с Аэгнором - тот отказался, попробовал с Финродом - тот отказался. (Дух мог с кем-либо общаться только мысленно, потому послать его в этом отношении было достаточно просто, "нет" - и все). Тогда он принялся выборочно насылать на присутствующих страх. Народ это отыгрывал в меру своего разумения: кто-то принимался метаться, кто-то плакать, у кого-то чуть ли не судороги случились. Потом Саурон позвал Келебримбора - и тот отозвался. Саурон сказал что-то в духе "передай своему родичу, что пока он не согласится со мной поговорить, это будет продолжаться". Келебримбор передал. А потом что-то ему стукнуло, и он сам вызвал этого духа на разговор. Вот этот разговор я могу воспроизвести дословно, ибо такое не особенно забудешь. Самое начало я упустила, но, судя по контексту, Келебримбор спросил у духа, кто он такой.

-...Кто я? Меня называют Первым Учеником - и это правда. Меня называют Гортхауэром - и это тоже правда. Меня называют Сауроном - и это тоже правда. А кто ты? Нет, твои имена я знаю. Кто ты?
- Я - сын своего отца и внук своего деда.
- Хороший ответ. А чем ты отличаешься от других сыновей своих отцов?
- Я хочу, чтобы моя родня избавилась от проклятия и жила счастливо.
- Кто же этого не хочет? Так чем ты отличаешься от других?
- А кто ты?
- Я? Я - победитель. Я пришел, чтобы победить.
- А чем ты отличаешься от других победителей?
- А других победителей не будет.
- Я тебе не верю!
- Что ж, время нас рассудит.
- Время нас рассудит!
Тут до Келебримбора доходит, кому он это сказал, он меняется в лице и кидается прочь, не разбирая дороги.

На самом деле, конечно, выполнено это было виртуозно. Один человек больше часа держал в напряжении целую крепость. Если поначалу народ отыгрывал достаточно картинно, типа "что-то холодом повеяло", то через некоторое время дергаться начали уже по жизни. Гуилинель, подходившая ко мне что-то уточнять: "Я больше не могу, я его уже спиной чувствую!" (Из серии магии по жизни: все время, пока он находился в крепости, над Дортонионом висела темная туча - при остальном ясном небе с белыми облаками).
Меня постоянно дергали, в качестве ходячего справочника по правилам - то народ позабыл, в чем разница моделирования магической невидимости и бесплотного духа, то пытались уточнять, что тут можно сделать магией, но варианты были либо не работающие, либо недоступные им по мощности, - то что-то уточнял Алексей (который первый раз эти правила увидел за несколько дней до игры ;) В какой-то момент, окинув взглядом крепость, Алексей замечает: "Хорошие ребята. Они мне нравятся". Страдающий от происходящего Лас: "Лучше бы они тебе поменьше нравились!" Алексей со своей характерной полуулыбкой: "Тех, кто мне не нравится, я просто режу".

Через некоторое время, увидев, что лорды не ведутся, Саурон покинул крепость, на прощанье сказав Финроду: "Мы еще встретимся, король".
Тут в Дортонион пришла просьба о помощи из Дориата. У них пауки заплели источники и отравили воду. Попытка управиться с ними силами самих дориатцев привела к тому, что пауки поймали Келеборна и утащили к себе в логово. Аэгнор взял своих щитовиков и пошел гонять пауков. (Тем временем Галадриэль, почувствовавшая, что с супругом нелады, прибежала в Менегрот, узнала эту новость, некоторое время пыталась сподвигнуть местных жителей на поход - но, видимо, они, наученные горьким опытом, ждали подкрепления. Тогда Галадриэль схватила Даэроновы лук и стрелы и умчалась, а ей вслед неслось: "Стой! Куда?! Я тебя сейчас к дереву привяжу!". К счастью, пауки в это время были чем-то заняты, и Галадриэль, забравшись к ним, разрезала паутину и утащила Келеборна. Не могу сказать точно, когда именно это произошло, но, возможно, несколько раньше явления арфингов, поскольку когда она с помощью подоспевших дориатцев утащила супруга под завесу, сзади раздались вопли паучихи, оскорбленной тем, что ее лишили заначки. Наверное, когда у пауков были брачные игры).

Пока дружина Аэгнора воевала с пауками, Ангрод увел своих в дозор. Народа в крепости осталось мало, из воинов - только легковооруженная стража на стенах; стражники следили, что творится вокруг, мирное население наконец-то получило возможность заняться мирными делами, и тут-то Гортаур и улучил удобный момент. Он наслал на Андрет иллюзию - как будто она видит мать, и та зовет ее идти за собой. Андрет вышла из крепости через подземный ход - а там ее, как нетрудно догадаться, уже ждали. Уж не знаю, околдовали ли ее или просто сгребли в охапку, но в результате она очутилась во владениях Саурона, в Оссирианде. Затем Саурон отправил к Аэгнору посланца, человека-истерлинга, а вместо верительной грамоты ему была выдана снятая с Андрет сережка-подвеска, весьма приметная.

Посланец добрался до Дортониона, когда дружина еще не вернулась, потребовал разговора с Аэгнором, заявив, что, мол, если вы его сейчас же не найдете, вам же хуже будет. Его усыпили, занесли в крепость, связали, обыскали и оставили до появления лорда (должно быть, за ним действительно кого-то послали, потому что появился он довольно быстро).

Аэгнор ворвался в крепость, словно вихрь, с криком: "Почему вы ее не уберегли?!". Народ просто разносило в стороны. Было такое ощущение, что он сейчас порвет этого истерлинга в клочья, но тот был надежно защищен, прекрасно это осознавал и держался хамовато. Он потребовал разговора наедине. Дружинники всполошились, памятуя прежние подставы, и попытались воспрепятствовать. Аэгнор, сорвавшись, заорал: "Все вон!" - но его не послушались. В конце концов сошлись на том, что двое воинов остались рядом с ним, завязав уши, чтобы не слышать разговора, но с мечами в руках. Истерлинга развязали (этот разговор происходил в шатре, где стояли троны) и, подняв с земли, сунули, куда пришлось. Пришлось на один из тронов. Истерлинг, сообразивши, куда его посадили, сказал: "Ха, это по-нашему!" и развалился, закинув ногу на ногу. Аэгнор, с трудом сдерживавшийся, чтобы его таки не порвать, потребовал, чтобы тот говорил. Истерлинг кивнул на серьгу Андрет, которую к этому моменту у него уже отобрали, и сказал - дескать, если хочешь увидеть хозяйку серьги, иди со мной туда, куда я поведу.
- Мне нужно подумать, - сказал Аэгнор и собрался было выйти из шатра.
- Эй, а ну дай слово, что никому об этом не расскажешь - а то я никуда тебя не поведу!
- Я не дам тебе слова.
- Тогда не поведу.
- Хорошо, тогда я буду думать здесь.
И он садится на соседний трон.
Я вдруг замечаю, что на противоположной стороне шатра сидит Финрод (каким чудом он очутился в Дортонионе именно в этот момент - даже не знаю) и молча смотрит на брата. Аэгнор несколько секунд смотрит на него, а потом показывает знаком, что хочет говорить с ним мысленно. В общем, по игре оно так и должно было выглядеть, что они смотрят друг на друга, оставаясь на своих местах, а по жизни они встали в нескольких шагах от тронов.
Аэгнор плакал и умолял брата отпустить его, говорил, что он ничего больше не сможет, что он больше не воин и не лорд, что тут его заменит Ангрод, а ему все равно без нее не жить. А Финрод, хотя имел право приказывать, и как старший брат, и как король, ни разу не сказал: "Я запрещаю". Он говорил лишь: "Я не могу тебя отпустить. Не могу. Тебя никто не заменит."

(Финрод) - Он просил его отпустить, говорил, что его больше нет, что он все равно умрет, если останется. Я говорил, что если он пойдет, это будет полной победой Врага, а если нет - это будет поражением Врага, несмотря на то, что с ним самим случится. Он плакал и говорил, что все равно ничего не сделает, если он останется, мы все равно не пойдем на Ангбанд, все равно даже не попробуем ее как-то вызволить. Я пытался его убеждать, слова заканчивались, я был уверен, что я его не удержу:

По правде сказать, мне тоже так казалось (и сам Аэгнор уже после игры сознался, что если бы этого разговора не случилось, он, скорее всего, ушел бы). И вдруг в какой-то момент Аэгнор, развернувшись, заорал на истерлинга: "Уходи! Я не пойду с тобой!" Тут уже не выдержал и старший - тоже разрыдался. Истерлинга вышвырнули за ворота (он потом удивлялся, что не пинками). Аэгнор сидит под одним деревом, спрятав лицо в ладонях, и плачет, Финрод под другим - лицо совершенно неподвижное, и только слезы текут. Подошел Ородрет. Посмотрел на младшего. Не стал трогать. Подошел к старшему, спросил, в чем дело. Тот скупо, в нескольких словах, описал случившееся. Ородред посмотрел на брата. "Вставай, король. Пошли заниматься делом". И потащил туда, где строилась катапульта.
Потом Аэгнор ушел на стену крепости - лицо у него было неживое (как он сам потом сказал, "я лежал там и прорастал в эти камни")

(Финрод) - Ородрет обнял меня и сказал, что мы завтра пойдем и вынесем их нахрен. Я сказал, что да, мы пойдем. Но это была все равно победа Врага. Меня добила фраза "мы все равно ничего не сделаем". У меня было чувство, что мы пойдем и там все умрем. Рано или поздно - пофиг, пусть лучше так. Ородрет пошел говорить с воинами, а у меня настроение было такое: У меня это был апогей игры в роли: Ко мне подошел Элеммире - мы с ним тоже говорили мысленно, - он говорил, что мы завтра пойдем на Ангбанд и это будет поражение. Славное, с множеством пролитой крови с обоих сторон, но поражение. Мы все умрем. Поэтому он просил меня как государя туда не ходить. Я долго возмущался, что не могу даже умереть со своими эльфами, он долго меня убеждал. Он сказал: "Государь должен выжить, чтобы сохранить тех, кто останется". В общем, на тот момент я не согласился, но я знал, что не пойду. Что я останусь с теми, кто не может сражаться, и буду себя проклинать.

(Никто из эльфов - кроме нандор, естественно, ;) - не знал о владениях Саурона в Оссирианде. И потому они, что неудивительно, решили, что Андрет очутилась в Ангбанде).

Перед самым началом этого эпизода в Дортонион пришли Маэдрос и Маглор -как я поняла со слов Эделлос, их позвали на военный совет. Они, похоже, удивились (мягко говоря), тем, что здешние лорды их так откровенно игнорируют - но, надеюсь, им все-таки объяснили, что к чему.
В какой-то момент - когда Аэгнор уже сидел на галерее - под воротами объявились орки и стали толкать речь в духе, мол, эльфы, наш хозяин велел, чтобы вы валили отсюда, с этой земли. Аэгнор: "Нет". Орк: "То есть как? Не понял!" Аэгнор, хватая лук и всаживая в него стрелу: "А так ты понял?" Маглор, который в этот момент тоже поднялся на галерею и принялся с орком переговариваться в духе "чего-чего твой хозяин говорит? А Сильмариллы он нам отдаст?", начинает шуметь на Аэгнора и требовать, чтобы тот положил лук. Финрод, понимающий, что брат сейчас не очень за себя отвечает (да и сам он несколько офигел от этой попытки торговаться за Камни), скрипит зубами и просит Маглора сойти с галереи, поскольку это не его крепость. К счастью, тот хоть и пошумел, но сошел - а то трудно даже сказать, что бы из этого вышло. Но вряд ли что-либо хорошее. Орки местным жителям надоели, кого-то из них усыпили, кого-то так порубили.
А через некоторое время Финрода посетило видение: леса Оссирианда, по которым он когда-то так любил гулять, дорожка у реки, убегающей вдаль, лес, что некогда был домом нандор - но сейчас чувствовалось, что им владеет иная сила. И следы Андрет исчезали в этом лесу:
Финрод рассказал об этом Аэгнору. Ясно было, что теперь его уже не удержишь - да старший и не пытался. Он просто пошел вместе с ним. Они взяли всего двух спутников: одного из дружинников Аэгнора, Арвинда, и Рэмиля из Второго дома. А когда они нашли этот лес, оказалось, что войти туда они не могут, ибо лес зачарован. Саурон встретил их на границе.

К сожалению, этот разговор я не восстановлю - а жаль! - поскольку он был довольно длинным. Помнятся только отдельные фразы. К Аэгнору (сперва Саурон говорил с ним): "Ты все-таки пришел ко мне. Не за мной, но ко мне". Потом он переключился на Финрода, недвусмысленно давая понять, что теперь расценивает как добычу прежде всего короля. Опять к Аэгнору: "Ну как, ты готов доверить свою судьбу руке брата?" В общем, он предложил Финроду бой. Тот после мучительных колебаний согласился. Судил бой Керим. Он предложил противникам выбирать, будут ли они биться по общеигровым правилам или по каким иным.

(Финрод) - В общем, добираемся мы до Оссирианда, обнаруживаем там двух эльфиков с собакой и Саурона с мышкой. Саурон выходит и начинает с нами говорить в духе "Здравствуйте, дорогие мои! Вас-то я и ждал!" Начинает он разговаривать со мной. Типа - "Зафигом ты пришел?" "А чего дашь взамен?" "А отдашь свои земли?" "Ладно, давай с тобой биться". Вот блин, думаю. Я не могу. Начинаю думать и как-то вяло отмазываться. В процессе разговора понимаю, что, в общем, глухо. Не отмажусь. Надо либо отказываться, либо драться. Ну, думаю, раз пошел, значит, сам на этот судьбец напросился, и нечего теперь выскребываться.
(рыдания за кадром) - Вот он, возвышенный стиль легенды!..
- В процессе этого Рэмиль заслоняет меня мощным торсом и начинает сам трепаться с Сауроном.
(Аэгнор) - Ну хоть ты-то его не ругай!
- Я его не ругаю. Мне было абсолютно все равно, о чем он там трепется - мне нужно было время, и он его тянул. Если бы его не было, я бы просто стоял и молчал, а Саурон меня подпинывал. Я такие ситуации еще больше не люблю. Поэтому мне было пофигу, что Рэмиль говорит. Я стоял, приходил в себя, принимал решение, и взвешивал свои шансы. Я там подпрыгивал в кольчуге, думал, сдюжу ли я в доспехе против него драться, считал хиты, понимая, что ладно, уже напросился, драться надо. После чего отодвинул Рэмиля и сказал "ладно, буду с тобой биться".
- Потом меня подзывает Керим и говорит: "Подойди не по игре, обсудить надо". Мы обсуждаем правила, как драться будем, по игре с хитами, или на договорных условиях. Саурон говорит: "У тебя артефактный клинок, у меня нет. Ты в доспехе, я нет. Но, с другой стороны, тебе и тяжелее. Хочешь - будем так и по игровым хитам. Хочешь - по договору". Договорились биться до пяти хитов, по попаданиям, с разводом.
- Да, и Керим еще уточнил: "Так, пятое попадание - это ранение или смерть?" Я сказал - смерть. Потому что мы до этого договорились, что бьемся на то, чтобы кто-то ушел с этой земли совсем. Я могу уйти только так.
- Стали мы с ним биться. Он там распространялся про облака на закате. Как потом он после игры мне объяснял, он думал, что я буду на это отвлекаться - на его слова, на Аэгнора. А, он еще сказал, что думал, что я буду использовать то, что он отвлекается.
(_) - Он, кстати, ставил тебе в плюс, что ты ни разу в эти моменты не кинулся на него.
- Ну, он много раз заявлял, что мы деремся честно. Я решил, что драться нечестнее Саурона - это как-то совсем уже не по-Божески. А потом... Ну, по любому, поединок так поединок.

Не могу сказать ничего кроме как увы, но в какой-то момент Эрегонд слишком сильно попал Алексею по руке, и продолжать бой оказалось невозможно. Постановили зачесть результат по счету на тот момент, и победа осталась за Эрегондом.
В результате Саурон покинул Оссирианд, эльфы разыскали спящую Андрет, разбудили и отправились домой. Очередная шутка природы - уж не знаю, где в этот момент прошел дождик, но ушли они под радугу.
(Хоть я и понимаю их состояние в тот момент, но не могу не позудеть по поводу допущенного ляпа. Они не сообразили выяснить, отчего вдруг Саурон тут обосновался, да еще так вольготно. И с нандор не поговорили. А те так и остались жить в своем лесу. Все на том же положении - вассалов Саурона).

Я некоторое время откисала в Оссирианде. Травма эта меня как-то очень сильно выбила. Кроме того, мне казалось, будто игра уже угасает, и ничего серьезного уже не произойдет, и я всерьез обдумывала, не завалиться ли здесь спать. Но Керим сказал, что игра, наверное, все-таки еще идет и надо идти работать. И мы пошли.

За это время Келебримбор таки забрал своих и увел восстанавливать Дор-Карантир. Арфинги о чем-то совещались с Дориатом. В Дориате пообещали, что в случае необходимости примут у себя всех раненых, но раненых из Первого дома после оказания помощи будет просить удалиться.

Минут за пятнадцать-двадцать до окончания боевого времени слышу по рации, среди прочих сообщений, что Маэдрос и Маглор пошли к Ангбанду. Сообщение откладывается в сознании, но не обрабатывается. Ну, пошли и пошли. Тут своя развлекуха. К Дортониону подваливает весьма солидная гопа. Правда, отряд останавливается на границе, и к воротам подходят только двое, старейшина марахов и молодой воин. Они требуют разговора со здешним лордом. Отзывается Аэгнор. Марахи говорят "не тот". Аэгнор, не знавший, что накануне они здесь, в Дортонионе говорили с Финродом, несколько озадачивается. Марахи требуют с него виру за соплеменников, погибших в форте-ловушке. Аэгнор, который про это слышит впервые, озадачивается еще больше, но говорит, что виру платить не намерен. Во-первых, он этот форт не строил. А во-вторых, раз форт на них упал, значит, они явились туда незваными и не с добром, и какие теперь претензии? Марахи заявляют, что в таком случае возьмут виру их головами. Аэгнор отвечает в духе "как бы пробуйте". Пока этот разговор длится, большая часть отряда уходит. Как оказалось, ушли они к Дор-Карантиру. При появлении отряда в Дортонионе протрубили сигнал тревоги, предупреждая Нарготронд, а в Дор-Карантире его тоже услышали. Они решили тоже идти на помощь - и их застукали при открытых воротах. Келебримбор бился в воротах с балрогом, сложил его, потом сложился и сам. В общем, погибли все. Спаслась, кажется, только одна девушка, успевшая уйти через подземный ход.

Это все я узнаю уже потом, а сейчас по рации поступает требование всем мастерам срочно - очень срочно! - явиться на поляну на совет. Поскольку мне ближе всех, я добираюсь туда первой. Вторым появляется Нали, который и рассказывает мне, что Маэдрос с Маглором и их дружинниками пробрались в Ангбанд и похитили корону с Сильмариллами. Первая моя реакция - полное охренение. Во бред какой! Постепенно я перевариваю ситуацию. А почему, собственно, бред? Унесли ведь, по игре унесли! Во блин! Во дают!

Как похитили корону (повесть, рассказанная Маглором)

Поскольку данный момент вызвал массу нареканий, опишу, как всё было. Все написанное отражает лишь то, что видел я сам, что-то, скорее всего, упустил.

Этап 1.

Итак, к Ангбанду нас пришло девять. Трое сразу погибли, поскольку в спешке перепрыгнули через ров, а не прошли по мосту. Хотя тут виновато моделирование. Имелся 1 артефактный меч у Маэдроса и два талисмана от чар и приказов, моё и отнятое у Кархарота. В одном зале порубили кого-то (нас все принимали за рыцарей Аст-Ахе, поскольку мы тоже были в красном с чёрным). Встретил бесплотного Моргота (с очень большими глазами), попробовал отобрать корону, однако не вышло, ибо бесплотен. Рассеялись по крепости. Вломился в центральный зал, наткнулся на Кархарота. Зарубил его. На шум подбежали остальные. Тут из коридора появляется балрог и объявляет, что нам здесь не место (точно не помню, но что-то очень в тему сказал, даже неприятно стало). Пока мы его отвлекали по фронту втроём (в основном блокировали оружие, пробить не могли), Маэдрос зашёл сбоку. Далее последовал град ударов с обеих сторон. В результате балрог и мой брат нанесли одновременно друг другу удары (балрог первый, Маэдрос последний из 4). Этого момента я не уловил, поэтому одновременно сбил балрога с ног. Когда встал с балрога и обернулся - увидел, что Гилмор с двумя клинками рубится с материализовавшимся Морготом. Меч пришлось бросить, поскольку сжёг о балрога руки. Когда Гилмор уже падал (Моргот был неубиваем, хотя и получил с десяток ударов), успел перехватить клинок, и после этого мы с ним на пару катались минут пять по земле, поскольку убить его было нельзя, а связать не получалось (Моргот был на диво здоров :-). Вот тут началось самое интересное. Подоспели ещё двое наших и было проведено связывание (я держал Моргота за конечности :-), Талион за корпус, а третий экспериментировал с артефактным мечём, выпавшим из руки Маэдроса, и той частью Моргота, которая подворачивалась). Однако это ни к чему не привело, и спустя пять минут появившаяся пара кошек добила нас с Талионом у тела непокорённого Моргота (отпустить его было проблематично). Третий, видя такое дело, схватил корону и бросился к воротам. Однако там его остановил мастер, сказав, что он сгорел при прыжке через ров.

Этап 2. Разборки.

При разборе мастер вспомнил, что ночное время наступило до появления кошек - т.е. они должны были ретироваться, поскольку в боёвке участвовало четверо.
Начали обсуждать проблему, и тут выяснилось что связать Моргота можно, просто мастер этого не заметил. (не в упрёк, ситуация действительно была сложная). С учётом этого менялся весь смысл происшедшего - если бы Моргота был связан за 5 минут до появления кошек, у них просто не было бы шансов. Затем выяснилось, что убегавший с короной дружинник прыгнул над мостиком (о судьбе наших первых трёх жертв он знал), чего приговоривший его мастер также не заметил.

В принципе, можно сказать, что фарш назад не крутится, но уж больно момент был важный. И потом, виноват был исключительно мастер. Поэтому порешили переиграть всё с момента связывания. Поскольку Моргот был лордом на своей земле, единственное, что мы могли после наступления ночного времени - это взять корону и удалиться с максимальной скоростью.
Так что всё было в рамках правил. Большое спасибо всем, кто участвовал.

Да, и еще: мы полезли в Ангбанд не наобум. У нас была информация, что в крепости мало народа (правда, мы не знали, где они - иначе пошли бы к Дор-Карантиру). Мы знали, что крепость слабо охраняется, так что даже присутствие часового ничего не изменило бы, как и закрытые ворота - это всё учитывалось. Единственное, на чём можно было споткнуться - на рву (если бы не был опущен перекидной мостик). И, наконец, время - рубеж дневной и ночной боёвки - было выбрано не случайно, мы подошли к воротам без 4 минут 22.00.
Впрочем, на такой финал мы заранее, конечно, не рассчитывали :-).
Насчёт выйти с тёмной территории с короной - это действительно удача (хотя учитывая состояние Моргота после того, как мы с ним чуть все берёзы в округе не посшибали, пока катались десять минут по земле, и высокую подвижность эльфийских ног, эту удачу мы заслужили :-).

Постепенно стекаются прочие мастера. Иллет рвет и мечет, кричит, что Маглор покойник, поскольку там вроде как оказались сильно нарушены правила по лекарству (Маглор изрядно пострадал в драке с балрогом, а потом хоть и прочел на себя заклинание исцеления, но не отлеживался после него, как следовало бы, и перевязку ему не сделали). Мастера лупят друг друга, пытаясь прийти хоть к какому-то общему мнению. Иллет требует, чтобы в первой же команде, где Маглор будет изловлен (он вместе с уцелевшими тремя дружинниками - Маэдрос и все остальные погибли - просто растворился в лесу), его уморили. Нали требует, чтобы приговоренному хотя бы дали последнее слово, поскольку момент принципиально важен и для сюжета, и для судеб мира. Договариваемся пока на том, что изловленного Маглора уложим в кому - типа, дошел на адреналине, докуда дошел, выбрал все силы до конца, и свалился, - и разберемся уже на месте. Разбегаемся по командам дежурить. Мне достается Дортонион. Поскольку за последние трое суток мне пришлось спать часов шесть в сумме, сплю мордой в стол, прижимая рацию к уху. Слышу шебуршение у ворот, и понимаю, что это оно. Ору в рацию "всем мастерам немедленно в Дортонион!" и несусь к воротам. Действительно, там Маглор со своими - и Ран уже успел уложить его в кому, и теперь дружинники его несут. За феанорингами по пятам идет кто-то явно недружественный. Поскольку время уже небоевое, Ангрод его отгоняет властью лорда. Туда вызывают мастера. Выхожу и обнаруживаю там "нашего общего друга". Оказывается, он узнал от Турингветили о произошедшем, отыскал беглецов, но драться с ними уже не мог, поскольку по сумме участников они не вписывались в ночную боевку, и заколдовать их тоже не получилось, поскольку у двоих из четырех оказались защитные амулеты. Тогда Саурон отправил младшую мышь с донесением в Ангбанд, а сам пошел за феанорингами следом. Теперь он просит связь с начальством. Ну что ж, мысленной речью у нас не только эльфы владеют. Мое дело обеспечить. "Владыка, они здесь. Они в Дортонионе". Нали мне сообщает, что неподалеку уже шарится Глаурунг. Ощущение назревающего крупномасштабного абзаца. Возвращаюсь в крепость. Маглора уже отнесли в лазарет и вокруг него суетятся лекари, пытаясь привести его в чувство. Не получается. И забрать корону не получается - не могут разжать руки. На минутку меня перехватывает очумевший Аэгнор. "Неужели это всё?" Мне отчего-то перемыкает, что он спрашивает, все ли Камни здесь. "Да, всё". Но, оказывается, он имел в виду совсем другое. "А я даже доспех надеть не успею:" Не выдерживаю, отвешиваю ему оплеуху - моральную. "Да как ты смеешь! После того, как судьба тебя столько раз спасала - ты еще смеешь сдаваться?!" Аэгнор встряхивается, развивает деятельность, застраивает своих. Пытается дозваться до старшего брата. Трубят рога. Из Нарготронда Ородрет приводит отряд. (Мне, кстати, очень понравилось, как они пришли - красиво и грамотно. Воины, девчонки-лекари в середине. Лекарей сразу к воротам, пока ворота опускают, воины стоят полукругом, прикрывают их. Потом лекари заходят первыми, а полукруг схлопывается - двое с краев заскакивают внутрь, остальные подтягиваются ближе, и так пока не заходят все. Быстро и четко). Короля в отряде нет. Аэгнор продолжает метаться, но не может дозваться брата (по банальной причине - у посредника барахлит рация. "Таиски" - зло). Потом, не выдержав, просто кричит: "Финрод! Финрод, приди!".
Мастера тем временем собираются и снова принимаются друг друга лупить в попытке выработать общее мнение. Ситуация была очень напряженная и эмоциональная, а разброс мнений - весьма большой.

(Финрод) - Услышали из Дортониона звук рогов. Посмотрели, что уже без пятнадцати десять, ничего толком мы сделать не успеем. Подумали, что они и сами там разберутся.

Мы поговорили с Ородретом и Ангродом - обсуждали диверсию против марахов. У нас тогда появилась идея к утру все племя - под ноль. Обсудили, согласились. Потом Ангрод ушел. Мы чем-то своим занимались, потом уже собрались идти спать, я уже даже пошел к палатке. И вдруг рога. Пять. Еще пять. Трубят и трубят, не переставая. Я в ужасе заметался, начал вопить: "Ночная боевка! Какие рога? Какая боевая тревога? Всех на ноль помножу, уроды!" Рога трубят, не переставая. Я в ужасе, приказал воинам - в копье, стоять, ждать. После чего прибегает дева из Дортониона, говорит: "Военная помощь, военная помощь!" Я велю воинам быстро в Дортонион, прижимаю деву к стенке. "Что?! Что случилось?!" Она ничего не может объяснить вообще, говорит только что-то про страшную опасность, офигенную угрозу - "возможно, три Сильмарилла здесь". Я офигеваю. Чего здесь?! Ладно. Отпускаю ее. Мечусь по лагерю, как белка в колесе. Бегу к посреднику, требую мысленной связи с братом. Связь прерывается из-за рации. Он только и успевает, что тоже сказать про великую опасность. Я мечусь, думаю, - топать мне туда, не топать? Потом слышу голос брата: "Финрод! Финрод, приди!" Я кричу: "Да!", хватаю меч, на бегу подвязываюсь, передо мной бежит Лауральдо со своим ковыряльничком, за мной - Туилиндо, тоже с мечом. Мне потом рассказали, что на пути нас где-то ждали два паука, которые просто побоялись, на вопрос, почему они нас не остановили, сказали, "мы чего, дураки? Он бы нас убил по жизни". В общем, мы тогда бежали с клинками наголо. Если бы на меня кто-то вылетел, я бы в тот момент просто полоснул наотмашь и побежал бы дальше. В общем, я нырнул в подземный ход, остальные остались ждать. Прибегаю в крепость. Мне говорят, что феаноринги унесли корону из Ангбанда, что Маэдрос погиб, а Маглор лежит здесь раненый. Я захожу в целительскую. Там лежит Маглор, у него в руках корона с тремя Камнями. Целители пытаются его лечить. Бесполезно. Потом он приходит в себя на какое-то время.

К этому моменту передравшиеся мастера пришли хоть к какому-то подобию консенсуса. Общая взвинченность обстановки влияла и на меня, потому подробности я помню не все. Помню, что считалось принципиально важным, как эльфы теперь распорядятся Камнями - заныкают, или чего сделают-то? Я поставила мастерам на вид, что на игре физически нет ни команды Гаваней, ни выхода к побережью, и игроки могут протормозить чисто по жизни. Нали (как он сам утверждает, уже не в первый раз) говорит: "Если они прямо скажут, что отдают Сильмариллы валар, камни уйдут на Запад". Видимо, эта фраза у меня где-то в сознании откладывается. Ладно. Отмашка.

Ночь. Темнота. Относительно небольшая отгороженная больничная палата. Где-то в стороне огоньки свечей. Посредине лежит Маглор, в беспамятстве, сжимает в руках корону. Кто-то из мастеров положил внутрь короны маленький фонарик - его даже не видно, и создается ощущение, будто Камни светятся сами собою. Вокруг Маглора сидят лекари (кажется, все, какие только были), в изголовье - Финрод. Я просачиваюсь между лекарями, тихо говорю Маглору на ухо: "У тебя две минуты. Думай, что ты скажешь в последние минуты своей жизни". Маглор открывает глаза.
- Ну, вот и все. Клятва исполнена.
Помолчал немного, будто собираясь с силами.
- Я завещаю эти Камни моему племяннику, Келебримбору.
Чей-то голос:
- Келебримбор погиб.
Маглор снова помолчал.
- Тогда пускай те, кто уплывет на Запад, заберет Камни с собой.
Они слишком хороши для этих земель. Средиземье их недостойно.
Снова короткая пауза.
- Думаю, теперь у Дориата нет больше причин враждовать с нолдорскими королевствами.
И это было последнее, что сказал Макалаурэ.
(А позднее стало известно, что уже в Мандосе он просил у валар прощения и помощи нолдор).

(Финрод) - Я остаюсь над его телом. Гуилинель, сидящая рядом, спрашивает, можем ли мы вынуть камни. Слышу откуда-то сзади голос Нали: "Теперь можете". Я вынимаю Камни дрожащими руками, держу их в ладонях, потом кто-то из девушек подставляет плетеную сумочку. Я кладу их туда - туда же кладут фонарик, и теперь уже сумочка светится. То ли Гуилинель, то ли Лантариэль говорят, что надо что-то сделать, надо их унести. Я говорю, что их все равно не скрыть, так что если мы ничего не сможем сделать, то здесь ли они попадут в руки Врагу, или через день в Нарготронде - это неважно. Я довольно долго сидел молча, потом сказал, кажется, "я не знаю, что мне делать. Не знаю, что могу сделать. Эти камни не принадлежат мне, они принадлежат миру". Потом, подумав, говорю, что единственное, что я могу сделать, это воззвать к валар. Сейчас попытаюсь вспомнить, насколько смогу. Я сказал: "О валар, создатели и хранители этого мира! Манвэ, Король мира, Варда, что зажигает звезды! Я прошу вас - примите эти Камни, потому что они не принадлежат мне и не принадлежат этой земле. Вы создали свет, что в них, и только вам сейчас он может принадлежать. Я прошу вас забрать его".

Мы в это время стояли в стороне и грызлись между собой, и не слышали разговоров эльфов. Потом я подошла и встала у Финрода за спиной. Он некоторое время сидел молча, держал Сильмариллы в ладонях. Потом вдруг поднял руки - протянул Камни к небу - и стал взывать к валар. Я же протянула руки у него над головой. Момент был таков, что устраивать стоп-тайм и обсуждение было бы издевательством и над игрой, и над игроком. Потому я, выслушав его слова, просто наклонилась, забрала Камни с его ладоней и сказала:
- Вы видите, как Сильмариллы уходят вверх, и в небе вспыхивают три новые звезды.
Еще раз повторюсь - не спрашивайте меня, почему я сделала именно так. Просто тогда это казалось не просто самым естественным, но единственно возможным вариантом. У меня нет на то логических обоснований. Если хотите, можете считать это озарением.
Орел Манвэ пролетел над крепостью и сообщил новость присутствующим. Крепость содрогнулась от победного вопля.
Далеко не все мастера приняли мою выходку с энтузиазмом. Некоторые меня порицали. Я огрызалась. "Отстаньте! Они умрут утром, но они умрут счастливыми".

(Финрод) - Я пока сидел в целительской, слышал, как девы поют, ободряют воинов.
(Аэгнор) - в общем, все были на своем месте: Финрод - при Сильмариллах, я сидел с воинами на галерее, Ородрет строил остальных внизу.
(Ф) - Потом хоронили Маглора и расковывали корону. Костерчик там, надо сказать, был офигительный. Гуилинель написала заклинание, корону расплавили, после чего мы радостно стали ждать штурма. ...
(А) - Мы все сидели в доспехах, были уверены, что сейчас боевка!
(Ф) - Я, только выйдя из целительской, подумал - блин! Я был абсолютно уверен, что у меня минут пять-десять на размышления, а потом все, трындец. Выхожу из целительской и думаю - блин, ночь же, все равно боевки нет, до утра еще времени! О-ё! А я был абсолютно уверен, что все, сейчас умирать в воротах, клёво.
- После чего мы еще раз обсудили налет на марахов, выделили боевую группу, боевая группа ушла на задание. Я ушел в Нарготронд спать, ночью слышал всякие вопли - чего-то Дориат вопил.

Пока народ возился с короной, я вынырнула из крепости, поговорить с Алексеем. Он встретил меня вопросом: "Правильно ли я понимаю, что мы сейчас присутствовали при первом, пробном запуске эльфийской космической программы?" Мы с ним сколько-то поговорили, потом он ушел и отослал торчавшего на границе Глаурунга, которого мышка привела в качестве подмоги. (Надо сказать, что для меня при подготовке к игре это было одним из самых больных вопросов - как бы это сформулировать... В общем, "Сильмариллион" - книга о чуде. О том, как невероятные, казалось бы, события, складываясь, вопреки всему ведут к невероятному финалу. Пытаться провести эти сюжетные линии в игре в приказном порядке - на большой игре это очень малореально, а на "живой", не сценарной игре это еще и всесторонне напряжно. Мне казалось, что наша задача в том, чтобы уловить свои, зародившиеся уже на игре предпосылки к чуду, и как-то их поддержать. Но что это могло бы быть, и как это сделать, мы так и не придумали. И в результате оно все случилось само. Мне очень хотелось динамичного и логичного сюжета с логичным завершением - но о таком я и не мечтала!)

Я вернулась в крепость, захваченная состоянием общей эйфории. Натолкнулась на Финрода. "Айя, король нолдор! Только попробуй зазнаться, и я дам тебе в репу". "Да не зазнАюсь я! Я вообще завидую своему брату-воителю!" Аэгнор и Аротир возились, разжигая костры, чтобы народ мог погреться (в крепости было два костровища, по числу дружин). Потом они сообразили, что народу осталось немного - часть вместе с Ангродом ушла в рейд, часть уже распихали по палаткам - и одного костра хватит. Мы соединенными усилиями добыли дров - а то запас ухнул на изведение короны, - и некоторое время сидели там, словно пьяные, всячески признаваясь друг другу в любви. Помню, как я извинялась перед Ородретом за то, что опасалась, что он роль не вытянет. В общем, действительно, как пьяные, хоть и не выпили ни капли. "Водки только для запаха, а дури своей хватит" ;) Потом я поняла, что больше не могу, и уползла спать.

(Финрод) - Я своим сказал: наутро в пять утра поднимаемся, и в Дортонион. В пять утра они поднимаются и устраивают мне, сволочи, дискотеку! Они взяли магнитофон, поставили кельтскую песенку, которая у нас постоянно звучала на пирах, и пошли эдаким хороводиком вокруг моей палатки, гады! Они ходили пятнадцать минут, пока я не заорал: "Вон отсюда, уроды поганые!"

Продираю утром глаза. Время явно уже боевое, однако же гостей никаких нету. Нету. Нету. Народ - боевые силы все стянули сюда - меняет стражу, устраивает тренировки, стреляет по мишени. Но я вижу, что, с учетом последнего дня игры и того, что у некоторых уже на вечер билеты, игровой настрой начинает улетучиваться. Время ползет к полудню. Черных нету. Я собираю мастеров, до кого дотягиваюсь, советуюсь с ними. Сходимся на мнении, что в шесть утра это действительно был бы разъяренный Моргот, явившийся мстить, а сейчас это будет просто финальное торцевание. Ну его нафиг, нам что, лишних травм надо? Созываем капитанов здешних команд, спрашиваем их мнение. Они совещаются и соглашаются с нами. Тут с нами начинает спорить посредник Ангбанда, Валера. Он говорит, что черные начали собираться и где-нибудь через час будут. На мой взгляд, это совершенно несерьезно - если они тут будут через час, все это не имеет смысла. Игру уже не реанимируешь. Валера, вероятно, обидевшись за свою команду, говорит, что мы делаем то же самое, что было на ХИ-02 (для тех кто не в курсе - задавливаем игру, когда она совершенно еще жизнеспособна и продолжает идти). Мы не соглашаемся. (Извини, Валера, но я с тобой и сейчас не согласна. Я не вижу здесь параллели с ХИ-02. Если бы для черных это было так же важно, как для нас тогда, они бы тоже еще до рассвета выступили в поход, как мы в пять утра выступали на Пеларгир, и к началу боевого времени стояли бы под Дортонионом. А раз для них это не важно, кому и зафигом нужна лишняя драка?) Валера предлагает нам, в таком случае, самим объясниться с передовым отрядом, который уже выдвинулся. Что ж, идем объясняться. Встречаем их на поляне, объясняемся. Восторга не встречаем, но и громких нареканий - тоже. Объявляем, что в два часа парад, и отправляемся в мастерятник. (Лично я несусь туда с криками: "Мыло! На свете есть мыло! Я его найду!" И вправду, мне еще удалось до парада помыться - впервые за игру - и вымыть голову.)

Парад... Парад был хорош, хотя уже далеко не все на него попали. Первый дом явился в белых хайратниках - показать, что они все покойники. Арфинги - забавная деталь, - которые на доигровой парад вышли все в парадке и без оружия (один только Аэгнор был с мечом), сейчас вывели дружины - в доспехах, со щитами, в одинаковых коттах. Очень наглядная демонстрация произошедших перемен. ;) Черных пришло не так много, но все же часть пришла. Саурона искали все утро, но не нашли - он куда-то делся. Уже успела поползти байка о том, что на небе появилось новое созвездие, медленно подбирающееся к Сильмариллам. Спорили, как его назвать: созвездием Следопыта или созвездием Саурона? ;) В конце концов он таки появился перед самым началом парада. Его чуть ли не сразу же радостно потащили фотографировать с Келебримбором. ;) В общем, народ резвился и самовыражался, как мог.
А, да, мне еще рассказали историю про бензопилу! Оказалось, что некоторые, уже дойдя до поляны, не смогли сдержать боевой пыл и двинулись дальше.

(Финрод) - Приперлись два орка. Стали раскладывать на пне арбузные корки и кидаться ими в стену. Я думаю - что делать? Выйти, дать им люлей кулаками, выйти, дать им люлей по игре, послать их или проигнорировать? Разумнее всего, конечно, проигнорировать. Народ напрягался, но я меры запрещал, потому что или выпускать тяжелую пехоту и мочить по жизни, или игнорировать. Тут ко мне кидается Аэгнор с воплем: "Финрод! "Повелитель лесов"! Я пулей за бензопилой!

Как эту картину описывал зритель снаружи: "За стеной раздается какое-то странное фырчание, потом ворота опускаются, и из них выходит Финрод с включенной бензопилой наперевес. А за ним - щитовики. В общем, он объяснил оркам на доступном им языке, в чем они неправы. Орки поняли".

Один человек, на игру вообще не ездивший, выслушав наш восторженный рассказ, заметил, что что-то мы рассказываем исключительно о войне. Я озадачилась. Действительно, как-то оно так получилось, что ему мы рассказывали именно о ней, и можно было подумать, будто из нее игра и состояла - но это ведь не так! А как же сказочно красивый ночной Нарготронд с его музыкой, его изумительными фонариками, мерцающими в темноте, со звездочками, которые словно сами собою парили под крышей Каминного зала? А как же танцы Гуилинель Энвиниалин, супруги Ородрета? (Она была Йаванильди, и некоторые свои заклинания танцевала. Думаю, тот, кому посчастливилось это видеть, запомнит это надолго... Хотя, увы, во время игры у нее почти не было времени танцевать:) А игра в шент - неспешная, созерцательная, и тем затягивающая? А как же, как же, как же...

Да, при воспоминании о мирной жизни прежде всего приходит на ум Нарготронд - но ведь это и правильно. Там эльфы могли жить мирно - именно потому, что те, кто держал кольцо Осады, мира не знали. Но Нарготронд был необходим и им - как напоминание о том, что смысл жизни - не в войне, и жизнь не состоит из войны.
Кстати, о мирном Нарготронде. :) Очень справедлива и в своем роде символична фраза, услышанная мною уже после игры: "В Нарготронде нет дружины, в Нарготронде есть народное ополчение". Чистая правда! Дружины там действительно не было! Когда что-то стрясалось и требовалась помощь, в доспехи втряхивались местный кузнец, местный повар, местный архитектор и бежали разбираться с проблемами, а потом возвращались, ругая всяких там, из-за кого опять работа стоит. ;)

А еще мне никогда не приходилось видеть, чтобы народ так отыгрывал семьи, и это имело такое значение для игры: Финрод, душа своего королевства... Ородрет, его правая рука... Гуилинель, истинная хозяйка дома, делавшая его тем местом, куда хочется возвращаться... Маленькая Финдуилас... Аэгнор, пылкий и открытый, любимец семьи... Ангрод, сдержанный и немногословный... Эделлос, достойная подруга своего супруга-воителя... Аротир, сдержанностью похожий на отца, но духом изо всех своих старших родичей более всего сходный с королем...

Про Первый дом мне труднее говорить, но мне кажется, что и для них родство много значило - разве что они меньше проявляли это внешне. Старшие, правда, держались наособицу, а остальные поначалу поглядывали на них настороженно. Но Майтимо заставил себя уважать в первый же день - а там признали и Маглора. И как-то очень символично, что именно он, над которым поначалу посмеивались, поставил последнюю точку в истории с Сильмариллами.

Перечитала получившуюся летопись игры. Поняла, что о некоторых игроках написано много, а некоторые вроде как вовсе остались за кадром. Ребята! Не подумайте, пожалуйста, что я кого-то забыла! Я помню вас всех! Просто не получалось разорваться - вот и записываю то, что довелось увидеть, или рассказы тех, кого вскорости после игры получилось поймать и растрясти. Очень, очень бы хотелось записать вообще все, от первого утра на полигоне, с дождем, барабанящим по палатке, от бабочек, полюбивших маршировать по моей лиственной камуфле, и до последнего дня, когда мы уже ждали грузовик выезжать с полигона, а на нас один за другим шли ливневые шквалы, и под мой плащ забивались сразу четверо. ;) Очень бы хотелось, но физически невозможно. У меня не было возможности - хотя и хотелось бы - узнать о ваших жизнях, жизнях ваших персонажей, прожитых на полигоне. У меня своей истории на этой игре не было, и быть не могло - увы. Но зато я теперь могу сказать вам, как некогда Уленшпигель: "Я - ваше зеркало".

Надо признаться, что еще весной у меня всплыла мысль: ведь очень часто народ заявляет игры по Толкину и гонит какую-то отсебятину. А не получится ли, что мы, заявив апокриф, в результате получим действительно толкиновскую игру? (Я помню, что подобный вопрос звучал на сайте. Нет, это не была позиция мастерской группы. Это были мои частные размышления, при мне и оставшиеся).
После игры осталось ощущение, что хотя совершенно ничего из событий "Сильмариллиона" на игре не повторилось, но все так или иначе отразилось. Точнее сказать, множеству игровых событий с легкостью находятся параллели в истории Средиземья. Владения Саурона в Оссирианде - аналог Тол-ин-Гаурхот; история Аэгнора и Андрет - отражение "Лэйтиан"; поведение Маглора в Дортонионе - дальний отголосок нарготрондского мятежа; безумный поход Маэдроса и Маглора в Ангбанд - параллель другого не менее безумного похода, тоже из "Лэйтиан": Наверное, продолжать можно долго. А кто-то и в этом усмотрит другие параллели. Так или иначе, "Апокриф", на который ушло два года - а в каком-то смысле слова больше, намного больше, - написан. И жаль теперь лишь одного - что уже не узнать, что же там было дальше:

---

Действующие лица и исполнители, часто упоминающиеся по ходу повествования
(Те, кому это неинтересно, или кто и сам все знает, можете тут не читать. Если же кому-то это интересно - пусть страна знает своих героев).

Иллет, она же Наталья Некрасова (Москва). Главмастер всего этого безобразия, она же мастер по лекарству.

Нали, он же Андрей Степашкин (Москва). Мастер по боевке. А заодно - по радиосвязи и куче хозвопросов.

Сэнта, она же Елена Перцуленко (Москва). Мастер по магии.

Ран, он же Артем Чуприна (Москва). Мастер по магии.

Керим - Керим Джемилев (Екатеринбург). Полигон, оргвопросы, во время игры - мастер на регионе Химринг - Дор-Карантир - племя Тигров.

Валера - Валера Скорморохов (Первоуральск). Полигон, оргвопросы, посредник в Ангбанде.

Мелькор-Моргот. Рэй, он же Юрий Ругайн (Москва). Игрок с некоторыми мастерскими функциями.

Саурон, он же Гортхауэр, он же Бер из рода Леопарда. Алексей Васильев, Новосибирск.

Маэдрос (Майтимо) - Евгений Бенда (Ульф), Екатеринбург.

Маглор (Макалаурэ) - Иннокентий Дегальцев, Екатеринбург.

Келегорм (Тьелкормо) - Артем Гончаров, Новосибирск.

Куруфин - Владимир Галкин, Саратов.

Келебримбор - Сергей Чупрасов (Морок), Омск.

Карантир - Василий Матвеев, Москва.

Амрод (Амбарусса-старший) - Елена Мухачева (Князь), Саратов.

Амрас (Амбарусса-младший) - Кирилл Проскурин, Старый Оскол.

Иримэ - Элла Рокотян (Сэрмал), Москва.

Финрод (Финарато) - Петр Поляк (Эрегонд), Москва.

Ородрет (Артаресто) - Сергей Власов (Вагор), Москва.

Гуилинель Энвиниалин, супруга Ородрета - Юлия Панова (Эльтониэль), Москва.

Финдуилас - Женя Некрасова, Москва.

Ангрод (Ангарато) - Александр Борисов (Лангорн), Воронеж.

Эделлос, жена Ангрода - Александра Белова (Таурлин), Воронеж.

Аротир, сын Ангрода - Артем Рыжков (Арендил), Вашингтон/Воронеж.

Аэгнор (Айканаро) - Яков Поляк (Финор), Москва.

Андрет (женщина из дома Беора, невеста Аэгнора) - Юлия Кукушкина (Лит), Москва.

Верстка - Элинор