Можно ли на воровстве основать национальную "духовность"?
Вот честное слово, не хотел об этом писать - вернее, приводить конкретные примеры, но меня вынудили.
В последние дни градус псевдопатриотической истерии разбил все термометры - но это нормально: так обычно бывает во всех странах с несостоятельной экономикой - перед ее
крахом. И когда уже не по своей инициативе, а лишь втянутому с агрессивную беседу про "наши" и "не наши" "ценности", приходится отвечать - то кого-то неизбежно
приносишь "в жертву" истине.
Как историк я давно отстаиваю концепцию о необходимости дальнейшего окультуривания нашей родины (если в двух словах: Россия -
провинция Европы, которая должна продолжать учиться у нее, как у родителя общей великой цивилизации), но часто натыкаюсь на невежественных, но весьма агрессивных
спорщиков, которые все хотят идти неким "своим путем" и кричат о неимоверной "самобытности России". Сто раз я уже писал о том, что все науки, все виды искусства, все
жанры литературы (а также книгопечатный станок, вилка и аптеки) - все у нас завезено с Запада (как и абсолютное большинство соответствующих слов) - но вот на днях
загнанные в угол оппоненты бросились на меня в прямом смысле с пеной у рта и закричали о том, что "у нас тут музыка, которая для души - а у них там такой быть вообще
не может". И в качестве примера умудрились привести два действительно хрестоматийных, действительно базовых для национального менталитета примера, но, к сожалению, оба
примера - чистейший и позорнейший плагиат. Поскольку подобные ошибочные примеры - штука невероятно распространенная, то я вынужден(!) об этом сказать. Итак:
"Нежность" (слушаем) - песня А. Пахмутовой на стихи Н. Добронравова - это укр... заимствованная у Бенджамина Бриттена "Сентиментальная
сарабанда",(слушаем ее).
Сочинение Бриттена, безусловно, на много уровней сложнее и тоньше песни (которую я ОЧЕНЬ любил с детства) Пахмутовой, но я должен
напомнить одну кошмарную для нашей "духовности" штуку: один из главных композиторов двадцатого века был открытым геем, и открыто жил со своим любовником - тенором
Питером Пирсом (уникальный случай: в связи со смертью Бриттена королева принесла официальные соболезнования его официальному партнеру). Таким образом, я считаю, что
наши патриоты должны немедленно перестать восхищаться песней Пахмутовой (и вырезать ее из фильма "Три тополя на Плющихе") не столько из-за плагиата (коррумпированных
чиновников таким детсадом не смутишь), но по аспектам "нравственного" свойства. И вообще, какое счастье, как отрадно сознавать, что вот, к примеру, наш Николай
Добронравов - не имеет ничего общего с растленным Бриттеном: Николай Николаевич всю жизнь был верен Александре Николаевне.
И вторая хрестоматийная песня - еще более "русопятская". Она называется "Вальс расставания" (в народе - "Вальсок") и написана Яном
Френкелем на стихи К. Ваншенкина (стихи простенькие - эмоциональный эффект держится на мелодии). Прозвучала она в фильме "Женщины", который повествовал о "типичных
представителях" русской, советской женщины - об их сложной судьбе и непоколебимой "духовности", которую укрепляет русская песня. Играли там Нина Сазонова и Инна
Макарова. Песню вы все прекрасно знаете, десятилетиями звучит из всех радиоточек, вот она.
А теперь слушаем оригинал, который написал человек не просто с фамилией Крейслер, но и с именем Фриц (австрийский скрипач и
композитор).
Обратите внимание, насколько чудовищно нагло в обоих случаях сделан плагиат - композиторы страны "победившей духовности" даже не
удосужились схитрить (музыканты поймут) и как-то модифицировать главную тему.
Еще раз хочу сказать, что обе эти песни мною с детства любимы, что плагиат - я случайно выяснил 10 лет назад и четыре года назад
(соответственно), но не хотел на этом заострять внимание. Теперь меня вынудили. Кстати, таких примеров я знаю МНОЖЕСТВО - просто, не про всё мне кричали в последние
дни с пеной у рта.
Замечу, что деятели русской культуры девятнадцатого века были более совестливыми (возможно, потому, что граница была открыта и
информация могла просочиться)... Например, тот же Пушкин всегда признавал, что многие образы и жанры заимствовал у Шатобриана и Байрона, а подчас делал сноску - и прямо
писал, что, например, "привычка свыше нам дана: замена счастию она" - это прямой ПЕРЕВОД из Шатобриана. Так же и композиторы. Например, я помню, был в восторге от песни
из оперы А. Аренского "Рафаэль" (знаменитая ария "Страстью и негою сердце трепещет", советую слушать в исполнении Л. Собинова) - удивился мелодичности, легкости (в
России все чаще - тема замерзающего пьяного ямщика и народных бунтов), а когда отвлекся от диска и взялся за клавир - увидел сноску композитора "мелодия заимствована из
неаполитанской песни". Ну, и т.д.
Итак, зададимся логичным вопросом: можно ли основывать национальную "духовность" на воровстве, на обмане? Нравственно ли это (ведь
мы сейчас так носимся с этим делом)? И не походит ли внешняя политика нынешнего правительства на подобные аферы в сфере искусства? Короче говоря: не стыдно ли
присваивать себе чужое?! Да еще и кичиться тем, что, мол, "у них там вот такого нет"!
P.S. Продолжая тему "глиняных ног" колосса отечественной духовности, не могу не упомянуть и "внутривидовые" махинации.
Например, на днях Интернет удивил МИД РФ, который на своей официальной странице в Фейсбуке разместил (вдруг) военизированное стихотворение тов. К. Симонова "Жди меня".
Этот стих - один из главных символов советской пропаганды эпохи Второй мировой. Но я вынужден напомнить, что его текст нагло украден: тов. Симонов это своровал у
расстрелянного большевиками Никлая Гумилева (т.е. стих принадлежит иной формации, Серебряному веку - наследнику Бодлера и Рембо), а также имеет совсем другое, более
тонкое значение: Жди меня. Я не вернусь -
это выше сил.
Если ранее не смог -
значит - не любил.
Но скажи, зачем тогда,
уж который год,
я Всевышнего прошу,
чтоб тебя берег.
Ждёшь меня? Я не вернусь,
- не смогу. Прости,
что стояла только грусть
на моем пути.
Может быть
средь белых скал
и святых могил
я найду кого искал,
кто меня любил?
Жди меня. Я - не вернусь!
Напомню, что советские скоты так и не реабилитировали великого Гумилева. Это было сделано только в 1992 году.
Отдельный комментарий - от главреда "Аксельбанта":
Весь сыр-бор в этой статейке - из-за совпадения одной музыкальной фразы. В музыке двух европейских авторов - Поля Мориа и Риккардо
Фольи - гораздо больше сходства. Сравните!
Кто у кого украл мелодию - меня совершенно не интересует, музыка хорошая. И никогда не слышал о каких-то спорах
или взаимных претензиях авторов. Но почему, если в России что-то напоминает западную вещь - поднимается гнилой базар? Не понимаю, хоть тресни.
А вот с маршем Андрея Петрова к фильму "О бедном гусаре..." и чешским маршем "Lisert Ass"
- действительно очень странная история, не похожая на случайное совпадение. Уж больно много сходства!
Из комментариев.
Культура и плагиат: заимствование или же расширение смыслов?
Хотел бы напомнить, что феномены культуры и бескультурья являются феноменами вненациональными.
Отдельно, хочу отметить, что вопрос творческого заимствования является вопросом довольно тонким.
Автор статьи действительно блеснул эрудицией! Но хотел бы отметить, что точно также можно эрудицией блеснуть и в отношении культурного
развития самой Европы, культурного развития Китая, Японии и так далее.
Начнем с того, что европейская культура произросла из обезьяничества античному искусству. Так что простите!
Хочу также обратить ваше внимание и на тот факт, что, к примеру, столь богатая и самобытная культура Японии вобрала в себя элементы
индийской культуры, которая, в свою очередь, пришла в Японию через Китай.
Также хотел бы отметить, что ныне принято восхвалять практику ненасильственных действий, которая... проистекает из учения Махатмы
Ганди. Махатма Ганди, в свою очередь, будучи образованным человеком, получив образование в США и Европе, в юности познакомился с учением тогда уже седовласого старца
Льва Толстого; также хочу обратить ваше внимание, что сам же Лев Толстой был довольно неплохо знаком с творчеством американского философа Эмерсона и Торо, которые,
в свою же очередь, довольно неплохо знали и более ранних, нежели Толстой, российских и европейских писателей.
И хочу сказать, что история культуры - это история заимствования форм и смыслов и их расширение, расширение смыслов и форм.
Мы живем не в безвоздушном пространстве, а посему посещающие нас мысли могут быть навеяны нам не нашей конгениальностью, а могут быть
навеяны общим восприятием общества, природы, жизни и так далее.
Есть еще такое понятие, как интерсубъективность: это когда два разных человека независимо друг от друга думают об одном и том же.
Хочу привести пример из своей жизни: когда я в 2011 году писал эссе про космополитизм как гражданство будущее, я употребил понятие
"национальный эгоизм", я интуитивно понимал, что явно кто-то такое понятие употреблял и оно уже существует. Но я до тех, до мая 2011 года, не встречал его в той
литературе, которую читал.
И вот, в октябре 2011 года я читаю работу Андрея Сахарова о мирном сосуществовании народов, и натыкаюсь именно на это понятие
"национальный эгоизм"! Вот как объяснить этот феномен? Причем могу чем угодно поклясться, но я эту работу Сахарова никогда доселе не читал!
И кто у кого сплагиатничал? Посему - считаю в культуре вопрос плагиата крайне идиотским и не отражающим всей сложности творческого
мышления. С таким же успехом можно считать , что Сковорода (может быть, Котляревский? - прим. ред) сплагиатничал "Энеиду", а господин Булгаков слямзил у Гете
сюжет "Фауста".
Тем более не следует забывать, что мы всегда и везде можем найти замечательные образцы творческого "плагиата", но это вовсе не
означает, что этот плагиат изначально появился по таковому целеполаганию - "стыбрить"!
На воровстве идеологию не выстроишь, а вот на шельмовании и на открытии Америки тоже ее не вырастишь!
Иван Фокин, аспирант ИНИОН РАН
Сто и более лет тому назад воевали на литературных и философских полях славянофилы с западниками. Обе стороны оставили после себя
прекрасные следы тех сражений в русской культуре. Теперь же мельчает народ, мельчает. Ничего, кроме ненависти к России и отторжения русской культуры в статье этого
"историка", как он себя называет, я не увидел. "Россия - провинция Европы", необходимо "ее дальнейшее окультуривание" (я читаю "оболванивание"). "Всё у нас завезено
с запада", даже большинство слов, относящихся к культуре. Да шел бы он на свой любимый запад, или, как у нас по-русски говорят, - к черту!
Итак, запад - источник, основание, эталон, от которого пошли другие культуры, в частности, русская. Здесь сразу хочу уточнить, что
культура запада вовсе не оригинальная, ее начало следует отсчитывать от эпохи Возрождения, когда были извлечены из небытия и усвоены сохранившиеся следы предшествующей
античной культуры, разрушенной, кстати, предками тех, кто с трепетом потом читал древние книги. Потому с такой же уверенностью, как у нашего "историка", можно сказать,
что вся западная культура - это плагиат культуры античной, католической, а русская, соответственно, - византийской, православной. Естественно, было развитие и
трансформации в соответствии с "национальным колоритом".
Каким таким национальным? Почему-то мы употребляют сейчас слово "запад", не называя конкретные государстве - Италию, Германию,
Францию. Или их культурная самобытность уже перестала существовать? Боюсь, что да. Я не знаю, что подразумевается под термином "западная культура", но складывается
впечатление, что сейчас это синоним американской культуры. Об американской культуре я уже много говорил, я ее "в целом" не принимаю, она мне чужда, часто она просто
отвратительна. К Америке следовало бы тоже отнести слова "историка" о том, что этой культурной провинции настоятельно необходимо "дальнейшее окультуривание".
Однажды я написал по поводу красоты, что это есть "национальная интерпретация объективного". Готов утверждение расширить и
распространить его на всю культуру. Есть некие объективные константы, которые каждый читает на своем языке. Отказаться от своего языка - отказаться от самого себя,
поскольку человеческое мышление, как утверждают, происходит в словах. Можно освоить чужой язык, но все равно останется акцент, и многие языковые закоулки неродного
языка так и останутся недоступными. Потому разговоры о "культурной провинции" имеют не много смысла. Тем более, привнесение иной культуры. Взаимодействие культур
позитивно, замещение - нет.
Но это всё - эмоциональные порывы, перейдем к анализу. Не берусь судить о музыке, более нагляден диалог Симонов - Гумилев.
Некоторые предварительные соображения. Н. Гумилев расстрелян в 1921-ом, К.Симонов родился в 1915-ом. В СССР не могли быть опубликованы
стихи "врага народа", реабилитированного только в 1992-ом. К. Симонов всегда был убежденным коммунистом, потому он едва ли когда-нибудь читал Гумилева, а если все-таки
читал "в списках", то трудно предположить, что взял их за основу стихотворения, написанного в 1941-м году. Потому, как минимум, этот текст не мог быть "нагло украден".
С точки зрения логики, это абсурдно. Если предположить, что содержание совпадает, это может быть не более чем случайность.
О содержании. Безусловно, абсолютно совпадает ритм и первая строка, что и дало повод обвинить Симонова в воровстве.
Стихи Гумилева, изложенние иными словами: Мужчина говорит о том, что он никогда не вернется к былой возлюбленной. Его утверждение
твердое, но проскальзывает сомнение, которое он пытается погасить. Встреча возможна - "жди", но все равно мы останемся по разные стороны границы, разделяющей миры
реальный и потусторонний. В этом мире ты меня никогда не увидишь.
Симонов: Жди, несмотря на очевидную бесполезность ожидания. Таинственным, мистическим способом твое ожидание поможет мне выжить,
я обязательно вернусь.
Посмотрел внимательно: складывается впечатление, что стихотворение Симонову было знакомо, и он написал возражение Гумилеву. Если это
не так (а вероятность знакомства невелика), то можно привлекать сюда только мистику - два человека синхронно мыслят об одном. Но Симонов мыслит по-другому, это похоже
на полемику, что в поэзии бывает часто. Наиболее явно разногласие проявляется в том, что отрицание "не" заменяется на союз "и". По-коммунистически Симонов переносит
встречу в реальный мир. Он поднимает силу ожидания до мистических высот, в чем, собственно и есть смысл стихотворения. У Гумилева этого нет. Фатализму расставания
Симонов противопоставляет оптимизм надежды и встречи. Это совсем другое, противоположное.
Значение другое, "историк" это признает, а вот по поводу "белее тонкого" - не надо сравнивать разное, это известно даже школьникам.
Но сошлюсь на Википедию: "Известны факты о нахождении у убитых и пленных гитлеровских солдат самодельных рукописных переводов этого стихотворения на немецкий язык". В
истории есть постулат, согласно которому благоприятные сведения о противнике имеют высокую степень достоверными. Стихотворение Симонова сильное! Здесь встреча не в
мистическом пространстве, в реальном. К мистицизму имеет отношение лишь сила, преобразующее ожидание.
В свое время мне приходилось много заниматься вопросами оригинальности. Я оформлял изобретения, а это исключительно тексты, в которых
под микроскопом эксперт рассматривает каждое слово. И первое, с чего начинается новое - с прототипа. Я пытался выяснить в принципе, возможно ли такое новое, у которого
нет никакокого прототипа? И меня убедили, что нет, невозможно. Прототип существует всегда, это факт, получивший форму закона. И когда появлялась новая идея, я шел в
патентную библиотеку и обязательно находил нечто похожее, потом анализировал и иногда убеждался в том, что формальных признаков различия, имеющих значение, нет, я
независимо ни от кого придумал то же самое. Когда же не я находил такой прототип, а эксперт из ВНИИГПЭ, мне присылали отказ, но никогда при этом не было даже намека на
то, что я украл чью-то идею. Идеи витают в воздухе, их одновременно подхватывают разные люди. Когда же различия есть, они сводятся всего к нескольким словам формулы
изобретения. Подобное сопоставление текстов - большая серьезная работа. Г-н Понасенков с легкостью дилетанта объявляет плагиатом все, что попадает в его нечистые руки.
Олег Ханов
Еще одна музыкальная история (рассказ композитора)
Я дружил со многими прекрасными композиторами, такими, как мой друг Ян Френкель, очаровательный Валерий Зубков и многими другими.
Сейчас я хочу рассказать одну историю о Владимире Шаинском.
12 апреля, в День космонавтики, Шаинский, Зубков и я выступали для космонавтов, а после концерта генерал-полковник Каманин увез нас
на банкет. На банкете также присутствовали другие высшие военные чины; особенно мне запомнился дважды герой Советского Союза летчик-испытатель в звании генерал-майора.
Обаятельный интеллигентный человек с прекрасным русским языком, он рассказывал забавные истории из жизни испытателей, коснулся Шестидневной войны, высоко отозвался о
мастерстве израильских летчиков, посетовал, что советским летчикам пришлось воевать далеко от родины, и многие из них были сбиты на арабо-израильском фронте.
Неожиданно встал подвыпивший Шаинский:
- Нечего у нас летать! Будете летать - будем сбивать!
Генерал слегка оторопел от этого неожиданного заявления, но спокойно сказал:
- Мы не выбираем. Согласно присяге, мы подчиняемся приказу...
- Нас, - перебил Шаинский, подчеркивая слово "нас" - ваш приказ не интересует. Летайте где хотите, но к нам мы лезть не позволим .
- Мы - военные люди, - пытался объяснить летчик, - и летим туда, куда нас посылает командование...
Но Шаинский гнул свое:
- У нас вы не разлетаетесь - будем сбивать. Мы отобьем охоту воевать против нашего государства! А еще раз полезете - будем уничтожать
прямо на советских аэродромах.
Мы с Зубковым слушали нашего обычно тихого, очаровательного, а тут вдруг разгулявшегося Шаинского одновременно с восхищением и ужасом.
В душе мы были с ним согласны, но, как говорят одесситы - нашел время и место. Он наговорил примерно на 25 лет каторги, а наш срок, как слушавших и не возражавших, тянул
лет на десять. Что самое удивительное, ни один из присутствующих не поспешил выступить с фальшиво-патриотическим заявлением, доказывающим его любовь к советской власти;
наоборот, они даже как бы сочувственно отнеслись к сказанному Шаинским.
- Я прекрасно понимаю вашу позицию, - сказал Каманин, - но меня немного удивляет тот факт, что вы написали такое количество прекрасных
русских песен, а живете мыслями и чувствами Израиля.
- Все мои песни - еврейские, - заявил Шаинский. - Это переделанные под якобы русские песни кадиши.
- Смотрите, - сел за рояль и начал играть сначала свои песни, а потом соответствующие им еврейские молитвы, подробно объясняя, как он
их подгонял под русский колорит. Вечер закончился всеобщим повальным хохотом.
